Приедет ли Рамон?
— Вы выглядите великолепно, сеньорита Мак-Коннелл! — Канделария отступила на шаг, чтобы увидеть творение своих рук, — золотисто-каштановые локоны блестели в свете лампы, оттеняя платье. Глубокое декольте дерзко открывало грудь. Плечи тоже были обнажены. Ниже талии, перетянутой узким поясом, платье падало свободно и имело форму колокола. Подол был отделан темно-коричневым бархатом и золотистыми кружевами.
— Дядя ждет вас, — мягко напомнила Канделария. — Вы же не хотите рассердить его.
Нет, она не хотела этого, но перспектива провести еще один вечер с Винсентом угнетала девушку.
Кэрли в задумчивости поднялась. Дядя сводил их при каждом удобном случае. Сначала она пыталась представить себя женой Винсента, чтобы порадовать дядю Флетчера. Ведь нельзя же рассчитывать на то, что он будет заботиться о ней вечно! Возможно, все сложится не так уж и плохо.
Но вскоре Кэрли поняла, какая ужасная участь ждет ее, если она решится на этот шаг.
— Я с нетерпением жду, когда ты приедешь в город, — сказал Винсент, прогуливаясь с ней как-то вечером под огромными дубами за домом. — Сан-Франциско восхитителен! — Он театрально вздохнул, — Конечно, ему далеко до Филадельфии. — Винсент родился в этом городе. — Там нет столь утонченных и выдающихся людей, однако можно рассчитывать хотя бы на приличную пищу. Тебе не придется, как здесь, питаться этими ужасными лепешками и бобами.
— Вообще-то я к этому уже привыкла, — возразила Кэрли и попыталась перевести разговор на Другую тему. Однако Винсент постоянно говорил о том, как неприятны ему сельская местность и землевладельцы испанского происхождения. Но более всего он любил рассказывать о себе. Его интересовали расстановка сил в светской элите Сан-Франциско, вопрос о том, у кого больше денег, а также деловые проблемы отца.
— Скоро Баннистеры приберут к рукам весь Сан-Франциско, — похвастался он. — Моя избранница будет жить, как королева. — Он повернул к себе голову Кэрли и приподнял ее подбородок. — А ведь ею можешь стать ты, дорогая. Каждая женщина в городе будет завидовать тебе… а каждый мужчина — мне.
Потом он наклонился и поцеловал Кэрли. Она зажмурилась, надеясь ощутить тот же жар, что пробуждал в ней Рамон, но с тем же успехом могла поцеловать баклажан, сорванный утром в саду.
Его рука потянулась к ее груди, и это положило конец их общению. Кэрли не собиралась позволять вольности Винсенту, к которому не испытывала никаких чувств. Кэрли не сомневалась в том, что не испытает их никогда.
Сейчас, стоя одна под карнизом дома и наблюдая за дядей и его гостями, девушка смирилась с тем, что ей придется провести и этот вечер в неприятном обществе Винсента. Мысленно поклявшись выдержать, она вздохнула и направилась к группе элегантных людей, расположившихся возле большой танцплощадки, построенной для fandango по распоряжению Флетчера.
Двое мужчин играли на гитаре, третий — на скрипке; воздух наполняли звуки сентиментальной испанской мелодии. Цветные бумажные фонарики свисали с веревки, натянутой между дубами. Столы с дымящимися блюдами были сдвинуты в одну сторону. В противоположном конце патио вращался на вертеле бычок. Аппетитный запах жареного мяса щекотал ноздри. Дядины ковбои, окружив костер, смеялись, курили и наслаждались музыкой.
Большинство гостей держали чашки с сангрией, сваренной из красного вина, диких ягод, апельсинов и лайма. Некоторые мужчины пили отличное импортное виски, привезенное Флетчером из Сан-Франциско.
— Кэрли! — Дядя махнул ей рукой, подзывая к себе. — Тебе пора присоединиться к нам. Молодой Винсент уже грызет удила.
