— Теперь я вижу, что так было все время. Мы с Брианной предоставлены сами себе. Нас бросили, как слепых щенят в реку, — и выбирайтесь, как хотите, да? Морлох разъярен, остальные трусят, и никто…
Махнув рукой, он отвернулся.
— Ты можешь идти, Оленус. Нам больше не нужны ни ты, ни твои бесполезные пророчества.
— А что будешь делать ты? Как справишься с Морлохом?
Принц сжал губы — рот превратился в тонкую линию, глаза в колеблющемся пламени камина казались темными ямами.
— Не знаю. Без помощи мага, я, честно, не знаю, что делать.
Она наблюдала, как он раздевается, собирается лечь в постель. Красно-золотые отблески огня играли на перевитых мускулами руках и плечах, литых мускулах спины. Она смотрела, как Эйдан нагнулся, чтобы положить на резной дубовый сундук нижнюю рубашку рядом с широким воинским поясом, кольчугой и верхней туникой. Его высокие черные сапоги уже стояли около сундука.
Затем он выпрямился и обернулся, руки его нашли застежку брюк. Эйдан смотрел на Брианну, она — на него. Острая боль внезапно пронзила ее насквозь. Свята Матерь! До чего же он красив… до чего же он великолепен!
Как же она его любила! И она знала, хоть он никогда и не говорил ей об этом, что он тоже любил ее. Чудо свершилось. Она освободила его сердце из тщательно охраняемой тюрьмы. Он наконец понял, что жизнь пуста, если не делить ее с другими, не жить с людьми и ради людей. Хоть силы Морлоха были слишком велики и они могли погибнуть в последней битве, но теперь Эйдан знал, что значит быть нужным. Она подарила ему частичку счастья, пусть и недолгого.
Она шагнула с толстого мехового ковра и пошла к нему. Босые ноги, мелькавшие из-под полупрозрачного кружева ее ночной рубашки, сразу заледенели на каменном полу. Он, прищурив-шись, следил за ее приближением. Янтарные глаза его сверкали, как у хищного зверя. Даже улыбка, приоткрывшая белоснежные зубы, была хищной… предвкушающей.
Однако Брианна давно уже не боялась, его. Этой ночью Эйдан принадлежал ей, и она собиралась соблазнить его, взять… так же пылко и алчно, как он возьмет ее.
Остановившись перед ним, она с улыбкой склонила голову набок.
— Ты выглядишь, как свирепый зверь. — Рука ее поднялась и разгладила морщины на лбу, складочки около глаз, у рта.
Эйдан поймал ее ладонь, прерывая нежную ласку.
— Я хочу тебя сильно, до боли. Когда я гляжу на тебя, кровь вскипает в моих жилах, ударяет в голову. Слишком поздно встретил я и узнал такую изумительную женщину, как ты, а теперь времени, кажется, почти не осталось.
— У. нас есть эта ночь, любовь моя, — прошептала она, — и неизвестно, сколько еще оставит нам Морлох.
— Нет, только сегодня. — Он поднес ее пальцы к губам и бережно, нежно поцеловал каждый кончик. — Завтра утром я отправлюсь его искать. Я должен. Он где-то близко. И лучше пойти ему навстречу, чем ждать. Я сделаю это, и сделаю один.
— Нет, Эйдан!
— Ты должна остаться здесь, девочка, — он взял ее руку в свою большую и широкую ладонь, — никакой надежды, что без помощи мага я смогу победить.Нет.Или убью я Морлоха или потерплю поражение, назад не вернусь. В лучшем случае, умирая, я захвачу его с собой. В худшем он завладеет моей душой. Единственное, я не хочу, чтобы ты была там и смотрела на это.
— Но я нужна тебе…
Эйдан не дал ей сказать, нежно прижав палец к ее губам.
— Сделай это для меня. Меня бросает в дрожь, когда я думаю, что ты будешь наблюдать, как это произойдет со мной. Докажи мне свою любовь. Уступи.
