Боже, как ему удалось столько пройти, даже с ее помощью?— Я не могу извлечь пулю, — сказала Лизетт, опускаясь на колени, — но промою рану и попытаюсь остановить кровотечение…— Который час? — на удивление твердым голосом спросил летчик.— Около семи.Англичанин поморщился от боли, когда Лизетт начала очищать рану от листьев и травы.— Пляж далеко отсюда?— Чуть меньше мили.— Но нам говорили, что в такой близости от берега гражданских нет, — удивленно заметил летчик.Лизетт продолжала очищать рану. Вода в чашке покраснела от крови.— А их здесь и нет, — подтвердила она. — Несколько фермеров, вот и все.— И вы?— Да. — Объяснять Лизетт ничего не стала, слишком занятая обработкой ран на ноге и бедре.Промокнув кровь полотенцем, она сбегала за простыней, разорвала ее на полосы и дрожащими пальцами перебинтовала раны. К концу перевязки лицо летчика посерело.— На кухне вам нельзя оставаться, — сказала Лизетт, поднимаясь с пола. — Здесь в любой момент могут появиться немцы.Худощавое лицо летчика напряглось от боли.— Не исключено, что появятся и американцы. — Он через силу улыбнулся. — Здесь есть удобный наблюдательный пункт, откуда мы могли бы увидеть, кто подходит к замку?— Есть, но наверху, — ответила Лизетт, с сомнением глядя на его ногу.— Тогда я попрошу вас помочь мне. — Летчик представился. — Меня зовут Люк Брендон. Я обязан вам жизнью. Спасибо.Девушка взяла его под руку, помогая подняться.— А как вас зовут?— Лизетт, — ответила она, сгибаясь под его тяжестью.Поморщившись от боли, летчик проговорил:— Мне нравится ваше имя. Оно вам подходит.Улыбка тронула губы Лизетт. Впервые с того момента, когда она нашла его в роще и увидела окровавленную ногу, у нее появилась уверенность, что он не умрет. Умирающий не стал бы говорить комплименты.— Нам надо выйти в холл и добраться до главной лестницы. Но это довольно далеко.Люк кивнул и стиснул зубы, стараясь не упасть. Ему повезло, и очень не хотелось, чтобы удача отвернулась от него. Только бы не попасть в руки к немцам. Сейчас семь часов. Американцы уже, наверное, высаживаются на берег. Скоро ему окажут медицинскую помощь и он попросит оставить его во Франции, чтобы не возвращаться на корабле в Англию. Люку казалось, что ступенькам не будет конца. Летчик тяжело вздохнул. Надо преодолеть их, тогда он увидит, что происходит на берегу.Все вокруг потонуло в грохоте. Древние, прочные стены замка сотрясались.— Это наши пушки? — крикнула Лизетт.Люк кивнул:— Да, это бьет корабельная артиллерия. Она уничтожает немецкие береговые батареи. Когда они закончат, на берегу не останется ни одного живого немца.Лизетт споткнулась и вскрикнула. Чтобы не упасть, Люк вцепился в перила.— Не бойтесь, — сказал он, заметив, как девушка побледнела. — Еще несколько минут, и для вас война закончится.— А если немцы сдадутся, их возьмут в плен, да? Не расстреляют? — с тревогой спросила Лизетт.Люку показалось, что она на грани обморока. «Ничего удивительного, — подумал он, — они же здесь не привыкли к такой канонаде». Превозмогая боль, летчик заставил себя сделать еще один шаг.— Немцы обычно не сдаются, но не волнуйтесь. После того как американцы займут «Омаху», немцы вас больше не потревожат.— Какую «Омаху»?Люк прислонился к перилам и перевел дыхание.— Это кодовое название местного пляжа. Его штурмуют американские войска. Англичане, канадцы и французы действуют дальше к востоку.— Но вы же не американец.— Нет, я англичанин.Почти взвалив летчика на себя, Лизетт с трудом втащила его в просторную комнату, стены которой были обиты голубым шелком. Оглядев комнату, Люк через силу улыбнулся, но, когда его взгляд остановился на окнах с выбитыми стеклами, улыбка исчезла. Он увидел мыс и далекое море, но там не было ни американских солдат, заполнивших пляж, ни американских танков, двигающихся от пляжа в глубь территории. Его взору предстала совсем иная картина: немецкие береговые батареи вели убийственный огонь по пляжу, пулеметы косили американцев прямо на десантных трапах.— Боже мой, — прошептал Люк, — они в ловушке! Им не удастся высадиться!Он сполз на пол, не отрывая взгляда от того ада, в который превратился пляж «Омаха». Позади десантных барж расположились линкоры «Техас» и «Арканзас», они вели непрерывный огонь по немецким батареям, но немецкие пушки яростно огрызались. Очередная партия солдат высадилась с барж — 29-я пехотная дивизия, 1-я пехотная дивизия — закаленные в боях солдаты, которые высаживались на пляжи Северной Африки, Сицилии, Салерно. Но им не удавалось пересечь пляж, усеянный трупами. В воде плавали тела убитых. Однако американские солдаты, продолжая спускаться по десантным трапам, двигались к берегу.