Кто расскажет им о славных героях, их подвигах в честь прекрасных дам, о мужестве, любви № самопожертвовании?
Она украдкой взглянула на Эйдана. Он смотрел на дорогу. Наверное, тоже думал о чем-то своем. Суровое лицо, сильное тело, плечи расправлены — осанка гордая и властная.
Ей вспомнились слова, которые он сказал утром:
«Право, Брианна, ты ничего мне больше не должна. Ты заплатила свой долг там, на плахе».
Эйдан был очень добр, стремился ободрить ее, развеять ее страхи и сомнения. Он так ничего и не понял. Он боится за нее, но он не понимает, что ее слова «Я беру тебя в мужья» навсегда отрезали ее от прошлой жизни. Она отказалась от всего. И теперь у нее больше ничего не оставалось.
Оценит ли он ее жертву? Почему-то ей казалось, что скорее он воспримет это как еще одно бремя, обузу в жизни, и без того отягощенной заботами и нуждой, которые не всякий мог выдержать. Нет, она сама справится со своими трудностями, она будет молча нести свою ношу и постарается завоевать его доверие. Но времени ей осталось так мало… а столько надо было успеть.
Они миновали загон, где паслись деревенские козы, затем водяную мельницу, пастбище для овец и повернули на проселок, ведущий в деревню. Деревня начиналась с дома Дарона Годмэна, вольноотпущенника, владевшего самым большим хозяйством. За добротным двухэтажным домом шли кузня и домик кузнеца, сарай плотника, а дальше — маленький крытый соломой дом арендатора с большим огородом позади него.
Брианна беспокойно заерзала на седле перед Эйданом и вытянула вперед руку.
— Там. Вон там, видишь? Желтый домик. Там три бочки и скамейка. А сзади — полоска пшеницы и сад. Это мой дом.
Эйдан кивнул и направил Люцифера туда, куда ука-зывала Брианна. Деревенские жители прекращали работу и смотрели им вслед — сначала удивленно, а затем поспешно делая оградительные знаки. Брианна решила не обращать внимания на их испуганные взгляды. Пусть соседи боятся ее спутника. Но Брианну-то они знают. Она махала односельчанам рукой, весело окликая каждого.
— Доброе утро, Ястоу! — крикнула она коренастому кузнецу.
— Как там строится твой дом? — поинтересовалась она у пожилого плотника.
Ей молча кивали и поспешно отходили от дороги. Вдруг Дурной глаз заколдует их?
Наконец конь остановился перед домом Брианны. Прежде чем она успела спуститься на землю, из дома выбежал Кэвилл, ее старший брат. Глубоко посаженные карие глаза, подозрительно прищурившись, поглядели на Эйдана, и тут же, когда Кэвилл узнал, кто перед ним, он побледнел, несмотря на свой темный загар. Рука его начала было подниматься в оберегающем от сглаза знаке, но тут Брианна спрыгнула с коня, бросилась к брату и схватила за руку.
— Не надо, Кэвилл, — умоляюще проговорила она. — Жестоко так обращаться с Эйданом. Он такой же человек из плоти и крови, как и ты.
Брат помедлил в нерешительности, бросил на Эйдана еще один настороженный взгляд, затем посмотрел на сестру и медленно опустил руку.
— Вижу, ты пока цела и невредима. Мама немного успокоится, когда тебя увидит. Брианна улыбнулась.
— Где она? И где Перкин?
— Перкин отправился к быкам подгонять новое ярмо. А мама дома. Хлеб печет. — Он замолчал. — Позвать ее?
— Нет, — покачала головой Брианна. — Я сама. Хочу сделать ей сюрприз. — Она обернулась к спешившемуся Эйдану: — Милорд, хочу представить вам моего старшего брата Кэвилла. Надеюсь, вы найдете общий язык.
Кэвилл поклонился с непроницаемым лицом.
— Мой господин.
