— Быть может, потому я и не женился.
— А вдруг страсть умрет, а жена разозлит тебя так, что ты захочешь ее ударить?
— Ударить женщину? Да я в жизни не был до такой степени разгневан, — промолвил Дрю.
Лайла искренне удивилась.
— И даже сегодня, когда ты меня нашел? Ты не был зол и не хотел меня ударить?
— Конечно же нет!
Он чувствовал, что нервничает. Он был в ярости. По правде говоря, он не припомнит, чтобы прежде хоть раз настолько терял над собой контроль.
— А ты думала, я тебя ударю?
— Я не знала, что будет дальше. Ты ведь очень больно схватил меня, — пояснила она, следя за выражением его лица.
— Прости, если напугал. У меня не было намерения причинить тебе боль, — извинился Дрю. Я боялся, что ты сбежала, оставив меня один на один с судом.
Она улыбнулась.
— Но я же тебя не бросила. Я приехала сюда, чтобы найти Бланш.
Интересно, как он на это ответит?
— А я бы никогда тебя не ударил. Лайла кивнула.
— Видишь, мы оба оказались неправы.
— Может быть, — нехотя признал он.
Судя по ее реакции, неужели насилие было частью ее брака с Жаном?
— А Жан бил тебя?
— Нет, — промолвила она в полудреме. — Если бы он меня ударил, я поменяла бы замок в своей комнате.
— А если бы Жан не умер, ты провела бы с ним остаток своих дней? — спросил Дрю. Ему было любопытно, почему она не ушла от Жана, если чувствовала себя несчастной в браке.
— А что бы я еще могла сделать? Церковь считает, что брак, — это навечно. К тому же у меня не было никаких средств к существованию. Оставалось только вернуться в обитель «Святого Сердца». — Она вздохнула. — И мать-настоятельница тогда стала бы настаивать, чтобы я не разводилась. И куда бы я тогда пошла?
Дрю стало жалко эту молодую женщину, вынужденную жить в несчастливом браке с человеком, годящимся ей в отцы. Ей никто не помог, и она могла всю жизнь провести с нелюбимым мужем. Быть может, из-за этого она и убила его?
И почему же его так влекло к ней, если он сомневается в ее невиновности? Она и впрямь могла оказаться настоящей убийцей, но он все равно ее желал.
— Лайла? — спросил он, заметив, что глаза ее закрыты и она, похоже, уснула.
— А… я спать хочу.
— Думаю, тебе лучше пойти наверх.
— Хорошо, — ответила она, даже не шелохнувшись.
Дрю тронул ее за руку. Дыхание Лайлы было глубоким и ровным, и опять же она никак не отреагировала на его прикосновение.
— Пойдем, я помогу тебе подняться до твоей комнаты.
Она не ответила. Он взял в ладони ее лицо и повернул к себе.
— Лайла, проснись!
Она так глубоко уснула, что даже не вздрогнула. Он тихонько похлопал ее по щекам, пытаясь разбудить, но Лайла не вставала.
Глядя на ее чуть вздернутый носик и высокие скулы, он подумал, что Лайла выглядит такой невинной, такой беззащитной!.. Стараясь отогнать от себя грешные мысли, Солье встал.
Он склонился и взял ее на руки. Она оказалась такой мягкой и легкой, что ему захотелось отнести ее в свою спальню, в свою постель. Но вместо этого он осторожно понес ее наверх. От нее пахло сиренью, и этот запах сводил его с ума. Ее пухлые губы манили.
Он открыл дверь ее комнаты и понял, что она спала не в хозяйских апартаментах, а в более скромном помещении, обставленном памятными вещами детства.
Нежно он положил ее на кровать. Поправил ее ночную рубашку, залюбовавшись дивными изгибами женского тела. Пальцы Дрю случайно задели ее полную грудь, и он отдернул руку, почувствовав себя преступником. Сейчас он с легкостью мог воспользоваться этой красавицей. Но брать ее так ему не хотелось. Взглянув на ее зрелое тело, Дрю тяжело вздохнул. Нет, он хотел, чтобы Лайла так же жаждала близости с ним, как он вожделеет ее. А это было просто невозможно.
Склонившись над кроватью, он накрыл Лайлу простыней. Он убрал с ее лица пряди волос, удивившись тому, насколько крепко она спит. Его пальцы скользнули по податливой припухлости ее губ, вниз по подбородку, шее и замерли на груди.
Он выпрямился, пытаясь разрушить чары, в плену которых так неожиданно оказался. Бросив прощальный взгляд на эту прекрасную женщину, Солье заставил себя выйти из комнаты. Больше всего ему сейчас хотелось забраться к ней под одеяло. Но она так крепко спала, и к тому же она — его клиентка.
Лайла заставила его мечтать о том, о чем он уже много лет не думал. На такие вещи у него просто не оставалось времени. Заставила вспомнить о давно забытых желаниях. Женщина — объект желаний многих его эротических снов — теперь лежала перед ним совершенно доступная. Но Дрю предпочел отвернуться и вышел из спальни.
