бойлеры накопительные электрические
После этого он развалился на постели и, закинув руки за голову, стал молча наблюдать за другом, в ожидании, когда тот закончит свой утренний туалет. Не выдержав молчания, О'Брайен присвистнул и в восхищении воскликнул: – Замечательный дом! Согласен?
Адам нахмурился и проворчал:
– Пока не знаю. Мне вчера было не до этого. Когда я приехал поздно вечером, была буря и лил проливной дождь. Я лишь мельком успел заметить, что здесь есть конюшня.
– Могу тебя заверить, приятель, тебе крупно повезло. Ты выиграл в карты не жалкий охотничий домишко, а настоящее поместье, едва ли не половину графства. – Мерфи почесал в затылке и со вздохом добавил: – Вот бы мне так же везло, как тебе.
– Разве тебе не везет? – ухмыльнулся Адам. – Я всегда считал, что ирландцы отличаются невероятным везением.
Мерфи рассмеялся:
– Это относится не ко всем ирландцам, а только к богатым землевладельцам.
Адам закончил бриться, вытер лицо полотенцем и указал на дверцу гардероба:
– Можешь подать мне жилет?
Не вставая с кровати, Мерфи протянул руку и, сняв с крючка жилет, бросил его другу.
Ловко поймав жилет, Адам тотчас же надел его.
– Спасибо, приятель.
– К вашим услугам, милорд, – с насмешливой улыбкой ответил Мерфи, стараясь подражать английскому произношению.
– Какой же я тебе «милорд»? – проворчал Адам.
– В таком случае – мистер Маккендрик, – сказал О'Брайен, поднимаясь с кровати. – Дружище, а может, проведем это утро, осматривая твои владения? Тогда мы сумеем правильно оценить их коммерческие возможности.
Адам покачал головой.
– Нет, не сейчас. Сейчас я не могу.
– Неужели так устал с дороги? – удивился Мерфи. Адам немного смутился.
– Нет-нет, со мной все в порядке. Просто мне нужно познакомиться со штатом слуг. Видишь ли, я уже договорился, и они будут ждать меня в библиотеке.
– Ты хочешь познакомиться со слугами? – О'Брайен чуть не прыснул от смеха. – С целым штатом слуг?
– В таком большом доме, как этот, должно быть много слуг, – заявил ему Адам. – И мне недавно сообщили, что они уже ждут моих указаний.
– Что ж, парень, я иду с тобой. Не могу пропустить такое событие, – с ухмылкой добавил Мерфи.
– Разумеется, ты не можешь это пропустить, – согласился Адам. – Потому что и ты входишь в штат прислуги.
– Что?! – Лицо О'Брайена вытянулось.
– Маленькая властная женщина, которая послала тебя ко мне с чайником горячей воды, – моя экономка, – объяснил Адам. – И она вбила себе в голову, что ты мой камердинер.
– Кто я?..
– Камердинер. То есть, в сущности, слуга.
О'Брайен с подозрением посмотрел на Адама.
– Но почему она так решила?
– Не думай обо мне плохо, – ответил Адам. – Своим поведением ты сам навел экономку на эту мысль.
– Сам навел?.. – удивился Мерфи. – Когда же?
– Вот ее слова: «Ни разу не видела, чтобы кто-нибудь, кроме камердинеров, так волновался из-за багажа». Теперь понял?
– Клянусь Богом, эти саквояжи стоили мне целого состояния! – проворчал Мерфи.
– Я сказал ей то же самое, – усмехнулся Адам. – И заверил ее, что ты мой друг и что мы вместе путешествуем. Но похоже, она мне не поверила. Во всяком случае, мне так показалось.
Глава 7
Принцесса королевской крови обязана посещать все официальные мероприятия при дворе.
Принцип и правило № 8 королевского этикета принцессы Сакс-Валлерштайн-Каролии, по распоряжению его высочества князя Кароля, часть 1, 1432 год
…и все остальные светские и скучные мероприятия.
Дополнение к правилу № 8: ее высочество принцесса Мэй, 1850 год
Следует отметить, что в то утро, когда Адам присматривался к штату прислуги, к нему самому кое-кто присматривался… Шагая по длинному коридору, направляясь в библиотеку, он не мог отделаться от ощущения, что висевшие на стенах массивные портреты давно умерших предков предыдущих владельцев дома внимательно и с любопытством его разглядывают. Адаму было не по себе, и он невольно поеживался под настороженными взглядами этих высокомерных людей.
