я не могла на нее смотреть. С каждой минутой меня все больше охватывали мрачные мысли.Что еще он может мне сделать? Тогда я подумала, в какую ярость пришел бы Ли, если б узнал об этом. Уверена, он убил бы Бомонта Гранвиля. Один раз он это почти сделал, и за меньшую обиду.Но Ли никогда не узнает об этом. Я подумала, видел ли кто-нибудь из нашей семьи нарочного? Мать могла бы спросить, что он привез. Можно ли мне показывать картину? «Это от одного человека, с которым мы познакомились в Венеции», — могла бы ответить я. И тогда бы ее увидел Ли, и он заметил бы эти инициалы.Первым моим желанием было уничтожить картину, но я решила пока этого не делать. Я положила ее в ящик и закрыла сверху одеждой. Через несколько дней я избавлюсь от нее, и, если до тех пор никто не поинтересуется посыльным, значит, никто ничего не заметил.Я постаралась успокоиться, прежде чем спуститься вниз. Мне удалось совладать с собой, но ужасная тень нависла над моим будущим.
Нарочного никто не заметил, и о том, что он привез, никаких вопросов не возникло. Несколько дней спустя я разорвала картину и сожгла ее в очаге. Как только я сделала это, то сразу почувствовала себя лучше."Это было сделано просто, чтобы позлить меня», — уверяла я себя, но ощущала беспокойство, оттого что Гранвиль знает о моей приближающейся свадьбе. Ли ездил в Лондон, и не было никаких причин держать свадьбу в секрете. Его знали многие, и, естественно, все интересовались, на ком он женится. Я была внучкой генерала Толуорти, хорошо известного воина, который облек себя славой на службе делу короля. Моим отцом был Карлтон Эверсли, близкий друг бывшего короля. Мы очень надеялись, что его имя не будет упоминаться в связи с восстанием Монмута, но, как я поняла, большая часть народа совершенно разочаровалась в нынешнем короле, поэтому мало кто питал к моему отцу враждебные чувства.Как бы то ни было, на душе у меня полегчало, когда я уничтожила картину, и я попыталась выкинуть ее из головы.Венчались мы в часовне Эверсли, но, даже когда мы вышли оттуда — моя рука в руке Ли, — я ощущала, что тайна эта, подобно камню, лежит между нами, и мне очень захотелось рассказать Ли о той страшной ночи. Но я знала, что, если я сделаю это, он не успокоится, пока не отомстит Бомонту Гранвилю, а это означает смерть кого-либо из них двоих.Мысли о Бомонте Гранвиле постоянно терзали меня. Я любила Ли, я сгорала от страсти к нему, но все время рядом незримо присутствовал Бомонт Гранвиль. Ли чувствовал, что что-то происходит. Он никак не мог понять, в чем дело, и поэтому терзался. Вероятно, он считал, что я все еще горюю по Джоселину, но я не могла объяснить, что я люблю его, что я хочу его одного. Мне постоянно мешало, что я никак не могла забыть о той ночи в Дорчестере.Даже несмотря на то, что у меня уже был ребенок, Ли все равно продолжал считать меня не вполне взрослой. Он был не уверен во мне и, как я догадывалась, был расстроен. Я понимала, что он места себе находить не будет, когда нам придется расстаться. Он много говорил о будущем: что очень плохо, когда муж и жена часто живут в разлуке, что неизбежно, когда муж военный, и, когда ситуация станет более стабильной, он, наверное, подаст в отставку. Мы не могли прожить всю жизнь в Эверсли-корте, так как он принадлежал Эдвину, его жене и детям, которые у них еще родятся, моим родителям и брату Карлу. Но был еще старенький Довер-хаус. Он очень был похож на Эверсли-корт, правда, чуть меньше, но с той же планировкой и построенный в те же елизаветинские времена. Ли мог выкупить его у Эверсли, и мы могли бы поселиться там. Он уже начал строить планы, как нам достроить его и как возделать землю: в его распоряжении находился хороший кусок плодородных земель.— Я никуда не буду от тебя уезжать! — сказал он.Я почувствовала его недоверие, и вновь мне захотелось признаться и рассказать ему о той ужасной ночи, которая навсегда изранила мою душу. Я хотела, чтобы он понял, что дело вовсе не в том, что я не люблю его, что все случившееся со мной доказало мне, что никогда и никого не смогу я полюбить так, как его. Но когда я опять подумала о возможных последствиях, я решила промолчать.Харриет еще гостила у нас вместе с Карлоттой, Бенджи и Грегори. Она сказала, что хочет как можно больше побыть со своим сыном, а я этому была только рада: не только потому, что рядом будет Харриет, которая всегда была хорошей советчицей, но потому, что и Карлотта останется со мной еще немного.Карлу к тому времени исполнилось шестнадцать, Бенджи был годом старше, так что они действительно уже совсем выросли и осенью уезжали в университет.