А теперь еще узнал и о смерти дедушки.Доминик был в состоянии стресса. Как могли Грег и мать дружить с Люком после их свадьбы? А почему Люк ни разу не проявил к нему отцовских чувств? Люк всегда относился к Доминику с полным безразличием. Но ведь он так же относился и к Мелани. Дети его не интересовали, и он никогда не притворялся, что любит их.На обочине стоял указатель с названием фермы. Доминик свернул на проселочную дорогу, проходившую среди кукурузных полей и яблоневых садов. Дом был просторным, с шиферной крышей и большими окнами. Доминик остановился. У него защемило сердце. Узнав о том, что Люк — его отец, он должен изменить отношение к нему. Неприязнь к Люку теперь пройдет.Возле массивной дубовой двери стояли вазы с цветами. Внезапно разозлившись, Доминик с силой стукнул дверным молотком. Этот человек воспользовался неопытностью матери, которой в то время было всего восемнадцать лет, и, по словам Грега, заставил мать поверить в то, что он умер. Доминик в нетерпении снова схватился за молоток, но в этот момент дверь распахнулась.Она была так молода, что Доминик в растерянности уставился на нее. Темные волосы были стянуты в хвост и перевязаны лентой. Ее сходство с матерью потрясло Доминика.— Что вам угодно? — с любопытством спросила она.— Я хотел бы поговорить с Люком Брендоном. Меня зовут Доминик Диринг.Ее глаза заблестели, на губах появилась радушная улыбка.— Доминик! Как здорово! Я так много слышала о вас от Мелани. Прошу, входите.Доминик совсем растерялся. Он снова внимательно посмотрел на нее, глубоко вздохнул и последовал за ней в просторный холл.— Люк, дорогой! У нас гость! — крикнула она, подходя к широкой деревянной лестнице.— Иду! — Где-то наверху хлопнула дверь, послышались шаги. К горлу Доминика подступил комок. Его отец. Просто невероятно! Уму непостижимо!Люк спускался по лестнице, поправляя рукава свитера и приглаживая волосы. Входная дверь осталась открытой, поэтому холл заливало солнце. Люк посмотрел на жену, и ему показалось, что он видит Лизетт. Хрупкую, стройную, темноволосую. А рядом с ней он увидел Дитера. Высокого, сильного, с взъерошенными светлыми волосами. Его суровое лицо было искажено от боли. Люк замер на ступеньке и схватился за перила. Это не Лизетт, а его жена. И это не Дитер.— Черт побери… — пробормотал Люк.— Это Доминик! — радостно воскликнула его жена. — Приятный сюрприз, правда?Люк судорожно вздохнул, и лицо его покрыла смертельная бледность. Сходство Доминика с Дитером было столь очевидным, что Люку почудилось, будто он снова в замке Вальми, вскидывает пистолет, прицеливается и стреляет.— Боже мой! — прошептал Люк и тут же резко бросил: — Мелани здесь нет. Она приедет только вечером.Доминик смешался:— Я не понимаю…Люк быстро преодолел оставшиеся ступеньки.— Тебе ведь нужна Мелани, да? Она сказала, что вы поссорились. Попросила разрешения до школы пожить у меня. Ее паром прибывает в Гавр после шести.— Я пришел не к Мелани, а к вам.— Выпьете кофе? — предложила жена Люка. — Или, может, аперитив?— Зачем? — спросил Люк.— Хочу поговорить с вами.Люк прищурился:— О чем? — Парень явно не в себе.— О войне. О Вальми.Люк нахмурился. Значит, парень узнал о том, кто его отец, узнал, как он погиб. Интересно, кто ему рассказал?— Тогда пойдем на улицу. — Люк быстрым взглядом оглядел карманы Доминика, ремень. Его успокоило, что он не вооружен: стало быть, пришел не мстить.— Но может, все-таки кофе… — робко повторила удивленная Жанет.— Потом. — Люк чмокнул жену в висок. — И коньяка, пожалуй.— Но сейчас только два часа дня…Люк свистнул, подзывая крупного Лабрадора, и сказал Доминику:— Пойдем прогуляемся.Они вышли на гравийную дорожку, и собака радостно побежала вперед. Оба молчали. Люк повел Доминика к небольшой роще, вытащил из кармана трубку, набил ее табаком и раскурил.— Ну, так о чем ты хотел спросить? — нарушил он молчание, когда они удалились от дома примерно на полмили.