Когда же Адам вошел в роскошную библиотеку с массивной дубовой мебелью, на него тотчас уставились восемь пар глаз – на сей раз его действительно внимательнейшим образом рассматривали.
Через несколько секунд вперед вышел Альберт Лангстром. Поклонившись Адаму, он повернулся к пожилому господину, сидевшему неестественно прямо – словно кол проглотил. Когда же Альберт заговорил на каком-то незнакомом языке, Адам с удивлением подумал: «Как странно… Ведь обычно я без труда понимаю шотландцев, говорящих по-английски. А может, этот сейчас говорит по-шотландски?»
Закончив свою речь на непонятном языке, Альберт стал рядом со своей женой. А пожилой господин, повернувшись к Адаму, проговорил:
– Меня зовут Максимилиан… гм… Лангстром. И я личный секретарь вашей милости. А мой… э-э… брат Альберт нижайше просит извинить его за то, что он недостаточно хорошо знает английский язык и не может представить вам всех, как положено. Он просит, чтобы вы позволили мне сделать это вместо него. – Сам Максимилиан говорил по-английски с сильным акцентом, но Адам прекрасно понимал каждое слово. – Итак, сэр, вы разрешите мне представить вам всех остальных слуг Ларчмонт-Лоджа?
Адам кивнул и тут же спросил:
– Вы шотландец?
Максимилиан покачал головой:
– Нет, милорд. А вот Гордон и Изабель – они шотландцы. Они брат и сестра. Остальные служили у разных господ… за границей. Некоторые – в доме графини Брокавии, ныне покойной.
– Значит, вас здесь восемь человек? – спросил Адам.
– Да, в настоящее время восемь, милорд…
Адам вскинул вверх руку и решительно покачал головой:
– Нет-нет, я не милорд. Видите ли, я американец и, следовательно, не лорд.
– Но, милорд…
– Просто Маккендрик, – перебил Адам и протянул руку для рукопожатия. – Адам Маккендрик.
Максимилиан в испуге уставился на протянутую ему руку, потом все-таки пожал ее и тут же отступил на несколько шагов. Было совершенно очевидно, что он до крайности смущен.
– Что за черт? Можно подумать, что я заразный, – шепнул Адам стоявшему рядом О'Брайену. – Почему они так странно ведут себя? Неужели они не знают, что все люди равны?
– Полегче, парень, – прошептал в ответ Мерфи и похлопал приятеля по плечу. – Мы сейчас не в Америке, а в Старом Свете.
– Да, я знаю. И что с того?
– А то, что это в Америке считается, что все люди равны. А здесь они занимают разное положение, – объяснил Мерфи. – Будешь вести себя как лорд, и они будут тебя уважать. А если станешь себя вести как американец, то будут смотреть на тебя свысока.
Адам пристально посмотрел на Максимилиана.
– Говорите мне «сэр», а не «милорд». Мне так больше нравится.
– Да, сэр. – И тотчас же мужчины-слуги поклонились, женщины присели в реверансе.
Однако не все женщины присели. Джиана не шевельнулась, даже бровью не повела; она по-прежнему стояла прямо, гордо держа голову. Причем у этой девушки была воистину королевская осанка. Джиана совсем не сутулилась, что являлось редкостью для девушек такого высокого роста. Например, сестры Адама частенько горбились, потому что боялись показаться выше мальчиков, с которыми они встречались в школе и в церкви. Эта дурная привычка была у них в доме вечным предметом беспокойства – мать то и дело одергивала дочерей и говорила им, что они должны стоять прямо и, встречая знакомого мальчика, смотреть ему в глаза, а не в сторону. Она даже заставляла девочек ходить вокруг дома, держа книгу на голове.
Что же касается Джианы, то было ясно: она не испытывала никакого беспокойства по поводу того, что может оказаться выше своих кавалеров. Эта девушка нисколько не стеснялась своего роста и стояла прямо, стояла, глядя мужчине в глаза.
Покосившись на Джиану, Максимилиан в смущении откашлялся и спросил:
– Сэр, не представите ли вы нам вашего слугу?
Неужели Максимилиан тоже принял О'Брайена за слугу?
– Мистер О'Брайен вовсе не слуга, он мой друг, и он…
– Сочту за честь, если вы будете считать меня вашим слугой, сэр, – перебил приятеля Мерфи.
