— Джовар с моей женой обманули меня, — криво улыбаясь, сказал он. — Его судьба ждала и Блэкуэлла — если бы он не сбежал. Смотри!
— Пожалуйста, — задыхаясь, взмолилась Алекс. — Я не могу!
— Смотри!!!
Глазами, полными слез, она взглянула на обезглавленное тело. И тут же рухнула на колени, корчась от судорожной рвоты.
Джебаль рявкнул новую команду.
Зу дико заверещала.
Алекс дернулась, не в силах оторвать глаз от Зу, которую связали по рукам и ногам.
— Нет… — невольно шептали непослушные губы.
— Джебаль, умоляю, — обливаясь слезами, причитала Зу, — помилуй меня, будь милосердным, ради Аллаха святого, великого, помоги мне, я люблю тебя, я тебе верна, пожалуйста, не делай этого! О Аллах великий, молю тебя, спаси меня!
Выступили вперед два солдата с мешком.
Алекс застыла.
Зу дико вырывалась, однако янычары легко подхватили ее и засунули в огромный парусиновый мешок, а потом ловко завязали горловину. Зу все еще дергалась, пытаясь освободиться, и так же дергался и морщился ужасный мешок. Плотная парусина хоть и приглушала отчаянные вопли, они по-прежнему резали слух. Алекс вяло подумала, что такое не может случиться наяву.
Вперед выехал Джебаль. Он подхватил мешок и поскакал к гавани, волоча по мостовой страшный груз. Несчастная с новой силой принялась визжать и биться. Алекс не верила своим глазам. Жизнь оказалась пострашнее фильмов ужасов.
Джебаль доехал до конца одного из причалов и остановил коня. А потом поднял мешок со своей собственной женой и швырнул в пучину.
И снова толпа на площади кровожадно взревела.
Во второй раз в жизни Алекс потеряла сознание.
Глава 38
Малъта, 16 июля 1804 года
Они крепко пожали друг другу руки.
Ксавье находился на борту флагмана коммодора Пребла, сорокапушечной «Конституции США». Датское торговое судно, на котором капитан бежал из Триполи, доставило его в Александрию, откуда Ксавье на французском бриге добрался до Мальты. Здесь в это время бросил якорь корабль коммодора Пребла. Два офицера взглянули друг на друга. А потом Пребл улыбнулся и обнял Блэкуэлла.
Ксавье дружески похлопал его по плечу. Они воевали вместе совсем недавно, как раз перед тем как Блэкуэлл ушел в отставку.
— Черт побери, я уж и не чаял до такого дожить, — со вздохом признался Ксавье. Он все еще не мог поверить, что свободен, а Александра томится в плену.
— Я тоже. Чуть с ума не сошел, когда узнал, что турки захватили «Жемчужину», а потом — что ты пропал. Все уже думали, что ты погиб, Ксавье. — Темные живые глаза Пребла были полны любопытства.
— Ну, это длинная история.
— Вот и послушаем ее сегодня вечером за обедом и бутылкой вина. — Пребл подошел к своему рабочему столу в углу тесной каюты. — Я перед тобой в долгу. Ведь твое письмо не пропало. И я получил его очень вовремя. Прости, но пока не могу рассказать подробнее.
— Даже если я раскрою, что был послан к варварам с тайным поручением от президента Джефферсона? — спросил Ксавье.
— Тогда прими поручение и от меня, — внезапно предложил Пребл. — В моей эскадре всегда нужны такие, как ты. И я приму твою отставку в любое время по твоему желанию.
Блэкуэлл не сомневался, что в воздухе пахнет настоящей войной. Едва появившись у берегов Мальты, он обратил внимание на то, что здесь находится почти половина всего американского военного флота. Особое внимание он обратил на шесть канонерок, способных нести тридцать пять человек экипажа и двадцать четыре тяжелых пушки, и на бомбардиров, у которых на борту находились тридцатидюймовые бронзовые мортиры. И канонерки, и бомбардиры были незаменимы при штурме такой твердыни, как Триполи, а из-за малой маневренности эти суда вряд ли стали бы перебрасывать просто так на другой конец света.
— Что ж, пожалуй, я мог бы тебе помочь. — Ксавье ходил по тесной каюте. Вот он заглянул в открытый иллюминатор и подумал, что смотрит сейчас на юг, в сторону Триполи. И в тот же миг сердце сжалось. Ведь там, в Триполи, Александра.
— Пожалуй, мы могли бы помочь друг другу.
— Слушаю, — осторожно ответил Пребл.
— Я могу временно встать под твое командование, — продолжал Ксавье, глядя в глаза старому другу, — ровно на столько, сколько продлится операция. Однако попрошу содействия в моем личном деле.
— Не понял, — нахмурился Пребл.
— Есть одна женщина, которую против воли держат в Триполи. Она американка. И я хочу ее спасти.
Пребл озадаченно уставился на Блэкуэлла.
Она давно потеряла счет времени. Неизвестно, как много дней прошло со дня бегства Блэкуэлла. Она думала о нем непрерывно. И все еще верила, что он вернется, чтобы спасти ее, но не могла унять снедавшую душу тревогу. Чем дальше, тем спасение казалось все более невозможным.
