Трудно было поверить, что он ведет праздный образ жизни.— Я совсем вас не знаю, милорд, — ответила Порция, напомнив тем самым себе и ему, что они разные люди, из разных слоев общества.— Это легко поправимо, Ипполита, — ответил он. — Я с удовольствием познакомился бы с вами поближе.В мерцающих глазах Брайта, в интонации его голоса было что-то такое, что заставило Порцию вздрогнуть. У нее словно мороз прошел по коже. «Поближе? Что он хочет этим сказать?»— Прекратите, милорд! — воскликнула она, отступая к ограде. Перед ее глазами всплыла их ночная встреча в Мейденхеде. Как она могла забыть, с кем имеет дело?!— Что прекратить?Брайт был сама невинность;Порция вздернула подбородок.— Мне не нужны ваши ухаживания, милорд.Произнеся эти слова. Порция почувствовала, как глупо они звучат. В душе он, должно быть, смеется над ней. Однако его глаза вспыхнули гневом.— Вы отказываетесь от моих ухаживаний, даже не пытаясь понять, что от вас хотят, мисс Сент-Клер.— Да! Нам не о чем говорить!— А мне кажется, что мы могли бы поговорить о многом.— Нет! — в отчаянии закричала Порция, борясь сама с собой: меньше всего на свете ей хотелось отказывать Брайту Маллорену. — Никогда, ни за какие деньги я не стану вашей любовницей!Сейчас Брайт был похож на того непрошеного ночного гостя — взбешенного, готового к атаке. Порция молила Бога, чтобы их видели сотни глаз — настолько он казался ей сейчас опасным.Но его гнев быстро прошел.— Какое оскорбление, — произнес он, медленно растягивая слова. Взгляд его холодных глаз изучающе скользил по ней, от опрятной шляпки до добротных ботинок.— А что, если я заплачу все долги вашего брата, мисс Сент-Клер? Может, тогда с вас спадут оковы целомудрия?— Он должен пять тысяч гиней! — вырвалось у Порции.— А он стоит этих пяти тысяч?— Во столько оценивается его имение.Взгляд Брайта потемнел, выражение лица стало холодным.— Все имеет свою цену, — сказал он. — Вы хотите отдать мне свою душу и тело за пять тысяч гиней?— А они у вас есть, милорд? — отпарировала Порция.— А вы сомневаетесь в этом? — спросил он таким холодным тоном, от которого могла бы заледенеть вода.— Если уж мы совершим такую безнравственную сделку, то, естественно, мне сначала хотелось бы увидеть деньги.— Вы оскорбляете меня своим недоверием, моя амазонка.Голос Брайта стал хриплым.— Я пока не ваша, милорд.Порция попыталась обойти Брайта, но он хлыстом преградил ей дорогу.— А если я заплачу пять тысяч гиней вам? Ваш брат освободится от долгов, ваша семья останется жить в поместье, у вашей сестры будет приданое… И это цена вашей драгоценной, так долго хранимой девственности?Обида захлестнула Порцию, но она взяла себя в руки; если он говорит серьезно, она не должна отказываться.— Так вы оплатите все это?— Разве я не обещал?Порция судорожно перевела дыхание и, опустив глаза, прошептала:— Я согласна, милорд.Брайт задумчиво стучал хлыстом по голенищу.— Вы и в самом деле Жанна д'Арк. Ваша семья не заслуживает такой жертвы.Голос Брайта был ровным и спокойным, и Порция не могла понять его чувств.— Моя семья заслуживает любой жертвы, милорд, — ответила она, глядя ему в глаза. — Разве вы не сделали бы то же самое для своей семьи?Подбородок Брайта вздернулся, как от удара.— Я отказываюсь от своего предложения, Ипполита. Я — не жертвенный алтарь.С этими словами Брайт повернулся и зашагал к своему роскошному особняку.Порция облегченно вздохнула — теперь она свободна. Ее согласие покрыло бы семью позором, а ей с ранних лет внушили, что лучше смерть, чем позор.Но если говорить честно, ей было горько, что все обернулось именно так. Конечно, слова Брайта о так долго хранимой девственности задели ее за живое. Он напомнил Порции, что время ее молодости миновало. Его предложение было просто злой шуткой, вызванной презрением к ней. Он никогда не относился к ней серьезно.Порция проследила, как Брайт вошел в дом, и, собрав остатки сил, двинулась в обратный путь. Она пересекла площадь, стараясь не оглядываться назад и не думать о том, что ждет ее впереди.Брайт прошел в библиотеку и захлопнул дверь с такой силой, что чуть не прищемил хвост Зенону. Пес взвизгнул, с упреком глядя на хозяина, и с протяжным стоном растянулся у камина.— Мне есть над чем подумать, — сказал Брайт, плеснув в стакан немного виски. — Такого поведения не простит ни одна женщина.Зенон приоткрыл глаз и посмотрел на хозяина.— Что бы сделала твоя подружка, если бы ты сказал ей, что она засиделась в девках?Брайт тяжело опустился в кресло у камина. Зенон, привыкший к своей роли слушателя, положил ему на колени голову.— Перестань подлизываться, — сказал Брайт. — Ты меня презираешь и совершенно прав. Но она вывела меня из себя. Как это ей всегда удается? До сих пор я всегда управлял своими чувствами, да и своей жизнью тоже.