Паника охватила Брианну. Все происходило слишком быстро, он решил вызвать Морлоха на бой завтра! Ей нужно было время, чтобы переубедить его, укрепить его душу против злобного натиска отца и собраться с собственными силами. Ей нужно было больше времени. С ним. Может быть, в ней говорила жадность, но еще несколько дней с ним… Возможно, это все, что ей осталось. Он прижал ее руку к своей груди. Брианна ощутила, как ровно бьется его сердце, сильно и спокойно. Такое живое! Пальцы ее невольно сжались, впиваясь в гладкую бронзовую кожу, в его упругое тело. Святая Матерь! Неужели он всерьез считал, что она позволит ему одному выйти против Морлоха?
— А как же твоя любовь ко мне? — Он не понимал, что ей необходимо быть там, сражаться рядом. Еще оставалась надежда, что вместе они одолеют Морлоха. Но только вместе. Если он пойдет на чародея один, никакой надежды не оставалось.
— Да, — настаивала Брианна, чем больше она думала об этом, тем сильнее она злилась. — Как же твоя любовь? Неужели она так мала, стала вдруг такой хозяйской и деспотичной, что ты хочешь все решать за меня? Подумай еще раз, милорд. Слишком легко ты забываешь, на какой женщине женился.
Он усмехнулся:
— Забываю? Как же это мне удается с такой сварливой женой, которая пилит и пилит меня все время?
— Стоит ли этому удивляться? — саркастически отозвалась Брианна. — Но мы говорили о твоей любви ко мне…
— Да?
Она обиженно надула губки.
— Да. Ты когда-нибудь скажешь, что любишь меня, или нет?
— А есть в этом необходимость? — ухмыльнулся Эйдан. — Ты, кажется, и это за меня решила.
— Эйдан, перестань надо мной смеяться! Это серьезно!
Он сразу перестал улыбаться.
— Да, девочка, ты права. Это серьезно. — Он обнял Брианну и привлек ее к себе. — Да, я люблю тебя. Как ни ничтожна эта любовь, но мое сердце принадлежит тебе. Вся любовь, на которую я способен, твоя.
Радость вспыхнула в глазах Брианны.
— Правда, Эйдан? На самом деле?
— На самом деле.
Она лучезарно улыбнулась ему, и ресницы ее слетка дрогнули. Она лукаво взглянула на него. Хихикнула. — Что, скажи на милость, в этом забавного? — Эйдан попытался изобразить возмущение, но тщетно.
— О, ничего, милорд, — ответила Брианна, но дразнящий огонек в глазах продолжал гореть. — Я просто представила себе, что скажет Люцифер, когда сообщу ему, что наконец-то покорила твое сердце.
Он недоуменно наморщил лоб.
— Люцифер? Ты что, тоже можешь с ним общаться?
— Как ты? — Брианна рассмеялась. — О нет. Но он тем не менее понимает меня. И, ручаюсь, найдет эту последнюю новость весьма забавной.
— Ты так считаешь?
Эйдан наклонился и поцеловал в щеку. Потом еще и еще. Мурашки блаженства пробежали по Брианне.
— А почему ты думаешь, что он этого давно не знает? — Голос его понизился до басового рокота, исходившего из самой глубины груди. — Мы с Люцифером очень близкие друзья. Так-то.
От возмущения Брианна задохнулась.
— Т-ты сказал об этом с-своему коню до того, как сказал мне? — Она постаралась выскользнуть из его объятий, но ставшая вдруг железной хватка удержала ее на месте. — Ах ты, бессовестный, малодушный…
— Упрямый негодяй? — невинным голосом продолжил Эйдан. И прежде чем она собралась с мыслями для новой тирады, он подхватил ее на руки и понес в постель. Эйдан знал, что лишь там, прижав ее к себе покрепче, он сумеет успокоить и разгладить ее встопорщенные очаровательно женственные перышки. Да, поцелуи прогонят прочь гнев, и он насладится ее восхитительным телом, и его планы на завтра забудутся, пусть ненадолго, в жарком слиянии их молодых пылких тел.
