— Ишь, как ты его выхолил! — восхитился Руди. — Не конь, а игрушка!Джек дал Арагону кусок сахара.— У тебя есть еще? — спросил очутившийся рядом Дэвид. — Моя старушка тоже заслужила.— Возьми.Получив лакомство, кобыла для порядка прошлась взглядом по карманам хозяина.— Ну-ну! — любовно похлопал ее по спине.— Не баловали б вы их! — Фрэнк.— Пусть, — убежденно произнес Дэвид. — Что они, хуже людей? Нам — золото, лошадкам — сахар. Все справедливо.— Поехали! — кричал Линн, размахивая кнутом. — Живее давайте, живее!— Куда теперь? — спросил Джек у садящегося на лошадь Дэвида. Он все еще находился в странном, заторможенном состоянии, затуманенное сознание его никак не могло постичь до конца сути происходящих вещей, он смотрел на все, точно сквозь грязное стекло.— Как куда? — удивился Дэвид. — Выручку делить! Тут в лесу есть одно местечко, где мы всегда собираемся. Едем, узнаешь!Все сели по коням и понеслись вперед, радостные и оживленные: выручка обещала быть знатной.Джек пришел в себя. Он много раз видел и грязь, и убийства, и кровь и не слишком сокрушался бы, если бы год назад прирезал бы в портовой драке парочку местных громил. Но то, что совершал он сейчас, было совсем иным. Джек остро чувствовал разницу. Он понимал, что переступил через невидимую грань и стал совершенно другим, растоптал то, что нужно было беречь и гибель чего Агнесса — его сердце и его солнце — никогда не сможет ни понять, ни простить. И, как ни странно, он думал сейчас почему-то больше всего о том, что даже не запомнил лица этого человека, первого человека, которого он лишил жизни.А между тем в маленькой, затерянной среди снежного леса хижине было жарко от топившейся печи и шумно от неутихающих бурных споров— Взвешивай правильно! Правильно взвешивай! — горячился Руди, напирая на хранящего невозмутимость Линна.— Я на глаз вижу.— Врешь! Фрэнку больше пошло!— Нет, все верно.Руди схватился за край мешка, дернул на себя — и встретился взглядом с вошедшим в дверь Кинроем.— В чем дело? — резко спросил тот.— Дели сам, Кинрой. Мне тут каждому не угодить, — Линн отошел от стола— Вот как? — Кинрой медленно оглядел свою братию. Потолки были низки, свет едва пробивался сквозь оконце, фигуры сгрудившихся возле стены людей были совсем черны и отбрасывали вокруг сплетенные плотным узлом фантастические тени.Фрэнк бросал в печь дрова, Генри глядел в полузамерзшее стекло, Дэвид вставлял в револьвер патроны.Все молчали.— Что встал? Получил свое и отваливай! — Кинрой оттолкнул Руди. — Что таращитесь на меня? Я уже говорил, как будем делить. Подходи, Дэвид.— Фрэнку больше досталось, — процедил Руди, отходя в сторону.Кинрой сверкнул глазами.— Заткнись, скотина! Фрэнк первым под пули полез. В следующий раз поменяетесь, получишь больше. Закон!— А знаешь, Кинрой, — произнес, не поворачиваясь, Генри. — Мне на твои законы — вот! — Он сплюнул на пол, — опять меня обделишь, всех вас продам, понял?Кинрой гневно дернулся, но остался на месте, однако, поглядев на своих «ребят» (Дэвид и Фрэнк понимающе переглянулись), с затаенной смертельной ненавистью произнес:— Поговори мне! Видел я, как ты работал сегодня: шкуру свою бережешь! Следующий!— Почему так мало? Меньше всех! — Джек поднял глаза от лежавшего на столе золота.Кинрой презрительно усмехнулся.— И ты недоволен? Хватит с тебя на первый раз.Из угла вынырнул Дэвид.— Правда, Кинрой! Смотри, в два раза меньше моего! Мы же вместе были.— Ты свое получил? — спросил Кинрой, глядя через плечо.— Получил.