Непонятно, отчего это все удивляются, почему многие из нас кончают на улице.
– Поверь, не стоит читать мне об этом лекцию, – промолвил Уэр. – Женщины в моей семье постоянно разглагольствовали по этому поводу.
– Я уже собралась было действительно устроиться куда-нибудь горничной, но тут появился дядя Эдвард.
– Что за дядя Эдвард?
– Мой единственный близкий родственник, – ответила Леона. – Со стороны матери, – пояснила она. – Когда мамы не стало, он путешествовал по Америке. Я не знала, где он, поэтому не могла написать ему или послать телеграмму и сообщить о произошедшем. Но через пару месяцев он вернулся в Англию и немедленно приехал ко мне. Дядя Эдвард сразу понял, что с деньгами у меня проблема, и взял меня к себе в дом.
– А твой дядя знал что-то о камне утренней зари?
– Конечно! Думаю, я и сама что-то рассказывала ему, ведь, в конце концов, кристалл был в нашей семье много лет, передавался из поколения в поколение.
– Кроме тех лет, когда его там не было, – раздражающе спокойным тоном промолвил Таддеус.
Леона бросила на него испепеляющий взгляд. Таддеус сделал вид, что ничего не заметил.
– Расскажи мне о дяде, – попросил он.
Тихонько вздохнув, она продолжила свою историю:
– Честно говоря, в то время я совсем плохо его знала, потому что в детстве очень мало виделась с ним. Дядя Эдвард редко приходил к нам. Мне было известно лишь то, что мама и бабушка обожали его, но во многом не одобряли.
– Почему? – удивился Таддеус.
– Кроме всего прочего, дядя был артистом. Он вечно путешествовал – то здесь, то в Америке. К тому же у него была не слишком хорошая репутация во всем, что касалось женщин. Правда, справедливости ради стоит заметить, что дяде Эдварду не приходилось прилагать больших усилий к тому, чтобы очаровывать женщин. Они сами слетались к нему, как пчелы к меду.
– Он хорошо к тебе относился?
– О да. – На ее губах промелькнула улыбка. – Дядя по-своему очень любит меня.
– В таком случае, где же он сейчас?
Леона рассеянно посмотрела на Фога.
– Опять путешествует по Америке, – ответила она.
– В каком именно месте Америки он находится?
Леона запустила пальцы в шерсть собаки.
– Понятия не имею.
– Твой дядя уехал в Америку и оставил тебя на произвол судьбы? – уточнил Таддеус.
Леона нахмурилась.
– Мне ведь уже не шестнадцать лет, – сказала она. – Сейчас я в состоянии сама позаботиться о себе.
– И когда же он уехал на этот раз? – продолжал свои расспросы Таддеус.
Подумав, Леона ответила:
– Около двух лет назад.
– Ты что-то слышала о нем?
– Я получила телеграмму от полицейского из Сан-Франциско, в которой сообщалось, что дядя Эдвард погиб при пожаре в отеле, – промолвила она в ответ. – Это было восемнадцать месяцев назад.
Таддеус долго молчал. Подняв на него глаза, Леона увидела, что он в задумчивости смотрит на нее.
– Ты не веришь, что он умер, – наконец промолвил Уэр.
– Возможно, я просто не хочу верить этому, – сказала она. – Дядя Эдвард – мой последний родной человек на этом свете. Очень трудно смириться с тем, что у тебя совсем не осталось близких людей.
– Это я понимаю, – кивнул Таддеус. – А расскажи мне о том, как ты жила с дядей Эдвардом.
– Неужели это так важно для твоего расследования?
– Не знаю, – признался Уэр. – Но я уже говорил тебе, что предпочитаю узнать все возможное об интересующем меня деле.
– История довольно сложная, – вздохнула Леона.
– Я слушаю.
– Дядя знал, что я унаследовала от мамы талант читать кристаллы, как мы выражаемся. Вот дядя Эдвард и предложил, чтобы мы работали вместе, а он выступал бы в качестве моего менеджера.
– Как он отнесся к тому, что клиенты неохотно обращались за консультацией к молодой женщине?
– Я ведь уже упоминала, что дядя Эдвард одно время работал актером в театре. Вот он и придумал переодеть меня в стильную вдовушку и закрыть лицо густой вуалью. После этого клиенты стали считать меня более взрослой и зрелой женщиной. К тому же им нравилась таинственная атмосфера, окружавшая меня, которая появилась благодаря костюму и вуали.
Похоже, Таддеус удивился.
– Твой дядя знал, что делает.
– Да, – улыбнулась Леона. – Переодевание оказалось настолько эффективным, что я продолжала носить костюм вдовы, даже когда повзрослела и мне было уже за двадцать.
– Дела пошли в гору? – спросил Уэр.
– Да, несколько лет все шло просто замечательно. – Она помолчала. – До тех пор, пока дядя Эдвард не увлекся идеей капиталовложений.
Таддеус слегка прищурился.
– Идеей капиталовложений? – переспросил он.
– Ты должен поверить в то, что дядя искренне верил в возможность сколотить состояние на американском Западе. Особенно его привлекало горное дело.
