Можешь сколько угодно рассказывать мне про ненависть, но я-то знаю, что все будет хорошо. Ты обязательно поправишься.
Внезапно Лайла привстала с кровати и стала шарить в темноте руками.
— Тазик, мне срочно нужен тазик.
Дрю нашел на полу пустой таз и поставил его перед Лайлой. От того, как ее тошнило, ему самому стало дурно. И тем не менее, он твердо решил не покидать ее. Она заслужила того, чтобы хоть кто-то был рядом, и должна пройти через эту пытку не одна.
— Уйди… — только и смогла она прошептать.
— Нет! — воскликнул он, чувствуя себя ответственным за нее и одновременно прекрасно понимая, что ни за что не уснет, если покинет ее.
— Уйди… ведь в конце концов это так унизительно, — прохрипела Лайла.
— К черту гордость! Просто я за тебя волнуюсь, и никуда отсюда не уйду, пока ты не уснешь, перебил ее Дрю.
Она попыталась спихнуть его с кровати, но оказалась слишком слаба, чтобы сделать это. Он обнял женщину и, аккуратно уложив на постель, лег подле нее, прижимая к себе ее дрожащее тело.
Гладя по голове Лайлу, он пытался ее успокоить, стараясь не думать о том, насколько это ему нравится.
— Ты, выродок… — пробормотала она. — Если бы и впрямь хотел мне помочь, дал бы мне немного этого лекарства, совсем немножечко, только чтобы я не умерла.
— Я не могу сделать этого, Лайла. Проси, умоляй, но к этому вопросу я больше не вернусь.
— Ублюдок, — простонала она.
— Так оно и есть, — согласился Дрю, понимая, что наркотик все еще держит Лайлу в своих тисках.
— Хочешь, я дам тебе попить?
— Не хочу я никакой воды! — закричала она. Я хочу принять лекарство!
Дрю вновь попытался ее успокоить.
— Я стараюсь спасти твою жизнь.
Лайла зевнула, и это усыпило его бдительность. На какое-то время ему и впрямь показалось, что она сейчас уснет, но потом он заметил, как стали нарастать ее конвульсии, после чего она схватилась за живот.
— О, Боже, — закричала Лайла. — Я больше не вынесу! Дрю, пожалуйста, дай мне лекарство!
И это была уже не просто мольба, но смертельная агония. Дрю начал всерьез сомневаться в правильности лечения.
Сейчас, как никогда, он испытывал сильное искушение побежать в ближайшую аптеку и купить-таки наркотик. Но он сдержался, и вместо этого еще раз погладил Лайлу, так ничего и не сказав.
Он слышал, как громко бьется ее сердце, и впервые испугался за ее жизнь. А вдруг ее тело не выдержит столь резкого и радикального лечения? Что, если его желание видеть Лайлу здоровой погубит ее?
В дверь постучала Колетт.
— Мистер Солье, вам ничего не нужно?
— Да, Колетт, принеси нам несколько свежих полотенец и чистый тазик.
— Будет сделано, сэр.
Он поднялся с постели и вышел в коридор, аккуратно закрыв за собой дверь.
— И пошли кого-нибудь из моих слуг за доктором Литтлом…
— Да, сэр, — нервно ответила Колетт, округляя глаза. — С ней все в порядке?
— Я просто не хочу рисковать, — заверил ее Дрю. Он вернулся к Лайле, почувствовав вновь необходимость побыть с ней.
Доктор появился через полчаса, к тому времени Лайла уже неподвижно лежала на кровати. Глаза ее были широко открыты, дыхание стало редким. Похоже, силы окончательно покинули ее.
Доктор подробнейшим образом осмотрел женщину, после чего вышел из комнаты вместе с Дрю.
