Она отложила книгу, встала и оделась. Потом пошла на кухню. Артур говорил, что миссис Бонд приготовила для нее обед. Вспомнив об этом, Глориана решила перекусить. Пройдя по коридору, она поняла, что, кроме нее, в доме никого нет.
Усевшись за обеденный стол, Глориана набросилась на еду, которая показалась ей необычайно вкусной, лишь немного суховатой. Пища средневековья не шла ни в какое сравнение с легкими, но питательными продуктами двадцатого века.
Поев, Глориана помыла посуду и убрала со стола. Потом пошла в свою комнату и села в кресло, стоящее возле камина. Греясь у огня, она принялась за книгу, оставленную профессором Стайнбетом.
Это был небольшой рассказ. Глориана без труда прочла книгу, нетерпеливо глотая страницу за страницей. Потом она стала более внимательно перечитывать книгу с самого начала.
Женщина — автор книги — не упоминала своего имени, но это не имело никакого значения для Глорианы, которая нашла в ней подругу по несчастью.
«Ведьма» была рождена в четырнадцатом веке. Когда она была еще маленькой девочкой, ее отправили учиться в аббатство, стоящее неподалеку от замка Хэдлей. Как-то, бродя по окрестностям, она прошла в ворота. Внезапно страшная головная боль заставила ее упасть на колени. Она ничего не слышала и не видела вокруг себя.
Когда наконец боль отступила, девочка поняла, что осталась в том же самом месте, но мир вокруг нее странным образом изменился — он был наполнен шумом и суетой. Девочку отправили в сиротский приют, вскоре ее удочерила одна пожилая пара. Приемные родители любили малышку и заботились о ней.
Глориана была изумлена: эта история так напоминала ее собственную, лишь прошлое с будущем поменялись местами. Попав в дом к ласковой, заботливой Эдвенне, Глориана впервые поняла, что такое счастье. Что бы там ни было, но она была благодарна судьбе за таких родителей, как Эдвенна и Сайрус.
Глориана никогда не скучала по своим настоящим родителям. Даже сейчас ее вовсе не интересовала их судьба, она не испытывала желания разыскать их. Хотя иногда она спрашивала себя, как они восприняли ее исчезновение тогда, много лет назад. Беспокоились ли они, оплакивали ее? Или, что более вероятно, просто забыли о ней, обрадовавшись избавлению от обузы?
Глориана прикоснулась рукой к своему чуть округлившемуся животу и подумала, что их с Дэйном ребенок — сын или дочь — ни на минуту не усомнится в ее любви. Внезапно ее охватил страх. Ведь если их ребенок родится в двадцатом веке, то она может быть разлучена с ним, как была разлучена со своим мужем. Вернувшись в тринадцатое столетие, она не сможет взять малыша с собой.
Сердце ее чуть не разорвалось от горя, но Глориана заставила себя не думать об этом. Чтобы немного успокоиться, она вернулась к книге. Женщина, перенесенная в будущее, выросла в двадцатом веке, вышла замуж. Потом они переехали в Америку, где она работала учительницей и занималась поэзией. Как-то раз, вернувшись в Англию, она оказалась невдалеке от ворот разрушенного аббатства. Набравшись смелости, она решила вернуться в тот век, откуда пришла. Она была довольна своей жизнью в современном мире, но ей хотелось увидеться со своими родными и друзьями, оставшимися в далеком прошлом.
Из ее затеи, однако, ничего не вышло. В первый раз она оказалась в девственном лесу, аббатство было даже еще не построено. Затем она попала в 1720 год.
Вернувшись в двадцатый век, женщина зажила прежней жизнью, не предпринимая более попыток вернуться в прошлое. Из всего происшедшего она сделала вывод, что дух ее, обретя свое истинное место во вселенной времени, решил навсегда остаться в современном мире.
Глориана была немного разочарована: в своей книге женщина не упоминала никакого талисмана, никакого магического заклинания, способного вернуть ее к Дэйну, но все же она была уверена, что нашла путь домой.
Глориана очень устала, но была преисполнена решимости. Она знала, что ей делать. Надо одеть свое прежнее платье, чтобы избежать неприятностей по возвращении, найти те ворота между мирами и войти в них.
Однако у нее не было уверенности, что она попадет в нужное ей время. С ней может случиться то же самое, что с женщиной из книги. И все же она отважилась на свое рискованное предприятие. Какие-то более глубокие и сильные чувства, чем любовь к Дэйну, толкали Глориану на такой смелый поступок. Что-то подсказывало ей, что это ее единственная возможность вернуться, что другой у нее не будет. Глориана сняла золотое ожерелье, украшенное крупными кроваво-красными рубинами, — единственное украшение, которое было на ней, когда она перенеслась в двадцатый век. Потом набрала разных медикаментов из шкафчика Лина, прибавив к склянкам и порошкам аптечку из ванной, толстенный справочник по оказанию первой помощи и энциклопедию лекарственных трав. Управившись с этим, она взяла из ящика стола Кирквуда немного денег.
