Но Рид отогнал эту мысль. Приходилось выбирать: либо пощадить ее, либо завершить свое дело. Последнее было важнее.— Ну что ж, давайте-ка посмотрим ногу.Доктор Карр бесцеремонно откинул одеяло, и Рид заметил смущенный румянец Честити. Размотав повязку, доктор небрежно обратился к девушке:— Идите сюда, Честити! Взгляните.Она растерянно топталась на месте.— Да подойдите же ближе! Вы должны видеть, ведь в этом и ваша заслуга.Она нерешительно подошла к кровати. Рид даже не потрудился взглянуть на свою рану, неотрывно следя за лицом девушки.— Ну-с, что скажете?— По-моему, хорошо.— Не просто хорошо, а замечательно! — Доктор Карр обернулся к Риду: — Уж и не знаю, то ли ваш священный сан привлек к вам особое расположение Всевышнего, то ли мы с Честити здорово сработались, но только ваша рана почти совсем очистилась от гноя. Если так пойдет и дальше, вы сможете встать уже через неделю.— Через неделю! — воскликнула Честити.— Через неделю? — разочарованно спросил Рид.Доктор Карр хмуро переводил взгляд с одного на другого.— Что это с вами? Я что-то не пойму, рады ли вы? Черт возьми, надо радоваться, что все идет так гладко.Честити слабо улыбнулась.— Я радуюсь.— А я нет, — прорычал Рид, — я встану сейчас.Доктор Карр усмехнулся:— Вы шутите?— Нисколько.Рид сел, опершись на локти. «О том, чтобы валяться здесь еще неделю, не может быть и речи! — мысленно заключил он. — Мне необходимо встать прямо сейчас, и никто меня не удержит!»— Не валяйте дурака! Ложитесь немедленно! — крикнул врач.— Нет, док, я встану, — процедил Рид сквозь зубы, — и сделаю это сейчас, пока вы здесь и можете мне помочь. А нет — так я встану сам, когда вы уйдете.— Вам пока нельзя ходить.— Зато мне можно вставать, и именно это я собираюсь сделать.— Рид, доктор Карр лучше знает, что тебе можно, а что нельзя.Врач взорвался:— Не надо его отговаривать, Честити! Даже я успел узнать этого человека, а уж вы-то и подавно должны его знать. Он хочет встать и не успокоится, пока не сделает этого. Ну что ж, давайте предоставим ему такую возможность. Увидите, через минуту он опять будет лежать.Замолчав, доктор принялся смазывать рану вонючей мазью, потом сделал новую перевязку и резко сказал, обращаясь к Честити:— Ладно, я возьму его за одну руку, а вы за другую.Девушка взглянула на раздетого пастора, и щеки ее жарко запылали.— Но… может, он хотя бы наденет брюки?Доктор Карр сердито сверкнул глазами:— Что с вами? Он продержится на ногах всего несколько минут!— Но…— Хватит пререкаться! По моей команде возьмите его за руку.Она еще раз взглянула на Рида, и тот прочел в ее глазах настоящую панику.