Эйдан вскочил. Он задыхался. Пот лил градом. Сердце рвалось из груди. Он сидел на кровати. Комната была погружена во мрак, и только светились догорающие угли камина. Он огляделся. Что его разбудило? Почему?
Он всматривался в темноту, соображая, что находится в своей спальне в королевском замке. Беленые стены, сплошь увешанные яркими гобеленами, высокие темные стулья, полы, выстланные меховыми коврами, чтобы ноги не стыли от ледяного холода камня. И его постель, большая, теплая с нежной любимой женой.
Брианна. Эйдан торопливо повернулся и облегченно вздохнул: с ней все было в порядке. Но если Брианне ничто не грозит, тогда почему он проснулся? Кто находится под угрозой?
Он сосредоточился, призвал свои волшебные силы, стал медленно осматривать дворец. Что-то было неладно. Но что? Он мысленно прошел по полутемным коридорам, комнатам… Все спокойно спали в своих постелях… все, кроме королевы. Меховое покрывало ее постели было отброшено и свисало на пол, словно она поспешно встала… или… ее вытащили из кровати.
Недоброе предчувствие стеснило Эйдану грудь. Он оглядел всю комнату в поисках какого-нибудь следа и тут почувствовал злые чары. Нет, наверное, это ошибка. Он расширил свою магию, охватывая весь замок целиком. Королевы нигде не было.
С яростным проклятием Эйдан вскочил с постели и, бросившись к стулу, где лежала одежда, стал быстро одеваться. Его внезапное движение разбудило Брианну. Приподнявшись на локте, она сонно спросила:
— Эйдан? Что случилось?
Он бросил на нее быстрый взгляд. Некогда объяснять. Надо торопиться.
— Королева. Она исчезла, ее забрал Морлох.
— Королева Айслин? — Сон сразу слетел с нее. — Но зачем? Чего он теперь хочет от нее?
Эйдан застегнул бриджи, надел кожаный подкольчужник, натянул через голову кольчугу, затем, усевшись на сундук, стал натягивать сапоги.
— Он сделал это, чтобы поскорее сразиться со мной. И вести бой на своих условиях. — Эйдан говорил жестко, резко. — За стенами замка, с матерью в качестве заложницы. Он знает, я сделаю все, чтобы спасти ее, даже…
Холодное безнадежное отчаяние в его голосе заставило Брианну спрыгнуть с постели и подбежать к нему.
— Нет, — закричала она. Встала перед ним на колени, схватила его за руки. Не дать ему одеться. Не дать уйти. — Нет, Эйдан. Ни ради нее, ни ради меня, ни ради кого бы то ни было на свете ты не должен отдать душу Морлоху. Ведь только от твоей победы зависит благополучие нашего королевства. Нельзя ценить жизнь одной-единственной личности больше жизни многих!
Искаженное мукой лицо его застыло как маска. Он смотрел ей в глаза.
— Даже жизнь королевы, моей матери?
— Даже ее жизнь.
С грозным рычанием он сбросил ее руки и встал. Устремив горящий взор на Брианну, взор полный невыносимой муки, он прошептал:
— Нет. Я не брошу мать в беде. Я не стану прятаться в замке, когда она где-то там, испуганная и беззащитная, в лапах Морлоха. Я устал с ним сражаться. Лучше все довести до конца. И сегодня же.
«Его не остановить», — поняла Брианна. Она с трудом поднялась.
— Тогда дай мне минуту. Я оденусь. Я иду с тобой. Эйдан покачал головой. И сказал тоном, не терпящим возражений:
— Нет, Брианна. Я же объяснил тебе вчера вечером…
— А как ты меня остановишь? Если не возьмешь меня, я просто пойду за тобой. И все.
Он схватил ее за руку и рывком развернул к себе лицом. Она ударилась о кольчугу. Та слабо звякнула. Брианне было очень больно, но она сжала зубы. Нет, она не заплачет.
— У меня нет времени на споры, — предупредил ее Эйдан. — Ты меня послушаешься, и все!