Эйдан ответил на приветствие сухим кивком. Не говоря больше ни слова, мужчины продолжали разглядывать друг друга. Молчание становилось угнетающим, и, чтобы как-то сгладить неловкость, Брианна сказала:
— Милорд, не хотите ли войти в дом и познакомиться с моей матерью?
Он поглядел на дверь и покачал головой:
— Я подожду тебя здесь. Тебе наверняка хочется поговорить с матерью наедине.
— Да, — кивнула в ответ Брианна. — Полагаю, вы правы. — Она подтянула поближе потемневшую от времени деревянную скамейку. — Вот. Если вы пожелаете присесть.
Затем, застенчиво улыбнувшись, она повернулась и пошла в дом.
На пороге Брианна остановилась. Какое здесь все привычное и родное. Нет этих длинных темных коридоров, холодных каменных стен, огромных лестниц. Всего одна комната. Только печь отделена перегородкой. Под потолком висят куски вяленого мяса и рыбы. Земляной пол, как всегда, чисто выметен. Деревянный, грубо сколоченный стол, скамейки. Вдоль стен лежат тюфяки.
Брианне казалось, что она не была дома сто лет. Захотелось вдруг посмотреть, что в кладовке, хотя она прекрасно знала: там сундуки с одеждой. А может, стойла с быками перенесли куда-нибудь в другое место? Да нет. Ведь прошел всего один день. Конечно же, ничего не изменилось.
Шум за перегородкой — и по комнате разнесся запах свежеиспеченного хлеба. Брианна представила, как отламывает хрустящую корочку, а мама смотрит на нее и улыбается.
— Мама!
Брианна тихонько зашла за перегородку. На цыпочках подкравшись к матери, она хлопнула ее по спине.
— Мама! Это я, Брианна.
С легким вскриком Каина обернулась. Мука припорошила ее темно-каштановые, подернутые сединой волосы, лицо, руки. Она быстро вытерла ладони о передник и обняла дочь. Они долго стояли, прижавшись друг к другу, и тишину нарушали лишь судорожные всхипывания обеих…
Наконец Брианна слегка отстранилась и поглядела, в полные слез глаза матери.
— Надеюсь, это слезы радости за меня, — пошутила она прерывающимся голосом.
— Ты жива и невредима, значит, я рада, — прошептала Каина. — Но как долго, дочка?
— С Эйданом я в полной безопасности, мама. — Брианна ласково потянула мать за собой к обеденному столу. — Давай сядем и поговорим.
Каина устало опустилась на стул. Лицо ее покраснело от жара. Волосы прилипли ко лбу.
— Тебе налить воды, мама?
Каина кивнула и промокнула лицо краем передника.
— Да, пожалуйста.
Из старого глиняного кувшина Брианна налила две чашки воды и поставила одну перед матерью. Обе женщины медленно пили и молчали, затем взгляды их встретились.
— Ты теперь зовешь его Эйдан, — начала Каина. — Значит ли эта вольность, что он уже спал с тобой?
— Нет, мама. — Брианна поставила чашку на стол. — Но он просил меня так называть его, ведь скоро я буду его женой.
— Когда? Когда вы женитесь?
— Через шесть дней. Королеве нужно время, чтобы подготовить нашу свадьбу.
— Так она не догадалась… даже увидев тебя, — пробормотала Каина. — Ах, Святая Матерь, что же мне делать? Что делать?
Брианна недоумевающе нахмурилась:
— Что ты хочешь сказать? О чем она не догадалась? Ты говоришь о королеве Айслин?
Каина допила воду и поставила чашку на стол. Она долго разглядывала дочь, затем глубоко вздохнула.
— Да, о королеве. Не понимаю, почему твоя тетка не узнала тебя.
— Тетка? — Брианна широко открыла глаза, стараясь понять, к чему клонит Каина. Тошнота подступила к горлу. — Как это может быть? Ты же не сестра королеве Айслин. Или мой отец был ее братом?