Он смотрел на нее в упор, и Честити чувствовала, как у нее на лбу и над верхней губой проступают капельки пота. Конечно, не совсем удобно молодой девушке ухаживать за полуголым мужчиной, когда он, беспомощный и больной, лежит в постели, но вести полураздетого мужчину за руку…Рид осторожно спустил ноги на пол, и Честити затрепетала. Почему-то сейчас, когда он сидел на постели, расправив плечи и готовясь встать, он казался крупнее и шире. Его волосы стали как будто более светлыми, глаза — более голубыми, а тело… более обнаженным.— Возьмите его за руку!Услышав команду доктора, Честити вздрогнула и подскочила к Риду. Тот положил свою тяжелую теплую руку ей на плечи. Сердце взволнованно запрыгало в груди девушки, когда его мозолистая ладонь прошлась по нежной коже ее предплечья. Она чувствовала исходивший от него мужской запах и дрожала все сильнее.Лицо Рида на мгновение исказилось от боли.— Что с тобой? — невольно вырвалось у нее.Он обернулся к ней, обдав пронзительным взглядом своих невероятно голубых глаз, и Чес-тити застыла, потрясенная. Вдруг у нее в голове возникла отчетливая мысль, что сейчас Рид нуждается в ней так, как еще никто и никогда в ней не нуждался.Рид сделал шаг, другой, потом постепенно перестал опираться на их плечи и наконец встал без поддержки. Честити видела, как от удивления вытянулось лицо доктора Карра. Когда же Рид самостоятельно пошел по комнате, доктор был просто потрясен.— Вы решили любой ценой доказать мне, что я ошибаюсь, не так ли? — Доктор Карр схватил Рида за руку. — Что ж, вам это удалось. Вы можете ходить, но для первого раза достаточно. Не будьте упрямым, иначе навредите себе. Придется лечиться заново.Когда Рид лег в постель, Честити дрожащими руками укрыла больного одеялом, почему-то избегая его взгляда.— Я ухожу, — резко сказал доктор Карр, — пейте лекарство, которое я оставил Честити. Зайду завтра утром. — Он помолчал. — И помните: независимо от ваших личных ощущений, вы еще не совсем окрепли, и вам противопоказаны любые другие нагрузки… надеюсь, вы поняли, что я имею в виду?Честити недоуменно смотрела на доктора Карра. Она не поняла, на что он намекал. Вдруг ее осенило. Девушка украдкой взглянула на Рида и с облегчением увидела, что он никак не отреагировал на замечание врача.Доктор задержался в дверях.— Ведите себя хорошо, Рид, иначе весь мой труд пойдет насмарку. Подождите недельку. Уверяю вас: вам необходим отдых.Когда доктор Карр ушел, Рид спокойно заявил:— Мы отправляемся через два дня.
Музыка, громкие голоса, женский смех вперемежку с грубым мужским хохотом, — все эти звуки, нарушавшие тишину гостиничного номера, доносились снизу, с ярко освещенной улицы. После ухода доктора Карра Рид почему-то не мог уснуть и лежал, размышляя. Голоса становились все громче, музыка — оглушительней, а смех — визгливей. Даже не глядя на часы, он знал, что уже перевалило за полночь. Рид и сам частенько бывал участником подобных ночных гуляний и заранее мог сказать, как будут развиваться события.Очередной взрыв пронзительного женского смеха прервал мысли Рида. Он поморщился. Это могла быть Трикси… или Перл… или Руби. Их имена не имели значения. Женщины легкого поведения были неотъемлемой частью любого приграничного городка… Рид и сам прибегал к их услугам, когда подпирала нужда. Его отношения с такими женщинами были взаимовыгодными… и удовлетворяющими обе стороны, если верить улыбкам, провожавшим его до дверей.