Оставив Адама, О'Брайен прошел по турецкому ковру и стал рядом с Джианой и собакой, сидевшей у ног хозяйки. Повернувшись к Лангстрому, он представился, причем говорил с ужаснейшим акцентом – такой можно было услышать только в ирландской глубинке.
– Меня зовут Мерфи О'Брайен, и я очень рад служить мистеру Маккендрику в качестве камердинера.
Удивленный шутовской выходкой приятеля, Адам вскинул брови. Мерфи же наклонился и осторожно погладил пса. Затем, выпрямившись, подмигнул Джиане.
Сообразив, что друг заигрывает с Амазонкой, Адам едва заметно нахмурился – ему это почему-то не понравилось.
– Что ж, давайте продолжим, – пробурчал он.
– Слушаюсь, сэр. – Максимилиан снова поклонился и подошел к Альберту. – Сэр, позвольте представить вам Альберта Лангстрома, дворецкого в Ларчмонт-Лодже. А прежде он служил у покойной графини Брокавии, заведовал домашним хозяйством.
Альберт наклонил голову, а Максимилиан подошел к женщине, стоявшей рядом с дворецким.
– А это Изабель Лангстром, экономка Ларчмонт-Лоджа. Раньше она была экономкой у покойной графини Брокавии.
Изабель сделала реверанс.
Затем настала очередь представлять лесничего и егеря Гордона Росса, брата Изабель, сторожившего охотничий домик до приезда нового хозяина.
Адам узнал, что именно этому человеку он некоторое время назад отправлял телеграмму с просьбой набрать для дома штат прислуги. И не было ничего удивительного в том, что Росс обратился за помощью к своим родственникам – ведь у него не было времени. К тому же его родственники имели большой опыт службы, обладали превосходными рекомендациями.
«Жаль, что не все эти люди служили у покойной графини Брокавии», – подумал Адам.
Земельными угодьями и конюшней заведовали только двое – Гордон Росс и конюх Джозеф Лангстром, сын Максимилиана.
Повернувшись к Гордону Россу, Адам сказал:
– Я хочу как можно скорее осмотреть земельные владения и конюшни. Если выяснится, что моя новая собственность отвечает моим замыслам, вам придется нанять дополнительных работников, которые будут смотреть за лошадьми и отвечать за земельные угодья. – Посмотрев на Джозефа, Адам добавил: – Будет очень много работы. Вы вдвоем не справитесь.
– Понятно, сэр, – кивнул конюх.
Адам окинул взглядом слуг и подошел к Бренне и Джиане, дочерям Альберта и Изабель.
Бренна, младшая из дочек, совсем не походила на свою рослую сестру. Миниатюрная и изящная, с карими глазами и каштановыми волосами, она гораздо больше была похожа на мать, чем на отца. Однако Адама это обстоятельство нисколько не удивило – удивляло другое: белокурая и высокая Джиана совсем не походила ни на мать, ни на отца, ни на свою сестру Бренну. И, по мнению Адама, это в каком-то смысле сближало их с Джианой. Ведь он тоже был в семье белой вороной – во всяком случае, на своих сестер он совсем не был похож.
Взглянув на Вагнера, сидевшего рядом с хозяйкой, Адам с усмешкой подумал: «Его нам с Джианой следует взять в свою компанию – этот пес тоже ни на кого не похож». Он и в самом деле никогда прежде не видел таких странных собак. Что же это за порода? Какое-то время Адам смотрел на огромного пса, державшегося с необыкновенным достоинством. «Красавица и чудовище», – пришло вдруг ему на ум.
– А как насчет чудовища? – спросил Адам, повернувшись к Максимилиану. – Где вы его раздобыли? Что это за порода?
Джиана хотела что-то сказать, но Максимилиан опередил ее:
– Чудовище, как вы изволили назвать эту собаку, на самом деле ирландский волкодав. Графиня Брокавия в собаках души не чаяла. Она подарила этого пса моей племяннице Джиане, когда щенок остался без матери. Племянница вырастила и воспитала его сама, и поэтому, как вы сами видите, он предан ей, и они неразлучны.
– Получается, я только выиграл от кончины графини Брокавии, – заметил Адам. – Если забыть о чудовище…
– Это вовсе не чудовище, а собака. Вернее, пес. Его зовут Вагнер, – заявила Джиана. С вызовом глядя на Адама, она добавила: – И мы с ним действительно не расстаемся ни днем, ни ночью.