— Думаю, все худшее уже позади. Я дам ей настой целебных трав. Он поможет ей уснуть, поскольку отдых сейчас ей просто необходим. Завтра она будет чувствовать себя гораздо лучше, хотя время от времени ее еще будет лихорадить, и в течение следующей недели возможна рвота. Чтобы восстановить силы, надо побольше пить, желательно говяжий бульон. Через десять дней наркотик окончательно выйдет из ее организма, но это не значит, что впредь она не будет испытывать влечения к содержащим опиум препаратам. Дрю пожал руку врача.
— Спасибо, что пришли, доктор Литтл. Слуги проводят вас.
Открыв дверь в комнату Лайлы, Дрю вновь посмотрел на нее. Женщина лежала на боку, дыхание ее стало ровным. Похоже, она уснула.
— Ну что, так и будешь стоять и таращиться на меня? — неожиданно спросила она.
— Нет, я собираюсь забраться к тебе под одеяло и буду с тобой до тех пор, пока ты не уснешь, заверил ее Дрю.
— Мы ведь не муж и жена. Ты не должен со мной спать, — ответила она еле слышным голосом.
— А мне на это плевать, — признался он, не покривив при этом душой.
Он лег рядом с ней, и она позволила ему обнять себя.
— Постарайся уснуть… если понадобится, я рядом.
Когда Лайла вновь оказалась в его объятиях, чувство вины понемногу оставило Со лье. Он смотрел на женщину, и сердце его наполнялось нежностью.
Ему хотелось защитить ее, присматривать и ухаживать за ней. Признаться, подобные чувства его пугали, потому что если какая женщина и погубит его безвозвратно, так это точно будет Лайла Дю Шамп. Но сейчас это мало его волновало.
Глава ДВЕНАДЦАТАЯ
Лайла чувствовала себя так, словно ее били палкой. Больная, совершенно измученная и заплаканная, она плохо помнила, что происходило в течение последних двух суток. С трудом она припомнила, что Дрю оставался с ней на ночь и что приходил доктор, даровавший желанное облегчение.
Кто-то постучал в дверь спальни. Кто бы это ни был, подумала Лайла, лучше всего, если бы сейчас он ушел прочь. Она не ответила на стук, надеясь, что ее посчитают спящей. Сейчас ей ни на кого не хотелось смотреть.
Дверь открылась, и Лайла увидела Солье. В руках он держал поднос с завтраком. Кроме того, на подносе стояла хрустальная ваза с алой розой.
Лайла была поражена. Прошлой ночью он наблюдал ее в самом отвратительном виде. И вот он пришел вновь с завтраком. Почему он обращается с ней по-доброму, когда она так его ненавидит?
— Доброе утро, — промолвил он, бросив на нее вопросительный взгляд. — Я бы спросил у тебя, как ты себя чувствуешь, но, честно говоря, опасаюсь твоего ответа…
— Трус, — парировала Лайла. Дрю усмехнулся.
— Я принес тебе немного поесть.
— Можешь отнести все это обратно на кухню, я не голодна.
Сама мысль о еде вызывала у Лайлы приступ тошноты.
— Доктор сказал, что тебе следует хорошо питаться и побольше пить, — отчитал ее Дрю. — Колетт приготовит все твои любимые блюда.
— Зачем ты все это делаешь? — спросила она, приподнимаясь на постели, и понимая, что этот упрямец не оставит ее в покое. — Неужели это все из-за процесса?
Дрю призадумался.
— Отчасти да… Но никто не заслуживает жизни, зависящей от наркотика.
Лайла окончательно запуталась. Он ведет себя так, как будто она ему небезразлична, но с какой стати? Ей нечего ему предложить, и тем не менее между ними возникла физическая близость. Но почему он должен о ней заботиться? Но вслух она сказала:
— Прекрасные слова. После того, как закончится суд, ты пойдешь своей дорогой, а меня повесят.
— Что ж, вижу, сегодня утром ты в отличном настроении. Наверное, тебе будет интересно узнать, что, по мнению доктора, очень скоро ты окончательно выздоровеешь. Он сказал, что тошнота и судороги еще могут повторяться, однако худшее уже позади.
