Сколько раз ей казалось, что они не доберутся до дома! А если и доберутся, то слишком поздно. От верховой езды кровотечение усилилось, Рамон стонал от боли при каждом резком движении коня. Несколько раз он погружался в беспамятство, и только крепкие объятия Кэрли удерживали его в седле.
Все время пути она молила Господа и Святую Деву помочь им вернуться домой.
Ночь казалась бесконечной. Темнота вставала стеной перед ними, и лишь узкий месяц слабо освещал путь. Из мрака доносились уханье совы, вой волков, где-то впереди зарычал медведь.
Кэрли вздрогнула, подумав, что, если какой-нибудь хищник нападет на них или испугает коня, она не удержится в седле. Они двигались по заброшенной тропе, заросшей травой, стараясь не сбиться с пути.
Но в тот момент когда она уже решила, что они заблудились, жеребец поднялся на холм перед ранчо и Кэрли увидела в долине маленькую асиенду.
— Слава Богу! — ликуя, прошептала она, и надежда окрылила ее. Пришпорив коня, Кэрли направила его в долину. Встревоженный Мариано бросился им навстречу. Из темноты вынырнул Два Орла. Баджито залился радостным лаем. Из дома выбежали мать и тетка Рамона.
— Santa Maria! — прошептала Тереза.
— Рамон ранен, тетя, и, боюсь, серьезно.
Сказав это, Кэрли снова ощутила страх, который ей едва удалось сдерживать в пути.
Мариано и Два Орла отнесли Рамона в дом.
— Дон Рамон сильный, — сказал мальчик, ободряюще улыбнувшись Кэрли. — Дома он поправится, сеньора…
В спальне Кэрли и ее свекровь сняли с Рамона окровавленную одежду. Тереза отправилась на кухню вскипятить воду для обработки раны.
— Все не так страшно, как вам кажется, — сказал Рамон слабым голосом. — Со мной случались вещи и похуже.
Дома он чувствовал себя немного бодрее, хотя по-прежнему был бледным и осунувшимся. Рамон нежно улыбнулся Кэрли и сжал ее руку:
— Я не умру, но, пожалуй, мне следовало бы прикинуться умирающим, чтобы вернуть тебя домой.
Ее сердце дрогнуло.
— Я дома, Рамон, и никогда не покину тебя.
Тетка и мать, молча переглянувшись, вышли из комнаты.
Рамон посмотрел на жену:
— Тебе нельзя оставаться здесь сегодня ночью, Кэрли, иначе твой дядя заподозрит, что мы имеем отношение к случившемуся. И тогда все наши усилия окажутся напрасными.
— Но я не могу покинуть тебя — ты ранен! Я должна остаться здесь и ухаживать за тобой.
Он поцеловал ее руку:
— Ты знаешь, что со мной все будет в порядке.
— Дядя вернется только завтра. До этого времени я останусь.
— Думаешь, я хочу, чтобы ты ушла? Если бы не рана, я затащил бы тебя в постель. Но, к сожалению, мне приходится отправить тебя в дель Роблес.
Кэрли умоляюще посмотрела на мужа:
— Позволь мне остаться!
— Это слишком опасно. Женщины позаботятся обо мне, не тревожься. Мариано проводит тебя до ранчо. Я буду с нетерпением ждать той минуты, когда мы снова увидимся.
Сказав это, Рамон потерял сознание: усталость и потеря крови сделали свое дело.
Он может умереть этой ночью, а ее не будет возле него!
Он может умереть, и она никогда больше не увидит его!
Но предположим, он выживет. Допустим, дядя заметит, что ее нет, — это, несомненно, насторожит его. Тогда Рамона казнят.
Кэрли склонилась над Рамоном, поцеловала его и, обернувшись, увидела в дверях Терезу и свекровь.
— Мы позаботимся о нем, — пообещала Тереза.
— Si, — подтвердила свекровь, — но лучшим лекарством для моего сына станет возвращение жены.
— Я ухожу не по своей воле: мне приходится думать о его безопасности. — Тереза кивнула. — Я вернусь, как только смогу.