Доминик остановился и посмотрел ему в глаза:— Я хочу знать, почему вы всегда молчали о том, что я ваш сын.Люк вытащил трубку изо рта, и клубочек синего дыма взмыл вверх. Он ожидал услышать совсем другой вопрос, поэтому испытал огромное облегчение.— Повтори, пожалуйста, — попросил он. — Боюсь, я не совсем понял тебя.— Вы, лживый негодяй! — Доминик потерял контроль над собой, на глаза его навернулись слезы. — Я знаю, черт побери, что вы мой отец! Вы с моей матерью были любовниками! А за Грега она вышла потому, что считала вас погибшим!— И кто же вбил тебе в голову подобную чушь?— Негодяй! — снова закричал Доминик, и его кулак метнулся к челюсти Люка. Однако тот легко уклонился от удара.— Прекрати! — Он схватил Доминика за руку. — Так кто тебе сказал, что я твой отец?— Грег! — задыхаясь, выкрикнул Доминик и поморщился от боли.Люк рассмеялся:— Вот так шутка! — Он отпустил руку Доминика. — Боже мой, если бы много лет назад я знал о том, что он так считает!— Так это неправда? Вы не мой отец?Люк покачал головой:— Нет, Доминик, этой чести я не удостоился.— Так кто же мой отец? — начал Доминик, но внезапно вспомнил о Мелани, и все его мысли переключились на нее. — Господи! — с облегчением и радостью воскликнул он. — Значит, я могу жениться на Мелани! Я могу жениться на Мелани!— Можешь, если твоя мать разрешит, — сухо бросил Люк.— А вы разрешаете?Люк пожал плечами:— Если вы намеревались пожениться еще тогда, когда и в школу не ходили, то не собираюсь вам мешать. — Губы Люка тронула улыбка. Интересно, давно ли Грег знает, что Доминик не его сын? И давно ли считает его, Люка, отцом Доминика? — Поскольку я не твой отец, не хочешь ли узнать, кто он? — с любопытством спросил Люк.Доминик внезапно поник.— А вы знаете?— Да, знаю. И всегда знал.— Тогда скажите мне.Люк покачал головой, поднял с земли палку и швырнул ее собаке.— Нет, это не мое дело. Тебе об этом должна сказать твоя мать. Сейчас она в Вальми. Элоиза говорила, что ожидает их к полудню.Доминик посмотрел на часы: половина третьего. Паром, на котором приедет Мелани, прибудет почти через четыре часа.— Я спрошу у нее. — Он повернулся и бросился бежать. * * * Лизетт гуляла в розовом саду. Спрыгнув с велосипеда, Доминик пробежал по террасе и спустился в сад по поросшим мхом ступеням. Он сразу увидел мать и заметил, что она плачет. Ему стало стыдно. Узнав, что Мелани ему не сестра, он так обрадовался, что совсем забыл о смерти дедушки.— Доминик! — Лизетт улыбнулась сквозь слезы, испытав при виде сына огромное облегчение. Она его мать, он любит ее, и, кем бы ни был отец Доминика, это не имеет отношения к чувствам сына.— Здравствуй, мама. — Доминик крепко обнял ее.— Я так скучала по тебе, дорогой! — Лизетт улыбалась, хотя слезы дрожали на ее длинных ресницах. В ушах у нее были серьги с жемчугом, на шее — жемчужное ожерелье. Она выглядела не старше той девушки, на которой женился Люк Брендон.— Мама, мне надо поговорить с тобой. — Доминик взял Лизетт за руку, и они пошли по тропинке, усыпанной лепестками роз. — Я хочу поговорить о моем отце.— Об отце? — Лизетт не ожидала, что Доминик заговорит о Греге. — С ним все в порядке. Врач полон оптимизма, последняя операция прошла удачно…— Не о Греге, мама, — нетерпеливо пояснил Доминик. — О моем настоящем отце.Лизетт замерла, и кровь отхлынула от ее лица.— Прости, мама, но мне нужно знать правду.— Но кто тебе сказал? — прошептала Лизетт. — Как ты узнал?— Папа сказал. Кто бы ни оказался моим настоящим отцом, Грег всегда был для меня папой. Это его слова, но я не поверил ему. Тогда я не понял, что он имеет в виду. А сейчас понимаю.— Грег сказал тебе… — Лизетт вздрогнула.— Он думал, что мой отец — Люк. И сказал, что вы с Люком были любовниками еще до того, как он познакомился с тобой. Ты решила, что Люк погиб, поэтому и вышла за него замуж.Лизетт вскрикнула, как раненый зверь.— Но почему и Грег не знает правду, мама? Почему ты не призналась ему?