Брайт успокаивает плачущую девочку.Значит, он не так уж плох…Громкий стук в дверь прервал поток ее путаных мыслей.Слава Богу, должно быть, записка от Форта.Порция распахнула дверь и увидела на пороге двух незнакомцев, по виду не похожих на слуг: один — высокий, смуглый, черноволосый, второй в обильно напудренном парике. Их можно было бы принять за джентльменов, если бы не неряшливая одежда и бегающий взгляд. Инстинктивно Порция начала закрывать дверь, но тот, что был повыше, удержал ее.— Мы хотим видеть сэра Оливера Апкотта, — сказал он тоном хорошо воспитанного человека.— Его нет дома.— Нет? Вы удивляете меня.— Почему?Мужчина улыбнулся, обнажив кривые, испорченные зубы.— Вам лучше впустить нас, мисс Апкотт.Порция не сдвинулась с места.— Я не мисс Апкотт.Рыбьи глаза мужчины округлились.— Вы его возлюбленная?— Нет, сэр, — сердито ответила Порция, — я его сестра. Вам лучше прийти попозже.Порция снова попыталась закрыть дверь, но мужчины, оттолкнув ее, ворвались в квартиру.— Да как вы смеете! — закричала она, стараясь криком привлечь соседей. Так вот она, опасность!— Позовите брата, — приказал смуглый. Порция двинулась к комнате Оливера, но в это время дверь открылась, и на пороге появился он сам в длинной ночной рубашке.— Что за шум… — Оливер заметил незнакомцев и побелел как полотно. — Кутбертсон… Кутбертсон с улыбкой поклонился.— Сэр Оливер, мой дорогой друг.Раскрыв объятия, он направился к Оливеру. Его компаньон семенил за ним, как хорошо тренированная собака. Несмотря на дорогую одежду и пышный парик, в нем не было ничего от джентльмена. Как бы подтверждая мнение Порции, он бросил на нее плотоядный взгляд, и ей захотелось вылить на него содержимое ночного горшка.Теперь она знала, что произошло самое худшее: Оливер проиграл больше, чем у него было в кармане. Но сколько? Хватит ли у нее денег, чтобы заплатить его долг? Вдруг ей придется отдать все, и они не смогут даже нанять карету, чтобы вернуться домой?Взяв себя в руки, Оливер попытался быть любезным.— Добрый день, джентльмены. Вы пришли в неудачное время. Я только что встал с постели.— Это мы видим, сэр Оливер. Вы можете одеться, если желаете.Взгляд Оливера рассеянно перебегал с одного лица на другое.— В этом нет нужды. Я думаю, что наше дело не займет много времени.— Прекрасно! У вас есть деньги?— Нет, — смело ответил Оливер. — Мне нужно время, чтобы послать за ними в поместье.— В поместье, сэр Оливер? В какое поместье?— Черт побери! Вы что, не верите мне? Я джентльмен, и вы обязаны дать мне время получить деньги.— Докажите нам, что у вас есть чем платить, и мы с удовольствием дадим вам отсрочку.— Доказать? Какие-то жалкие три сотни!— Это больше того, чем вы располагаете, как я слышал.Порция окаменела. Три сотни…— Мое поместье… — начал Оливер.Вы проиграли его майору Барклаю месяц назад.— У меня есть сбережения.— Прекрасно! — воскликнул, улыбаясь, Кутбертсон. — Тогда платите, и дело с концом.— Я… Я не держу деньги дома. Человек в парике, который все это время рыскал взглядом по комнате в поисках чего-нибудь ценного, посмотрел на Оливера.— Тогда нам придется остаться здесь и ждать, когда вы принесете их, сэр Оливер.Его тон не был тоном воспитанного человека.— Остаться здесь? — переспросил Оливер дрожащим голосом.— Простите, что мы не доверяем вам, сэр Оливер, — снова заговорил Кутбертсон, — но не все такие благородные, как вы. Я знал человека, который то ли нанялся матросом на судно, то ли ушел в армию, чтобы скрыться от своих кредиторов. Каких вещей только не делают люди, доведенные до отчаяния.