Зенон молчал, и Брайт погладил его по шелковистой шерсти.— Я предложил ей получше узнать друг друга, чтобы загладить свое неучтивое поведение при первой встрече, а она немедленно обвинила меня в том, что я хочу сделать ее своей любовницей.Большие коричневые глаза собаки не мигая смотрели на хозяина.— Да у меня и в мыслях этого не было, — продолжал Брайт. — Я даже не могу позволить себе сделать ей честное предложение, а если бы и сделал, то наверняка она упала бы в обморок от ужаса. Она относится ко мне как к самому дьяволу.Зенон засопел и закрыл глаза.— Будем честны перед собою, мой друг. Я не могу позволить себе жениться на женщине, у которой за душой нет ни гроша, а тем более на той, чей брат постоянно просаживает деньги. Не думает же она, что я смогу все время вытаскивать его из долгов. Я просто не могу себе такого позволить. А что нам делать с Бриджуотером? — спросил он у собаки. — Ведь я обещал поддержать его затею.Зенон зашевелился, и рука Брайта скользнула ниже по его шее.— Эта женщина даже не красавица. Она слишком худая и далеко не первой молодости.Брайт поставил стакан на круглый столик и вынул черепаховую табакерку. Он взял понюшку, надеясь, что табак прочистит ему голову и он перестанет думать о Порции Сент-Клер.Однако табак не помог.Что же в ней такого особенного? Возможно, походка? Легкая и грациозная! По сравнению с ней все женщины кажутся неуклюжими, даже Нерисса.Она ясно выражает свои мысли и не боится высказать свое мнение. Возбужденная, полная недомолвок речь знатных дам уже наскучила ему. Ее голубые глаза сияют, когда что-то вызывает ее интерес.Может, манера вздергивать подбородок, когда Порция сердится? Ее необычное поведение?Брайт усмехнулся, вспомнив, как Порция чуть не застрелила его. Вот именно с этого момента все и началось — началось его сумасшествие. Он не знал ни одной женщины, которая, находясь одна в доме, вышла бы навстречу грабителю с оружием в руках.— Просто у других женщин больше здравого смысла, — уговаривал он себя. — У Порции нет сдерживающего начала.От мысли, что могло бы с ней случиться, будь на его месте настоящий бандит, у Брайта чуть ли не встали дыбом волосы. То было в Мейденхеде, а что же может подстерегать ее в таком опасном месте, как Лондон, тем более в сопровождении такого человека, как Оливер Апкотт?Но какого черта он столько думает о женщине, которая плодит разного рода вопросы, как кошка котят?Да потому, что в ней есть изюминка, и это проглядывает во всем,Неужели она действительно приходится Нериссе кузиной? Они обе такие разные. Так и слава Богу!Даже несмотря на то, что Нерисса Сент-Клер предпочла ему Трелина, Брайт продолжал с теплом думать о ней. Он никогда не презирал людей за то, что они выполняют волю своей семьи. То, что Нерисса выполнила свой дочерний долг, относится к числу ее достоинств.Когда в Мейденхеде он прочитал письмо, написанное четким почерком Нериссы, и узнал запах ее духов, у него открылись глаза. Тогда он был просто в шоке, и фамилия Сент-Клер приводила его в ярость. Отсюда и его весьма невежливое поведение с Порцией.Брайту пришлось провести много бессонных ночей, прежде чем понять, что Нерисса даже не подозревала о пропаже письма, а поэтому Порция Сент-Клер никак не могла быть ее соучастницей. Она здесь совершенно ни при чем, и ее присутствие в доме не что иное, как дьявольское совпадение. А он был так груб с ней!Брайт поморщился — ничего удивительного, что она о нем такого дурного мнения.Однако тогда он получил хороший урок: теперь он знает, в какой грязный омут может завлечь мужчину распутная женщина, и впредь будет управлять своими чувствами.После той ночи в Мейденхеде у него не осталось никаких иллюзий относительно Нериссы, а совсем недавно он получил прозрачный намек на то, что сможет наслаждаться ее прелестями, если хорошенько попросит.Все шлюхи одинаковы.Конечно, она в первую очередь потребует отдать ей письмо — явное свидетельство о наличии у нее любовника. Ей придется туго, если оно попадет в руки мужа.Брайт усмехнулся и сделал еще одну понюшку.Что же стоит за всем этим? Нерисса пойдет на все, чтобы заполучить это письмо, которое Брайт держал у себя для того, чтобы она не оказывала тайного давления на его семью. Ему доставляло удовольствие наблюдать, как она пытается всеми мыслимыми и немыслимыми способами раздобыть письмо. Чтобы помучать ее, он даже сказал, где оно лежит: в книге проповедей у его изголовья.Этот эксперимент стал хорошей проверкой его слуг на верность своему господину. Четверо из них рассказали Брайту, что их пытались подкупить, а одного пришлось даже уволить за попытку стащить письмо. Насколько ему было известно, все остальные слуги держались твердо.