– Полагаю, сэр, у вас нет возражений на этот счет, – сказал Максимилиан так, словно это было утверждение, а не вопрос.
Адам пропустил его высказывание мимо ушей. Все его внимание было приковано к девушке:
– Посмотрим. Все зависит от вашего поведения.
– От какого поведения? – спросила Джиана.
– Все зависит от того, займете ли вы сегодня с вашим псом мою кровать.
Глава 8
Принцесса королевской крови никого не поощряет и пресекает любые вольности со стороны мужчин.
Принцип и правило № 71 дворцового этикета принцессы Сакс-Валлерштайн-Каролии, по распоряжению его высочества князя Кароля, часть 1, 1432 год
Адам не заметил, что все присутствующие вздрогнули и в ужасе уставились на него – в эти мгновения он не видел перед собой никого, кроме Джианы.
– Полагаю, моя кровать пришлась вам по вкусу, – сказал он с улыбкой.
– Да, она нам и в самом деле понравилась, – ответила девушка. Погладив Вагнера, она выпрямилась и, вскинув подбородок, посмотрела Адаму прямо в глаза.
– Вы забыли добавить «сэр», – напомнил он.
Джиана нахмурилась. Адам выждал какое-то время и повторил:
– Вы забыли добавить «сэр», моя милая.
По-прежнему глядя ему в глаза, девушка сквозь зубы процедила:
– Да, сэр.
Адам широко улыбнулся.
– Вот и хорошо. Разве было так трудно выговорить это слово?
Глаза Джианы сверкнули.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду, сэр.
– А мне кажется, что вы все прекрасно понимаете. – Адам снова улыбнулся. – Вы ведь очень неглупая девушка.
Все находившиеся в этот момент в библиотеке замерли словно изваяния, а некоторые даже раскрыли рты. Максимилиан силился что-то сказать, но казалось, он лишился дара речи.
А Маккендрик наконец-то осознал, что он почувствовал, едва лишь увидел Джиану. Им овладело вожделение – теперь в этом не было ни малейших сомнений, потому что он ощущал это каждой клеточкой своего тела, всеми нервными окончаниями. Его тело живейшим образом отзывалось на присутствие этой девушки, что весьма его тревожило, и он начинал терять душевное равновесие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Адам нахмурился и проворчал:
– Пока не знаю. Мне вчера было не до этого. Когда я приехал поздно вечером, была буря и лил проливной дождь. Я лишь мельком успел заметить, что здесь есть конюшня.
– Могу тебя заверить, приятель, тебе крупно повезло. Ты выиграл в карты не жалкий охотничий домишко, а настоящее поместье, едва ли не половину графства. – Мерфи почесал в затылке и со вздохом добавил: – Вот бы мне так же везло, как тебе.
– Разве тебе не везет? – ухмыльнулся Адам. – Я всегда считал, что ирландцы отличаются невероятным везением.
Мерфи рассмеялся:
– Это относится не ко всем ирландцам, а только к богатым землевладельцам.
Адам закончил бриться, вытер лицо полотенцем и указал на дверцу гардероба:
– Можешь подать мне жилет?
Не вставая с кровати, Мерфи протянул руку и, сняв с крючка жилет, бросил его другу.
Ловко поймав жилет, Адам тотчас же надел его.
– Спасибо, приятель.
– К вашим услугам, милорд, – с насмешливой улыбкой ответил Мерфи, стараясь подражать английскому произношению.
– Какой же я тебе «милорд»? – проворчал Адам.
– В таком случае – мистер Маккендрик, – сказал О'Брайен, поднимаясь с кровати. – Дружище, а может, проведем это утро, осматривая твои владения? Тогда мы сумеем правильно оценить их коммерческие возможности.
Адам покачал головой.
– Нет, не сейчас. Сейчас я не могу.
– Неужели так устал с дороги? – удивился Мерфи. Адам немного смутился.
– Нет-нет, со мной все в порядке. Просто мне нужно познакомиться со штатом слуг. Видишь ли, я уже договорился, и они будут ждать меня в библиотеке.
– Ты хочешь познакомиться со слугами? – О'Брайен чуть не прыснул от смеха. – С целым штатом слуг?
– В таком большом доме, как этот, должно быть много слуг, – заявил ему Адам. – И мне недавно сообщили, что они уже ждут моих указаний.