Во рту у Порции пересохло. Сердце гулко стучало. О чем говорят эти люди? Почему они угрожают ее брату? Что может быть хуже долговой тюрьмы?Оливер рухнул на стул.— Мне нечем платить, — прошептал он.— Какой позор, сэр Оливер, — заметил Кутбертсон с простодушным видом. — Зачем же вы садились играть, зная, что вам нечем платить?— Если вы дадите мне время, то я достану деньги.— Что за хитрец! Выходит, по-вашему, я должен все это время следить за вами, вместо того, чтобы пользоваться принадлежащими мне деньгами.— Вы бессердечная скотина, — прошептал загнанный в угол Оливер.— Ах, ты, Боже мой! Если бы выиграли вы, то спокойно бы положили мои денежки в карман и убрались восвояси, не так ли? Нет, вам придется платить.— Я же сказал, что сейчас не могу! Делайте что хотите!Мужчины бросили на Оливера удивленные взгляды, а «Парик» подошел к нему вплотную.— Итак, сэр Оливер, — сказал он, — значит, мы можем делать все, что хотим? — Он вынул из кармана острый нож. — Так что будем резать; пальцы… глаза… яйца?Глаза Оливера чуть не выскочили из орбит. Объятая ужасом. Порция бросилась на его защиту.— Стойте! — закричала она. — Прекратите эти дурачества!«Парик» схватил Оливера за волосы и приставил к его правому глазу острие ножа.— Уверяю вас, мисс, я обязательно это сделаю. Вы удивитесь, как легко вытечет глаз.Холод пробежал по телу Порции: она ничуть не сомневалась, что этот человек выполнит свою угрозу.— О Боже, — взмолился Оливер. — Пожалуйста, не делайте этого… пожалуйста…— Мне кажется, нам надо объяснить этой уважаемой леди наше поведение, Майк, — с улыбкой произнес Кутбертсон.Не отнимая ножа от глаза застывшего в ужасе Оливера, Майк молча кивнул.— Дорогая леди, — произнес, улыбаясь, Кутбертсон, пожалуйста, присядьте. Вы слегка побледнели.Порция рухнула на стул. Вкрадчивый голос мужчины ничуть не успокоил ее. Она знала, что им нечем заплатить долг. Даже если она отдаст все имеющиеся в наличии деньги и продаст их немногочисленные вещи, то и тогда ей не собрать триста гиней.Откинув фалды своего пурпурного пиджака, Кутбертсон сел напротив Порции.— Позвольте мне объясниться, дорогая леди, — продолжал он. — Ваш брат играл в карты, но никто не принуждал его к этому. Никто не заманивал его обманом. Наоборот, он сам рвался в бой и проиграл. Если бы проиграл я, то непременно расплатился бы с ним. Справедливость требует, чтобы он расплатился со мной.Порция не шевелилась. В каком-то смысле человек был прав, но ей трудно было представить себе большего мошенника, чем тот, что сейчас сидел перед ней.— Принимаю ваше молчание за согласие. Какой мне интерес сажать его в долговую тюрьму, зная, что мои денежки плакали?— Ну и как же?— Да так же! Ему придется расплатиться с нами иным способом.— Глазами? Что вам это даст?— Это немного позабавит нас.— Ну а дальше? — желчно спросила Порция, слушая, как Оливер икает от страха. — Ради Бога, скажите, чего вы хотите?— Триста гиней. Есть ли в этой комнате что-нибудь, что стоит этих денег?— Забирайте все, что хотите, и уходите!— Все не так просто, — захихикал Маик. — Здесь есть одна вещица, которая стоит хороших денег.— Забирайте ее и продавайте!— Именно это я и собираюсь сделать с вашего согласия.— Берите ее, — ответила Порция, устало закрывая глаза.— Эта ценная вещица, моя дорогая, маленький кусочек пленки между вашими ногами.— Нет! — закричал пронзительно Оливер. Порция медленно открыла глаза, стараясь понять, о чем идет речь. Она совсем не была готова к такому повороту событий.