– Элизабет! Иди сюда, потанцуй с этими здоровяками! – сказала Кайра одной из горничных, убиравших со стола.
– Но, миледи… Вы считаете, можно?
– Конечно. Это же танцы, как на Майский день. Нужно позвать Ингрид! Найдите ее, Джей… – начала Кайра, но, повернувшись к своему партнеру, обнаружила вместо Макдональда настоящего великана.
Его размеры устрашали. Он был необычайно высоким, мускулистым, широкоплечим, с лохматой рыжей бородой и ярко-синими глазами.
– Меня зовут Свен, миледи. Я могу пригласить вашу горничную Ингрид?
– Просто обязан. И не слушай никаких отказов!
Когда чуть позже Ингрид спустилась в зал, она поначалу бурно протестовала, но затем в кругу танцоров доказала, что способна переплясать кого угодно. Эль лился рекой, горничные, воины и кухонная прислуга от души веселились, непривычный дух товарищества воцарился в главном зале.
Кайра, растрепанная и запыхавшаяся, смеялась вместе со всеми, забыв на короткое время о предстоящей битве и о том, что ее жизнь под угрозой.
Удивительно, что этот вечер закончился такой радостью и весельем!
К ней пробрался, обходя танцующие пары, отец Корриган.
– Вот она, Шотландия! – тихо сказал он. Кайра с любопытством взглянула на него. – И вот почему шотландцы в конце концов победят. Это их страна. Прислушайтесь к волынке, миледи! Посмотрите на них! Они станут единым народом. Их зовет труба, зовет ветер свободы.
– Хотелось бы надеяться. А пока их ждет битва и, возможно, еще много битв впереди.
– Повстанцы могут умереть, миледи, но восстание непобедимо.
– Миледи! Идемте танцевать, прошу вас! – окликнул ее Тайлер Миллер.
– Хорошо, – согласилась Кайра.
Она должна танцевать, смеяться, делать вид, что ей не хочется выбежать из главного зала и кинуться на поиски Аррена.
«Я никогда не женюсь на тебе!»
– С удовольствием, Тайлер. Давайте потанцуем!
Она шагнула в его объятия, молясь, чтобы Аррен вернулся, увидел ее и понял…
Что она не испытывает к нему никакой привязанности!
Глава 16
Ночь прекрасна, а у него мерзкое настроение. Почему его так разозлило простое объяснение Кайры? Потому что она ненавидит Кинси, а он сделал ее объектом своей мести?
Или потому, что она настоящий боец и сумела вести войну с Кинси?
В отличие от Алесандры.
А может, потому, что его кузен, всегда такой осторожный, знавший, сколько предательства вокруг, посеял в его душе сомнения?
Выйдя из замка, Аррен поднялся на стену, обошел посты от дозорного к дозорному и теперь стоял в одиночестве, глядя на далекие скалы.
Костры не горели. Аррен был рад, что англичане ушли, но в любой момент может прийти сообщение от Джона, призывающее его присоединиться к Уоллесу и де Морею. Говорят, Уоррен по пятам следует за шотландской армией – значит, решительное сражение не за горами.
Он никогда не думал, что захочет остаться в Шокейне, начнет считать его своим домом. Это всего лишь захваченная им крепость, очередной шаг в войне.
Так он думал. И так будет.
Прошлое скрывалось в тумане, но кое-что Аррен помнил слишком ясно. Запах обуглившейся плоти, мертвые тела, сгоревшая деревня и его поместье. Алесандра. Его ребенок, которому не суждено было сделать первый вздох. Он уехал.., и потерял их.
С той поры он жил ради освобождения Шотландии, отказался от дома и семьи, посвятив себя мести и борьбе за справедливость. Теперь его удел – сражаться, терпеть лишения, скрываться в лесах, не отказываясь от мимолетных радостей, которые дарит военная удача, как в Шокейне, погибнуть в бою или принять ужасную смерть от руки палача.