— Неужели, муж мой? — Яростный вызов свергал в глазах Брианны. — Послушаюсь и буду смотреть, как ты один выходишь на бой, зная, что я обладаю способностью вызвать мага из твоего меча? Когда у меня есть сила и я могу помочь тебе, чего так боится Морлох! Когда моя судьба… и моя жизнь… тесно переплелись с твоей. Я тоже должна выступить против Морлоха. Я не хочу, чтобы из-за твоего благородства победа досталась ему!
Она медленно покачала головой:
— Нет, Эйдан, не послушаюсь. Эйдан глядел на нее с возрастающей досадой. Будь она проклята! Он хотел уберечь Брианну, а она была полна решимости умереть рядом с ним. А так и будет! Она умрет, если только не случится чудо. В этом он не сомневался. Однако времени на споры не было. Брианна права: если он проиграет битву с Морлохом, она тоже погибла. Чародей тут же обратит свою власть против нее. — Делай как хочешь, — проворчал он. — Все равно ты поступишь, как считаешь нужным, что бы я ни сказал. Пытаться тебе помешать бессмысленно. Только торопись. Я ухожу через пять минут.
Брианна ничего не ответила. Мгновенно сбросив ночную рубашку, она оделась в бриджи и тунику и натянула сапоги. Эйдан подал ей плащ, затем накинул на плечи свой, черный, и взял в руки меч.
— Сомневаюсь, что от него будет много толку в бою. Глупо применять железо против магии. Но если мне все-таки удастся измотать Морлоха и он на миг окажется уязвимым, точный удар его достанет. По крайней мере, он даст тебе какую-то защиту от его нежити. Эти твари наверняка бродят вокруг.
— Да, — согласилась Брианна, пристегивая ножны к поясу. — Но думаю, настоящим оружием будет меч Балдора.
Эйдан пристегнул свой меч, щелкнул по белому камню на рукояти оружия:
— Ах да, разумеется. Если Кэрлин когда-нибудь соизволит покинуть свое милое убежище и если у него еще сохранились какие-то силы для борьбы с Морлохом. — Он распахнул дверь и вышел вслед за Брианной. — Однако я сомневаюсь, что это когда-либо произойдет. Думаю, разумнее полагаться на то, в чем мы можем быть уверены.
Брианна остановилась в коридоре и оглянулась на него:
— В чем же именно?
Он улыбнулся, горько, безнадежно, глядя на эту девочку, которая смело шагала навстречу гибели.
— Друг в друге!
Глава 21
— Скоро он будет здесь. Не сомневайся. От этих слов, произнесенных шепотом над самым ухом Айслин, мурашки побежали по ее спине. Тот, кого она любила когда-то, привез ее в это страшное место. Ночь. Лес. Вокруг вспыхивали и гасли чьи-то глаза, что-то шуршало, урчало, сопело, рычало. Сердце Айслин замирало от страха. Что эти твари могут сделать с ее сыном, с ее Эйданом? Ведь не напрасно же Морлох поставил здесь своих слуг ждать… Ждать Эйдана… так же, как ждала она. Гнев прожег ее насквозь. Айслин обернулась и посмотрела в глаза Морлоху.
— Разве ты недостаточно причинил ему зла? Он твой сын. Уйди из его жизни. Дай ему возможность быть счастливым.
— Счастливым? — Зубы Морлоха сверкнули в лунном свете, как волчий оскал. — А кто сказал, что я не предлагал ему счастья? Он не может сделать разумный выбор, пока не узнает хорошенько, из чего выбирать. Не так ли? Я всего лишь предложил Эйдану то, что тебе никогда не нравилось.
— Он уже знает цену демонической магии! — Айслин отвернулась. — Ты слишком хорошо показал это. То, что ты сделал с Анакреоном, это вершина твоей жестокости.
— И ты, и твое королевство ее заслужили! — прорычал чародей. Спокойствие изменило ему, и он смотрел на Айслин, задыхаясь от ярости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43