Каина потянулась через стол и взяла руку Брианны в свои. Грусть светилась в ее глазах, устремленных на девушку.
— Я тебе не родная мать, Брианна.
Брианне показалось, что небо обрушилось на нее. Ее охватила паника. Какой-то миг она не могла вздохнуть.
— Н-нет! — наконец воскликнула она. — Этого не может быть! Ты моя мать, а Кэвилл и Перкин — мои братья! Я не хочу других.
— Разве твое желание что-то изменит? — мягко возразила Каина. — Ты моя приемная дочь. Тебя принес Оленус после смерти твоих настоящих родителей.
— М-моих настоящих родителей? — бледнея, переспросила Брианна.
— Ты дочь лорда Арлена и леди Телы. Ты единственная уцелевшая после убийства их семьи. Почти пятнадцать лет назад. Ты связана родством с королевским домом через принца-консорта, а значит, и со своим нареченным. Он, милая дочь, твой двоюродный брат.
Брианна онемела от изумления.
— Теперь ты понимаешь? — настаивала Каина. — Мы хорошо спрятали тебя. Но самое главное было, чтобы никто, даже королева, не знал, что ты уцелела. Мы боялись Морлоха: если бы ему стало известно, что ты жива, он убил бы тебя тоже. Никто точно не знает, почему он так стремился уничтожить весь род Лаэны. Но что бы там ни было, мы должны были помешать ему. Есть одно пророчество…
— Какое пророчество? — спросила Брианна, потому что мать вдруг смолкла. — Мара тоже один раз упомянула о нем, ноя ничего не поняла. О чем оно? Скажи мне, мама!
Каина грустно улыбнулась:
— Это древнее предсказание, и за сотни лет никто не смог его разгадать. В нем говорится о страшном проклятии, которое падет на нашу землю. Так вот, когда родился Принц-демон с Дурным глазом, а затем был уничтожен весь род Лаэны…
Она замолчала, отпустила руку Брианны и невидящим взором посмотрела на дочь.
— Злодей и его прислужник падут, — торжественно провозгласила она слова пророчества, — когда восстанет из пепла род Лаэны, чтобы освободить сердце одноглазого сына.
Полная тишина воцарилась в маленьком домике. Кровь гулко стучала в висках Брианны, все громче и громче с каждым ударом сердца. Комната поплыла перед ее глазами, закачалась. Голова кружилась. Ей вдруг показалось, что ничего не существует, что сейчас все предметы расплывутся и исчезнут. Она тряхнула головой — и все встало на свои места.
— Если то, что ты сказала обо мне, правда и я на самом деле племянница королевы и… и двоюродная сестра Эйдана, это вовсе не значит, что я часть этого пророчества.
Каина скептически подняла бровь.
— Ты так считаешь? Остальные уверены в обратном. Оленус был настолько в этом убежден, что, рискуя быть обнаруженным Морлохом, каждый день приходил сюда, чтобы обучать тебя всему, что должна знать особа твоего происхождения. Неужели ты никогда не удивлялась, почему получаешь такое хорошее образование, совершенно неподходящее для крестьянки?
— Но Оленус учил всех деревенских детей, а не только меня!
— Только чтобы не привлекать внимания к главной своей ученице — к тебе! — Каина встала из-за стола и, обойдя его, села на скамью рядом с Брианной. — Ведь правда, дочка, теперь все становится на свои места? То, что говорил тебе Оленус о принце Эйдане, совсем не похоже на те слухи, которые передаются шепотом по ночам у очага… разве не из-за рассказов твоего учителя ;ты так легко приняла принца? Неужели ты думаешь, что просто твоя пылкая натура заставила тебя выйти вперед, чтобы спасти его жизнь?
Брианна теребила подол своего платья.
— Я… я не знаю. Я считала, что увидела истинное лицо этого человека под маской неприступности, почувствовала неподдельную доброту и честность его закрытого для всех сердца.