Уильям Баннистер и другие гости засмеялись. Винсент слегка покраснел.
Дядя усмехнулся:
— Она недурно выглядит, а, мой мальчик? Я специально заказал для нее это платье. Его привезли аж из Нью-Йорка.
Он хлопнул Винсента по спине, и тот добродушно улыбнулся. У него был покладистый, спокойный характер.
— Ваша племянница прелестна, мистер Остао, — Винсент бросил взгляд на Кэрли. — Поэтому я надеюсь, что она согласится потанцевать со мной.
— Конечно, согласится. — Флетчер посмотрел на Кэрли так строго, что она заставила себя улыбнуться.
— Конечно. Буду рада.
Винсент обладал еще одним достоинством — он был отличным танцором. Он провел Кэрли на площадку для танцев, и они плавно закружились под нежные звуки вальса. Девушка надеялась, что сыграют польку или мазурку и в быстром ритме танца им не придется разговаривать.
— Я сказал сущую правду. Ты сегодня очаровательна, Кэрли. — Винсент улыбнулся, лаская карими глазами ее лицо. — Даже в Сан-Франциско ты стала бы королевой бала.
— Спасибо, Винсент, это звучит очень лестно. — Он осыпал ее комплиментами. Музыка доставляла Кэрли удовольствие, но скучную болтовню Винсента она слушала вполуха. Ее глаза искали в толпе Рамона, хотя она запрещала себе делать это. Кэрли узнала Чарли Холлингворта и его жену Аманду, их ближайших соседей с севера, а также Джорджа Уинстонаи; Ройстона Уорделла. Были здесь и Монтойя, как и другие семьи калифорнийцев, но высокого темноглазого испанца Кэрли не видела.
Это даже лучше, сказала она себе. Но испытала разочарование.
— Ты слушаешь, Кэрли? — спросил Винсент, уводя ее с площадки для танцев. — Я сказал, что хочу увидеть тебя без посторонних и кое-что тебе показать.
Кэрли замерла. Его рука лежала на ее талии. Господи, вдруг он решил сделать ей предложение?
— Ты хочешь мне что-то показать?
— Да. Приходи на конюшню через двадцать минут.
— На конюшню? Мне это не нравится, Винсент. Вдруг нас увидят?
— Приходи, Кэрли. Ручаюсь, ты не была такой трусихой, когда ездила по лесам с Испанским Драконом.
Кэрли напряглась. Ей не понравился взгляд Винсента. Но когда она снова посмотрела на него, он улыбался как обычно. Возможно, ей показалось.
— Зачем мне идти на конюшню? Разве нельзя встретиться в другом месте?
— Там сюрприз. Приходи, Кэрли. Я приготовил его специально для тебя. Обещаю, ты останешься довольна.
Она призналась себе, что заинтригована.
— Хорошо, через двадцать минут. Он усмехнулся и пожал ей руку:
— Не заставляй меня ждать.
Кэрли рассеянно кивнула. Взгляд ее устремился в сторону дороги, ведущей на ранчо, к только что подъехавшей карете. Девушка тихо ахнула, увидев статного Рамона с двумя пожилыми женщинами, очевидно, матерью и теткой.
Кэрли не сразу удалось сдвинуться с места. Воспоминания о времени, проведенном в горах, нахлынули на нее так живо, словно она не уезжала оттуда. Девушка ощущала губы Рамона, его поцелуй, руки… Господи, эти прекрасные длинные смуглые пальцы… Они ласкали ее грудь и заставляли твердеть соски. Кэрли с трудом перевела дыхание — Рамон остановился перед ней:
— Сеньорита Мак-Коннелл. Рад вас видеть.
Он был в черных облегающих calzoneras с серебристыми жемчужинами по бокам. Короткая черная куртка обтягивала его широкие плечи, ее узкие лацканы были расшиты серебряными нитями.
— Кажется, вы не знакомы с моей матерью и тетей.