Рид услышал шорох и, нахмурившись, посмотрел в угол комнаты. Честити уже не первый раз беспокойно ворочалась в кресле. Лицо ее было в тени. Он вспомнил, как прижимался к ее теплому боку, когда пробовал ходить, как провел ладонью по ее руке, как она подняла голову и взглянула на него…Он резко оборвал свои воспоминания. Уличные женщины были мягкими снаружи и твердыми внутри. Уходя от них, мужчина мог не сомневаться: они сумеют сами о себе позаботиться. Честити Лоуренс не принадлежала к их породе. У Рида не было времени на отношения с ней, но она подвернулась как нельзя кстати. Взглянув в ее невинные глаза, ни один смертный не подумает, что они приехали на индейскую территорию с какими-то нехорошими намерениями. С этой наивной девушкой он может сколько угодно колесить по штату, выискивая логово Моргана. По своей доверчивости она ни на секунду не усомнится, что он именно тот, за кого себя выдает.По правде говоря, Честити Лоуренс нужен опекун. Мысль о том, что в Калдвелле ее ждет мужчина, готовый взять на себя эту обязанность, почему-то слабо утешала. Рид недовольно заворочался, и тут же ногу пронзила боль. Услышав его невольный стон, Честити резко села. В ее темной фигуре чувствовалось тревожное напряжение.— Вам плохо? — спросила она.— Нет. — Пожалев о своем резком ответе, Рид тихо выругался и более любезно сказал: — Все в порядке, просто неловко повернулся. Я не хотел вас будить.— Я не спала.— И это понятно. Сегодня в «Раундапе» веселая ночка.— Да.— Это дело обычное.— Я так и подумала.— Вы не привыкли к такому, верно?— Ну…Дальнейших слов Риду не требовалось.Молчание затянулось. Наконец Честити нерешительно спросила:— Вы не возражаете, если я задам вам один вопрос?Рид тревожно подобрался.— Задавайте.— Когда сегодня днем к вам приходил мистер Дженкинс… как вы узнали, что он стоит за дверью с револьвером?— Я не знал этого.— То есть?— Я не знал, что это Дженкиис… но знал, что кто-то там есть с револьвером.— Откуда?— Я слышал щелчок взведенного курка.Рид чувствовал, что девушка удивлена и хочет еще что-то спросить, но ему самому надо было кое-что узнать.— Вы сказали, что в Калдвелле вас кто-то ждет?— Да.— Вам надо ему сообщить, что вы задержитесь, — продолжал Рид.— Я пошлю телеграмму.Ему не нравились ее лаконичные ответы.— Он рассердится?— Надеюсь, что нет.— Значит, он человек понимающий.— Да, он замечательный!— Он фермер?— Нет, банкир.«Банкир…» — удивился Рид.— Вы едете в гости или собираетесь остаться насовсем?— Если все пойдет хорошо, я надеюсь остаться.— А он хочет, чтобы вы остались?— Не знаю.Рид вдруг разозлился:— Ни один нормальный мужчина не позволил бы такой женщине, как вы, путешествовать одной в этих диких краях.— Такой женщине, как я? — переспросила Честити, и в ее голосе послышалось раздражение.— Я хочу сказать, что вы совсем незнакомы с этими местами, — осторожно объяснил Рид.— Я вполне самостоятельна.Разумеется!— Я точно знаю, куда еду и что собираюсь Делать. Я долго готовилась к этой поездке.Он молчал.— Это очень важно для меня.— То есть вам важен этот человек?— Он мне нужен.Рид услышал в ее ответе нотки отчаяния, и у него защемило сердце.— У вас больше никого нет?— Нет… да… — Она замялась, потом просто сказала: — Сейчас мне нужен только он.Рид силился получше рассмотреть девушку в полумраке комнаты, но ее черты были такими же расплывчатыми, как и ее ответы. Расплывчатыми, но правдивыми — в этом он не сомневался. Она не умела лгать.«Ничего, со мной быстро научится», — мелькнуло в голове у Рида.За окном вспыхнул свет, на мгновение осветив лицо Честити. Она лежала, сжимая в кулаке свой медальон. Эта ее привычка, ставшая уже знакомой Риду, будила в нем какие-то смутные воспоминания.Он резко прервал молчание:— Когда все уладится, я позабочусь о том, чтобы вы благополучно добрались до Калдвелла.— Не надо.— Нет, надо.«Странно, зачем я это сказал?» — сам себе удивился Рид и неожиданно понял, что знает ответ. Залетавший в окно душный ночной воздух, тихий женский голос во тьме, щекочущий чувства аромат роз… «Нет, я не попаду в эту ловушку!» — решил он.— Мы выезжаем через два дня, — сухо бросил Рид, заканчивая разговор.