Поведение Нериссы убедило Брайта в том, что, хоть она и красавица, достойная восхищения, у нее душа шлюхи, а повадки змеи. Сколько раз он благодарил Бога за то, что не женился на ней. Ему было жаль бедного Трелина, который только сейчас начал подозревать, какое сокровище ему досталось.Однако до сегодняшнего дня Брайт считал, что опыт с Нериссой помог ему управлять своими чувствами и сердцем.Его мысли опять перенеслись к Порции Сент-Клер, родственнице Нериссы.Возможно, его интерес к Порции возник и потому, что она была полной противоположностью Нериссе как по своей внешности, так и по поведению и особенно, как он надеялся, по своим моральным качествам. Но все это не причина для того, чтобы жениться на ней.Жениться? Опять об этом. Он вовсе не собирается жениться на такой женщине, как Порция Сент-Клер.Брайт потянулся за стаканом.Если он вообще женится, то это будет чисто деловая сделка, которая принесет ему солидные деньги, а это может касаться только Дженни Финдлейсон.Рука Брайта со стаканом застыла в воздухе: по совести говоря, у него не было ни малейшего желания жениться на Дженни Финдлейсон.Еще неделю назад такая перспектива не прельщала его, но была вполне возможна, и он был уверен, что сможет стать внимательным и заботливым мужем. Сейчас он так не считает. Сейчас он думает, что его жизнь превратится в ад. Он даже знал, когда произошла с ним эта перемена — там, в парке, после того как, расставшись с Порцией, он подошел к Дженни.Именно тогда она показалась ему весьма вульгарной. Нет, не манерами — несмотря на то, что она выросла в купеческой среде, она была воспитана, как леди, — а образом мыслей. Она действительно считала, что ее деньги могут купить его, могут купить любого мужчину, как раба.Брайт шумно вздохнул. Он сам только что высокомерно предлагал Порции купить ее. Неудивительно, что она была так возмущена.Зенон посмотрел на хозяина.— Да, мой друг, — сказал Брайт. — Положение вещей скверное, но, может, это и к лучшему. Вряд ли она снова заговорит со мной, и это удержит меня от дурацких поступков. Будем надеяться, что дела ее братца утрясутся и она в ближайшее время уедет в свое поместье стоимостью в пять тысяч гиней.Собака продолжала внимательно смотреть на него.— Ты думаешь, мне их жалко? Ты же прекрасно знаешь, что пять тысяч для меня ничто. — Брайт вздохнул. — Давай скажем так: это слишком незначительная цена, чтобы оградить кого-то от еще более худших поступков, но все надо делать тайно. Сомневаюсь, что Порция возьмет деньги прямо у меня. Гораздо лучше, чтобы помощь пришла из-за карточного стола.Брайт легонько щелкнул Зенона по носу и поднялся.— Будем надеяться, что еще не перевелись жирные голуби, которых можно пощипать. Глава 8 После еще одной неудачной встречи с лордом Брайтом Порция хотела только одного — никогда его больше не видеть. А для этого она должна поскорее покончить с делами и убраться из Лондона.Она направлялась обратно к дому Форта, моля Бога, чтобы он уже оказался на месте. Если приехали слуги с его вещами, значит, и он не заставит себя долго ждать. Надменный швейцар был еще неприветливее и попытался захлопнуть дверь перед самым ее носом. Однако на этот раз Порция вела себя настойчивее, и ему пришлось провести ее в гостиную, чтобы она могла оставить Форту записку. Гостиная оказалась очень скромной — совсем не такой, какой они с Оливером себе представляли, — но по крайней мере там нашлись перо и бумага.Руки Порции дрожали, и она никак не могла сосредоточиться.Она думала о том, что не станет шлюхой даже за десять тысяч гиней, даже для Брайта Маллорена…Порция перевела дыхание и постаралась взять себя в руки. Подозревая, что швейцар прочитает записку, какТолько закроет за ней дверь, Порция была немногословной. Она лишь написала Форту, что хочет увидеться с ним возможно скорее, и сообщила ему их адрес. Про себя она подумала, что Форт обязательно поможет им и они окажутся вне опасности.Порция отдала записку слуге и поспешила домой, стараясь не думать о ненавистном ей человеке.В квартире стояла тишина. Была уже вторая половина дня, и встревоженная Порция постучала в дверь комнаты брата.— Убирайся! У меня разламывается голова!— Может, тебе принести лекарство? — спросила она, удивляясь, сколько еще Оливер будет скрываться у себя.— Нет. Спасибо, Порция.Порция вздохнула и села читать Мильтона, но мысли ее были далеко: она продолжала думать о Брайте Маллорене.Порция старалась припомнить его грубое поведение в Мейденхеде и сосредоточиться на сегодняшнем оскорбительном предложении, но почему-то перед ее глазами всплывало другое:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47