Из-за них он говорил с Кэрли по-испански, приветливо улыбаясь, но не сводя с нее напряженного взгляда, в котором она прочитала: Ты выполнила обещание. Не нарушила слова.
Кэрли облизнула губы. Внезапно во рту так пересохло, что она едва могла говорить.
— Да, мы не встречались. Добрый вечер, сеньоры. Рада познакомиться с вами.
Его мать, полная невысокая женщина в темно-фиолетовом платье, с черным кружевным платком на голове и плечах, кивнула.
Тетка, более высокая и худая, проницательно посмотрела на девушку:
— Я тоже рада познакомиться с вами, сеньорита Мак-Коннелл. — Оглядев Кэрли с головы до пят, она быстро посмотрела на Рамона. — Теперь я вспомнила, что видела вас с племянником в день скачек.
Кэрли приветливо улыбнулась:
— Да, дон Рамон вел себя тогда очень галантно.
Ее сердце билось так сильно, что она боялась поднять глаза на испанца.
Между тем тетка внимательно наблюдала за Кэрли. Внезапно повернувшись к музыкантам, она сказала:
— Послушай, Анна, прекрасная музыка, верно? — и улыбнулась Кэрли: — Мой племянник — превосходный танцор, как и его покойный отец Диего. Рамон, покажи сеньорите, как испанцы танцуют вальс.
Он нахмурился:
— Не думаю, что это понравится дяде сеньориты.
— По-моему, прекрасная мысль, — быстро заметила Кэрли. Нет, она не будет держать Рамона на расстоянии, даже рискуя вызвать гнев дяди.
Рамон изумленно поднял брови, а потом на лице его заиграла та самая обворожительная улыбка, которую Кэрли так старалась забыть. Ее ладони увлажнились. Может, ей действительно не стоит танцевать с Рамоном?
Он взял ее руку и поднес к губам.
— Для меня нет большего удовольствия, сеньорита Мак-Коннелл.
Оставив пожилых женщин, они направились к площадке для танцев. Когда Рамон повернул Кэрли лицом к себе и положил руку ей на талию, девушке показалось, что его пальцы обжигают кожу даже через платье. Музыка зазвучала громче, и Рамон повел Кэрли так ловко и искусно, словно сидел на своем великолепном жеребце.
Он улыбнулся ей:
— Видите… я все еще жив, хотя и сомневался, что так будет.
Его мускулистые ноги прикасались к ногам Кэрли, повергая ее в трепет. Но испанец невозмутимо улыбался и двигался с безупречной точностью, тщательно сохраняя дистанцию между ними.
Эль Дракон посмеялся бы над такими изысканными манерами.
Слегка разочарованная Кэрли не могла сдержать улыбку.
— Ты удивлен, что я не сказала дяде? Надеюсь, это не так. По-моему, ты отлично знал, что я не выдам тебя.
Черные брови изогнулись.
— Откуда мне знать?
Кэрли обдало жаром.
— Думаю, у тебя такой большой опыт с женщинами, что ты ясно видишь, действуют ли на них твои чары.
Его грудной смех звучал обворожительно. Приблизившись к Кэрли, он шепнул:
— Значит, мое обаяние заставило тебя дать мне слово, а не мои страстные поцелуи?
Ее щеки зарделись.
— Сегодня ты ведешь себя как джентльмен, — заметила Кэрли, — но джентльмен не станет напоминать такое даме. Возможно, дон Рамон и Испанский Дракон отличаются друг от друга не так сильно, как ты стремишься показать.
Испанец прижал ее к себе чуть сильнее:
— Уверяю тебя, дорогая, во многих отношениях мы абсолютно одинаковы.
О, как хорошо она помнила этот дерзкий взгляд и разливающееся по ее телу тепло! Внезапно музыка смолкла, и Рамон убрал руку с талии Кэрли.
— Надеюсь, ты получила от танца такое же удовольствие, как и я. Теперь придется отвести тебя к твоим друзьям.
— Конечно, — сказала Кэрли, раздраженная его невозмутимостью. — Дядя уже, несомненно, заметил, где я… и Винсент ждет меня.
