– Разве это не опасно – выезжать так без охраны?
– Мне? Без моих фейнов? – презрительно фыркнул Эйлед. – Ты хочешь сказать, как Тайссон Немощный? С сотней мечников вокруг его больничной койки?
– Вы завоевали богатейшую провинцию страны. Наверняка вместе с ней вы завоевали и врагов.
Эти слова заставили Эйледа улыбнуться.
– Конечно. Короля Уфгита, например. Но если меня убьют, это положит начало кровной вражде. Если убьют Тайссона, Шивиаль автоматически перейдет к Амброзу. Мы действуем лучше. Когда фюрд Каттерстоу решит, что хочет избавиться от меня, для этого имеются приемлемые средства.
Если посмотреть на нее с этой стороны, местная причудливая система власти казалась не такой уж и варварской.
– А как тогда быть с клятвой верности, которую все вам давали?
– Что с клятвой? Я отвечал на нее обещанием быть сильным и справедливым правителем. Если я сделаюсь жадным, или жестоким, или слишком жалким, чтобы носить меч, получится, что я нарушил сделку и что они вольны найти человека лучше. – На лице его снова промелькнула улыбка. – А если я не нарушал ее, пусть изменники пеняют на себя! Впрочем, я намерен стать королем и тогда сделаю Каттерстоу богатым и счастливым. Расскажи свой план.
Он перевел коня с рыси на шаг. Дорога миновала возделанные поля и начала полого подниматься вверх среди пастбищ. Квиснолль скрылся из виду, заслоненный лесами и предгорьями.
Джерард собрался с мыслями. Он давно уже репетировал эти слова.
– Вам нужно совершить что-то необычное, не простой фейринг – вы и так уже показали, что умеете делать это лучше других. Не просто кровопролитие.
Эйлед нетерпеливо кивнул.
– Резню может устроить любой дурак. Насилие чаще всего приводит к неприятностям в будущем, поэтому я прибегаю к нему только в случае необходимости.
– Я запомню это, эальдор. Это не потребует насилия… или потребует, но немного. Той ночью я оказался в Эмблпорте потому, что возвращался в Грендон из Кэндльфрена. Это на реке Уортль, в одном дне езды на запад из столицы. – То, как рейдер пожал плечами, сказало ему, что тот никогда не слышал о таком месте. – Существуют старые записи о том, как бельцы доходили по реке до самых Уорткастера и Тонуорта, но в правление Гойсберта Третьего вдоль моря проложили дорогу и построили мост через Уортль. Поэтому налетчики-бельцы больше не могли войти на своих кораблях в реку.
Эйлед скептически приподнял рыжие брови.
– Правда?
– Во всяком случае, не пытались. Замок Кэндльфрен превратился в груду развалин. Семья живет в Кэндльфрен-Парке, это в трех лигах выше по течению. Очень красивое поместье, но перелезть через стену проще простого. Я уже говорил вам, что работаю… работал… в Коллегии Геральдики. Я выполняю всякие странные поручения знати. Лорд Кэндльфрен выдает свою дочь за герцога Драгпоста, которому принадлежит половина Уэстерта. Имеет быть грандиозное празднество. Меня прислали из Грендона, чтобы я давал им советы: кого необходимо пригласить, кого и кому представлять, кому и где сидеть, кто имеет право захватить с собой дружину. Сколько слуг. Все в этом роде.
Он мог справиться с этим за три дня. Ему стоило заниматься этим неделю. Он растянул это на две.
– С гостей можно много собрать? – без особого энтузиазма поинтересовался Эйлед.
– Много? Я полагаю, жемчуга на жирных леди будет не меньше их собственного веса. Герцог Драгпост – свинья. Я называл его за глаза Дрянь-Пастью до тех пор, пока не испугался, что обзову его так в лицо – его дыхание убьет коня на расстоянии в пятьдесят шагов. У него отвратительная сыпь на руках, и на шее, и, полагаю, на всем остальном теле тоже, судя по тому, как он чешется. И он в три раза старше невесты! У него внуки почти ее возраста! Зато он властелин всего Уэстерта – влиятельный, мстительный, злобный. Кэндльфрены не посмеют и пальцем пошевелить против… – Он уже почти кричал, и Эйлед смотрел на него странным взглядом.
Он вынул свернутую в трубку бумажку, которую держал в кармане, и передал эрлу. Эйлед глянул на нее и протянул обратно.
– Да, я видел. Ты очень талантлив. Я еще думал, правда она такая или ты выдумал.
– Рисунок и вполовину не передает ее красоты. Даже отдаленно. Она… она совершенна! Остроумна, одухотворенна, сердечна… – И ей предстояло выйти за эту выгребную яму. Он пообещал ей, что не вернется на свадебную церемонию. – Свадьба назначена на пятнадцатое число Седьмого месяца. – Ему вдруг пришло на ум, что бельский календарь может отличаться. – Это канун полнолуния, ближайшего к летнему солнцестоянию. Я видел, как вы вытаскивали «Греггос» на песок. Мост для вас не препятствие. Вы просто протащите корабли волоком по дороге. Не дальше, чем отсюда до вон той скалы.
