Пора ретироваться. Он извлек свою ногу из-под Дэнфорта и отступил на шаг. Однако наткнулся на бордюр фонтана и обнаружил – вернее, нижняя часть его спины обнаружила, – что это был мокрый бордюр. Мокрый и холодный.Едва не выругавшись вслух, Мэтью оттолкнулся от бордюра. Проклятие! Едва ли существовало что-либо более противное, чем холодная, мокрая шерстяная ткань, прилипшая к ягодицам.Взгляд Сары переместился с фонтана на его губы, и она, усмехнувшись, сказала:– Ужасно неприятное ощущение. Я и сама его не раз испытывала. Позвольте предложить вам носовой платок?Гм-м… Как будто клочок дамского кружева мог ускорить просыхание его промокшего зада. И все же ее сочувствие несколько поубавило его раздражение.– Спасибо, но это пустяк, – солгал он, заставляя себя усилием воли не корчить гримасы, когда почувствовал, как струйки воды стекают с ягодиц вниз по ногам.– Вот и хорошо. Скажите, вы пользуетесь чем-нибудь специальным? – спросила она.– Чтобы сушить брюки?– Чтобы подкармливать растения.– Гм-м… нет. Самым обычным.– Наверное, все-таки в ваш компост добавляют что-то особое, – убежденно сказала Сара. – У вас необыкновенные дельфиниумы, а такой душистой, как у вас, лантаны камары я никогда еще не встречала.Силы небесные! Этот разговор заставил его почувствовать себя мишенью на поле, где тренируются стрелки из лука.– По этому вопросу вам следует проконсультироваться у моего главного садовника Пола, который несет ответственность за пост.Она чуть наморщила лоб и поморгала под линзами очков.– Вы имеете в виду – за компост?– Да, конечно.Сара прищурилась и пристально посмотрела на него, что заставило его почувствовать себя мальчишкой в коротких штанишках, которого застукали за каким-нибудь озорством. Нет, пора, давно пора уходить отсюда. Но не успел он сделать и шага, как она сказала:– Расскажите мне о ваших цветах, цветущих по ночам.– Простите, не понял.– Я пыталась вырастить лунный цветок, но без особого успеха. Должно быть, ваши цветы наслаждались вчерашним ливнем. И уж наверняка гораздо больше, чем вы.Он замер, с подозрением покосившись на нее:– Я?– Да. Я видела, как вы возвращались домой поздно ночью. С лопатой в руке.О Господи! Значит, он действительно видел ее прошлой ночью, когда взглянул на окна дома. Он так и думал. Она была, несомненно, одной из тех любопытных особ, которые только и делают, что выглядывают в окна да подслушивают у замочных скважин. Именно таких дам он опасался приглашать в гости. А теперь вот она смотрит на него так, будто убеждена, что он занимался ночью не просто пересадкой растений. Тысяча чертей!– Да, я навещал цветники, – небрежным тоном сказал Мэтью. – Жаль, что начался дождь и заставил меня прервать работу с моими цветами, цветущими ночью. Именно в тот момент, когда у меня дело пошло на лад. Но скажите мне, вы-то что делали в столь неурочный час?Его подозрения возросли, когда он заметил на ее лице виноватое выражение. Она явно занималась чем-то неположенным. Но чем?– Ничего особенного, – сказала Сара явно фальшивым беззаботным тоном. – Просто не могла заснуть после нашего путешествия.Ему, как человеку, которому часто приходилось сталкиваться с ложью, было совершенно очевидно, что она говорит неправду. Так чем же она, черт возьми, занималась? Он сразу же отмел предположение о любовном свидании. Одного взгляда на нее хватило, чтобы понять, что она женщина не того типа. Может быть, она замышляла похищение фамильного серебра Лэнгстонов? Или еще того хуже – шпионила за ним?При этой мысли Мэтью сурово стиснул зубы. Неужели это ее взгляд он чувствовал на себе на кладбище? Судя по беспорядку в прическе девушки, она, возможно, побывала под дождем. А может быть, она вышла на ночную прогулку по саду и случайно наткнулась на него? Или увидела, как он выходит из дома, и специально последовала за ним?Пока он этого не знал, но имел твердое намерение выяснить.– Надеюсь, то, что вы промокли под дождем, не имело для вас никаких неприятных последствий, милорд?– Никаких неприятных последствий, – подтвердил Мэтью, заметив, что она умышленно переводит тему разговора с собственной персоны.– И ваши ночные цветы тоже не пострадали?Будь он проклят, если это ему известно!– Эти дьяволята просто радуются жизни.– Наверное, благодаря вашим неустанным заботам о них по ночам?– Именно так.– Значит, вы навещаете их каждый вечер?Она и впрямь была чересчур любопытна.– Стараюсь. Правда, это зависит от других моих дел.– Понятно. Мне хотелось бы на них взглянуть. В какой части сада они растут?Будь он проклят, если это ему известно!– Они находятся вот в той стороне. – Мэтью описал рукой весьма широкую полуокружность, охватывающую три четверти территории сада. – Следуйте по дорожкам, и в конце концов вы до них доберетесь.