— Вот и не суйся. А тебе, — повернулся к Джеку, — тебе я сказал: достаточно.— Но я так не согласен. — Джек не сводил глаз с Кинроя.— А мы твоего согласия спрашивать не обязаны! — кинул с места Линн. — Давно ли ты среди нас?.. Мы тебя еще толком не знаем, так что бери сколько дают и не выступай!— Это вы сговорились, я знаю, — сказал Фрэнк — Чтобы самим больше получить!— Тебя, рыжая собака, не спросили, — заметил Линн.— А ты…Потоки отборной ругани прервал смех Генри.— Что ржешь? — обернулся Кинрой.— Так вы до утра не поделите. Лучше банк метнуть, сразу станет ясно, что к чему.— Давай! — подскочил Руди. — Давай, ребята!Генри достал откуда-то колоду.— Знаем мы твою крапленую. Убери! — отмахнулся Кинрой. — Вон у Линна есть.Стол расчистили, придвинули стулья. Пылавшие секунду назад страсти улеглись, назревали другие.Кинрой вынул из кармана плоскую бутылку и потянул из горлышка.— Сдавайте!— Может, сперва по глотку? — предложил кто-то.— Можно.Бутылка пошла по кругу.— Сыграешь? — спросил Джека Дэвид, и тот отрицательно покачал головой.— Почему?— Могу проиграть.— Можешь и выиграть!— Если тебе так нужны деньги, Джек, лучше не рискуй! — вдруг бросил, проходя мимо него, Генри и подмигнул. — Или, если хочешь, я могу сыграть за тебя тоже.Джек повернулся и, встретившись с ним взглядом, понял, что Генри все понимает. Он тоже не был похож на Дэвида, Руди и Фрэнка (не желал зарабатывать деныи, рискуя жизнью; проматывать их, зарабатывать вновь и — гори оно все синим пламенем! — проматывать опять, жить легко, беззаботно и весело), Генри тоже имел свою цель, цель высшего порядка, так же, как и Джек: выр-рваться, победить; рожденную, правда, не столь безвыходной ситуацией и тщательно скрываемую от других. Генри улыбался, но глаза его, словно бы имеющие второе тайное — дно, хранили неистребимое в своей силе темное чувство.— Не учи нас! — отозвался Дэвид и заметил: — Он жулик, не слушай его!— Готово, — сообщил Линн.Игроки, все, кроме Джека, заняли свои места.— А ты? — спросил Линн.— Не буду.— Не по-приятельски, — сказал Фрэнк.«Вы мне не приятели», — хотел ответить Джек, но промолчал.— Давай я сыграю на твое золото, — снова шепнул ему Генри.— А если проиграешь?Генри засмеялся.— Я не умею проигрывать! — И обратился к остальным:— все золото новенького: на удачу!Дэвид подтолкнул Джека.— Не дури, вели ему заткнуться!— Отвяжись, не твое дело! — огрызнулся Джек, сосредоточенно глядя на игроков.Игра началась. Кинрой хладнокровно повышал ставки, постепенно прибирая к рукам банк. Проиграл Фрэнк, рядом Руди кусал губы, не решаясь ни признать поражение, ни продолжать игру, и только Генри беспечно улыбался, свысока разглядывая противников.Пришла пора открыть карты. Кинрой швырнул свои на стол: его карта была бита.Проигравший Фрэнк отбросил стул и вышел на воздух. За ним последовал Рудн.Генри подошел к Джеку.— Держи, — и передал ему потяжелевший мешочек.— Возьми себе половину, — предложил Джек.— Только четверть. Остальное — тебе.Джек смотрел ему в глаза.— Ты в самом деле не умеешь проигрывать? Генри усмехнулся.— Если б не умел, меня бы здесь давно уже не было!— Я твой должник.— Брось об этом! Просто я чувствовал, что сегодня карта пойдет, и использовал шанс кое-кому насолить. Заодно и тебе помог.Джек взял золото и пошел к выходу.— Уже уходишь? — спросил Дэвид.— Да, пора.— Еще бы! — Линн. — Сорвал куш — и сматываешься!— Что пристал-то! — вступился Дэвид.— Подожди. — Джек отстранил его и обратился к Линну: — Что тебя не устраивает?— Ты же слышал!— Я что, у тебя украл?— Да пошел ты!..