— Потому что… боялась, что он бросит меня, ужаснется, узнав правду, и больше никогда не захочет видеть меня…Доминик нежно обнял мать за плечи.— Грег любит тебя, мама. И ничто в этом мире не заставит его бросить тебя.— Я сама убила эту любовь много лет назад. — Глаза Лизетт потемнели от горя.Доминик покачал головой, внезапно почувствовав себя старше и мудрее матери.— Ты не могла убить его любовь к тебе, мама. Это невозможно. А теперь я хочу знать: кто мой отец?— Пойдем со мной, дорогой.Лизетт взяла сына за руку и вывела из сада на лужайку, позади которой находились маленькая часовня и кладбище. Над одной из могил стояла цветущая вишня.— Его звали Дитер Мейер, — с облегчением сказала Лизетт. — Он появился в Вальми весной сорок четвертого…Она рассказала ему все. О той роковой поездке на велосипеде, о том, как страдала, влюбившись в немца. О Роммеле, об Элизе, о попытках добыть информацию для союзников. Рассказала о Поле Жильесе и Андре Кальдроне, о том, как они погибли. О заговоре против Гитлера, свиданиях в маленькой комнате в башне, о планах на будущее, о радости Дитера, узнавшего, что у них будет ребенок.Рассказала о дне вторжения и о гибели Дитера, но умолчала о том, кто произвел тот роковой выстрел, убивший его. Поведала о горьких днях, когда она думала, что потеряла ребенка, о своем решении выйти замуж за Грега. О возвращении Грега в сорок пятом, о его участии в освобождении Дахау, о том, как была уверена, что он бросит ее, узнав, что она любила немца.— Ты была не права, мама, — тихо проговорил Доминик, когда Лизетт закончила свой рассказ. — Он подозревал нечто гораздо худшее и жил с этим. — Сорвав дикую розу, Доминик положил ее на могилу отца. — Я сейчас еду встречать Мелани, мама. И привезу ее сюда, в Вальми.Лизетт задумалась. После смерти Элоизы де Вальми замок будет принадлежать ей. Но здесь будет жить не она, а Доминик и Мелани. Их дети будут бегать по замку, в котором отец Доминика появился как завоеватель.Когда сын ушел, Лизетт еще долго стояла у могилы, размышляя о прошлом, о той боли, которую испытывал Грег, о силе его любви к ней. Грег узнал о том, что Доминик не его сын, но его чувства остались прежними. Сейчас Лизетт понимала, что, если бы рассказала ему о Дитере, и это не изменило бы его отношения к ней. Она недооценила своего мужа, и ее трусость повергла их в пучину бед.Услышав знакомый скрип инвалидной коляски, Лизетт обернулась. Грег остановил коляску в метре от нее. Он был в джинсах, в рубашке с распахнутым воротом, облегающей его мощный торс. Лизетт охватило такое желание, что она почувствовала слабость в ногах.— Доминик сказал мне, где тебя найти. — В глазах Грега появилось выражение, которого Лизетт никогда не видела раньше, — облегчение, любовь и сочувствие. — И он объяснил мне, почему ты здесь.— Значит, ты все знаешь?— Да, теперь знаю.— О дорогой! — Лизетт шагнула к Грегу и протянула руки. — Прости меня!Губы Грега тронула улыбка.— Я давно простил тебя, дорогая. — Он поднялся с коляски и сделал несколько уверенных шагов.— Грег! — Сияющая Лизетт бросилась в его объятия. — Почему ты не сообщил мне? Почему не позвонил?— Потому что хотел продемонстрировать сам. — Он подвел Лизетт к вишне, стоявшей над поросшим травой могильным холмиком, и с глубоким сочувствием спросил: — Ты очень любила его, дорогая?— Да. Всем сердцем. — Лизетт посмотрела на Грега. — Так, как люблю тебя. Всегда любила и буду любить.Грег обнял жену. Поверх ее головы он видел замок, по которому Лизетт тосковала уже восемнадцать лет. Она скучала по полям Нормандии, по холодным серым водам Ла-Манша. А Лизетт, замирая от счастья в объятиях Грега, поняла: она не будет больше скучать по Вальми, годы страданий и одиночества для нее закончились.— Ты моя жизнь, Лизетт, — прошептал Грег. Его теплые, нежные губы коснулись губ жены. Они стояли обнявшись, пока сумерки не поглотили их.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46