– Мы можем поставить их на колеса. – Эрл до сих пор не выказывал особого интереса. – Если будет прилив, в русле не будет перекатов и в благоприятную погоду. Мы можем вернуться в море прежде, чем они перебросят туда войска. Потребуется хорошо разведать местность. Она очень хороша, и я понимаю, почему ты не одобряешь этого брака, но я не могу рисковать жизнями сотен людей только для того, чтобы украсть из-под венца старого богатого герцога. Не скрою, драгоценности жирных леди соблазнительны. Это было бы громкое предприятие, и все кабаки Бельмарка сотрясались бы от смеха, но…
Он осекся и нахмурился, ибо Джерарда разобрал смех. Визгливый смех, граничащий с истерикой.
– Простите меня, эальдор! Я не привык давать такие советы. Я забыл упомянуть, что мать Шарлотты – принцесса Кристал, дочь Амброза Второго. Получается, что Шарлотта приходится внучатой племянницей королю Тайссону и, следовательно, троюродной сестрой наследному принцу Амброзу. Она на поколение ближе к трону, чем я. Я связан с королем только через брак. Я не королевской крови, а она – да. Шарлотта королевской крови. Она седьмая в списке наследования трона.
Улыбка снова заиграла на лице Эйледа. Она делалась все шире.
– Дай-ка мне посмотреть еще раз на тот рисунок! О да! О да, да! Говори, вита!
– Вам надо жениться на ней. – Вдруг испугавшись, произнес Джерард. – Просто похитить ее и изнасиловать не годится! Вам необходимо жениться на ней!
– Да, Джерард. Я женюсь на ней. – Эйлед глубоко вздохнул. – Да, я женюсь на ней! Внучатая племянница короля Шивиаля! И первая красавица страны! Вступить на витенагемут под руку с ней… Это и правда достойно трона! Ты даришь блестящий фейринг, вита. Говори дальше!
– Есть там и волчица, рыщущая поблизости.
– Я вижу по крайней мере шесть! – заметил Эйлед с видом мальчишки, считающего сладкие пирожки.
– Она достаточно близка к трону, чтобы они могли пригласить на свадьбу короля…
– Тайссон будет там? – Глаза бельца вспыхнули изумрудным светом.
– Нет, нет! – поспешно возразил Джерард, сообразив, что пытается манипулировать убийцей, который запросто мог предпочесть явиться на витенагемут с королевской головой под мышкой. – Ему не позволит здоровье. Он так и так не мог бы приехать, потому что правящий монарх затмит собой и жениха, и невесту. И не огорчайтесь вы так, эальдор! У короля Шивиаля есть Клинки! Двое или трое Клинков могут продырявить весь ваш верод до состояния рыболовной сети.
– Возможно.
– Правда! Загвоздка в том, что наследный принц Амброз может принять приглашение. Достигнув совершеннолетия, он много ездит по стране, а в Уэстерте не был еще ни разу. Я предупреждал их, что им, возможно, придется иметь дело с Жестяной Трубой. Это его прозвище. Он молодой задира. И у него тоже имеются свои Клинки, так что…
– Сколько ему лет?
– Двадцать… Да, в следующем месяце исполнится двадцать.
– О! В которую неделю?
– Э… во вторую.
Эйлед снова ухмыльнулся, еще шире.
– Какое совпадение! Мы с ним ровесники. – Он тронул коня и поехал дальше, глядя в траву, пока его вита ждал, затаив дыхание. Потом он поднял взгляд, в котором играли опасные, очень опасные искорки.
– Какой выкуп заплатит Шивиаль за своего наследного принца?
– Его может там и не быть!
– Но если будет? Сколько серебра заплатит Тайссон?
– Сколько человек готовы вы положить там? Говорю вам, у Амброза есть собственные Клинки, и он может захватить с собой и Королевских Гвардейцев, ибо они бесятся от безделья. Вы потеряете сотню человек прежде, чем сумеете прикоснуться к нему, – а ведь он считает себя фехтовальщиком, так что запросто может погибнуть в этой катавасии, и вы не получите ничего. Сколько витан поддержат вас после такой бойни?
Эйлед задумчиво пожевал губу и вздохнул.
– Слишком немногие, и меня среди них не будет. Ты прав. Даю тебе слово, что не буду предпринимать ничего против принца. Впрочем, послушать тебя, так ты сам влюблен в эту девушку. – Взгляд его зеленых глаз пронзил Джерарда. – Уж не отвергла ли она тебя, дружок? Может, это твоя месть – увести ее с помощью пиратов?
– Нет, конечно, нет!
– Кто она тогда для тебя?
– Никто! – настаивал Джерард. – Просто красивая девушка. Я знаком с ней всего несколько дней, эальдор, уверяю вас. Мне просто жаль, что ей приходится выходить замуж за этого старого вонючего козла, вот и все.
