как последний пытался взять ее силой, а потом бросил в пустыне. Рассказала, как ее нашел Ясин и как она, разочарованная в прежней жизни, решила выйти за него замуж, а после родила от него ребенка. О том, что Ясин погиб, защищая ее и сына.
Зюлейка не смогла признаться в том, что стало величайшей трагедией ее жизни, причиной всех несчастий и вместе с тем подарило самое дорогое, ребенка, сына, – в запретной любви к Амиру.
Юноша был поражен. Как тяжела и несправедлива женская доля!
– У тебя есть ребенок?
– Да. Ясину пять лет.
Почувствовав укол ревности, Алим поспешил перевести разговор на другую тему.
– Я тоже вырос без матери. У меня было все, что можно купить за деньги, но я видел мало ласки. Отец постоянно был занят на службе, а мачеха только и делала, что попрекала меня тем, что я рожден от чужеземной рабыни.
Они прогуливались взад-вперед по краю оазиса и тихо говорили, то и дело поглядывая на искрящееся звездами небо. Обоим казалось, что в целом мире нет никого, кроме них двоих да звезд над головой, что они находятся в центре Вселенной, откуда можно объять пределы мироздания.
Зюлейке было так легко и просто с этим мужчиной, как будто она знала его сто лет. Алим чувствовал, что эта девушка готова отплатить бесконечной преданностью за малейшее проявление сочувствия. Как хорошо, когда тебя понимают или хотя бы стремятся понять! Алим никогда не думал, что его сокровенные переживания может разделить женщина. В обществе, которое его воспитало, женщина считалась низшим существом, имуществом и игрушкой мужчины, бессловесным созданием, чье основное предназначение – беспрекословно исполнять прихоти мужа и рожать детей.
К его удивлению, эта девушка имела собственное мнение и не стеснялась высказывать его вслух.
– Ты часто вспоминаешь о прошлом?
Ее молчание было недолгим, но тяжелым.
– Вспоминать – значит снова переживать, а я не хочу этого.
– Ты чувствуешь себя одинокой?
– Да. Глубоко внутри, – ответила Зюлейка и добавила: – Я стараюсь не думать об этом.
– Случалось, я спрашивал себя: почему, если Аллах создал каждого из нас в отдельности, человек страдает от одиночества и упорно ищет родную душу?
– Потому что у него есть сердце.
Зюлейка повернулась и посмотрела ему в лицо, и он наклонился к ней.
Ее губы были так близко, что Алим ощущал их тепло. Почти мгновенно вспыхнувшее чувство обладало неожиданной силой и казалось слишком большим, чересчур прекрасным, чтобы он мог ему противиться. Алим обнял девушку, и ее губы с готовностью раскрылись навстречу его поцелую. В этот миг Зюлейка поняла, что снова влюбилась, безоглядно и беспощадно, и готова была изведать всю силу, сладость, страсть, нежность и жестокость любви.
Молодая женщина не знала, как себя вести. В мгновение ока этот удивительный юноша стал для нее восхитительной, страстной мечтой, мечтой наяву, и она с радостью последовала бы ее зову, но… что будет потом? Вдруг судьба вновь повернет к ней свое равнодушное, холодное лицо?
В следующую секунду Зюлейка поняла, что перед ней и в самом деле на редкость порядочный и благородный мужчина.
– Я не хочу нарушать законы гостеприимства, – задыхаясь, произнес Алим и отстранился.
Внезапно его охватил необъяснимый жертвенный порыв. Он должен во что бы то ни стало сделать счастливой эту бедную девушку, к которой его влекло с неодолимой силой нежданно вспыхнувшей любовной страсти.
– У тебя нет ни отца, ни брата, значит, я должен пойти к шейху? Выходи за меня замуж, Зюлейка, я увезу тебя в Багдад!
В ее взгляде появилось застенчивое, радостное, наивное удивление.
– Ты совсем меня не знаешь!
– Я узнал тебя за эти минуты так, как невозможно узнать человека за целую жизнь.
– Ты богатый и знатный, а я…
– Какое это имеет значение? Человеческие душа и сердце – единственная ценность в этом мире. Все остальное – тлен.
Ее оттененные длинными ресницами глаза продолжали смотреть с чистым и трогательным выражением.
– Что скажут твои родные?
– Ничего. У меня никого нет, я сам себе хозяин – единственный наследник состояния покойного отца.
– Я не девушка, я вдова, и у меня есть сын.
Алим нахмурился. Это было единственным, что омрачало его светлые мысли.
– Лучше поговорим об этом завтра. Иди к себе, но прежде скажи: ты любишь меня, Зюлейка?
Она на мгновение закрыла глаза. Сказать правду? Дать волю чувствам, отпустить себя на свободу? Почему нет?
– Да, люблю, люблю! Я полюбила тебя в тот самый миг, когда впервые увидела! – И, догадавшись о том, что он хочет знать, добавила: – У меня был муж, но к нему я испытывала другие чувства. Дружеское участие, благодарность. Мне было необходимо где-то укрыться, найти приют. Если бы я не вышла замуж за кочевника, бедуины не оставили бы меня в своем племени.