– Что ж, парень, я иду с тобой. Не могу пропустить такое событие, – с ухмылкой добавил Мерфи.
– Разумеется, ты не можешь это пропустить, – согласился Адам. – Потому что и ты входишь в штат прислуги.
– Что?! – Лицо О'Брайена вытянулось.
– Маленькая властная женщина, которая послала тебя ко мне с чайником горячей воды, – моя экономка, – объяснил Адам. – И она вбила себе в голову, что ты мой камердинер.
– Кто я?..
– Камердинер. То есть, в сущности, слуга.
О'Брайен с подозрением посмотрел на Адама.
– Но почему она так решила?
– Не думай обо мне плохо, – ответил Адам. – Своим поведением ты сам навел экономку на эту мысль.
– Сам навел?.. – удивился Мерфи. – Когда же?
– Вот ее слова: «Ни разу не видела, чтобы кто-нибудь, кроме камердинеров, так волновался из-за багажа». Теперь понял?
– Клянусь Богом, эти саквояжи стоили мне целого состояния! – проворчал Мерфи.
– Я сказал ей то же самое, – усмехнулся Адам. – И заверил ее, что ты мой друг и что мы вместе путешествуем. Но похоже, она мне не поверила. Во всяком случае, мне так показалось.
Глава 7
Принцесса королевской крови обязана посещать все официальные мероприятия при дворе.
Принцип и правило № 8 королевского этикета принцессы Сакс-Валлерштайн-Каролии, по распоряжению его высочества князя Кароля, часть 1, 1432 год
…и все остальные светские и скучные мероприятия.
Дополнение к правилу № 8: ее высочество принцесса Мэй, 1850 год
Следует отметить, что в то утро, когда Адам присматривался к штату прислуги, к нему самому кое-кто присматривался… Шагая по длинному коридору, направляясь в библиотеку, он не мог отделаться от ощущения, что висевшие на стенах массивные портреты давно умерших предков предыдущих владельцев дома внимательно и с любопытством его разглядывают. Адаму было не по себе, и он невольно поеживался под настороженными взглядами этих высокомерных людей.
Когда же Адам вошел в роскошную библиотеку с массивной дубовой мебелью, на него тотчас уставились восемь пар глаз – на сей раз его действительно внимательнейшим образом рассматривали.
Через несколько секунд вперед вышел Альберт Лангстром. Поклонившись Адаму, он повернулся к пожилому господину, сидевшему неестественно прямо – словно кол проглотил. Когда же Альберт заговорил на каком-то незнакомом языке, Адам с удивлением подумал: «Как странно… Ведь обычно я без труда понимаю шотландцев, говорящих по-английски. А может, этот сейчас говорит по-шотландски?»
Закончив свою речь на непонятном языке, Альберт стал рядом со своей женой. А пожилой господин, повернувшись к Адаму, проговорил:
– Меня зовут Максимилиан… гм… Лангстром. И я личный секретарь вашей милости. А мой… э-э… брат Альберт нижайше просит извинить его за то, что он недостаточно хорошо знает английский язык и не может представить вам всех, как положено. Он просит, чтобы вы позволили мне сделать это вместо него. – Сам Максимилиан говорил по-английски с сильным акцентом, но Адам прекрасно понимал каждое слово. – Итак, сэр, вы разрешите мне представить вам всех остальных слуг Ларчмонт-Лоджа?
Адам кивнул и тут же спросил:
– Вы шотландец?
Максимилиан покачал головой:
– Нет, милорд. А вот Гордон и Изабель – они шотландцы. Они брат и сестра. Остальные служили у разных господ… за границей. Некоторые – в доме графини Брокавии, ныне покойной.
– Значит, вас здесь восемь человек? – спросил Адам.
– Да, в настоящее время восемь, милорд…
Адам вскинул вверх руку и решительно покачал головой:
– Нет-нет, я не милорд. Видите ли, я американец и, следовательно, не лорд.
– Но, милорд…
– Просто Маккендрик, – перебил Адам и протянул руку для рукопожатия. – Адам Маккендрик.
Максимилиан в испуге уставился на протянутую ему руку, потом все-таки пожал ее и тут же отступил на несколько шагов. Было совершенно очевидно, что он до крайности смущен.
– Что за черт? Можно подумать, что я заразный, – шепнул Адам стоявшему рядом О'Брайену. – Почему они так странно ведут себя? Неужели они не знают, что все люди равны?
