Свою уязвленную гордость она может удовлетворить на таких, как леди Хит, — она тоже не из круга самых-самых.Веселая болтовня немного отвлекла Дэвон. Она заставила себя не думать о мужчине, стоявшем в другом конце зала, и проблемах, которые могут возникнуть в ее жизни из-за его равнодушия к ней. Эта молодежная компания считала ее своей, и она не намеревалась с ней порывать. Восемь лет она провела в закрытом привилегированном интернате, но приобрела там мало знакомств, и еще меньше — друзей. На нее там смотрели как на чужачку. Она поначалу совсем не знала того, что называется приличными манерами, и потому другие девочки ее сторонились. Несколько раз, когда она пыталась наладить с ними контакт, ей недвусмысленно указывали на место. Однажды она здорово отлупила одну из наиболее нахальных девиц, которая ее всячески высмеивала. Ее наказали, она замкнулась в себе. Лучше уж быть в одиночестве. Она усердно училась, впитывая в себя все, что ей давали воспитатели, полная решимости доказать всем, что она — настоящая Макинси.Уроки заведения госпожи Камерон сослужили ей хорошую службу в эти последние месяцы. Никто из лондонской золотой молодежи не мог и подумать, что она когда-то была прислужницей у кухарки. Они приняли ее в свой круг и часто развлекали ее своими штучками. Перемывание косточек родителям с их ископаемыми идеями насчет того, как молодежи следует себя вести, бесконечные обсуждения скачек в Аскоте, и всякие такие пустяковые разговоры заставляли Дэвон хоть на короткое время забыть, что ее жизнь гораздо сложнее, чем у этих ее новых друзей.Когда она приезжала с очередного бала — тут-то она и возвращалась опять к грустной реальности. Сидя у кровати больной бабушки, она с болью расставалась с фантазиями, рожденными при свете канделябров. Балы посещали молодые богачки, которые искали себе не менее богатых мужей. А она была Дэвон Макинси, незаконнорожденная дочь лорда Колина Макинси, наследница обнищавшего поместья. Она тоже хотела выйти замуж, но прежде всего ей надо было выжить. Ей нужен был особенно выгодный брак. Она не могла себе позволить тратить свое время и свои скудные средства на невинный флирт.Кристофер начал рассказывать какую-то очередную смешную историю. Дэвон снова взглянула в сторону, где стоял лорд Самнер. Ага, он ее заметил и улыбнулся в знак приветствия. Она улыбнулась в ответ — высокомерно-вызывающе, и сделала вид, что ее очень интересует треп Кристофера. Будь она проклята, если она позволит ему увидеть, в каком она отчаянии.Так, вот и он подошел, отвел ее в сторону с самодовольной улыбкой собственника:— Миледи, я думаю, следующий танец —мой, не так ли?Мятежный дух проснулся в Дэвон. Да, ей нужен богатый муж, но не такой, чтобы целый вечер любезничал с какой-то там Эми Фергюсон, а потом вдруг подошел и потребовал ее внимания, как будто она ему что-то должна. Нет, она не позволит себя унижать. В последние месяцы она многое такое делала, от чего ее саму дрожь пробирала, но гордость свою она не потеряла. Она высвободила свою руку.— Милорд, по-моему, здесь какая-то ошибка. Следующий танец я обещала сэру Кристоферу.— Боюсь, сэр Кристофер сейчас неспособен на танец, миледи. Он слишком занят своим рассказом — как всегда идиотским, — лорд Самнер бросил на Кристофера Гранта тяжелый взгляд: ну-ка, скажи что-нибудь, только попробуй!Лицо Кристофера вытянулось. Наглое поведение Самнера его возмутило, но с этим завзятым дуэлянтом лучше не связываться; зачем ему рисковать жизнью из-за какого-то танца, это такая мелочь. Глаза его, обращенные к Дэвон, взывали к пониманию. Он пожал плечами, молчаливо признавая свое поражение.Дэвон бросила на него оскорбленный взгляд и вновь приняла руку лорда Самнера.— Кажется, милорд, это моя ошибка.Фраза была двусмысленной, но Нейл Самнер был слишком надменен, чтобы это понять. Он одарил Дэвон одной из самых очаровательных улыбок, обнажившей зубы, белизну которых ярко подчеркивал мужественный загар лица, и повел в круг танцующих. Начиная танец, он шепнул:— Вы прощены, моя прелесть.Дэвон чуть не взвыла от ярости. В виски ударила кровь. Ну и мерзавец! Он ее, видите ли, прощает — да он на коленях ее должен молить о снисхождении. Дэвон понадобились вся сила воли и все самообладание, чтобы не повернуться и не уйти сразу от этого самодовольного болвана. Она проглотила вертевшиеся уже на языке не слишком почтительные характеристики его родителей и его самого, изобразила сладенькую улыбочку и, демонстративно бросив взгляд в сторону Эми Фергюсон, ответила в лучшем светском стиле:— Милорд, как вы добры, что прощаете мне мои маленькие прегрешения!