Женщины проводили Кэрли. Два Орла и Ма-риано уже ждали ее. Ковбой подсадил девушку на высокого гнедого мерина, вскочил на своего коня и привязал поводья Подсолнечника к луке своего седла.
Они ехали молча, не делясь опасениями за Рамона. Но каждый из них думал и о том, что Флетчер Остин, возможно, уже вернулся на ранчо и заметил отсутствие племянницы. Что она скажет ему в таком случае? Сумеет ли обмануть его?
На вершине холма перед ранчо Кэрли с помощью Мариано пересела на Подсолнечника и направилась вниз, молясь о том, чтобы никто ее не заметил.
Добравшись до конюшни, она соскользнула с лошади и, морщась от боли в ноге, начала расседлывать Подсолнечника.
— Я сделаю это, сеньора.
Кэрли вздрогнула:
— Хосе! Господи, вы напугали меня до смерти!
— Простите. Я не хотел. — Ковбой расстегнул подпругу. — Идите в дом и не беспокойтесь — я никому не скажу о том, что вы уезжали.
Кэрли облизнула губы:
— Спасибо, Хосе.
Кэрли медленно направилась к дому. Канделария ждала свою госпожу в спальне.
Многие могли выдать Кэрли, но она почему-то верила, что все будут молчать.
— Поторопитесь, сеньора. Сеньор Остин может вернуться в любую минуту.
— Он сказал, что вернется завтра, — возразила Кэрли.
— Он будет с минуты на минуту. Один из его спутников уже вернулся и сказал, что вашего дядю ранили в Сан-Хуане.
— Что?
— Кроме этого, мне ничего не известно.
— Этот человек знает, что меня не было?
— Нет. Я убедила его, что вы спите, и обещала сообщить вам о ранении сеньора Остина и о том, что его везут домой.
— Спасибо, Канделария.
Девушка пожала плечами:
— Мы подруги… а вы — жена дона Рамона.
Надев ночную рубашку и розовый атласный халат, Кэрли пошла в спальню дяди проверить, все ли там в порядке.
— Разбуди Риту, — попросила она Канделарию. — Пусть вскипятит воду и достанет все необходимое для обработки раны.
— Si, сеньора.
«Надеюсь, он ранен легко», — подумала Кэрли, представляя себе дядю таким, каким видела его всегда, — отдающим приказы и кричащим на людей. Тяжелое ранение получил Рамон. С ним ей и следовало остаться, а она покинула его.
Глава 22
Из-за боли в лодыжке Кэрли сидела перед окном в спальне, положив ногу на подушку и думая о Рамоне. Внезапно земля задрожала от конского топота.
Затянув пояс халата, она пошла встретить всадников, которые, взметнув пыль, ворвались во двор.
Кэрли охватил страх, когда она увидела окровавленного дядю, лежащего поперек седла.
— Господи! — прошептала она, вцепившись в дверной косяк.
К ней приблизился Клив Сандерс:
— Дела плохи, мисс Мак-Коннелл.
Она печально кивнула:
— Несите его поскорее, мы должны заняться им.
Сандерс и еще трое мужчин сняли дядю с лошади и понесли в дом. Штаны Флетчера порвались, когда он упал с коня. Рубашка была в крови, которая лилась из большой раны в животе. Рана в груди кровоточила меньше.
— Положите его в спальне. — Кэрли закусила губу, мгновенно забыв обо всех неприятностях, пережитых по вине дяди, и понимая одно: он умирает, и его терзают боль и страх. Флетчер проявлял доброту к ней. Был единственным братом матери. И у него не было никого, кроме Кэрли.
— Кэрли?
Он произнес ее имя так тихо, что она едва расслышала. Мужчины положили Флетчера на перину и сняли с него сапоги. Кэрли склонилась над раненым:
— Я здесь, дядя Флетчер. — Заставив себя улыбнуться и смахнув слезу со щеки, она взяла дядю за руку и опустилась возле него. Клив Сандерс, стоя с другой стороны кровати, помогал Рите стягивать окровавленную рубашку. Потом они начали промывать его раны, хотя и знали, что их усилия бесполезны.