– Горное дело… – эхом отозвался Уэр.
Леона не поняла, что он думает обо всем этом, поэтому быстро продолжила:
– У дяди Эдварда было полно возможностей общаться с моими клиентами, ведь именно он назначал даты приема. И он стал упоминать в разговорах, что уверен в том, что капиталовложения в горные разработки на американском Западе принесут огромный доход. Потом нам стало известно, что несколько джентльменов буквально настояли на том, чтобы дядя Эдвард взял у них деньги для этого предприятия.
Губы Таддеуса скривились, а потом он усмехнулся.
– И два года назад добрый дядюшка Эдвард отплыл под парусами в Америку с несколькими сотнями тысяч фунтов, которые ему дали твои клиенты, и с тех пор ты не получала от него весточки, – проговорил он.
Леона напряженно выпрямилась.
– Я уверена, что в один прекрасный день он вернется и привезет обещанную прибыль, – заявила она.
Улыбка Таддеуса стала еще шире.
– Ты – племянница Эдварда Пайпвелла, – сказал он.
Она с гордостью вздернула вверх подбородок.
– Именно так.
Глаза Таддеуса заискрились от смеха.
– Та самая женщина, которая помогла доктору Пайпвеллу ограбить самых богатых членов общества «Аркейн», – добавил он.
– Мой дядя не воровал их денег! – с неожиданной яростью проговорила Леона. – Он предложил честную схему капиталовложений. И в том, что дела не пошли, его вины нет.
Она зря теряла время: к этому мгновению смех так и рвался из Таддеуса наружу. Он так заливисто хохотал, что Леона не могла понять, что он пытается сказать ей. Таддеус рычал от смеха, выл от него, захлебывался им.
Фог с любопытством посмотрел на него, затем склонил голову набок. Леона застыла на месте, не зная, что делать.
Дверь в библиотеку отворилась.
Таддеус с явным усилием взял себя в руки и наградил Викторию зверской улыбкой.
– Ничего важного, тетя Вики, – заверил он ее. – Мы с Леоной как раз собирались присоединиться к вам за завтраком.
– Хм! – Виктория с подозрением посмотрела на Леону, а потом ретировалась в холл. Дверь за ней захлопнулась с неодобрительным стуком.
Леона взглянула на Таддеуса.
– Я пойму, если ты не станешь рассказывать об интимной связи с племянницей доктора Пайпвелла, – сказала она сердито.
Уэр встал из-за стола, его глаза по-прежнему блестели от смеха.
– Для меня твоя связь с доктором Пайпвеллом ничего не значит, – сказал он. – Я не терял денег, участвуя в проекте твоего дяди.
Протянув руку, он поднял Леону со стула и взял ее за подбородок.
– Таддеус…
– Мне не хочется думать ни о чем, кроме как о продолжении интимной связи с вами, мисс Хьюитт, – сказал он.
Он поцеловал ее так крепко, что вокруг них так и забурлили потоки энергии. Когда Таддеус выпустил Леону из своих объятий, ей пришлось схватиться за край стола, чтобы удержаться на ногах.
Таддеус снова улыбнулся ей, вид у него был удовлетворенный.
– Думаю, нам пора идти завтракать, – вымолвил он. – А ты что на это скажешь?
Глава 22
Леона осторожно постучала в дверь спальни.
– Это вы, мисс Хьюитт? – отозвалась своим отрывистым грубоватым голосом Виктория. – Можете войти.
Леона неохотно отворила дверь. Ей вовсе не хотелось идти на эту встречу. Виктория позвала ее после того, как Таддеус отправился на, как он выразился, «короткое свидание» с Калебом Джонсом. Леона пошла в сад с Фогом и записками своей матери. Она уютно устроилась на скамейке, но тут перед ней появилась молоденькая горничная Мэри, которая выполняла по дому любую работу.
– Леди Милден отправила меня к вам, чтобы сообщить, что она хочет вас видеть, мэм, – сказала Мэри, с опасением поглядывая на Фога, который нюхал какой-то листочек у садовой стены. – Она просила вас зайти в ее спальню.
Почти что королевское приказание.
Леона застыла в дверях, глядя на Викторию, сидевшую за изящным небольшим письменным столиком.
– Вы хотели поговорить со мной? – вежливо спросила Леона.
– Да. Прекратите маячить на пороге, оставаясь наполовину в холле, – приказала Виктория. – Войдите и закройте дверь.
Чувствуя себя чуть ли не служанкой, Леона повиновалась.
– Я хочу потолковать с вами по личному делу, – заявила Виктория.
Да уж, попала в переделку, подумала Леона. Между прочим, это была не ее идея приехать в этот дом в качестве гостьи.
– Если вы желаете говорить о моей связи с мистером Уэром, – холодно произнесла она, – то я не собираюсь обсуждать ее с вами.
Виктория недовольно поморщилась.
– Мне нечего сказать об этом, – промолвила она. – Совершенно очевидно, что вы предназначены друг для друга и должны были стать любовниками. Нет, я хочу потолковать совсем о другом.