Жизнь переменчива. За время, проведенное в замке, картины прошлого стали тускнеть. Лишь во сне ему являлись призраки и чудился запах дыма, но когда он просыпался, лицо другой женщины заслоняло образ Алесандры.
Лицо зеленоглазой светловолосой невесты Дэрроу.
Вот тебе и месть!
Что ему теперь делать? Взять ее с собой? На поле битвы?
Аррен невесело усмехнулся. Почему бы и нет? С мечом Кайра умеет обращаться!
А предупреждение кузена не доверять ей?
Нет, женщине не место на поле битвы.
Значит, оставить ее во власти Дэрроу, который уверен, что она спала с его врагом? Раньше он считал это возмездием для сообщницы Дэрроу. Но тогда он не сомневался, что они заодно, что Кайра любит жениха и торопится в его объятия.
Теперь-то он знает, что она так же отчаянно стремится бежать от Дэрроу, как от него.
Неужели Кинси посмеет убить крестницу английской королевы? Вряд ли, хотя это совсем не гарантирует ее безопасности. Она может случайно упасть с башни, и на сей раз разбиться. Или угодить под копыта лошади, когда сочетается браком с Кинси. А то, что Дэрроу женится на Кайре, яснее ясного: он стремится завладеть ее собственностью.
Как ни крути, а оставлять ее в Шокейне нельзя.
Угораздило же его взвалить на себя такую обузу! Не совался бы в замок – и не пришлось бы думать о ее благополучии. Идет война, об этом ему и нужно думать.
Он ничего ей не должен! Он проявил великодушие, а Кинси не щадил никого.
Она не умерла. На жестокое обращение пожаловаться не может, ее не бросили в горящем доме. Разве этого недостаточно?
Нет. Если бы этого было достаточно, он бы оставил ее в лесу с Дэрроу.
Услышав вдруг музыку, Аррен быстро спустился во двор и направился к массивным дверям главного зала.
Там шло веселье. Его воины лихо отплясывали с горничными и служанками. Танцевала даже Ингрид, у которой всегда был такой вид, словно она вот-вот бухнется на колени и начнет молиться. Те немногие, кто стоял на месте, пели и притоптывали в такт музыке.
Аррен огляделся, не признаваясь себе, что ищет Кайру.
Благородная хозяйка Шокейна находилась среди его воинов, меняя партнеров. Золотисто-рыжие волосы развевались, изумрудные глаза сверкали, она смеялась и шутила, очаровывая всех.
Музыка стихла.
Наблюдая за своими людьми, Аррен ощутил беспокойство. Для нее, конечно, не секрет, что она может обворожить кого угодно…
И обмануть? Пусть только попробует!
Перейдя вдруг на грустную мелодию, Рагнор поманил к себе Кайру.
– Миледи, Тайлер говорит, что вы поете нашу песню как соловей.
– Как соловей? – засмеялась Кайра. – Вряд ли. Но я действительно знаю эту красивую песню. Только она не ваша!
– Могу с вами поспорить, – заявил Рагнор. – Но прошу вас, миледи, спойте.
– Ну, если хотите.
Рагнор набрал в грудь воздуха и заиграл; мелодию подхватила флейта, потом струнный инструмент, и Кайра запела на гэльском языке. Ее красивый голос брал за душу, наполняя сердца мятежников болью и тоской по мирной жизни.
– Восхитительно, миледи! – сказал Рагнор, опуская волынку, и добавил с лукавой усмешкой:
– Вы даже больше шотландка, чем вам кажется.
Кайра вспыхнула и улыбнулась.
– Вы сами назвали меня англичанкой, хотя моя мать принадлежит к старинному шотландскому роду, да и я родилась тут.
Пытается убедить их, что заслуживает доверия!
– Да, вы родились тут. Но выросли в Англии при дворе Эдуарда! – резко произнес Аррен.
Смех мгновенно утих, в воздухе дохнуло холодком. Все смотрели на него смущенно, словно он был чужаком.