Сара кивнула, и у него немного отлегло от сердца. Она больше не смотрела на него с подозрением, потому что, как видно, поверила, что его вылазка прошлой ночью объяснялась желанием навестить цветы. Отлично! А теперь было самое время ретироваться.– С вашего позволения, мисс… гм-м… – он прочистил горло и откашлялся, – мы с Дэнфортом продолжим нашу прогулку.Сара остановила на Мэтью проницательный взгляд, и ему показалось, что она видит его насквозь.– Вы не знаете моего имени, не так ли?Это было скорее утверждение, чем вопрос, и он с раздражением почувствовал, что краснеет, потому что она была права.– Разумеется, я знаю, кто вы такая. Вы сестра леди Уингейт.– Имени которой вы не помните. – Прежде чем он успел сказать что-нибудь вежливое или даже признать ее правоту, она отмахнулась от его оправданий. – Прошу вас, не смущайтесь. Это случается сплошь и рядом. Меня зовут Сара Мурхаус, милорд.«Это случается сплошь и рядом…»Мэтью не смог бы сказать, что именно – ее ли слова или то, что она произнесла их как нечто само собой разумеющееся, – заставило его взглянуть на нее повнимательнее. Он понял, что эту неприметную женщину могли обходить вниманием, причем делали это так часто, что она к этому привыкла и воспринимала как должное.На него неожиданно нахлынула волна сочувствия, а вслед за ней и возмущение собой за то, что не смог вспомнить, как ее зовут. Пусть она чрезмерно любопытна и с ней не оберешься хлопот, но она была его гостьей, и ему не нравилось, что он, уподобившись многим другим, отнесся к ней небрежно.По совершенно непонятной причине ему вдруг не захотелось уходить. Наверное, просто потому, что захотелось узнать о ней больше, например, о ее склонности выглядывать из окон или, крадучись, бегать по саду среди ночи. Однако, желая сменить тему разговора, он указал кивком на ее этюдник:– Что вы рисуете?– Ваш фонтан. – Взгляд Сары переместился на статую богини. – Это римская Флора, не так ли?Мэтью удивленно вскинул брови. Пусть он не очень хорошо разбирался в растениях, зато мифологию знал превосходно. И судя по всему, мисс Сара Мурхаус тоже хорошо ее знала.– Думаю, что до этой минуты никто еще не пытался определить, кто она такая, мисс Мурхаус.– Вот как? Но весенние розы, падающие с ее губ, являются очевидным признаком. К тому же где еще можно поставить статую богини цветов, как не в саду? Хотя она занимает сравнительно незначительное место в римской мифологии, Флору я люблю больше, чем всех прочих богинь.– Почему?– Она является также богиней весны – времени года, дорогого моему сердцу, поскольку оно символизирует возобновление жизненного цикла. Я каждый год отмечаю ее праздник.– Флоралию? – спросил Мэтью.– Вы о нем знаете? – удивилась Сара.– Знаю, хотя никогда его не праздновал, – признался он. – И что вы при этом делаете?Его интерес явно удивил ее.– По правде говоря, веду себя довольно глупо. Устраиваю небольшой приватный пикник в саду.– Глупо? По-моему, от этого веет покоем. Приватный? Вы празднуете одна?Она покачала головой, от чего из прически выбилась еще одна прядь.– Не одна. Вместе со мной празднуют несколько избранных друзей. – За стеклами очков блеснули озорные искорки, а на щеках образовались ямочки. – Конечно, приглашение на праздник удается раздобыть не каждому. Не каждый удостаивается чести сидеть на фамильном одеяле Мурхаусов и участвовать в трапезе, которую готовлю я сама.– Вы готовите трапезу?Она кивнула:– Экспериментировать на кухне – это еще одна моя великая страсть.– Мне показалось, будто вы сказали, что вашей великой страстью являются цветы?– Можно иметь несколько страстей, милорд. Я люблю, например, находить новые применения многочисленным травам, ягодам и овощам, которые выращиваю.Мэтью попытался скрыть свое удивление по поводу того, что молодая аристократе? вообще знает, где находится кухня, потом вспомнил, что она не принадлежит к титулованной знати. Ее отец – не то управляющий имением, не то врач. Титул ее сестры был результатом замужества.– И вы умеете хорошо готовить?– От моей стряпни никто еще не умирал. – Сара усмехнулась и добавила: – Пока.Мэтью чуть было не фыркнул, что его крайне удивило. И понял, что очень давно по-настоящему не смеялся.– Расскажите о том, что вы готовите для избранных гостей, приглашенных на празднование флоралии.– Меню каждый год меняется в зависимости от состава гостей. В этом году я приготовила для себя пирожки с мясом и сдобные лепешки с черничным вареньем, а на десерт – пирожные с клубникой.– Звучит заманчиво. А для гостей?– Сырую морковку, черствый хлеб, косточку от окорока, теплое молоко и ведро помоев.