Она ощутила удовлетворение, увидев, как нахмурился Рамон.
Оставив ее в обществе женщин, он вернулся к матери и тетке, стоявшим возле Монтойя.
Выждав несколько минут, Кэрли извинилась и направилась к конюшне, поскольку обещала Винсенту прийти туда. Заметив, что Рамон танцует с красивой вдовой Монтойя, она ускорила шаг.
Возле большой саманной конюшни было темно, но внутрь через открытые окна проникал лунный свет. К тому же Винсент зажег фонарь в одном из денников. Прохладный ночной ветерок разносил запахи сена и лошадей. В слабом желтом свете было видно, как пыль оседает на утрамбованный земляной пол. Летающие насекомые забились в щели.
— Я боялся, что ты не придешь.
Когда Кэрли приблизилась, Винсент шагнул к ней, взял за руку и потянул к себе. Пряжки на его модных туфлях с тупыми носками блестели, галстук был необычайно элегантен.
— Я не могу оставаться здесь долго, — сказала Кэрли. — Что ты хотел мне показать?
Он отошел на шаг от дощатой перегородки, разделявшей два денника. На ней лежало самое красивое женское седло, какое когда-либо видела Кэрли.
Винсент улыбнулся:
— Ты однажды сказала, что хочешь научиться ездить верхом. В недавнем письме моему отцу твой дядя упомянул, что ты начала брать уроки. Я хочу, чтобы у тебя было хорошее снаряжение.
Она смотрела на седло. Цветочный узор украшал его кожаные крылья. Мягкое сиденье было обтянуто бежевой тканью, расшитой маленькими розочками. Седло точно подходило Кэрли по размеру и было меньше старого, взятого на время у соседей.
— Какое красивое, Винсент! — Кэрли восхищенно провела пальцами по отлично выделанной коже. — Великолепное! — Девушка взглянула на молодого человека и устыдилась того, что плохо думала о нем. Жаль, что она не может относиться к нему так, как хотелось бы дяде. Ее оживление исчезло. — К сожалению, я не могу принять его.
Винсент огорчился:
— Не можешь принять? Но почему, Кэрли?
— Потому что мы не… Оно слишком дорогое. Я не могу…
Винсент потянул ее к себе:
— Неужели ты не понимаешь, Кэрли? Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Седло — это только начало. Я буду покупать тебе драгоценности, наряды, все, чего твоя душа пожелает. Пусть весь Сан-Франциско заговорит о тебе. Ты станешь королевой города.
Кэрли поморщилась. Он не сказал ни слова о любви, о чувствах, которые питает к ней. Винсент думает только о деньгах. Он хочет ее, потому что она красива, элегантна, умеет себя вести. А до нее самой ему и дела нет. Он даже не знает ее.
— Я не могу выйти за тебя замуж, Винсент. Я не люблю тебя и хочу стать женой человека, которого полюблю.
Он сжал ее плечи. Пряди светлых волос падали на его лоб.
— Я и не жду, что ты будешь любить меня… сначала. Чувства придут со временем. Важно то, что мы прекрасно подходим друг другу.
— Мы не подходим друг другу, Винсент. Ты совсем не похож на меня. Не обижайся, но я не могу принять твой подарок и не могу выйти за тебя замуж.
Сейчас он казался старше и суровее, чем обычно. Фонарь осветил его подбородок, решительно выдвинутый вперед. Губы Винсента побелели, стали узкими.
— Твой дядя сказал, что ты не хочешь вступать в брак со мной. И все же, Кэрли, ты станешь моей женой.
Он сказал это так убежденно, что девушка едва не рассмеялась. Нет, она ни за что не выйдет за Винсента!
— Мне пора к гостям. Я слишком задержалась.
Она повернулась в двери, но Винсент схватил ее за руку и заключил в объятия.
— Ты не можешь сейчас уйти, Кэрли!
— Отпусти меня, Винсент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36