— Но доктор Карр сказал…— Через два дня, не позже. Глава 5 Прошло два дня.Ранним утром Рид выглянул из окна гостиничного номера и посмотрел на еще не слишком оживленную, залитую ярким солнцем улицу. Честити встала раньше и, как обычно, спустилась вниз принять ванну. Рид сделал вид, что спит. Он терпеливо дождался ее ухода: ему нужно было побыть одному.Осторожно спустив ноги с кровати, Рид поморщился от боли в бедре, потом с усилием поднялся и проковылял к умывальнику. Два дня оказались неожиданно коротким сроком, но обстоятельства, вынудившие его принять решение, не изменились. Насколько он знал, Морган не собирался долго задерживаться на индейской территории, и нельзя было допустить, чтобы этот подонок опять ускользнул.С этой мыслью Рид налил воды в кувшин, взял кусок мыла и взбил пену. Стараясь глубоким дыханием разогнать остатки болезненной слабости, он натирал ею лицо, грудь и руки. Моясь, Рид продумывал план на ближайшие дни. Через несколько минут, посвежевший и взбодрившийся, он взял полотенце и начал медленными круговыми движениями растирать широкие плечи и разминать крепкие мышцы рук и груди. Почувствовав резкий прилив сил, Рид потянулся за бритвой.Полностью одевшись, он наконец взглянул з зеркало. Оттуда на него смотрел высокий, гладко выбритый, светловолосый мужчина в темном костюме с пасторским воротничком. Лицо его было бледным, под холодными голубыми глазами темнели круги, но стоял он без видимого усилия, успешно скрывая пульсирующую боль в ноге.Довольный, Рид поднял с пола свой саквояж, настороженно покосился на дверь, достал с самого дна из-под подкладки маленький револьвер, спрятал его в голенище сапога. Теперь он был полностью готов.Направившись к двери, Рид с досадой отметил свою не совсем уверенную походку и тихо выругался. Нужно подышать свежим воздухом, тогда все будет в порядке. С этой мыслью он медленно спустился по лестнице на первый этаж гостиницы.
— Нет, этого не может быть!Честити поднесла к глазам полинявшее черное платье, которое после долгих раздумий было выбрано ею в качестве дорожной одежды, и с расстройством покрутила его в руках. Сегодня утром она встала рано и, понежившись в ванне Салли, пошла в маленькую лачужку-прачечную, куда два дня назад отнесла в стирку свое платье. Теперь она стояла в ветхом здании и глотала слезы.Хозяин прачечной — пожилой коротышка с пышными бакенбардами — смотрел на девушку с холодным прищуром. Она резко обернулась к нему и, не в силах сдержать упрека, сказала:— Что случилось с платьем? Оно стало по крайней мере на два размера меньше, чем было, а цвет… цвет вообще пропал!— Я с ним ничего не делал. Мои девочки постирали его и погладили, как вы просили.— Но… но…— Они одинаковым способом стирают всю одежду, которую нам приносят. Уж не думаете ли вы, что они нарочно что-то сделали именно с вашим платьем? Щелочное мыло отстирывает все начисто.— Щелочное мыло? — Пораженная, Честити только покачала головой.— И кипяток. Во всем штате нет такой грязи, которую мои девочки не смогли бы от-кипятить.— Откипятить? — возмутилась Честити и, понимая, что дальше спорить бессмысленно, сказала: — Ладно. Оставьте это платье себе. Может, кому-нибудь отдадите.— Я не слышал, чтобы у нас в городке кто-то ходил в трауре.— В трауре?— А кто еще наденет такое платье? Только женщина в трауре. — Он помолчал, задумавшись над собственным вопросом. — Хотя, может, старая мамаша Джиллис возьмет его. У нее мало одежды, и она вовсе не так привередлива, как кажется.Губы девушки дрогнули в слабой улыбке.— Вот и прекрасно, — пролепетала она и пошла к выходу.Хозяин прачечной хмуро сдвинул брови.— Эй, постойте! А кто будет платить за стирку?— Платить за стирку? Вы испортили мне платье и хотите, чтобы я за это еще и заплатила?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31