Флетчер тихо застонал:
— Не думал, что все кончится… вот так. — Он посмотрел на Кэрли. Щеки у него запали, кожа стала мертвенно-бледной. — Хотел… бы знать… что о тебе будет кому позаботиться. Твоя мать… надеялась на это.
У Кэрли сжалось горло.
— Вы сделали все, что могли, дядя Флетчер.
— Надеялся… ты и Винсент…
— Знаю. Не говорите, вам нужно беречь силы.
Господи, он умирает! Кэрли отказывалась верить в это.
— Нет… пришло время. — Он сжал ее руку чуть сильнее. — Хочу, чтобы ты знала… я любил тебя. Никогда не говорил об этом никому. И твоей матери тоже. Всегда… сожалел об этом.
Она вытерла слезы.
— Я тоже люблю вас, дядя Флетчер. После смерти мамы мне было так одиноко. Я приехала сюда, и вы спасли меня от одиночества.
Он поморщился от боли.
— Я желал тебе счастья… хотел, чтобы ты имела то, чего не было у твоей матери.
Дядя закашлялся. Из его посиневшего рта вытекла струйка крови.
Кэрли вытерла ее носовым платком. Руки ее дрожали, по щекам текли слезы.
— Я счастлива, дядя. И у меня есть все. что мне нужно, клянусь.
В его взгляде были печаль и прежняя проницательность.
— Ты говоришь… об испанце. Ты по-прежнему… влюблена в него. Я понял это с самого начала.
— Я знаю, как вы к нему относитесь, дядя Флетчер, но…
— Он позаботится о тебе… я никогда не сомневался в этом. Как друг он надежен… но как враг — опасен.
Кэрли молча сжала слабую руку дяди:
— Мне очень жаль, что так случилось. Я бы отдала все, чтобы…
— Так устроена жизнь, милая. Я сожалею о многих своих поступках. Хотел бы многое изменить. — Он всхлипнул с тихим стоном. — Где Рита?
— Я здесь, сеньор Флетчер. — Плачущая женщина склонилась над ним.
— Мне будет недоставать тебя. Этого я тоже никогда не говорил.
Рита заговорила по-испански, умоляя Флетчера не покидать ее, но он уже уходил в иной мир. Кэрли видела, что силы покидают его.
— Кэрли… — снова прошептал он.
— Да, дядя Флетчер?
— Будь счастлива. — С этими словами он испустил последний вздох.
Рита зарыдала, уронив голову ему на грудь.
Кэрли тихо выскользнула из комнаты, прошла в темную гостиную и, сев перед большим камином с догорающими углями, устало откинулась на спинку дивана.
За одну ночь все изменилось! Рамон серьезно ранен, дядя умер, шериф искал в горах Педро Санчеса и других мужчин.
Продолжались и поиски Эль Дракона.
Склонив голову и сплетя пальцы, она начала тихо молиться о спасении дядиной души. Потом помолилась за Рамона и его друзей. Внезапно из коридора донеслись голоса.
Вошел Клив Сандерс с тремя мужчинами:
— Мы прикончили подонка, который сделал это.
Кэрли замерла:
— Что… что вы сказали?
— Мы прикончили того, что убил вашего дядю. Райли Уилкинс застрелил Испанского Дракона.
Неужели он говорит о Рамоне? Что-то произошло в Лас-Алмас после ее отъезда? У Кэрли сжалось сердце. Господи, только не это!
— Что случилось?
— Мы преследовали их по дороге, идущей к северу от реки. Разбойники разделились, и в горах мы потеряли их, но главарь вернулся назад, спрятался за камнями, и сеньор Флетчер попал в засаду.
— Почему вы решили, что это Эль Дракон? — осторожно спросила она.
— Я видел его после того, как захватили Льяно-Мирада. Мы сопровождали шерифа Лейтона, когда Эль Дракона везли в тюрьму.
— Так это он убил дядю Флетчера?
— Верно. Райли Уилкинс прикончил его.