— Нет, — прошептала она.— Нет? — мужчина громко рассмеялся. — Вы думаете, что это нужно мне? Я не ценю такие вещи, но есть люди, которые получают истинное наслаждение от девственниц.— Милорд…— Я знаю женщину, которая выставит на аукцион ваше богатство, и вы заработаете даже больше, чем долг вашего брата, ибо я не возьму с вас ни пенни больше. Только то, что мне причитается по закону.— Вы не должны…— Иначе — пальцы, глаза и все прочее… Вот так-то, моя дорогая!Причитается по закону. Порции казалось, что она играет в пьесе «Венецианский купец», имя героини которой она носила. Вот уж не думала, что ей придется выступать в этой роли! Только здесь все было наоборот. Ей не надо идти в суд, чтобы перехитрить Шейлока. В этой пьесе она играла роль жертвы: она должна пожертвовать своей девственностью, чтобы спасти Оливера от страшных пыток.Она растерянно посмотрела на брата, застывшего в руках Майка.— Ты не должна делать этого, Порция, — прошептал он дрожащими от страха губами.Кусочек пленки или часть тела брата? Порция перевела взгляд на Кутбертсона.— Вы хотите, чтобы я занялась проституцией?— Нет, нет! — воскликнул он с притворным ужасом. — Вовсе нет! Это произойдет всего один раз, конечно, если вы не войдете во вкус.— Только один раз и кто-то заплатит за это триста гиней?— Абсолютно верно, но я справедливый человек и дам вам шанс провести аукцион. Если по той или иной причине вам не удастся получить больше, я возьму то, что вы заработаете, и будем считать вопрос закрытым.— Аукцион?— Ну да, чтобы поднять цену. — Мужчина оглядел ее с ног до головы. — У вас невинный взгляд, вы маленького роста, с маленькой грудью. Возможно, Мирабель сумеет выдать вас за девочку. Очень многие любят, чтобы девственницы были совсем девочками.Порция прикрыла рот рукой. Она плохо соображала, и ей казалось, что она видит страшный сон, но, к сожалению, это была явь, и ей придется пройти через весь этот кошмар.— Итак, вы согласны? — спросил Кутбертсон.— Что я должна делать? — спросила Порция, стараясь казаться спокойной.— Пойти со мной. Возможно, все свершится сегодня , вечером, и вы быстро обо всем забудете.— О Боже… — Порция едва не рассмеялась, услышав такое нелепое предположение. Она бросила взгляд на Оливера, дрожавшего от ужаса в руках Майка.— Порция… — начал Оливер, но слова застряли у него в горле, так как в это время Майк потянул его за волосы.— Не беспокойтесь о нем, дорогая, — сказал Кутбертсон. — Майк хорошо позаботится о нем. Обещаю, что с его головы не упадет и волоса, если, конечно, вы не окажетесь трусихой.В комнате было тепло, но Порция дрожала. Руки и ноги не повиновались ей. Тем не менее в этот страшный момент она считала, что должна вести себя с достоинством.— У вас есть накидка? — заботливо спросил Кутбертсон. — На улице сегодня прохладно.Порция утвердительно кивнула и пошла за теплой накидкой.Женщину звали Мирабель. Она была высокой, симпатичной и казалась очень большой в желтом на обручах платье. Если бы не избыток косметики, она могла бы вполне сойти за знатную даму. Правда, Порция встречала и знатных дам, которые злоупотребляли косметикой. Взгляд Мирабель был тяжелым.С нескрываемым презрением Мирабель распрощалась с Кутбертсоном и провела Порцию в глубь дома. Они вошли в красивую, обшитую панелями гостиную, которая вполне могла сойти за комнату джентльмена. Порция ни разу не была в борделе, но ей казалось, что этот дом совсем не походил на него.— Ты этого хочешь сама? — спросила Мирабель.