Глориана написала Лину записку, извиняясь за то, что ей пришлось немного ограбить его, и выразила надежду, что продажа оставленного ею украшения возместит убытки. Она также прибавила, что и чек, выписанный профессором Стайнбетом, теперь принадлежит Лину. Поблагодарив Лина за заботу и помощь, она пожелала ему счастья и поставила в конце свою подпись. Собрав свои приобретения в полиэтиленовый пакет, Глориана выбежала на улицу.
Все наличные деньги Глориана отдала за такси до аббатства. От древних стен остались одни развалины.
Жаркое летнее солнце было в зените, когда Глориана, пройдя по древней мощеной дорожке, оказалась перед старинной церковью. Она искала то самое место, где она еще ребенком первый раз увидела Элейну. Все это время Глориана молила небеса помочь ей сделать так, чтобы магия вновь перенесла бы ее в тринадцатый век. Она желала только одного — вернуться домой к мужу и никогда больше не разлучаться с ним.
Когда она наконец нашла ворота, вернее сказать, то, что от них осталось, сомнения закрались к ней в душу. Глориана с тоской оглянулась назад, на тот мир, который желала покинуть. Ей не хотелось оставаться в двадцатом веке, и все же она знала, что если потерпит неудачу и попадет в какое-нибудь другое время, а не в тринадцатое столетие, то ей будет не хватать современного мира, ее друзей.
Наконец решившись, она подхватила свой полиэтиленовый пакет, расправила плечи, подняла подбородок и шагнула в ворота. Ничего не произошло. Не было ни головной боли, ни темноты, вообще никаких перемен. Мир выглядел таким же, как прежде: над головой летел самолет, оставляя за собой белый след на фоне голубого неба, со стороны дороги раздавались автомобильные гудки.
Некоторое время Глориана стояла, не двигаясь с места, пытаясь справиться с разочарованием. Потом припомнила историю ведьмы, описанную в книге, и решила попробовать еще раз. Она просто вернется к тому месту, где стояла с самого начала, и снова войдет в ворота.
Глориана сделала глубокий вдох и шагнула навстречу неизвестности.
И на этот раз у нее не заболела голова, не помутилось в глазах, но словно на какое-то мгновение она увидела мир как сквозь тонкую пелену, которая сразу же отдернулась. Сердце ее забилось чаще.
Прочные стены аббатства возвышались вокруг нее, уходя в потемневшее вечернее небо. Глориана услышала пение: то в часовне монахини служили вечерю. Из глаз ее брызнули слезы радости. Но она не знала, в какой год и даже в какой век она попала, поэтому благоразумно решила пока укрыться от чужих глаз.
Глориана поспешила выйти из аббатства. Оказавшись снаружи, она поглядела на Кенбрук-Холл. Замок выглядел точно так же, как и тогда, когда они с Дэйном были заточены в башне и зачали своего ребенка в римских банях, спрятанных в глубинах Кенбрук-Холла. Но Глориана не увидела никакого знака, указывающего на то, что ее муж все еще живет в замке. Крепость, когда-то построенная римлянами, не менялась в течении восьми сотен лет. Закусив губу, Глориана направилась к замку Хэдлей и озеру. Все вокруг было уже погружено во тьму, лишь в некоторых окнах еще горел свет.
Глориана засунула полиэтиленовый пакет себе под платье, привязав его к тесемкам рубашки.
Рано или поздно она узнает, жив ли ее муж, но сейчас решила отложить это на завтра. Лесной тропой, по которой они с Эдвардом любили бегать и играть в детстве, Глориана шла к замку Хэдлей навстречу своей судьбе.
Лунный свет плескался в темных водах озера, но Глориана не остановилось, чтобы полюбоваться серебристыми бликами. Сейчас она не могла думать ни о чем другом, как только о том, чтобы отыскать Дэйна.
Погрузившись в свои мысли, она не заметила, что позади нее по тропинке мчится всадник. Лошадь едва не сбила ее, так что Глориана, слегка вскрикну» от испуга, едва успела отскочить в сторону.
— Кто это? — спросил знакомый голос. Всадник остановил коня и спрыгнул на землю, потом подошел к ней и заглянул в лицо.
— Боже мой! Глориана?!
Эдвард! На глазах у Глорианы выступили слезы, от радости она не могла вымолвить ни слова. Всхлипнув, она бросилась к нему и стала покрывать поцелуями его лицо. Эдвард!
Он был жив.
Эдвард слегка отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. В бледных серебристых лучах луны было хорошо видно его лицо с правильными аристократическими чертами.
— Ты что, с ума сошла? Бродишь одна в такой темноте! И потом, где ты была? Мы прочесали все окрестности, разыскивая тебя!
Глориана попыталась, взять себя в руки, во ничего не могла с собой поделать. Она то плакала, то смеялась, то всхлипывала. Эдвард стоял рядом — целый и невредимый, а это означало, что и Дэйн, и Гарет, и ее дорогая Элейна, все они живы и здоровы. Слава Богу, она смогла вернуться вовремя, чтобы изменить ход истории.