– Гм? – усомнился Эйлед. – Хорошо, обещаю тебе, что сделаю ее своей женой и королевой и что любой другой мужчина, который положит на нее глаз, пожалеет, что родился на свет. Ты понял эту часть моего обещания, хорошо понял?
– А я клянусь вам, эальдор, что даже мысли такой…
– Конечно. Теперь нам надо хорошенько все обдумать, и множество мелочей еще могут пойти наперекосяк. – Он задумчиво посмотрел на возвышающиеся впереди скалы. – Я обираюсь навестить человека, который в некотором роде предсказатель. Согласится он увидеть тебя или нет, я не знаю, но он может дать мне мудрый совет в этом деле. Не думаю, чтобы мы смогли провернуть все это дело без некоторой поддержки духов. Если кто и поможет нам решить эту проблему, так это Хильфвер.

2

Спустя несколько ночей, незадолго до восхода луны, лодка-дори с тремя сидевшими в ней мужчинами прошла под мостом в устье Уортля и направилась вверх по течению. К рассвету она разведала реку до самого Кэндльфрен-Парка и вернулась в море. Там Эйлед принял решение продолжать подготовку к фейрингу. Они с Леофриком отплыли на встречу с «Греггосом» для плавания обратно в Бельмарк, но Джерард прошел пешком вдоль берега до Уошема и купил там себе коня, выдумав сказку, что его собственный охромел и остался на одной из ферм. Спустя три дня он добрался до Грендона на дилижансе, не встретив при этом никаких проблем, кроме не совсем уместного стремления говорить и думать по-бельски. Ealdormannes wita… э-э… советник эрла… наверняка не должен задумываться о sceatt… дорожных тратах…
Никто не ожидает от ученых джентльменов, чтобы они являлись строго по часам, так что никто в Коллегии не сделал никаких замечаний насчет его возвращения после слишком долгого отсутствия – уж во всяком случае, не Старый Орел, славный восьмидесятилетний старикан, мысли которого вечно блуждали в давно прошедших столетиях. Лорд Файм, древний архивист, управлявший неспешным ходом дел в Коллегии, пробормотал только что-то насчет того, что лорд Кэндльфрен в своем последнем письме очень высоко отзывался о Джерарде и выражал всяческое сожаление по поводу того, что Джерард не сможет вернуться на саму свадьбу.
– Мои планы изменились, – сказал Джерард. – Я могу взяться за это поручение, если вам угодно. – Со смешанными чувствами следил он за тем, как его имя вписывалось в книгу поручений. Для почти всех, достигших десятилетнего возраста, брак представлял собой простое оглашение в присутствии двух свидетелей, однако обладатели земель или титулов предпочитали, чтобы брачные союзы их детей регистрировались герольдами. Эта работа не пользовалась в Коллегии особой популярностью, ибо родители невесты, как правило, начинали страдать забывчивостью ко времени окончания церемонии и неизменно забывали платить за регистрацию, зачастую не оплачивая даже дорожные расходы.
Джерард обещал Шарлотте, что не он будет сочетать ее браком с герцогом Дрань-Пустом. Ну, этого ему и не придется делать, верно? Ох, духи! Даже не думай об этом. Все происходило, как в кошмарном сне.
Следующие несколько недель превратились в бесконечную пытку. Ему все время приходилось таиться. Он навестил своих родителей, но не осмелился сказать им, что они, возможно, никогда больше не увидят его. Когда он намекнул, что нашел себе богатого покровителя, они чрезвычайно возбудились и засыпали его вопросами, на которые он не мог ответить – особенно матери, которая больше всего на свете боялась, что ее сын уронит себя, занявшись торговлей. Он осторожно навел справки в Греймерском дворце и получил стандартный ответ, что планы перемещений принца никогда не объявляются заранее. Никаких новостей из Кэндльфрена не приходило; впрочем, они и не должны были приходить, если только свадьбу не отменили, да и так они вполне могли смолчать. Он не осмеливался написать Шарлотте. Он шарахался от теней. Он сторонился друзей. Он потерял аппетит.
Он находил утешение в работе. Какой-то богатый купец обнаружил у себя в жилах следы голубых кровей и возжелал, чтобы Коллегия изобразила ему его фамильное древо с корнями, теряющимися в незапамятных временах. Как ни странно, Джерард и впрямь обнаружил несколько любопытных ветвей. Он изготовил свиток, обильно украшенный гербами и флагами, – один из лучших, что выходил из-под его рук. Он был завершен к началу Седьмого месяца, и ему все равно оставалось еще несколько дней, поэтому его распаленное воображение разыгралось вовсю, и он заполнил все оставшиеся совсем ясными места выдуманными связями со знаменитыми шивиальскими предателями и древними бельскими злодеями вроде Смеавайна и Медвежьей Лапы. Вечером девятого числа он оставил законченную и безнадежно загубленную работу на столе Старого Орла – надеясь, что старого джентльмена не хватит утром удар – и в последний раз вышел из дверей Коллегии. На следующее утро он упаковал несколько сувениров и сел на дилижанс, идущий в западном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62