– Полегче, парень, – прошептал в ответ Мерфи и похлопал приятеля по плечу. – Мы сейчас не в Америке, а в Старом Свете.
– Да, я знаю. И что с того?
– А то, что это в Америке считается, что все люди равны. А здесь они занимают разное положение, – объяснил Мерфи. – Будешь вести себя как лорд, и они будут тебя уважать. А если станешь себя вести как американец, то будут смотреть на тебя свысока.
Адам пристально посмотрел на Максимилиана.
– Говорите мне «сэр», а не «милорд». Мне так больше нравится.
– Да, сэр. – И тотчас же мужчины-слуги поклонились, женщины присели в реверансе.
Однако не все женщины присели. Джиана не шевельнулась, даже бровью не повела; она по-прежнему стояла прямо, гордо держа голову. Причем у этой девушки была воистину королевская осанка. Джиана совсем не сутулилась, что являлось редкостью для девушек такого высокого роста. Например, сестры Адама частенько горбились, потому что боялись показаться выше мальчиков, с которыми они встречались в школе и в церкви. Эта дурная привычка была у них в доме вечным предметом беспокойства – мать то и дело одергивала дочерей и говорила им, что они должны стоять прямо и, встречая знакомого мальчика, смотреть ему в глаза, а не в сторону. Она даже заставляла девочек ходить вокруг дома, держа книгу на голове.
Что же касается Джианы, то было ясно: она не испытывала никакого беспокойства по поводу того, что может оказаться выше своих кавалеров. Эта девушка нисколько не стеснялась своего роста и стояла прямо, стояла, глядя мужчине в глаза.
Покосившись на Джиану, Максимилиан в смущении откашлялся и спросил:
– Сэр, не представите ли вы нам вашего слугу?
Неужели Максимилиан тоже принял О'Брайена за слугу?
– Мистер О'Брайен вовсе не слуга, он мой друг, и он…
– Сочту за честь, если вы будете считать меня вашим слугой, сэр, – перебил приятеля Мерфи.
Оставив Адама, О'Брайен прошел по турецкому ковру и стал рядом с Джианой и собакой, сидевшей у ног хозяйки. Повернувшись к Лангстрому, он представился, причем говорил с ужаснейшим акцентом – такой можно было услышать только в ирландской глубинке.
– Меня зовут Мерфи О'Брайен, и я очень рад служить мистеру Маккендрику в качестве камердинера.
Удивленный шутовской выходкой приятеля, Адам вскинул брови. Мерфи же наклонился и осторожно погладил пса. Затем, выпрямившись, подмигнул Джиане.
Сообразив, что друг заигрывает с Амазонкой, Адам едва заметно нахмурился – ему это почему-то не понравилось.
– Что ж, давайте продолжим, – пробурчал он.
– Слушаюсь, сэр. – Максимилиан снова поклонился и подошел к Альберту. – Сэр, позвольте представить вам Альберта Лангстрома, дворецкого в Ларчмонт-Лодже. А прежде он служил у покойной графини Брокавии, заведовал домашним хозяйством.
Альберт наклонил голову, а Максимилиан подошел к женщине, стоявшей рядом с дворецким.
– А это Изабель Лангстром, экономка Ларчмонт-Лоджа. Раньше она была экономкой у покойной графини Брокавии.
Изабель сделала реверанс.
Затем настала очередь представлять лесничего и егеря Гордона Росса, брата Изабель, сторожившего охотничий домик до приезда нового хозяина.
Адам узнал, что именно этому человеку он некоторое время назад отправлял телеграмму с просьбой набрать для дома штат прислуги. И не было ничего удивительного в том, что Росс обратился за помощью к своим родственникам – ведь у него не было времени. К тому же его родственники имели большой опыт службы, обладали превосходными рекомендациями.
«Жаль, что не все эти люди служили у покойной графини Брокавии», – подумал Адам.
Земельными угодьями и конюшней заведовали только двое – Гордон Росс и конюх Джозеф Лангстром, сын Максимилиана.
Повернувшись к Гордону Россу, Адам сказал:
– Я хочу как можно скорее осмотреть земельные владения и конюшни. Если выяснится, что моя новая собственность отвечает моим замыслам, вам придется нанять дополнительных работников, которые будут смотреть за лошадьми и отвечать за земельные угодья. – Посмотрев на Джозефа, Адам добавил: – Будет очень много работы. Вы вдвоем не справитесь.