– Подумать только, как ты жила все это время! – воскликнул Алим. – Послушай, я куплю все, что тебе понравится, – украшения, наряды! Все, чего у тебя никогда не было.
Зюлейка покачала головой.
– Мне ничего не нужно. Я буду счастлива, если ты станешь моим повелителем и господином.
Молодой человек улыбнулся.
– Прежде я хочу сделаться твоим возлюбленным и другом.
Луна и звезды обладают волшебным свойством пробуждать в человеке сокровенные чувства и лишать его разума. При свете солнца все выглядит иным, и на следующий день Алим задумался над своим решением. Его отец умер, но оставались дальние родственники, сослуживцы, беспощадное багдадское общество, требующее, чтобы родословная невесты всякого знатного человека была видна как на ладони. Что скажут люди, когда он привезет жену из пустыни, да не одну, а с ребенком от прежнего брака?
Молодой человек понимал, что погорячился, но не собирался отступать от задуманного. Ему нравилась Зюлейка, и он привык держать свое слово.
Алим отправился к шейху, чтобы попросить у него руки девушки.
Абдулхади удивленно покачал головой.
– Зюлейка тебя спасла, но что тебе известно о ней? Ты человек из другого мира…
Алим поклонился и смиренно промолвил:
– Прости меня! Я нарушил твой запрет и подошел к Зюлейке, заговорил с ней. Мне известно, что прежде она жила в Багдаде и что у нее нелегкая судьба.
Молодой человек решил взять вину на себя: не мог же он признаться в том, что девушка сама его разыскала!
Шейх долго смотрел на Алима – в его взгляде не было осуждения, лишь добродушие и любопытство.
– Я вижу, что ты честный человек. И ты сделал хороший выбор, – спокойно произнес он. – Зюлейка на редкость порядочная и умная женщина. Она была замужем, но это не должно тебя смущать. Ясин был самым бедным из нас, но она без колебаний пошла за него: для нее имеет значение сам человек, а не то, что у него есть и что его окружает. Эта женщина заслуживает счастья. Однако не думаю, что ты захочешь взять с собой ее сына!
Алим поднял глаза и сказал:
– Буду говорить начистоту. Зюлейка станет первой женщиной, которую я возьму в свой дом. Чтобы избежать двусмысленности, мне придется узаконить ее сына, и он получит права первого наследника, потому что у меня еще нет детей.
– Пусть ребенок останется здесь. Он сын бедуина, и мы его воспитаем.
– Едва ли Зюлейка согласится расстаться с мальчиком!
– Я постараюсь ее убедить.
– Мы можем сыграть свадьбу здесь?
– Нет. Ты не кочевник, Зюлейка тоже не принадлежит к нашему племени. Отправляйтесь в ближайший город – там и совершите обряд.
Алим тоже думал о том, чтобы пожениться в дороге. Будет проще, если он приедет в Багдад уже женатым. Родственники, конечно, будут возмущены выбором невесты и тем, что их не пригласили на свадьбу. Зато не смогут им помешать.
Когда шейх Абдулхади позвал к себе Зюлейку и объявил о том, что, как глава племени, он согласен вручить ее судьбу человеку из Багдада, но при этом она должна оставить Ясина в пустыне, молодая женщина была ошеломлена. Зюлейка знала, что завоевать любовь Алима – это все равно, что обрести Вселенную, но она не подозревала, что эта любовь может стоить такой жертвы.
– Почему я не могу взять Ясина с собой?
– Потому что любой мужчина хочет видеть своим старшим наследником родного, а не приемного сына. Ты должна понимать, как тебе повезло: этот молодой человек знатен и богат, а у тебя нет иного приданого, кроме твоей скромности и красоты. Нельзя требовать от судьбы невозможного, дабы не быть наказанной ею!
Зюлейка опустила голову. По щекам заструились слезы.
– Судьба и без того жестока ко мне! Сделать выбор между Ясином и Алимом – значит разорвать сердце пополам!
Шейх Абдулхади тяжело вздохнул. Он не умел читать, но знал, что сказал Пророк: «Не устроил Аллах для человека двух сердец внутри…».
– Рассудим иначе. Если ты уедешь с Алимом, рано или поздно тебе удастся уговорить мужа привезти мальчика в Багдад. Полагаю, ваша разлука будет недолгой. Но если ты выберешь Ясина, а Алим уедет, ты навсегда потеряешь этого юношу. И будешь несчастна. Мы позаботимся о мальчике. Я приму участие в его воспитании.
Зюлейка кивнула.
Едва передвигая ноги, она пошла к своему шатру, возле которого ее встретила Фатима.
– Я знаю, – тихо произнесла та, когда Зюлейка рассказала ей о разговоре с шейхом. – Я видела, как ты бегала на край оазиса.
– Ты меня осуждаешь?
Фатима пожала плечами.