Лайла вздохнула с облегчением: приятно сознавать, что самое тяжелое осталось в прошлом. Просто удивительно, как ей удалось пережить вчерашнюю ночь. Порой ей было так плохо, что хотелось умереть. Но, по крайней мере, она больше этого лауданума в рот не возьмет.
Хоть она и понимала, что опий будет искушать ее до самой смерти, хуже вчерашних мук уже ничего не придумаешь.
Она испытывала искреннюю благодарность к Солье, но это-то ее и смущало. В течение всей этой кошмарной ночи он находился подле нее, и следовало признать, что прежде ей не встречались столь заботливые мужчины.
— Уверена, мне следует извиниться. Я плохо помню вчерашнюю ночь, но, вне всякого сомнения, тебе пришлось со мной помучиться, — промолвила Лайла, устало закрыв глаза.
Дрю рассмеялся.
— Да, ты просто ужасна, когда тебе не дают того, чего ты хочешь.
Она улыбнулась.
— Пожалуйста, присаживайся.
Дрю кивнул и сел рядом на кровать, водрузив поднос себе на колени.
— Съешь чего-нибудь ради меня?
Лайла бросила на него недовольный взгляд.
— А у меня что, есть выбор?
— Я хочу, чтобы ты поправилась. Я хочу, чтобы ты себя хорошо чувствовала, — признался он.
Лайла заглянула ему в глаза и ощутила, как учащенно забилось сердце от прежде неведомых чувств. Конечно же, она ему небезразлична, и от этой мысли у Лайлы стало теплее на душе.
Она протянула руку к его лицу, и осторожно коснулась пальцами свежевыбритой щеки.
— Большое спасибо тебе за все, что ты для меня сделал, Дрю, ..
— Самый лучший способ отблагодарить меня, это не препятствовать процессу выздоровления. Не вспоминай о прошлом.
Улыбнувшись, Лайла сменила тему разговора, внезапно решив порадовать Дрю.
— И что же ты принес мне поесть?
— Колетт испекла для тебя настоящих французских пирогов с голубикой. Сказала, что это твое любимое блюдо.
— Так оно и есть, — призналась Лайла.
Она откусила кусочек пирога, потом еще один, внезапно почувствовав, как у нее просыпается зверский аппетит.
— М-м-м… Просто пальчики оближешь…
— Ну вот и хорошо, а то я думал, что после вчерашней ночи ты уже никогда не станешь есть, — признался Дрю, бросив на нее ласковый взгляд. — Извини, больше не буду об этом…
Она улыбнулась.
— Да ради бога.
— Лайла, мы должны обсудить с тобой нечто серьезное.
Она нахмурилась.
— Что именно?
— Два дня тому назад меня посетил окружной прокурор. Я бы поговорил с тобой раньше, но ты себя плохо чувствовала, — признался он.
— Думаешь, сейчас я готова? — спросила она, не уверенная в том, что ее не добьют плохие новости.
— Нет смысла более скрывать, но, похоже, что личный слуга твоего бывшего мужа, Жорж, будет свидетельствовать против тебя на процессе. Он слышал, как ты требовала у Жана вернуть тебе компанию отца…
И это все? — удивилась Лайла, — но я не раз говорила об этом Жану, когда мы ссорились. Я умоляла его вернуть мне папино пароходство и отпустить меня. Или, по крайней мере, дать мне наличные, вырученные от той нечестной сделки. Дрю тяжело вздохнул.
— Так что ж в этом плохого? — спросила она, не понимая его озабоченности. — Я ведь просто хотела иметь хоть какие-то средства к существованию…
Она поперхнулась и замолчала, не желая с ним больше спорить. Все это казалось сейчас таким мелким! Прошлой ночью она думала, что умирает, и даже сегодня смерть казалась неизбежной.