— Конечно же, нет! Меня заставили пойти на это двое мужчин с тем, чтобы я смогла выплатить карточные долги моего брата.Если Порция ждала сочувствия, то она промахнулась.— Так поступают очень часто, — сказала Мирабель, усаживаясь на кушетку и указывая Порции на стул напротив. — Давай проясним ситуацию. Я мадам или начальница — можешь называть меня, как хочешь. Я содержу дом, где мужчины и некоторые женщины покупают эротические удовольствия. Я снабжаю своих клиентов всем необходимым, но я не занимаюсь работорговлей. В моем доме никого не держат силой. Сзади тебя расположена дверь, которая ведет в коридор, а коридор выходит на улицу. Ты можешь в любой момент воспользоваться этой дверью.Порция повернулась и посмотрела на дверь. Она верила, что Мирабель говорит правду, и от этого ей стало намного хуже: все, что она теперь сделает, она сделает по собственному желанию.— Неужели у вас нет ни капли жалости? — спросила Порция, закрывая лицо руками.— Мне жаль тебя, но не настолько, чтобы заплатить долги твоего брата. Как еще я могу помочь тебе? На твоем месте я позволила бы Кутбертсону отрезать у твоего брата все что угодно, потому что если он игрок, то игроком и останется. Завтра, на следующей неделе, через месяц, через год, но он опять будет играть и опять проиграется.Порция была согласна с Мирабель, но не могла допустить, чтобы терзали ее брата. Всего-навсего какая-то пленка — маленький кусочек кожи. Что это в сравнении с глазами Оливера?! И сколько все это продлится? Всего минуту-другую… Да, она пойдет на это.— А если я не выполню своего обещания, они Действительно покалечат Оливера?— О да. Они немного его помучают, затем снова пристанут к тебе. Рано или поздно, за палец или за глаз, но ты все равно уступишь им. Им нужны деньги. Кутбертсон зарабатывает себе таким образом на жизнь. У всех банкротов обычно есть молодые родственники — красивые мальчики или невинные девочки. Да, кстати, ложись на кушетку, дорогая. Я должна осмотреть тебя. А вдруг ты вовсе не девственница.— Я девственница!— Я ничего не принимаю на веру и советую тебе поступать так же.Порция хотела отказаться от осмотра, но подумала, что это будет выглядеть смешно, коль скоро она дала согласие на худшее. Она легла на длинную кушетку и закрыла глаза. Мирабель задрала ей юбки и обследовала ее. Уже несколько недель Порция считала свою жизнь полностью разбитой, но она скатывалась все ниже и ниже. Что может быть хуже такого унижения?Может быть и худшее, и оно скоро наступит. — Великолепно, — сказала Мирабель. — Настоящая девственная плева, что говорит о твоей невинности. Я думаю, она не доставит тебе много хлопот — все пройдет легко и быстро.Порция поднялась и расправила юбки. Ей хотелось плакать, провалиться сквозь землю, но что в этом толку.— Все произойдет сегодня вечером, — сказала мадам, — и тебе не придется терзаться в ожидании. Если я сейчас разошлю записки, то к вечеру мы соберем здесь много народу и устроим аукцион, чтобы получить хорошую цену.— Вы говорите так, будто я хочу этого. Густо накрашенные черные брови Мирабель изогнулись от удивления.— Если ты собралась продавать себя, то разве не хочешь получить хорошую цену?— О да! Конечно. Давайте выжмем каждый пенни из моего позора.— Потише, девочка. Не надо так. Тебе следует ненавидеть Кутбертсона и своего брата — ведь именно они здесь главные виновники.— Если бы мужчины не были такими животными, мне бы не пришлось торговать своим телом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47