– Понятно, – кивнула Леона. Она была в замешательстве.
– Насколько я понимаю, вы – эксперт по снам и бессоннице? – вопросительным тоном проговорила Виктория.
Леона вспомнила полоску света, которую видела в два часа под дверью спальни Виктории прошлой ночью.
– Да, у меня есть талант работать с негативной энергией, мешающей человеку нормально отдыхать ночью, – осторожно произнесла она.
– Очень хорошо, – кивнула Виктория. – В таком случае я хочу воспользоваться вашими услугами.
Леона с трудом сглотнула.
– Ну-у…
– Причем немедленно, – добавила тетушка Таддеуса.
– М-м-м…
– Какие-то проблемы, мисс Хьюитт?
– Нет-нет, никаких проблем, – быстро проговорила Леона. – Просто мне казалось, что вы неодобрительно ко мне относитесь.
– Это к делу никакого отношения не имеет! – отрезала Виктория. – Прошу вас считать меня своим клиентом.
Леона взвесила все «за» и «против» и поняла, что у нее нет никаких шансов избежать работы с Викторией, а если она сделает это, то выставит себя трусихой. «…Ты должна контролировать свою публику с того самого мгновения, когда ступаешь на сцену. И никогда не позволяй публике контролировать тебя».
Виктория встала. Она, как обычно, держалась прямо и уверенно, но утренний свет озарил целую карту линий и складочек на ее лице. Когда она подошла к окну, Леона ощутила ауру усталости, окружавшую ее.
– С тех пор как умер мой муж, я ни единой ночи не спала нормально, мисс Хьюитт, – проговорила она. – Бывает, выключу свет и лежу без сна, порой часы напролет. А если я засыпаю, то вижу мрачные сны. – Она крепко сжала рукой штору. – Иногда я просыпаюсь в слезах. Иногда…
– Да?
– Иногда мне кажется, что лучше бы мне вообще не просыпаться, – прошептала Виктория.
Боль и печаль в ее голосе мгновенно прогнали раздражение и опасения Леоны. Она сразу стала рассматривать Викторию как свою клиентку.
– Я слышала такое от многих людей, обращавшихся ко мне за помощью, – спокойно сказала она.
– Вы наверняка считаете меня слабой, – вымолвила Виктория.
– Вовсе нет, – возразила Леона.
– Я пожилая женщина, мисс Хьюитт, – продолжила тетушка Таддеуса. – Но у меня была хорошая жизнь. Мне очень повезло со здоровьем, у меня чудесная семья, благодаря которой у меня есть дом, где я могу провести остаток дней. Но почему сон донимает меня? Почему, закрывая глаза, я вынуждена видеть ужасные тяжелые сновидения?
Леона крепче сжала в руках записки матери.
– Жизнь всех людей включает в себя потери, – промолвила она. – И чем дольше мы живем, тем больше потерь нам приходится пережить. Так уж устроен мир.
Повернувшись, Виктория посмотрела на нее долгим оценивающим взглядом.
– Вижу, что и вы тоже пережили потери, хотя вам нет еще и тридцати, – сказала она.
– Да.
Виктория вновь повернулась к окну.
– Количество потерь может быть просто ошеломляющим, когда живешь долго. Я пережила родителей, брата, любимого мужа, одну из моих дочерей, ее младенца, который умер в колыбельке следом за ней, множество друзей…
– Моя мама была убеждена, что такое большое количество потерь не может не повлиять на сон в последующие годы, – сказала Леона. – Груз несчастий вырабатывает отрицательную энергию, которая влияет на человека. Поэтому с этой энергией следует бороться с помощью позитивных мыслей.
– Позитивных мыслей? – удивленно переспросила Виктория.
– Тем из нас, кто работает с кристаллами, известна сила мыслей человека. В них немало энергии. Негативная, разумеется, оказывает свое действие. Однако позитивная энергия может противостоять негативной. Скажите мне, мадам, о чем вы думаете, когда мучаетесь бессонницей?
Виктория напряженно выпрямилась. А потом очень медленно повернулась. Леона знала, что она не видит галлюцинаций вроде тех, что преследовали Таддеуса в ту ночь, когда он был отравлен. Но было в ее поведении, в напряженной позе что-то, напоминавшее поведение Уэра.
– Я думаю о прошлом, – прошептала Виктория. – Думаю обо всех ошибках, которые совершила. О тех поступках, которые должна была сделать и не сделала. Думаю о своих потерях…
– Пойду-ка я за своими кристаллами, – сказала Леона.
Глава 23
Через час она вернулась на свой стул и посмотрела на Викторию, которая сидела с другой стороны маленького письменного стола. Сияние голубого кристалла, лежащего на столе между ними, стало быстро угасать, когда они перестали фокусировать на нем внимание.
– Я предупреждала вас, что это может быть утомительным процессом, – ласково проговорила Леона. – С вами все в порядке?
– Да, только я ужасно устала, – промолвила Виктория. Нахмурившись, она посмотрела на кристалл. – Вы с помощью этого же метода спасли моего племянника в ту ночь, когда он был отравлен?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40