Ли без перерыва говорил о Довер-хаусе: за последние дни это стало его любимой темой разговора, но мой отец указал ему на то, что значительная часть тамошней земли потребует обработки и заботы, прежде чем начнет давать хорошие урожаи. Но тут Карл внезапно сказал:— А почему бы вам не поселиться в Эндерби-холле, Ли? Хороший дом… был, во всяком случае…— Эндерби-холл… — задумчиво проговорил Ли. — А разве его еще никто не занял?— Нет, — ответила мать, — и вроде не собирается. Говорят, будто там водятся привидения!— Чушь какая! — воскликнул Ли. — Когда там жил Эндерби, все было в порядке!— О, это была большая трагедия для всех нас! — сказала мать.— Он вместе с Хилтоном из Грассленд Мэйнора участвовал в заговоре «Ржаного дома», — добавил отец, — и их поместья конфисковали.— Сначала, конечно, — вставила мать, — забрали оттуда семьи. У несчастной Грэйс Эндерби сердце разрывалось от горя. Она даже попыталась повеситься. Это произошло в главном зале, но веревка оказалась слишком длинной, и, вместо того чтобы повеситься, как она рассчитывала, она ударилась об пол. Она умерла не сразу… Слуги говорят, что перед смертью она прокляла это место, и ее крики слышны до сих пор, когда вы проезжаете мимо дома ночью!— Значит, вот откуда пошли слухи, что в этом месте водятся привидения? — спросил Ли.— Никто никаких воплей не слышал, — сказал мой отец. — Как всегда, это только слухи! Я думаю, их часто выдумывают — эти дома с привидениями!— Но мы, например, всегда считали это место странным и загадочным, — заметила моя мать. — Это была семья убежденных католиков, и поговаривали, что там есть даже тайник, где они прятали своих священников.— Какая грустная история, — сказала Джейн, — но все равно не хотелось бы мне оказаться там после наступления темноты.— Ерунда, не может же вас испугать подобная чушь? — проворчал отец.— Конечно, днем хорошо храбриться, — сказала мать. — А сейчас дом превратился в старое и мрачное здание, сад зарос, однако он продается. Хотя кто захочет покупать дом, где случилось что-либо подобное?— Думаю, он перешел в руки какого-нибудь дальнего родственника Эндерби, а тот хочет побыстрее от него избавиться. Но ничего у него не получится, пока он не приведет в порядок сад — тогда, кстати, и весь этот мрачный вид исчезнет — и пока не позаботится о том, чтобы положить конец всем этим слухам.— А я бы хотел пойти туда и посмотреть, — сказал Бенджи.— Струсишь! — подстрекающе сказал Карл.— Не правда, — возразил Бенджи, — вот увидишь, схожу туда!— Но, — сказала я, — он долгое время пустовал. Если бы кто-нибудь взялся за него да вычистил, был бы совершенно нормальный дом!После этого разговор обратился на события внутри страны, которые всегда для нас были первостепенными, и дом с привидениями, и семейство Эндерби мигом были забыты.
На следующий день, ближе к вечеру, в сад, где мы наслаждались теплыми солнечными лучами, вбежала Салли Нулленс и сообщила ужасную новость — Карлотты нигде не было.Меня охватил страх. Я повернулась к Салли и крикнула:— Но где она может быть?— Она лежала в своей кроватке и дремала — так, по крайней мере, я думала! Потом я пошла будить ее, а ее там нет!После того как я вышла замуж, Карлотта вернулась в детскую. Она обиделась на это и во всем склонна была винить Ли, который, как она считала, отнял меня у нее.— Наверное, она где-нибудь в саду, — предположила мать.— Пойду посмотрю, — сказала я.— И я с тобой, — поднялся Ли.Мы обыскали сад, но нигде не было и следа Карлотты. Тогда мы пошли в дом и осмотрели все комнаты до единой. Теперь я по-настоящему встревожилась.— Но куда она могла запропаститься?! — вне себя от тревоги воскликнула я.— Вот чертенок! — пробормотала Салли Нулленс. — Она не хотела ложиться в кровать, мне пришлось долго уговаривать ее. Она очень злилась, сказала, что хочет пойти с Карлом и Бенджи, но такие мальчики, как они, не любят, когда за ними увязываются дети.— Где Карл и Бенджи? — спросила я.— Не знаю, — ответила Салли. — Часа в два они куда-то вместе ушли, с тех пор я их не видела! Я облегченно вздохнула:— Она, наверное, с ними.— Она приставала к ним, но они сказали, что не возьмут ее, а потом подошла я и велела ей идти в кровать.— Я думаю, она пошла с ними, Салли, — с легким беспокойством сказала я. — Может, они смягчились и взяли ее?— Не знаю, но попомните мои слова: у меня будет к ней одно дельце, когда она вернется!Я видела, что Салли вне себя от беспокойства. Мы вернулись в сад.— Ну что, нашли это вредное создание? — спросила Харриет.— Нет, — ответила я, — Салли думает, что она увязалась за Карлом и Бенджи.— А, ну да, она всегда за ними по пятам бродит!— Она совсем, как ты, Присцилла, — сказала мать. — Ты всегда хотела быть только вместе с Эдвином и Ли!— Салли не знает, что и думать: она должна была быть в постели!