– Понятно, сэр, – кивнул конюх.
Адам окинул взглядом слуг и подошел к Бренне и Джиане, дочерям Альберта и Изабель.
Бренна, младшая из дочек, совсем не походила на свою рослую сестру. Миниатюрная и изящная, с карими глазами и каштановыми волосами, она гораздо больше была похожа на мать, чем на отца. Однако Адама это обстоятельство нисколько не удивило – удивляло другое: белокурая и высокая Джиана совсем не походила ни на мать, ни на отца, ни на свою сестру Бренну. И, по мнению Адама, это в каком-то смысле сближало их с Джианой. Ведь он тоже был в семье белой вороной – во всяком случае, на своих сестер он совсем не был похож.
Взглянув на Вагнера, сидевшего рядом с хозяйкой, Адам с усмешкой подумал: «Его нам с Джианой следует взять в свою компанию – этот пес тоже ни на кого не похож». Он и в самом деле никогда прежде не видел таких странных собак. Что же это за порода? Какое-то время Адам смотрел на огромного пса, державшегося с необыкновенным достоинством. «Красавица и чудовище», – пришло вдруг ему на ум.
– А как насчет чудовища? – спросил Адам, повернувшись к Максимилиану. – Где вы его раздобыли? Что это за порода?
Джиана хотела что-то сказать, но Максимилиан опередил ее:
– Чудовище, как вы изволили назвать эту собаку, на самом деле ирландский волкодав. Графиня Брокавия в собаках души не чаяла. Она подарила этого пса моей племяннице Джиане, когда щенок остался без матери. Племянница вырастила и воспитала его сама, и поэтому, как вы сами видите, он предан ей, и они неразлучны.
– Получается, я только выиграл от кончины графини Брокавии, – заметил Адам. – Если забыть о чудовище…
– Это вовсе не чудовище, а собака. Вернее, пес. Его зовут Вагнер, – заявила Джиана. С вызовом глядя на Адама, она добавила: – И мы с ним действительно не расстаемся ни днем, ни ночью.
– Полагаю, сэр, у вас нет возражений на этот счет, – сказал Максимилиан так, словно это было утверждение, а не вопрос.
Адам пропустил его высказывание мимо ушей. Все его внимание было приковано к девушке:
– Посмотрим. Все зависит от вашего поведения.
– От какого поведения? – спросила Джиана.
– Все зависит от того, займете ли вы сегодня с вашим псом мою кровать.
Глава 8
Принцесса королевской крови никого не поощряет и пресекает любые вольности со стороны мужчин.
Принцип и правило № 71 дворцового этикета принцессы Сакс-Валлерштайн-Каролии, по распоряжению его высочества князя Кароля, часть 1, 1432 год
Адам не заметил, что все присутствующие вздрогнули и в ужасе уставились на него – в эти мгновения он не видел перед собой никого, кроме Джианы.
– Полагаю, моя кровать пришлась вам по вкусу, – сказал он с улыбкой.
– Да, она нам и в самом деле понравилась, – ответила девушка. Погладив Вагнера, она выпрямилась и, вскинув подбородок, посмотрела Адаму прямо в глаза.
– Вы забыли добавить «сэр», – напомнил он.
Джиана нахмурилась. Адам выждал какое-то время и повторил:
– Вы забыли добавить «сэр», моя милая.
По-прежнему глядя ему в глаза, девушка сквозь зубы процедила:
– Да, сэр.
Адам широко улыбнулся.
– Вот и хорошо. Разве было так трудно выговорить это слово?
Глаза Джианы сверкнули.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду, сэр.
– А мне кажется, что вы все прекрасно понимаете. – Адам снова улыбнулся. – Вы ведь очень неглупая девушка.
Все находившиеся в этот момент в библиотеке замерли словно изваяния, а некоторые даже раскрыли рты. Максимилиан силился что-то сказать, но казалось, он лишился дара речи.
А Маккендрик наконец-то осознал, что он почувствовал, едва лишь увидел Джиану. Им овладело вожделение – теперь в этом не было ни малейших сомнений, потому что он ощущал это каждой клеточкой своего тела, всеми нервными окончаниями. Его тело живейшим образом отзывалось на присутствие этой девушки, что весьма его тревожило, и он начинал терять душевное равновесие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33