Дрожа всем телом, Кэрли поднялась с дивана и нетвердой походкой направилась в свою комнату. Ей хотелось помчаться к Рамону, сказать ему, что дядя и его кузен мертвы, но время для этого еще не пришло. Она боялась привести за собой врагов. Увидев, что Рамон ранен, они поймут, где он был ночью.
Придется послать Хосе: пусть справится, как чувствует себя Рамон. Кэрли знала, что может доверять этому ковбою. Завтра днем, возможно, удастся и ей съездить в Лас-Алмас. После смерти дяди никого не удивит, что она вернулась к мужу.
Усталая, испуганная и одинокая, как никогда после смерти матери, Кэрли вошла в свою спальню.
Рамон беспокойно метался в постели. Ослабленный потерей крови, он то и дело проваливался в беспамятство. После возвращения в Лас-Алмас его состояние ухудшилось. К полудню у него начался жар.
Хосе сообщил Кэрли о состоянии мужа. Ломая руки и едва сдерживая слезы, она ходила из угла в угол, не смея покинуть ранчо. Шериф Лейтон ждал ее в кабинете дяди.
Он встал, когда Кэрли вошла в комнату, нахмурился, заметив, что она прихрамывает.
— Примите мои соболезнования, мэм.
— Спасибо, шериф Лейтон.
— Знаю, что время для этого не слишком удачное, но мне придется задать вам пару вопросов.
Она села в кресло напротив шерифа, расправив черную бомбазиновую юбку.
— Буду рада помочь вам, — сказала она, едва сдерживая волнение. — Что вы хотите знать?
Шериф сел.
— Буду откровенен с вами, мэм. Ваш дядя подозревал, что сеньор де ла Герра связан с разбойником Эль Драконом. Предполагал, что ваш муж участвовал в налетах. Хочу спросить: не потому ли вы ушли от мужа и вернулись сюда?
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Если дон Рамон участвовал в чем-то, чего вы не одобряете, возможно, это и побудили вас расторгнуть брак.
Значит, он знал о предпринятых дядей шагах! Да, Джереми Лейтон всегда осведомлен обо всем.
Кэрли заставила себя поднять на него глаза:
— Вообще-то я решила вернуться к мужу до смерти дяди. Мне не следовало покидать супруга.
— Конечно, это не мое дело, но я бы успокоился, узнав, почему вы ушли от него.
Она задумалась, подыскивая убедительный ответ, но не желая упоминать Анхела де ла Герра.
— По правде говоря, шериф Лейтон, все это из-за ревности. Я обнаружила, что муж имел любовницу — конечно, до нашего брака. Мои чувства были оскорблены. Теперь мы все выяснили. Эта женщина больше не играет никакой роли в жизни мужа, он заставил меня поверить в то, что ему нужна только я. — Кэрли расправила плечи. — Жаль, что разочаровала вас, шериф, но мой муж никоим образом не связан с разбойником Эль Драконом
Шериф поднялся:
— Ну, полагаю, в этом деле можно поставить точку… если неприятности закончатся.
— А что будет с другими? Вы не станете преследовать их с вашими добровольцами?
Он покачал головой:
— Думаю, сейчас они уже далеко и не вернутся сюда после смерти главаря. — Шериф улыбнулся. — Рад слышать, что ваши отношения с мужем наладились. По правде говоря, он всегда мне нравился.
— Я передам ему привет от вас. — Кэрли встала.
Джереми Лейтон взял со спинки кресла свою широкополую шляпу.
— Похоже… при нынешнем повороте событий… мы никогда не узнаем подлинное имя негодяя.
— Вы имеете в виду Испанского Дракона?
Он кивнул:
— Никто в округе его не знает, а если и знает, то помалкивает. Возможно, это к лучшему. — Бросив на Кэрли пристальный взгляд, шериф направился к двери. — Теперь, когда Флетчер умер, вы с мужем, вероятно, поселитесь в дель Роблес?
Кэрли подняла голову:
— О чем вы говорите?
— Это было бы весьма разумно, поскольку ранчо принадлежит вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36