Лизетт опустилась на колени рядом с Люком. Наверное, она уже никогда не сможет думать о Ла-Манше с любовью. Воды его покраснели от крови, высокие волны бились в борта десантных барж, захлестывая их, а немецкие пули дождем сыпались на баржи. Закрыв глаза, девушка молча молилась за людей на пляже… за Дитера.Взрывной волной ее опрокинуло на спину.— Спускайтесь вниз, — закричал Люк, когда на них посыпались куски штукатурки.Лизетт покачала головой:— Нет, я останусь здесь.Все это долгое кровавое утро они провели на полу спальни, лишь изредка поднимая головы и пытаясь разглядеть сквозь облака пыли и дыма, что происходит на пляже «Омаха».Люк решил, что американцам придется отступить. Корабли отойдут от берега и направятся к другим пляжам, которые штурмовали англичане и канадцы. Однако американцы не отступили. Корабли даже приблизились к берегу и теперь вели огонь по немецким батареям прямой наводкой. Бомбардировщики союзников с бреющего полета сбрасывали бомбы на позиции немцев. Невероятно, но американские солдаты, пробираясь по телам мертвых, медленно заполняли полосу пляжа.— Они прорвутся! — дрожащим голосом воскликнул Люк и подполз ближе к окну. — «Красный полк» прорвется!— «Красный полк»? — переспросила Лизетт.Летчик радостно улыбнулся и с облегчением вздохнул:— Так называют полк, который сейчас штурмует пляж. Самые отчаянные ребята среди американцев, их ничто не остановит.— А они берут пленных? — со страхом спросила Лизетт и подползла ближе к Люку. Но в этот момент очередная серия взрывов сотрясла стены замка.— Если бы у вас был бинокль, я бы, возможно, разглядел. А так только вижу, что они уже на пляже. Теперь в любую минуту немцы могут броситься наутек.Хорошенькое личико Лизетт было перепачкано копотью и искажено от напряжения. Внезапно Люк задумался о том, что она делает одна в этом огромном замке, который находится в зоне, тщательно охраняемой немцами.— А где ваши родители? — спросил он, стаскивая летную куртку.— В Баллеру, это в шестидесяти милях к югу отсюда.Чуть глуховатый голос Лизетт очень нравился Люку. Впервые увидев эту девушку, он подумал, что бредит. Летчик предполагал, что его найдут немецкие солдаты, а тут из леса выбежала самая красивая девушка из тех, кого он встречал, и спасла его. Даже сейчас, глядя на нее, Люк все еще сомневался, что она реальное существо.— А почему вы не уехали с ними? — полюбопытствовал он.Лизетт пожала хрупкими плечиками и потупила темно-фиолетовые глаза. Люк никогда еще не видел глаз цвета аметиста.— Я присоединюсь к ним, — ответила Лизетт, — когда представится возможность.Она обещала Дитеру уехать на рассвете, но это ей не удалось. А теперь уже слишком поздно. Лизетт подумала о Дитере: он должен остаться жив. Американцы захватят побережье, а Дитер и другие сдадутся. Став военнопленными, они дождутся конца войны. А когда наступит мир, она и Дитер начнут новую, совместную жизнь.Заметив напряжение девушки, Люк поспешил успокоить ее:— Ждать осталось не долго. Час, может, два. Немцы горько пожалеют о том, что ступили на землю Франции.Влажные локоны прилипли ко лбу и щекам Лизетт. Откинув их, она сменила тему разговора:— А что вы делали, когда вас сбили?— Вели разведку целей и корректировку огня, наводили линкоры на цели, — ответил Люк.У него был приятный и спокойный голос человека, презирающего страх, слишком темные для англичанина волосы, голубые глаза, четко очерченный рот. Летчик держался с холодной уверенностью.— Здесь наверняка разместят госпиталь, — заметил Люк, сдвинув темные брови. — Докторам понадобятся вода, простыни.Лизетт отвела взгляд от пляжа «Омаха», где шло сражение.— Я спущусь вниз и посмотрю, идет ли вода. Если нет, то наберу из колодца у конюшни.— Не выходите на улицу! — воскликнул Люк, но Лизетт уже подбежала к двери, и его крик утонул в реве пикирующих самолетов.Картины упали со стен, лампы разбились. Под ногами Лизетт хрустели осколки стекла, когда она бежала по коридору и спускалась по главной лестнице. Двери главной столовой, так тщательно охраняемые на протяжении долгого времени, теперь казались незащищенными. Сейчас можно было легко проникнуть в столовую, но это уже не имело смысла. Немецкие планы по отражению высадки устарели. Лизетт пробежала мимо столовой в кухню. Как и в комнатах наверху, здесь были выбиты все стекла. Пол, который Мари всегда тщательно мыла, покрывали копоть и осколки стекла. Лизетт осторожно добралась до раковины и открыла кран. Оттуда вылилось лишь несколько капель. Лизетт разозлилась. Следовало заранее наполнить водой все емкости, а теперь придется таскать ведра из колодца на дворе конюшни. Девушка распахнула дверь и в ужасе застыла на пороге. Через двор замка к ней бежали четыре немца. * * * — Прекратить огонь! — закричал Дитер в трубку телефона, отдавая приказ береговым батареям. — Не выдавайте огнем свои позиции! Ждите, пока они высадятся на пляж!