— Окружной прокурор считает, что мотивом убийства Жана было твое желание восстановить контроль над компанией отца. Он попытается доказать, что ты считала, будто со смертью мужа ты сможешь вернуть пароходство и тем самым обеспечить свою жизнь.
О, господи, что же ей теперь делать? Если она сейчас расскажет ему, что узнала о других женах Кювье еще до смерти Жана, быть может, Дрю еще сможет защитить ее на будущем процессе. Но тогда обвинение посчитает, что она убила своего мужа в припадке гнева, из мести, и в любом случае она проиграет.
Лайла закрыла глаза, голова ее кружилась.
— Мы еще поговорим, — промолвил Дрю, каким-то безликим, отрешенным тоном. — Я просто хотел подтвердить, что подобный разговор с Жаном имел место, прежде чем попытаюсь доказать присяжным, что Жорж заблуждался.
Лайла открыла глаза. Суровая реальность окончательно отрезвила ее.
— Бизнес моего отца принадлежал мне по праву, и я хотела вернуть его себе, — еле слышно заявила она.
— Не волнуйся. Все это можно будет довольно легко оспорить, — промолвил Дрю, внимательно наблюдая за ней.
Она улыбнулась, пытаясь успокоить его.
— Со мной все в порядке.
— Ты уверена? — переспросил Дрю.
— Абсолютно!
В его взгляде сейчас читалась лишь жалость к подзащитной.
— Но у меня есть и хорошие новости, — сказал Дрю. — В заключении коронера сказано, что Жан умер вследствие отравления цианистым калием, а не от передозировки опиумной настойки.
— Слава богу, — с облегчением вздохнула она. — Теперь я точно знаю, что невиновна.
Однако, кто же подсыпал Жану цианистый калий?
Несколько секунд Дрю смотрел на нее, не говоря ни единого слова.
— Ну, мне пора. Просто я хотел навестить тебя перед тем, как отправиться в контору. Суд начнется уже меньше чем через месяц, а потому я должен посвятить максимум времени подготовке к процессу.
Ее пальцы заметно задрожали.
— Как, уже меньше чем через месяц?
Да… Так что сегодня, пожалуйста, отдыхай и восстанавливай свои силы. Вечером я обязательно тебя навещу.
Совершенно неожиданно он наклонился и поцеловал ее в лоб.
— До свидания, Лайла…
Она сидела на кровати, совершенно потрясенная, когда Солье вышел из спальни. Он вел себя как мужчина, которому она явно небезразлична, и Лайла поняла, что хоть она и старалась изо всех сил ненавидеть его, доброта Дрю тронула ее до глубины души. Никто о ней никогда так не заботился, не утешал, не ухаживал… даже родной отец.
Когда она попыталась его оттолкнуть, Дрю совсем на нее не обиделся. Она не могла представить себе другого мужчину, который стал бы возиться с капризничающей, озлобленной сумасбродкой. А кто бы еще взялся защищать в суде наркоманку, обвиняемую в убийстве?
О, господи, наконец-то она призналась себе самой в том, что она наркоманка. И хотя теперь до самой смерти она будет мечтать о лаудануме, больше этот наркотик она принимать не станет, потому что в противном случае ее ждет смерть. А ей сейчас необходимо как никогда быть живой и здоровой. Скоро начнется процесс, и ей очень хотелось не подвести Дрю, потому что никогда прежде она не испытывала ничего подобного.
Адвокат Солье увидел входившего в его приемную Жоржа Антуана. Слуга пришел дать официальные показания. Антуан занял стул, на котором пару дней назад восседал Финни.
— Как поживаете, мистер Антуан? Я рад, что вы смогли навестить меня сегодня.
— У меня не было другого выбора, — проворчал слуга Жана. — Мистер Финни сказал, что я должен обязательно с вами поговорить.
Дрю кивнул, осознав, что прямолинейность данного свидетеля осложняет его задачу.
— Все верно. Мне необходимо задать вам несколько вопросов, поскольку в ту роковую ночь вы находились в одном гостиничном номере с убитым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34