– Это уже не так заманчиво. И вы утверждаете, что от этого еще никто не умер?Она рассмеялась:– Это настоящие Деликатесы, если учесть, что почетными гостями являются кролики, гуси, моя собака Дездемона, выводок котят и свинья.– Понятно. Я полагаю, что свинья – это настоящий поросенок, а не просто человек с дурными манерами?– Вы правильно поняли. Пусть даже ведро пищевых отходов приготовлено специально для нее, она умудряется слопать хотя бы одно из моих клубничных пирожных.– Если бы мне пришлось выбирать, я поступил бы точно также. У вас весьма интересный круг друзей.– Они мне преданы и всегда рады видеть меня, особенно если я делюсь с ними клубничным пирожным.– А лошадей в гости не приглашаете?Она покачала головой:– Нет. Я их боюсь.– Лошадей? – удивился он.– Нет, клубничных пирожных. – Она снова усмехнулась. – Конечно, лошадей. Я люблю их только тогда, когда они находятся не менее чем в двадцати футах от меня.– Это, должно быть, очень осложняет прогулки верхом?– Что правда, то правда. Верховая езда явно не относится к числу моих страстей.Мэтью кивком указал на блокнот Сары:– Можно мне взглянуть на рисунок?– Это всего лишь черновой набросок. Я только начала работать.Поскольку смотреть на ее черновой набросок было гораздо безопаснее, чем позволить разговору вернуться на зыбкую почву обсуждения разновидностей растений, о которых он прежде даже не слышал, он сказал:– Ничего. Покажите, если не возражаете.Сара сжала губы, от чего на щеках ее появились ямочки. Ей явно не хотелось показывать рисунок, но и не хотелось обидеть отказом хозяина. Господи, рисунок, должно быть, и впрямь ужасный! Ну что ж, он взглянет на него, пробормочет что-нибудь ободряющее и, извинившись, уйдет. Он наверняка исполнил свой долг, вежливо поговорил с ней, вполне достаточно узнал о ней. Ему не хотелось вызывать у нее подозрение, продолжая разговор, который и без того слишком затянулся.Она протянула ему блокнот с чрезвычайной осторожностью, словно боялась, что он ее укусит, но его это не обидело, а скорее позабавило. Обычно женщины с излишней готовностью исполняли то, что он просил. С мисс Сарой Мурхаус дело явно обстояло по-другому.Мэтью взял листок и взглянул на него. Потом поморгал и повернул рисунок так, чтобы лучше рассмотреть его в мягком предрассветном освещении.– Рисунок просто превосходен, – сказал он, не скрывая удивления.– Спасибо, – сказала она, не менее удивленная, чем он.– Если вы это называете черновым наброском, то хотелось бы увидеть, что, по-вашему, считается законченным рисунком. Детали, которые вам удалось схватить, особенно вот здесь… – Он подошел ближе и остановился совсем рядом с ней. Держа рисунок в одной руке, он указал другой рукой на лицо Флоры: – Вам удалось потрясающе правильно уловить выражение ее лица. Наверное, она вот-вот улыбнется. Я почти чувствую, как она оживает.Мэтью повернулся и посмотрел на Сару. Взгляд его скользнул по ее профилю, отметив короткий прямой носик, который казался слишком маленьким, чтобы поддерживать очки в металлической оправе, и нежную округлость щеки, чуть испачканной угольным карандашом.Как будто почувствовав его взгляд, Сара повернулась, и Мэтью удивился тому, что она довольно высокого роста. Обычно макушки женских головок едва достигали его галстука, а ее голова была почти на уровне его глаз.Она поморгала за стеклами очков, как будто не ожидала, что он стоит так близко. Толстые стекла зрительно увеличивали глаза, и ему вдруг захотелось, чтобы освещение было ярче, что позволило бы разглядеть, какого они цвета. Они не казались слишком темными, так что, пожалуй, были синими.– А вы довольно высокий, – сказала Сара и сразу же стиснула губы, как будто слова эти вырвались без ее разрешения.Даже при тусклом освещении Мэтью заметил, что она покраснела. Уголки его губ дрогнули в улыбке.– Я как раз подумал то же самое о вас. Очень приятно, что не приходится наклоняться, чтобы разговаривать с вами.Она добродушно улыбнулась:– Я только что подумала то же самое о вас.Мэтью взглянул на ее улыбку, на эти интригующие ямочки на щеках, которые, как он заметил, появлялись по обе стороны очень соблазнительных губок.– Вам удалось отлично передать выражение лица Флоры, – отметил он. – Атмосферу счастья и спокойствия, которую она создавала.– Лицо ее выражает глубокое удовлетворение и любовь, – тихо сказала Сара. – Оно и понятно, ведь она находится в своем излюбленном месте – в саду, в окружении того, что ей дорого больше всего…Сара несколько секунд смотрела на него изучающим взглядом. Мэтью, в свою очередь, пристально смотрел на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38