Ей ужасно не хватало Мурада, от которого по-прежнему не было вестей. Алекс молилась о его благополучии, уверенная, что раб бежал из Триполи.
Она была лишена связей с внешним миром. Стражи под страхом смерти не смели с ней разговаривать. Никому не разрешалось ее навещать. Даже Паулина не смела нарушить запрет Джебаля. Еще бы, после того, что случилось с Зу.
Пленнице стоило огромных усилий не думать без конца об ужасной кончине этой женщины. Днем она дрожала от страха. Ночью ей снились кошмары. И всякий раз Алекс казалось, что это ее посадили в отвратительный мешок.
Одна-одинешенька. Если Ксавье не удастся ее освободить, она обречена.
Но вот однажды в жизни огромного дворца произошла какая-то перемена. Тишина, молчание, такое напряженное, что ощущалось физически, обволокли удушающим покровом этот замкнутый мир. Происходило что-то важное, но что именно — Алекс не знала.
Раб, который приносил ей еду, как всегда, отмалчивался. Однако в это утро она попыталась разговорить часовых и спросила:
— У меня такое чувство, будто что-то идет не так?
Ответом ей было молчание.
Пока раб накрывал на стол, дверь оставалась распахнутой. Алекс напрасно всматривалась в безлюдный коридор и вслушивалась в чуткую тишину. Весь следующий день в саду за запертыми окнами было тихо: ни суеты, ни оживленного щебетания женских голосов. Она слышала лишь свист ветра, поднявшегося еще среди ночи.
— Случилось что-то важное? Кто-то умер? Почему сегодня так пусто в саду? — не унималась Алекс.
В глубине души она уже не надеялась получить ответ. И вдруг один из часовых мрачно пробурчал:
— На рейде стоят семь американских боевых кораблей, а с ними канонерки и бомбардиры. Ясно, что они собираются штурмовать город. Как только их заметили, паша занялся обороной.
Алекс сделалась сама не своя. Даже в самых диких видениях она не могла вообразить, что застрянет во дворце во время штурма Триполи.
— Когда? Когда начнется штурм? Разве это возможно? Разве уже наступил август? Когда эти дни успели сложиться в недели?
— Никто не знает. Все ждут перемены ветра. Все время, пока здесь эти корабли, дул северо-восточный ветер.
Северо-восточный пассат. С сильно бьющимся сердцем Алекс вернулась к себе. Она и сама не заметила, как оказалась возле окна, стараясь угадать, что творится за запертыми ставнями. Отсюда почти невозможно было разглядеть море. И конечно, ей не было видно эскадры Пребла. И хотя сам дворец стоял на северной оконечности мыса, обращенной к открытому морю, окна ее комнаты смотрели на восток, на Александрию.
Алекс сглотнула. Она уже умудрилась вмешаться в ход истории, когда помогла Блэкуэллу спастись. И вместо него голову на плахе сложил Джовар. Алекс отлично помнила, с каким тщанием Ксавье вникал в мельчайшие детали оборонительных укреплений Триполи. Он знал, что войны не миновать. И она начнется, вот только сменится ветер. Последствия штурма будут ужасны — а она все еще торчит во дворце. Что же теперь будет?
Алекс было страшно. Она боялась за себя — и за то, как бы их вмешательство в ход истории не оказалось роковым.
4 августа 1804 года
Штурм начался ровно в два часа сорок пять минут пополудни. Алекс замерла, услышав звуки канонады. Бум! Бумм! Казалось, эти ужасные бомбы рвутся прямо под стенами дворца. Взрывы становились все чаще и раздавались все ближе.
В комнате все ходило ходуном.
Когда в канонаде (по прикидкам Алекс, это шел обстрел дворца прямой наводкой) наступило краткое затишье, стал слышен свист тяжелых снарядов, выпущенных из огромных мортир, а еще резкие хлопки гранат и пистолетных выстрелов. Алекс подскочила к окну.
— Черт возьми! — пропыхтела она, так и этак выглядывая из окна.
И вот наконец она увидела огромный бриг, увенчанный звездно-полосатым американским флагом. Боже милостивый, да ведь он подошел примерно на шесть сотен футов к самому дворцу! Пока Алекс любовалась кораблем (он запросто мог оказаться флагманом американского флота), ярко вспыхнули жерла множества пушек. Бумм! Это выстрелили не меньше двух десятков орудий. И они били прямой наводкой по дворцу — да, теперь в этом не было никаких сомнений. То есть прямо по ней.
Взрывы сотрясали дворец: где-то над головой, на крыше, на внешней стене и в саду. А потом стало казаться, что бомбы падают буквально повсюду: вокруг и сверху. Даже где-то внизу, под ногами. Стены ходили ходуном. С треском расселся расписной потолок. Откололся кусок мраморной отделки и разбился о пол, взметнув тучу пыли.
Алекс ни жива ни мертва лежала на полу, обливаясь холодным потом и зажимая руками уши.