— У Карлотты тяга к приключениям, — вставила Харриет. — Вокруг нее постоянно будут какие-то события!— Она — испорченный ребенок! — сказал отец, но в голосе его промелькнули мягкие нотки.Мы немного поговорили о других делах: о том, что происходит при дворе и на континенте. Естественно, как это часто случалось в те дни, было упомянуто и имя Вильгельма Оранского.Через час вернулись Карл и Бенджи. Я кинулась им навстречу.— Где Карлотта? — закричала я.Они с недоумением воззрились на меня.— Разве ее не было с вами? Они покачали головами. Вот тогда я действительно испугалась.— Надо приниматься за поиски! — сказал Ли.— Она не могла уйти далеко, — в раздумье заметила Харриет.Я подумала о том, что, возможно, она пошла в лес и заблудилась. Я с ужасом подумала о том, что с ней там может случиться. Как раз в то время в лесу остановился табор цыган. Я неоднократно слышала о том, что они похищают детей. При мысли об этом я чуть не упала в обморок.— Мы вскоре найдем ее, — сказал отец. — Разделимся на две группы и обыщем все по соседству: она не могла уйти далеко.Я, Ли, Карл и Бенджи пошли в одну сторону, мой отец возглавил другую группу.— Бьюсь об заклад, — сказал Ли, — она забралась куда-нибудь и заснула.— Либо она потерялась, — хмуро сказала я. Если на нее наткнутся цыгане, они снимут с нее все, что можно. Золотая цепочка, подаренная ей Грегори, которую она всегда носила на шее, дорого стоила, а ее красота могла привлечь их внимание. Я представила, как они толпятся вокруг моей милой девочки. Что они могут сделать с ней? Я подумала о том, как она, грязная и неухоженная, будет продавать вещи и предсказывать будущее. С этим ее властная натура не смирится никогда, она будет бунтовать! И все-таки что они могут с ней сделать?Ли успокаивал меня:— Мы скоро ее найдем. Она где-то тут, рядом, не могла же она уйти далеко?Мы обыскали все вокруг дома. Я предположила, что, может быть, она убежала к морю: она говорила об этом вчера.— Она хотела пойти с нами, — сказал Карл, — но она была здесь, когда мы уходили. Я сказал, что мы идем в дом с привидениями. Она продолжала настаивать на своем, поэтому мы повернулись и ушли без нее.— А как ты думаешь… — начала было я.— До дома почти миля, — сказал Ли.— Она знает дорогу, — ответил Карл. — Несколько дней назад мы проезжали мимо, и она сказала, что хочет увидеть настоящего призрака.— Наслушалась всяких сплетен! — сказала я. — Вот туда-то она и пошла, я уверена в этом! Все, идем в Эндерби!Ли сказал, что туда можно доехать на лошадях, что значительно сэкономит нам время, поэтому мы побежали к конюшне и спустя несколько минут уже скакали по направлению к Эндерби.У дома мы спрыгнули на землю и стреножили лошадей. Дорожка так заросла травой, что нам пришлось ехать очень осторожно, чтобы не наткнуться на что-нибудь. Должна признаться, что, когда мы проезжали сквозь ворота, я содрогнулась. Было что-то сверхъестественное в этом месте. Пред нами вырос дом — красный кирпич, центральный зал с западным и восточным крыльями, стены покрыты ползучими растениями, некоторые из которых полностью затянули окна. Нетрудно было себе представить, почему здесь появляются призраки.Даже несмотря на то, что я была полна решимости обыскать дом, я почувствовала отвращение при мысли, что должна войти в него.— Мрачный вид! — сказал Бенджи.— Ты спокойно можешь войти туда, — сказал Карл. — Просто отодвинуть засов у двери, и все… А никаких привидений мы не видели, — добавил он.— Точно, — добавил Бенджи, — но чувствуется, что они там есть и наблюдают за тобой.— Мы должны войти, — настаивала я, — надо обыскать комнаты!И вдруг я похолодела: в одном из окон мелькнул огонек, тут же исчезнувший.— Там кто-то есть! — задохнулась я от волнения.— Я пошел, — сказал Ли.Мы открыли дверь и ступили в холл. С громким стуком дверь за нами захлопнулась. Пыльный свет проникал внутрь сквозь грязные окна. Я перевела глаза на высокий сводчатый потолок, потом на стены — камень был влажный. Неподалеку начиналась большая лестница, когда-то, должно быть, очень красивая, на которой пыталась повеситься хозяйка этого дома.Да, тут наверняка водились привидения. Дом вызывал у меня отвращение. В нем было что-то враждебное, что-то предупреждало держаться подальше.И тут мы услышали шум над нами: открылась и закрылась дверь. Кто-то там был!— Карлотта! — громко крикнул Ли. — Где ты? Иди сюда! Мы пришли за тобой!Его голос эхом пронесся по пустым залам дома.— Карлотта! Карлотта! — чуть не плача, закричала я.Неужели она действительно осмелилась прийти сюда одна? Мною овладело ужасное предчувствие, что сейчас мы столкнемся с чем-то страшным.— Тихо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43