– Надеюсь, я не помешал вам. Продолжайте веселиться.
Рагнор, сыграй-ка нам что-нибудь зажигательное.
Тот после долгого молчания кивнул. Волынка запела, потом зазвучала флейта, и танцы возобновились.
Подхватив горничную Элизабет, миловидную брюнетку с распахнутыми глазами и пышной грудью, Аррен присоединился к танцующим, а когда они решили отдохнуть, пил с ней эль из одного кубка. Пожалуй, он слишком много времени проводит только с Кайрой, ему это явно не на пользу, да и ей следует помнить, что она его пленница, Осмотрев зал, он ее не увидел. Ну и пусть, он за ней не побежит.
Музыка не стихала, но звуки волынки уже казались Аррену визгливыми и нестройными. Он подавил желание остановить музыкантов, зная, как нуждаются его воины в простых человеческих радостях.
Выругавшись про себя, он вышел из зала и поднялся в башню. Кайра лежала на шкуре перед камином, золотистое платье облегало соблазнительную фигуру, яркие блики пламени играли на ее волосах. Как она не похожа на Алесандру!
Страстная, темпераментная, жизнелюбивая, смелая до безрассудства, готова взорваться по малейшему поводу, высказать то, что у нее на уме. Алесандра же была нежной, тихой, улыбчивой, ловила каждое его слово.
Ему пришлось оставить свою кроткую жену, и она попала в лапы Кинси Дэрроу, как ягненок к мяснику. Воспоминания о ней тают, и когда исчезнут совсем, он Предаст ее, предаст клятвы, принесенные ей, а для мужчины нет большей пытки, чем жить с чувством вины.
Нет, он не предаст свою жену, а случившееся тут не имеет значения.
Кайра не поворачивалась, хотя и знала, что он в комнате.
– Дэрроу ушел, верно? – наконец спросила она.
Еще бы ей не знать. Она умна, разбирается в стратегии и маневрах, поскольку выросла в тени Эдуарда.
– Итак, – сказала она, не дожидаясь ответа, – вам тоже нельзя откладывать, а ты сам понимаешь, что я не могу оставаться в замке после твоего отъезда. У меня есть родственники по материнской линии, живущие недалеко от Стерлинга. Тетки, дядья, кузены и кузины. Я должна уехать, и лучше сегодня.
– Миледи, уже ночь на дворе.
– Значит, я смогу незаметно выбраться из замка. Если уж путешествовать, то не привлекая к себе излишнего внимания.
– И как ты намерена путешествовать?
– С осторожностью, разумеется. Под видом паломницы, в сопровождении одного или двух слуг.
– Ты рассчитываешь беспрепятственно преодолеть значительное расстояние, когда несколько армий прочесывают города, леса и деревни?
Кайра грациозно поднялась и встала перед ним, сложив руки на груди.
– А тебе какое дело? Ты сказал, чтобы я не питала любви к тебе. Значит, и ты не должен заботиться о моем благополучии.
– Или твоем местонахождении.
– Что? О да, конечно. Ты же мне не доверяешь. Ведь я собираюсь предать тебя, Уоллеса, де Морея и вашу компанию мятежников.
– Когда придет время, я обо всем позабочусь.
– С чего бы? Неужели тебя волнует мое будущее?
– Я не могу подвергать своих людей риску.
– Я уже говорила…
– Тебе ничего не стоит солгать.
– Ты же видел…
– Дэрроу не единственный англичанин в округе.
– Я не собираюсь никого предавать. Я только пытаюсь выжить!
– Кажется, ты еще не умерла. И я не позволю тебе уехать, чтобы тебя подстрелил какой-нибудь фуражир, едущий к месту сражения.
– Большинство мужчин не станут убивать одинокую женщину.
– Многие, находясь вдали от дома и пользуясь возможностью, непременно пристанут к одинокой женщине. Ведь король Эдуард объявил, что шотландцы нуждаются если не в истреблении, то в улучшении породы.