— Что у него на сердце, я не знаю, да и знать не хочу. — Каина придвинулась ближе к ней и жарко зашептала: — Я забочусь лишь о тебе, дочка. И теперь вижу, что для тебя опаснее выйти за него замуж, чем не выходить. Может быть, нам стоит рассказать королеве и ее консорту…
— Нет! — Брианна оборвала мать с такой пылкостью, что поразилась сама. — У него нет никого, кроме меня. Если я откажусь выйти за него замуж, пусть он и родственник мне, он погибнет.
— Но ты не можешь выйти замуж за своего двоюродного брата! Это запрещено законом и религией. Дети, родившиеся от такого союза…
— Не волнуйся, мама, — поспешила успокоить ее Брианна. — Эйдан не собирается спать со мной. Он сказал, что не хочет иметь детей. Он уедет из Анакреона сразу после того, как мы поженимся, и больше никогда сюда не вернется.
— А ты? Как он поступит с тобой? Брианна вздохнула.
— Он оставит меня здесь.
— Ты хочешь сказать, что ваш брак будет браком только на словах? А что будет, когда он уедет?
— Он сказал, что я могу поступить как захочу. Я могла бы объявить, что мы на самом деле не муж и жена, или промолчать, и жить во дворце.
— Надо посоветоваться с Оленусом, — пробормотала Каина. — Он должен решить, как тебе лучше и безопаснее себя вести.
— А как насчет Эйдана? — В голосе Брианны прозвучало негодование. — Будем ли мы советоваться с Оленусом и о его судьбе? Или нам до него нет дела?
Каина раздраженно поджала губы.
— Ладно, ладно, дочка, не горячись. Это ведь не мне решать. Моей заботой все эти годы было любить тебя и оберегать. Остальное мне не по силам.
Как ни горько было Брианне согласиться с этим, но она понимала, что мать права. Она многим рисковала, приняв ее в свою семью и пряча от злобного Морлоха.
Но все это было уже в прошлом. Теперь это не важно. Теперь все зависело от нее. И хотя у Брианны замирало сердце при одной мысли о Морлохе, она знала:
Главное — поддержать Эйдана, кем бы он там ей ни Приходился. Поддержать его как двоюродная сестра и как жена.
Его двоюродная сестра. Это известие всколыхнуло в ней какие-то непрошеные чувства, беспокойные и тревожные. Теперь уже никогда не сбудется то, на что она втайне надеялась. Однако в любом случае ей придется обмануть Эйдана. Не осмелится она рассказать ему Правду: мало ли как он ее воспримет… Все равно все это не имело значения. Скоро он уедет, так что и знать об этом ему не нужно.
Она вскочила, вспомнив, что он дожидается ее на улице.
— Пойдем, мама. Эйдан привез меня сюда, и я хочу, чтобы вы познакомились. — Она улыбнулась. — Он вовсе не такой страшный, как все считают. Пойдем, сама увидишь.
Каина встала, в глазах ее било сомнение.
— Двоюродный брат он тебе или нет, дочка, но все равно глаз у него дурной и владеет он страшными чародейскими Силами. Какие бы надежды ни возлагал на него Оленус, от него всего можно ожидать. А если он перейдет на сторону зла? Ведь и ты в глубине сердца сомневаешься в нем. Так?
Вопрос матери больно кольнул сердце Брианны. Каждое слово, слетая с ее уст, вонзалось все глубже и мучительнее. И правда, разве может она знать, куда приведут Эйдана его чародейские силы: к злу или добру? Он сам этого не знал. Она вспомнила его слова, сказанные прошлой ночью:
«…страшись за свою бессмертную душу, леди, потому что я совершенно не представляю, куда занесет мою».
Она заставила себя отбросить сомнения. Бессмысленно думать о том, что не дано ей узнать ни сейчас, ни в будущем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43