Он обвел взглядом библиотеку, еще не совсем готовый стереть из памяти их ночную встречу. При свете дня все это казалось ему сном, а сейчас ему предстоял разговор с Лайлой.
Все утро он мысленно упрекал себя. Лайла его клиент, а потому неприкосновенна. Хотя он до сих пор помнил, как она лежала на постели и как ночная рубашка подчеркивала полноту ее груди и бедер в серебристом лунном свете.
Дрю проглотил застрявший в горле ком, решительно настроившись раз и навсегда забыть об этом наваждении. Заняв место за тяжелым дубовым столом, он вопросительно посмотрел на женщину. Присаживаясь напротив, она не произнесла ни слова. С наступлением дня она, похоже, отошла на прежние позиции.
— Как вы сегодня себя чувствуете? — спросил он, любопытствуя, помнит ли она о том, как он ласкал ее лицо.
— Прекрасно, — с застенчивым видом сказала Лайла, и легкий румянец окрасил ее щеки. — Спасибо, что помогли мне добраться до кровати.
— Ну что ж, приступим, — промолвил Дрю, не в состоянии чего-то добавить, поскольку она, судя по всему, ничего не помнила.
Адвокат достал свои записки из папки и заточил карандаш. Сегодня утром Лайла казалась скованной и напряженной. Неужели она страшится его вопросов?
— Я хочу, чтобы все это утро вы были со мной совершенно откровенны. Для того, чтобы выиграть это дело, я должен знать все подробности и все грязные тайны, что существовали между вами и Жаном.
— Хорошо, — ответила она, и от ее голубых глаз повеяло холодом.
— Что ж, начнем. Нам сегодня много чего предстоит, а когда мы вернемся в Новый Орлеан, мне будет необходимо встретиться с другими адвокатами. Они изучат все версии и проверят информацию, которую вы мне сообщите.
— А зачем вам искать доказательства моим словам, если вы и так верите в мою невиновность?
— Хороший адвокат подтверждает все, что говорит ему клиент, — сказал Дрю, ободряюще ей улыбнувшись. Он так хотел, чтобы она сейчас расслабилась. — Быть может, вы и говорите правду, но не все мои предыдущие клиенты были столь искренни. К тому же, мне необходимо будет доказать все присяжным и обвинению, чтобы вас не признали виновной. Более того, я не могу допустить, чтобы обвинитель доказал недостоверность моих фактов. Так что я прошу быть со мной предельно откровенной.
— Хорошо, — ответила Лайла, выпрямляя спину и плечи.
Дрю украдкой наблюдал за ней, перебирая свои бумаги.
— Вы готовы?
Он сделал паузу, заметив, как она вцепилась побелевшими пальцами в свои колени.
— Да.
— Я хочу, чтобы вы мысленно перенеслись в день, предшествовавший смерти Жана. Расскажите мне обо всем, что вы тогда делали с того момента, когда проснулись. Лайла нахмурилась.
— Большую часть дня я ходила по магазинам во французском квартале, а Жан находился в офисе пароходной компании Кювье.
— Нет, мне необходимо поминутное расписание ваших действий, — перебил ее адвокат, — и в мельчайших подробностях.
— Хорошо. В то утро я спала дольше обычного. Когда я проснулась, Жан уже ушел на весь день. После того, как я позавтракала в своей комнате, я пошла со своей служанкой во французский квартал, где мы делали покупки вплоть до обеда.
— Вы можете указать, в какие именно лавки вы заходили?
— Не помню, — она помедлила. — Мы ходили по рынку, а потом перекусили в заведении Антуана. Днем я вернулась в отель и отдыхала до самого обеда. Жан прислал записку, в которой говорилось, что обедать он со мной не будет.
— А там не сообщалась причина?
— Нет, — отрицательно покачала головой Лайла, — он никогда не сообщал мне о своих планах.
— А что вы делали весь вечер, пока он отсутствовал? — спросил Дрю.
Она замолчала, мельком взглянув на свои руки. На ее лице появилось выражение нерешительности.
— Я пообедала в ресторане отеля, а потом вернулась в наш номер.
— Вы обедали в одиночестве?
Она явно напряглась и опустила глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом. И эта ее реакция не ускользнула от Солье.
Лайла закусила нижнюю губу.
— Да.
— Может ли кто-нибудь из официантов подтвердить ваше присутствие в ресторане? — спросил Дрю в надежде, что сейчас она расскажет ему всю правду.
— Да, — последовал краткий ответ.
— Вы знаете, когда Жан вернулся домой в тот вечер?
— Да… Но это уже была ночь, точнее около полуночи. Я ждала его…
Взгляд и мышцы Лайлы заметно напряглись.
— А вы обычно ждете мужа? — спросил Дрю.
— Нет, но в тот вечер я планировала серьезно с ним поговорить, сообщить, что утром я уезжаю в Батон-Руж.
Ее лицо приобрело довольно болезненное выражение, и адвокат стал что-то быстро записывать. Что же так тревожило ее в событиях той ночи?
— Что послужило причиной? Вы что, собирались покинуть Жана навсегда?
— Нет… — голос ее заметно дрогнул. — Я просто захотела домой.
— А сколько к тому времени вы уже находились в Новом Орлеане?