Джек схватил его за рукав и повернул к себе так сильно и резко, что Линн едва устоял на ногах.— А давай выйдем вместе!Линн опять покачнулся. Перед ним стоял Джек — оборотень, Джек — волк, а точнее, то безымянное создание, что блуждало в потемках непонятного мира, в котором умение защищаться равно способности выживать, только теперь оно возмужало, выросло, как и все его прежние чувства, и порой становилось опасным.— Пошли, — согласился Лини с заметно убывшим пылом.С ненавистью взглянув друг на друга, они направились к дверям, на ходу вынимая оружие. Рисковать Джек не хотел, по злость взяла верх.— Эй, вы! — Из темноты выступил Кинрой. — С ума посходили! Давайте без шуток, иначе я сам вас перестреляю! Оставь его, — сказал он Линну, — твое какое дело — пусть убирается, если хочет. Еще чего выдумали: поединки устраивать! Здесь вам не кабак!— В другой раз, — Линн жестко улыбнулся Джеку.— Ладно, — так же ответил тот. Перед отъездом собрались все вместе.— Чисто поработали сегодня, — похвалил Кинрой. — Хорошая добыча и ни одной царапины! Да, на следующей неделе собираемся у меня. Тащите девчонок, повеселимся!— Слушайте, ребята, — сказал Дэвид Фрэнку и Джеку, — поехали выпьем, а?Все трое уже садились на лошадей с намерением возвратиться в поселок.— Я проиграл все, — угрюмо произнес Фрэнк.— Ну и что! У меня-то есть деньги! — ответил Дэвид («добрая душа» — вспомнил Джек слова Гейл). — А ты поедешь, Джек?— Не знаю, — ответил тот, обдумывая способ отделаться от них.Выручил его подошедший Руди.— Слушай, Джек, — сказал он, — не мое это дело, но хочу все-таки тебя предупредить: не связывайся ты с Генри! Вот и ребята могут подтвердить!— Верно, — кивнул Дэвид. — Он скользкий тип. Кинрой его терпеть не может, а держит только потому, что у Генри какие-то связи; благодаря им мы знаем, когда и где безопаснее и вернее перехватить добычу.— Да, — Руди, — но я вот все думаю: а не скажет ли он рано или поздно кому о том, как лучше перехватить нас? Он, гад, чуть что — грозится нас продать!— И продаст, черт его возьми! — подхватил Фрэнк. — Когда-нибудь точно продаст!Дэвид засмеялся.— Погоди, Кинрой его раньше придушит!— Да он Кинроя-то первого выдаст со всеми потрохами!— А заодно и нас…Они продолжали спорить, а Джек отошел от них. Он сел на Арагона, готовый тронуться в путь. Он заметил, что уже намного меньше думает о том, что совершил: ощущения ослабели. «В чем тут дело? — вяло подумал Джек. — Золото заслоняет человека?» Добро и зло никогда не перестают бороться и во внешнем мире, и в каждом человеке в отдельности… Иногда большой и малый мир скрещивают шпаги, и… кто-то обязательно побеждает!Кошмар был позади. Теперь нужно забыть, просто забыть.— Ну, как тебе наше дело? — он голос. Кинрой остановил своего вороного бок о бок с Арагоном.Джек промолчал.— Что не отвечаешь?Вдали послышался вой.— Волки? — произнес Джек.— Волки, или, — Кинрой засмеялся, — наши мертвецы водят хороводы вокруг дилижанса. Забавно, правда?«Забавнее некуда!» — подумал Джек, а вслух сказал:— Не думаю, что еще раз поеду с вами. Коня я тебе верну.— Вернешь? — переспросил Кинрой, словно не понимая, о чем идет речь, а после добавил: — Зря ты! Ты же не трус, я видел. Конечно, твое дело, но хочу тебе сказать: у нас так не принято. Если ты с нами, то с нами до конца, иначе не получится! Ни один еще не приходил к нам и не уходил от нас, кроме как в могилу!