Снова и снова раздавался ужасный рев бортовых орудий грозного брига. Алекс боялась двинуться с места. Бумм! Под ней содрогнулся пол, затрещали и заскрипели камень и дерево. Похоже, еще залп — и она окажется погребенной под руинами. Но этого не случилось. Вдруг наступила тишина, нарушаемая лишь отдаленными пистолетными выстрелами и воплями.
Дрожа, она ждала нового залпа, но он так и не прозвучал. Зато все ближе раздавались другие звуки — крики людей и лязг металла.
Алекс поднялась на четвереньки. В ушах гудело. Она двинулась к двери. В голове мелькнуло, что часовые наверняка удрали после первых же выстрелов. Трясясь от страха и нетерпения, она прижалась ухом к двери. Тишина. Янычары сбежали.
Значит, ей предоставилась возможность спастись. Нетвердой рукой она нажала на дверную ручку. Та не поддавалась. С ужасом бедняжка осознала, что заперта, как в мышеловке.
И в этот миг раздался оглушительный грохот. Бумм! Она едва успела прижаться к полу, как весь дворец затрясся от новых взрывов. Все тряслось, плясало, словно в каком-то диком театре марионеток.
Алекс молилась о спасении.
Триполи полыхал. Шел второй час обстрела. Канонерки Пребла громили центр города. Западные и северные кварталы уже лежали в руинах. Зарево пожаров вздымалось до самых верхушек минаретов на мечетях.
Тем временем флагман эскадры Пребла курсировал возле берега, уходя от огня с оборонительных укреплений паши и непрерывно обстреливая дворец, — кое-где во внешних стенах появились значительные бреши.
Ксавье было поручено командовать канонеркой номер пять. Ему хватало забот, однако Блэкуэлл помнил, что Александра во дворце, который так безжалостно обстреливает эскадра Пребла. Что она осталась в городе, который Пребл намерен поставить на колени — или вообще стереть с лица земли.
Блэкуэлл отдал приказ стрелять. Грохнуло бортовое орудие. Канонерка вела бой уже со вторым катером паши — первый только что вышел из боя после прямого попадания в палубу.
— Поднять паруса! — взревел Ксавье. — Весла на воду!
Канонерка номер пять пустилась в погоню за корсарским катером. Их разделяло пятнадцать ярдов. Десять… Пять… Ксавье уже различал лицо капитана вражеского судна. Толстый низкорослый мавр также не сводил глаз с Блэкуэлла, ловя удобный момент, чтобы пристрелить его. Дикарь плевался и размахивал кулаками, выкрикивал проклятия на арабском, а его матросы ревели от натуги, налегая на весла.
Блэкуэлл глянул на О'Брайена и кивнул. Полетели абордажные крючья. Ксавье с диким воплем кинулся врукопашную. Ему хотелось как можно скорее покончить с пиратами.
С искаженным от ярости лицом толстый мавр подскочил к нему, размахивая огромной турецкой саблей. Зарычав, Ксавье блокировал прямой удар и нанес ответный. Мавр получил рану в руку, но не выпустил саблю. Ксавье вскрикнул — боковой удар задел правый бок. От боли он выронил клинок.
Пользуясь превосходством в росте, Блэкуэлл умудрился пнуть мавра в пах. Тот крякнул, но стоял прямо. А Ксавье что было силы сжал правую руку мавра, стараясь вырвать у него саблю — и в конце концов это ему удалось.
Глаза корсарского капитана расширились от испуга. А Ксавье размахнулся и вонзил клинок в грудь врагу.
Задыхаясь, Блэкуэлл выпрямился и осмотрелся. Большинство матросов попрыгали в воду с корсарского катера еще тогда, когда были брошены абордажные крючья и рукопашная схватка стала неизбежной. Кое-кто скрылся в трюме. А те, кто имел мужество сопротивляться, потеряли командира и теперь прыгали в воду в надежде спастись. Вскоре вражеский корабль перешел в руки капитана Блэкуэлла с его экипажем.
Ксавье медленно вытер пот со лба. Бой закончился. Теперь он мог позволить себе заняться тем, ради чего вообще согласился вернуться в Триполи. То есть прикинуться пиратами, проникнуть в гавань и во дворец и спасти Александру. Или погибнуть.
Она могла иметь хоть три диплома военного историка, но никакое количество прочтенных хроник не было способно подготовить к тому, что придется пережить в настоящем бою.
Алекс скорчилась на полу от нового взрыва, прогремевшего прямо над головой. Похоже, тут ей и конец. Похоже, что она перенеслась во времени в древний Триполи, чтобы спасти жизнь Ксавье — и пожертвовать своей.
Но она не жалела. Все, чего ей хотелось, — это еще раз сказать Ксавье о своей любви и знать, что он поверил ей.
И вдруг среди грохота взрывов и обвалов ей показалось, что заскрипела дверная задвижка. Алекс посмотрела на дверь и увидела, что она открывается!..
— Алекс! — Внутрь ворвался Мурад. — Где ты?
— Мурад! — Кинулась она навстречу и прижалась к его груди.
Никогда в жизни она не встречала кого-либо с такой радостью.
— Ты ранена?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56