– Я давно тебе говорила: ты не такая, как мы. Пустыня стала твоим пристанищем, но не домом. Никто не вправе говорить человеку, что ему следует делать. Это решает Аллах. Если хочешь уйти, уходи, и не думай о том, правильно ли поступаешь!
– Я должна расстаться с сыном! – с невыразимой горечью воскликнула Зюлейка.
– На свете не бывает чистого счастья – так уж устроен мир! Сколько Аллах забрал, столько и даст. Мы не знаем, когда и как это случится. Остается верить, что потери восполнятся, и, даже если наша мечта не осуществится, мы хотя бы получим то, что заслужили.
Глава III
809 год, Куфа
Абдулхади дал Алиму и Зюлейке верблюдов и опытного кочевника, который проводил их до дороги, ведущей к Куфе.
Земля потрескалась от знойного солнца. Блеклое небо на горизонте подпирала желто-коричневая кромка холмов. Кое-где высились нагромождения валунов: казалось, на землю упал каменный дождь.
Далеко на горизонте виднелись очертания башен и стен большого города. Возвышавшийся на границе песков, он представлялся чудом, созданным по прихоти некоего могущественного волшебника. Красные стены Куфы живописно смотрелись на фоне янтарно-желтой пустыни и ярко-синего неба.
Когда они въехали в город, Зюлейка, следуя приличиям, опустила на лицо покрывало, но Алим продолжал в волнении сжимать ее руку. Его присутствие обнадеживало и подбадривало молодую женщину, которая еще не пришла в себя после столь внезапных и разительных перемен. Она не могла вспоминать без слез прощание с сыном. Ясин выслушал мать с недетской серьезностью и спросил:
– Ты скоро вернешься?
– Да! – прошептала Зюлейка. – Я постараюсь!
Она надеялась, что ей удастся смягчить сердце Алима. Он казался понимающим и терпеливым человеком. Если ей повезет, она забеременеет вскоре после свадьбы и подарит мужу наследника, и тогда он наверняка не станет возражать против ее встречи с Ясином.
Очутившись в Куфе, Алим немедленно занялся поисками муллы, готового совершить брачный обряд. Молодой человек обещал невесте, что они поженятся до захода солнца и проведут ночь в объятиях друг друга.
Центральное место в городе занимала древняя мечеть из кирпича-сырца, стены которой имели полукруглые выступы и были покрыты разноцветной мозаикой. Помещение храма занимали бесчисленные ряды темных, похожих друг на друга фигур. Зюлейка прошла в отведенное женщинам место и слилась с другими закутанными в покрывала безмолвными силуэтами, и все же Алиму казалось, что в мечети нет никого, кроме них двоих.
Юноше удалось договориться, чтобы их поженили сегодня, в перерыве между третьей и четвертой молитвами, после чего они с Зюлейкой отправились искать пристанище.
Почти все дома в городе были обращены фасадом внутрь – на улицу выходили только однообразные слепые стены. Богато или бедно живут хозяева, можно было определить, только войдя в дом.
Алиму и Зюлейке повезло – их приняли степенные, среднего достатка супруги, державшие небольшую гостиницу: они выделили молодой паре уютную комнатку с чисто выбеленными стенами. Здесь были мягкие ковры, кое-какая утварь и удобная мебель. Окна комнаты выходили в затененный зеленью внутренний дворик.
Алим договорился об оплате, после чего повел Зюлейку на рынок.
За исключением великого Харун аль-Рашида и немногих высших чиновников, мужчины в халифате почти не носили украшений. Они ограничивались перстнем с печатью и дорогим оружием, тогда как женщина без драгоценностей уподоблялась здесь дереву без листьев. Изящные застежки, тонкие золотые цепочки, длинные жемчужные нити, бриллиантовые подвески, янтарные ожерелья, литые обручи и браслеты, кольца для ног и для пальцев рук, гроздья серег – все это переливалось и вспыхивало в лучах яркого солнца ослепительными радужными огнями.
Однако Алим нашел, что большинство украшений плохо сработано, и сказал, что драгоценности лучше купить в Багдаде. Он приобрел для Зюлейки вышитую блестящими нитями нежно-розовую рубашку, ярко-красное, унизанное золотыми цехинами покрывало и мягкие, искусно расшитые разноцветным бисером туфли. Эта обувь напомнила Зюлейке о прошлом: о лавке дяди Касима, его жене Надии и о многом другом, о чем она предпочла бы не вспоминать.
И все-таки молодая женщина была очень рада. Ее глаза сияли таким безудержным, наивным восторгом, что Алиму хотелось плакать. Какое счастье – сделать счастливым того, кто столь долго был обездолен и покинут! Того, кто в ответ на сочувствие и заботу способен подарить тебе то, что невозможно приобрести ни за какие блага мира.
Он все время спрашивал:
– Чего ты желаешь? Что еще тебе купить?
Зюлейка, смущенно потупившись, попросила розовой воды и масел для тела. Ей было стыдно за свою обветренную, сожженную солнцем кожу, загрубевшие ладони и ступни. Молодая женщина сильно волновалась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30