Он говорил довольно спокойно. Они ехали рядом по рыхлому снегу; огней поселка еще не было видно, но Кинрой знал дорогу. Уже совсем стемнело, луна не светила, и ни конца ни края не было этой темной равнине, слитой воедино с синезвездным небом. Взбодренные холодным воздухом, успевшие отдохнуть, кони рвались вперед, несмотря на мрак и ветер; их не пугало одиночество снежной пустыни, они надеялись на людей, куда более слабых, беспомощных, чем они сами.— Силой ты меня не удержишь!— Да, — согласился Кинрой. — И все-таки подумай… Кстати, не только о себе! Говорят, у тебя есть девчонка, которую ты очень любишь…Джек дернул повод коня на себя и подался в сторону Кинроя. Их взгляды скрестились, и Кинрой усмехнулся ему в лицо.— Да нет, приятель, ты не о том подумал: просто золота, сколько б его ни было, всегда мало, тем более если ты не один!Джек стегнул коня и помчался прочь, он слишком устал, он не хотел и боялся размышлять о том, что так и лезло в голову, будоража чувства, осаждая душу: когда все это перегорит, забудется, присыплется пеплом… Быть может, Кинрой окажется прав!Гейл, поникнув, сидела у огня. Она чувствовала себя опустошенной, лишенной всего на свете, и неоткуда ей было ждать помощи и утешения. Гейл была одна. Она смотрела на спящую Агнессу и поражалась тому, как можно без содрогания прикасаться к этой тонкой, хрупкой, словно зимняя ветка, руке, как не страшно глядеть на такие бескровные губы, запавшие глаза, спутанные волосы, падающие на лицо подобно темной сетке. А между тем она, в отличие от Гейл, полной красоты и жизни, любима! Гейл не могла понять, почему и как получилось, что любовь обошла ее стороной. Она грезила о мужчине, о человеке той же неутомимой и хищной породы, что и она сама, который любил бы ее до самозабвения, так же, как и она его; пусть бы он был сильнее, злее, пусть бы даже терзал и временами ненавидел ее, но все-таки любил и шел бы за нею на край света. Гейл казалось, что ради такого человека и такой любви она не пожалела бы ничего.Она даже не повернулась, когда в комнату вошел Джек.— Почему ты здесь? — спросил он. — Где Элси?— Не знаю.Джек подошел к постели больной.— Агнес!— Она спит, — сухо произнесла Гейл, поднимаясь.Джек положил золото на стол и сел. Он сидел неподвижно несколько минут; бессонные ночи и дневное напряжение доконали его: голова кружилась от усталости. Он с трудом заставил себя открыть глаза — Гейл все еще была тут.— Что? — спросила она. — Участвовал в деле?— Да.— Браво, Джек! — с издевкой произнесла девушка. Одетая в тонкую кофту, она съежилась от холода, сжала руки на груди; черные глаза ее яркими пятнами выделялись на бледном лице. — Смог все-таки! Поздравляю! Только ты что-то неважно выглядишь, на тебе прямо лица нет! Учти, твоя новая работенка не для слабаков.Его нервы не выдержали.— Заткнись! — оборвал Джек. Это ее взбесило.— Ого! — выпалила она. — Кое с кем ты повежливее говоришь! Не забывай, между прочим, кто тебе помог. Если б не я, ничего бы ты, дружок, не имел! — А потом, мучительно застонав, сжимая кулаки, проговорила сквозь зубы: — Ты получил именно то, что хотел, сделал то, на что только и был способен! Ты такой же, как и Кинрой: что тебе убить человека, испачкаться в крови — пустяки!!! Но за все на свете надо платить, запомни! Следующие поздравления ты примешь от Агнессы!Она ринулась к выходу, но Джек быстро преградил ей путь.— Попробуй только ей рассказать! — В его голосе зазвучала угроза.— Расскажу!— Не посмеешь! Я заставлю тебя молчать! — Он запахнулся на нее.Гейл даже не отшатнулась.— О! Ты можешь ударить женщину?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52