Кайра проигнорировала выпад против короля.
– Да, я рискую, но это мой риск и мое дело.
– Нет, – отрезал Аррен.
– Я должна…
– Ты ошибаешься. Это касается не одной тебя. Я позабочусь обо всем.
– Позаботишься? Вам предстоит битва. Вы можете победить, но вас могут и разбить. Не дай Бог, ты погибнешь. – Кайра шагнула вперед, не сводя с него сверкающих глаз. – Ты сказал, что пришел отомстить мне. За гибель жены, которую я даже не знала. Вы отомстили, и вы получили удовольствие, сэр, справедливость восторжествовала, и можете собой гордиться.
Взгляд укоризненный, тон резкий и вызывающий.
Аррен чувствовал стыд. Вину. И злость.
Он хотел ударить ее, встряхнуть, сказать, что она не испытала и сотой доли его горя. Но, схватив Кайру за плечи и осознав, что ему лучше не прикасаться к ней, он тут же отшвырнул ее от себя. Она упала на постель, ошеломленная, задохнувшаяся, однако невредимая.
– Справедливость, миледи? Восторжествовала? Отнюдь!
Моя жена превратилась в горсть пепла. Ничто не может возместить такой потери. Что же касается вас, миледи, то вы уедете, когда я сочту возможным. И путешествовать вы будете либо под моей защитой, либо не будете вообще.
Дрожа от ярости, он повернулся и вышел из комнаты.
* * *
Уже рассвело, Кайра не знала, когда начала плакать, но, судя по всему, давно, потому что устала от слез и чувствовала себя ужасно одинокой. Сначала она пыталась бороться с ними, потом яростно заявила себе, что может плакать, затем поклялась, что никогда больше не прольет ни слезинки и уж тем более не подаст виду, что плакала из-за него. А ведь он предупреждал, чтобы она не влюблялась в него. Как же ее угораздило? Наверняка его казнят за измену, а она лежит тут, ждет его возвращения, мечтает, чтобы он был рядом, хочет услышать его голос, ощутить прикосновение.
Сама виновата. Дразнила его, флиртовала со всеми, спорила, пока не вывела из себя. Но ей хотелось, чтобы он дал ей то, чего не может дать.
Когда он вечером пришел в комнату, она считала, что полностью владеет своими чувствами и рассудком. Готовится сражение, дорога каждая минута, пора расставаться, и нужно сделать это достойно. Лучше она уедет сама, чем будет смотреть ему вслед! И не важно, что там говорит святой отец. Аррен никогда не предлагал взять ее с собой.
Поэтому, когда он появился, Кайра все ему выложила.
Он не согласился, она вспылила, он пришел в ярость.., и был таков.
Наверняка помчался к Элизабет, с которой танцевал вчера. Мужчине не требуется особого поощрения, чтобы искать общества женщины.
Хватит думать о нем и мучить себя!
Но как это сделать?
Может, он решил доказать, что она, Кайра, ничего не значит для него? Господи, зачем это доказывать?
Ее мучительные размышления прервал стук в дверь. Она тут же встрепенулась, что было очень глупо, поскольку Аррен никогда не стучал.
Если не он, то кто же?
– Кто там?
– Ингрид. Вы одна, миледи?
– Как перст. Входи.
Влетев в комнату, горничная замерла, уставившись на хозяйку. Глаза широко открыты, пальцы нервно теребят косу, переброшенную на грудь.
– Миледи!
Кайра села на постели.
– В чем дело?
Ингрид побледнела, затем вспыхнула ярким румянцем.
– Ингрид! – Вскочив, Кайра схватила горничную за плечи. – Что произошло?
– Свен! – выдавила та.
– Свен? – Ах да. Один из воинов Аррена. Здоровенный детина ростом с небольшой дом.
Кайра внимательно оглядела служанку. Платье на ней то же самое, в котором она была вчера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37