— Ну что ж, лучше отвезу-ка я тебя домой, — сказал наконец Эдвард, помог Глориане сесть в седло и сам вспрыгнул на коня. — Дэйн думает, что тебя похитил Мерримонт. Если бы Гарет не держал его взаперти, он бы уже разнес все его владения в поисках тебя и не оставил бы там камня на камне.
Глориана положила голову на плечо Эдварду и смеялась до тех пор, пока на нее не напала икота.
— Просто… ик… отвези… ик… меня домой, — наконец попросила она. Эдвард развернул коня, пришпорил его, и они помчались к замку Хэдлей.
— А меня долго не было? — робко поинтересовалась Глориана, когда они уже миновали подъемный мост и въехали во внутренний двор, где обычно проводились турниры.
Эдвард обеспокоенно взглянул на нее.
— Ты что, не помнишь, где ты была и что делала все это время?
Прежде чем ответить, Глориана помолчала, впитывая в себя звуки и запахи родного мира.
— Нет, не помню, — подтвердила она. Когда они въехали в деревню, Эдвард пустил коня шагом.
— Вчера утром ты гуляла по двору Кенбрук-Холла, — начал Эдвард. — Твоя служанка, Джудит, принесла тебе плащ. Потом она стала уговаривать тебя вернуться в дом и погреться у камина. Что-то отвлекло ее внимание. Как она клянется, она отвернулась лишь на мгновение, но когда вновь посмотрела в твою сторону, тебя уже не было.
Вчера утром. Все, что произошло с ней, а может быть, и не произошло, уложилось в тридцать шесть часов! Дэйн не вспомнит, что она уже возвращалась в тринадцатый век и что он вновь потерял ее на лугу за Кенбрук-Холлом. Для него это никогда не произойдет. Не будет его стычки с Эдвардом, которая закончится так трагически. Лорд Гарет не заболеет и не умрет от лихорадки, и Элейна будет жива и здорова, не считая помрачения рассудка.
— Я… я, должно быть, ударилась головой, — проговорила она наконец, так как не могла рассказать Эдварду всей правды о происшедшем. Даже Дэйн не должен ничего знать — он ей просто не поверит.
— Ну, теперь ты в полной безопасности, — мягко сказал Эдвард. — И это самое главное. Кенбрук с ума сойдет от радости.
Когда они проезжали мимо стражников, они ничуть не удивились, увидев, что Эдвард возвращается вместе с леди Кенбрук. Во дворе стоял Гарет, окруженный своими людьми, в руках у которых были горящие факелы. Рядом стоял слуга, держа масляную лампу.
— Где Кенбрук? — спросил Эдвард. — Я привез его жену.
Глориана быстро спрыгнула с лошади, прежде чем кто-нибудь успел ей помочь. Даже Эдвард, ставший опытным наездником, все еще оставался в седле. Подбежав к Гарету, Глориана повисла у него на шее и расцеловала в обе щеки.
— Ты жив! — воскликнула она.
Гарет положил ей руки на плечи и с удивлением посмотрел ей в глаза.
— Господи, Глориана, разумеется, я жив! Это тебя мы все считали мертвой. Где же, во имя всего святого, ты была все это время?
— Бродила по окрестностям и не помнит, как прошли день и ночь, — поспешил добавить Эдвард. — Я нашел ее в лесу.
— Ты что, не можешь сама ответить мне? — спросил Гарет, сильнее сжимая плечи Глорианы.
— Могу, милорд, — ответила Глориана, подавив улыбку. Она напомнила себе, что для них ее отсутствие длилось не больше суток. — Я хотела бы увидеть своего мужа. Говорят, он сидит взаперти.
— Да, это так, — ответил Гарет, видимо, ничуть не сожалея о содеянном. Он взял у слуги лампу, кивком отпуская своих людей. — Мой братец в подземелье. Если бы я не запер его, он пошел бы в атаку на замок Мерримонта и получил бы стрелу в сердце. — Считая такое объяснение вполне достаточным, Гарет слегка подтолкнул Глориану к замку. Эдвард молча шел рядом с ними.
— Я благодарна вам за попытку уберечь моего мужа от необдуманного поступка, — сказала Глориана лорду Хэдлею. — Но не думаю, что от этого его характер стал мягче. Он готов будет вцепиться вам в горло за то, что вы держали его взаперти.
Гарет искоса взглянул на Глориану. — Мне кажется, не я буду первым, от кого Дэйн потребует объяснений, — сказал он, делая ударение на слове «я». — Должен предупредить вас, леди Кенбрук, что мой брат вряд ли поверит в вашу сказку о том, что вы заблудились в лесу и ничего не помните. Он наверняка захочет узнать, где вы провели эти два дня и чем вы занимались.
Глориана поняла, что Гарет прав. Но она слишком сильно жаждала увидеть Дэйна, чтобы волноваться по таким пустякам. Уж как-нибудь она сумеет утихомирить своего разбушевавшегося супруга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41