Три дня, — ответила Лайла, потупив взор. — И когда он вернулся, то был пьян. Я сказала ему о своих намерениях, и мы поругались из-за того, что я собиралась уехать.
— И что вы наговорили друг другу во время ссоры?
Дрю наблюдал за тем, как она пытается вспомнить подробности той роковой ночи. У нее был столь отрешенный вид, что адвокату на мгновение показалось, будто бы она забылась и ему следует повторить вопрос.
— Жан сказал мне, что я ужасная жена. Что, хотя бы ради приличия, я должна оставаться с ним в Новом Орлеане. Ему хотелось, чтобы я испытывала чувство вины по поводу своего отъезда, — продолжила она совершенно безучастным тоном.
— А почему вы так настаивали на том, чтобы вернуться? — спросил Дрю.
— Не имелось никаких причин откладывать мой отъезд. Днем он, как правило, работал в своем офисе, а по вечерам отсутствовал. Если б я осталась, то была нужна ему лишь для… — тут она поперхнулась и посмотрела куда-то в сторону.
— Для чего? — спросил адвокат спокойно, но настойчиво. — Вы должны мне ответить.
Она метнула на него исполненный гневом взгляд. В ее глазах отразилась боль. Дрю даже на какое-то мгновение пожалел, что был столь настойчив.
— Я была нужна ему только в постели. Для этого он и привез меня в Новый Орлеан. Он думал, что в новой обстановке мне будет проще ему… — тут ее передернуло. — Простите, но мне было омерзительно даже прикосновение этого мужчины.
Дрю царапал карандашом бумагу, что-то спешно записывая. Он даже не смотрел в сторону Лайлы. Неужели она испытывала столь сильную физическую неприязнь к мужу, что решила его убить? Кстати, Дрю неожиданно для себя испытал облегчение, узнав, что ласки мужа так и остались неведомы Лайле.
— То есть, вы не наслаждались вашими брачными обязанностями. А почему, если не секрет? спросил адвокат, стараясь на нее не смотреть.
— Нам обязательно обсуждать эту тему? — Ее щеки зарделись. — Присяжным не надо об этом знать.
— Если вы хотите, чтобы я спас вас от виселицы, я должен знать все, дабы быть готовым отразить любой выпад обвинения, — ответил добродушным тоном Солье, понимая, что ставит свою клиентку в неловкое положение.
Она поднялась и прошлась по комнате, в гнетущей тишине отчетливо слышался шорох ее юбок.
— Есть вещи, которые никто, кроме меня, не знает. Каким образом о них станет известно окружному адвокату?
Дрю пожал плечами.
— Люди всякое болтают. Окружной адвокат будет раскапывать все, что поможет ему доказать суду присяжных вашу вину. Он должен будет убедить их в том, что именно вы убили Жана. Он ничего не упустит, точно так же, как и я. Я должен основательно подготовиться к защите, вы должны мне доверять.
Она повернулась к Дрю спиной и посмотрела в окно.
— Нет, я не испытывала наслаждения от прикосновений Жана. Мне всегда делалось дурно, когда он насильно пытался затащить меня в постель.
Она отошла от окна и повернулась лицом к Дрю.
— Вот тогда я и стала добавлять ему в чай лауданум. И делала это каждый вечер. Я больше не могла терпеть его объятий.
Солье вновь что-то записал.
— А вы давали ему это снотворное той ночью?
— Да, — отрезала Лайла. — Я ожидала его, вскипятив чай. Я знала, что он будет вне себя, когда узнает, что я собираюсь уехать. Я добавила ему в чай достаточное количество снотворного, а потом рассказала ему о своих планах вернуться домой.
Она посмотрела в окно, ее лицо было скрыто от его взгляда, и, тем не менее, он почувствовал, что она чрезвычайно расстроена.
— Последний раз, когда я видела Жана живым, он спал на стуле в гостиной, прямо там, где его сморила дрема. Я пыталась его разбудить, но он никак на это не реагировал. И потому я оставила его в покое. Утром меня разбудила Колетт и сказала, что нашла его на полу спальни мертвым.
От внезапного озарения у Дрю по спине пробежала дрожь. Он внимательно посмотрел на стоявшую у окна красавицу.
— А откуда вы знаете, что не передозировали снотворное?
Тяжело вздохнув, Лайла повернулась к нему, ее огромные голубые глаза казались особенно красивыми на мертвенно-бледном лице.
— Я дала ему столько же, сколько давала обычно.
Дрю кивнул, заметив, что его предположение чрезвычайно ее расстроило. Но стала бы виновная так переживать? Разве только, если Лайла великолепная актриса.
— Итак, если Жан уснул на стуле в гостиной, то как он добрался до своей спальни?
— Не знаю. Я пыталась его разбудить, но он крепко спал, затем я ушла к себе, и вскоре тоже уснула.
Она сделала паузу, закусив губу.
— Но детектив посчитал, что Жан был отравлен.
— Да, причем цианистым калием, — ответил Дрю, следя за выражением ее лица.
Лайла тряхнула головой.
— Мне ничего неизвестно про цианистый калий!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34