Наблюдательный пункт содрогнулся от разрыва снарядов, ударивших в скалу. Сквозь клубы белой пыли Дитер увидел самолеты союзников, следующие в боевых порядках. «Спитфайры» и «тандерболты», «мустанги» и «Ланкастеры», «фортресы» и «либерейторы» — сотни, тысячи самолетов. Их было так много, что, казалось, небо едва вмещает все это. Самолеты пролетали над кораблями, атакуя с бреющего полета пляж и мыс, потом взмывали вверх, разворачивались и снова пикировали на пляж.Снаряд ударил в скалу чуть ниже наблюдательного пункта. Дитера сбило с ног, швырнуло на бетонную стену и засыпало пылью, грязью и осколками бетона.— Как вы, господин майор? — крикнул Гальдер, когда Дитер с окровавленным лицом и в изодранной форме поднялся на ноги. Еще один снаряд разорвался выше наблюдательного пункта, в амбразуры полетели куски земли и камни.— Гальдер, узнайте, все ли батареи целы!Вокруг Дитера начали подниматься солдаты, похоже, убитых и раненых не было.— По местам! — Дитер прильнул к окуляру буссоли.— Все батареи целы, господин майор! — доложил Гальдер, закашлявшись от мелкой белой пыли. — Они ждут приказа!— Передайте: без приказа не стрелять. Я хочу, чтобы десантные баржи оказались прямо под нами.Дитер наблюдал в буссоль, как десантные баржи, вздымаясь и опускаясь на волнах, приближались к берегу. Они уже находились почти на расстоянии прямого выстрела. Еще три минуты… две. Дитер начал по телефону отдавать приказы артиллеристам:— Цель номер один, всеми орудиями, дальность четыре восемь пять ноль, прицел двадцать, осколочным…Очередной залп с кораблей обрушился на скалу. С потолка посыпались камни, удушающий дым пополз в амбразуры, людей отшвырнуло к стенам.Дитер остался у буссоли. Наблюдательный пункт был построен таким образом, что мог выдерживать огонь прямой наводкой корабельной артиллерии. Все береговые батареи остались целы и ждали приказа. Одна минута… тридцать секунд… Серая масса десантной баржи надвинулась на берег… Опустился трап…— Цель номер один, — крикнул Дитер в трубку. — Огонь!К половине двенадцатого Дитеру стало ясно, что сопротивление бесполезно. Несмотря на шквальный огонь артиллерии и минометов, американцы занимали пляж. Они взбирались на утесы и продвигались вперед по минным полям, оставляя позади убитых и раненых. Немецкая батарея левого фланга была уничтожена огнем базук, батарею правого фланга захватили десантники.— Атакующие заняли пляж и продвигаются в глубь территории, — сообщил Дитер на центральную батарею. — Колонна с боеприпасами разбита, снарядов больше не будет. Готовьтесь к ближнему бою.Немцы потерпели поражение, и Дитер понимал это. Как бы сейчас пригодились танковые дивизии, которые Гитлер упорно не желал передавать им! Американцы штурмовали скалы, и уже не было никакой возможности отбросить их в море. Они высадились на землю Франции и не собирались покидать ее.В памяти Дитера всплыло лицо Лизетт. Он увидел ее глаза, светящиеся от любви к нему, пухлые губы, водопад шелковистых волос. Американцы займут Вальми, и с ней все будет в порядке.— Прости, любимая, — прошептал Дитер и повернулся к своим солдатам. — Приготовьтесь оставить наблюдательный пункт и вступить в бой с противником, — скомандовал он и обратился к Гальдеру: — Вперед! Зададим хорошую трепку этим сволочам! * * * Лизетт захлопнула дверь перед немцами и побежала к лестнице, но они ворвались и сбили ее с ног. Форма на немцах пропиталась потом и запахом пороха. Они сразу направились к лестнице, решив превратить верхние комнаты замка в огневые позиции. Лизетт поднялась и бросилась в холл, громко крича, чтобы предупредить Люка Брендона. Немцы уже поднимались по лестнице.Чуть отставший офицер обернулся, схватил девушку за руку, швырнул на пол и вскинул пистолет.Лизетт, не отрывавшая глаз от направленного на нее пистолета, не видела, как Дитер распахнул массивную дубовую дверь и выпустил очередь из автомата.Трое солдат обернулись и застыли на лестнице, с изумлением наблюдая за тем, что происходит внизу. Майор вермахта с окровавленным лицом и в изодранной форме застрелил немецкого офицера.В это время наверху, у лестницы, появился Люк. Навалившись на перила, он открыл огонь из револьвера. Застигнутые врасплох солдаты, убитые и смертельно раненные, покатились вниз по ступенькам. Лизетт услышала, как Дитер выкрикнул ее имя, увидела, как он шагнул к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46