Заметив, куда она смотрит, лорд Самнер произнес каким-то подхалимски-совратительным тоном:— Ах, ты моя прелесть! Неужели ты на меня сердишься из-за того, что, пока тебя не было, я немножко развлекся с этой бедняжкой Эми?Он грациозно направил ее в сторону балкона, выходящего в сад, освещенный фонарями, свет которых, однако, едва-едва пробивался через густой туман.— Ах, что вы, милорд! Вы свободны развлекаться с кем угодно — как, впрочем, и я тоже, — сухо отреагировала Дэвон, высвобождаясь из его объятий и выходя на балкон. Она отошла от Нейла подальше и повернулась к нему спиной. Рассеянно потерла руку об руку, зябко передернула плечами — от влажного вечернего воздуха было промозгло-холодно. Как бы ей справиться со своим темпераментом!Лорд Самнер положил свои теплые ладони ей на плечи, притиснулся ей к спине. Да, непомерное тщеславие и армейская грубость — не лучшее сочетание в мужчине.— Дэвон, ну брось! Ты же знаешь, мне нужна только ты.— Шутить изволите, милорд, — решительно сказала Дэвон. Вот сейчас как раз самое время покончить с этими играми. Надо все — таки выяснить его намерения. — Я даже еще и не слышала от вас, что вы меня любите.Лорд Самнер легко провел губами у основания ее шеи. По спине ее прошла невольная дрожь.— Да ты и так знаешь, что я чувствую к тебе. Ты знаешь, как я тебя хочу. Ты одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел.— Значит, ты хочешь на мне жениться? — у Дэвон даже дыхание оборвалось. Вот сейчас он скажет «да», и окажется, что Хиггинс-то не прав. Но нет: она почувствовала, как его руки на ее плечах как-то сразу отяжелели, он весь куда-то ушел в себя, вздохнул. Ну, все ясно…— Дэвон, не разрушай то, что у нас есть, лишними вопросами. Давай насладимся жизнью — черт знает, что там будет со мной в колониях, на этой войне.Неглупый ход — спекульнуть на своей солдатской доле, вызвать сочувствие. На некоторых наивных девочек это в свое время, наверное, действовало. Но с Дэвон это не пройдет — у нее слишком много своих проблем.— Ты что же, не собираешься делать мне предложения?Лорд Самнер опустил руки.— Дэвон, ты одна из самых желанных женщин, которые у меня когда-либо были, но это недостаточно для того, чтобы я захотел на тебе жениться. Если ты этого добиваешься, то, боюсь, зря.Дэвон резко повернулась. Зеленые ее глаза полыхнули темным пламенем.— Так значит, ты все это время просто морочил мне голову? Твои ухаживания — это ничего не значит?Лорд Самнер пожал плечами и сардонически ухмыльнулся:— Ну что значит — морочил? Я бы сказал, это ты стала меня преследовать с того первого вечера, как мы встретились. Не наоборот.— Сэр, ни один джентльмен не позволит себе сказать такое леди, — только и нашлась на это ответить Дэвон. Она сжала руки в кулачки и доблестно боролась с непреоборимым желанием врезать этому хаму как следует.— Давай уже будем точнее в выражениях, миледи. Если бы я не был джентльменом, я бы уж давно задрал тебе юбки, и ты бы сполна получила, на что все время напрашиваешься.— Да как ты смеешь со мной так разговаривать? — возмущенно выпалила Дэвон.Карие глаза Самнера сверкнули яростью. Он сделал шаг вперед и холодно, внятно произнес:— Я смею, потому что я — лорд Самнер, а ты — кухонная девка, которая строит из себя леди.Дэвон поперхнулась. Эти слова причинили ей физическую боль. Она побледнела, потом покраснела, но не сдавалась.— Если ты так считаешь, зачем же ты тратил время со мной?Лорд Самнер схватил ее за руку, грубо рванул к себе, и, осклабившись, бросил ей прямо в лицо:— Я уже тебе сказал: ты одна из самых желанных женщин из тех, что я встречал. То, что ты ублюдок рода Макинси, — почему это должно влиять на мое желание? В постели все женщины равны — леди, шлюхи, полукровки. Вот когда подбираешь будущую мать наследника — это другое дело. Тут подойдет только та, которая достойна моего имени.Дэвон, не раздумывая, влепила ему звонкую пощечину. На какое-то время она вызвала у него некий столбняк; воспользовавшись этим, Дэвон вырвала руку — черт, синяк будет — отошла на несколько шагов и почти королевским жестом подняла руку. Госпоже Камерон не было бы стыдно за свою воспитанницу Да и заключительная тирада удалась на славу:— Не дотрагивайтесь до меня больше никогда. Может быть, я и не рождена как Макинси, но я стала ею — и на законных основаниях. И я не позволю вам меня оскорблять.Желаю вам спокойной ночи, лорд Самнер. Надеюсь, наши пути в будущем никогда не соприкоснутся.Лорд Самнер, ошеломленный, потер щеку: она горела. Сузившимися от злобы глазами он проводил ее взглядом: она уходила, вытянувшись как струна, голова высоко поднята. Ну, ничего, эта высокомерная сучка дорого заплатит за то, что посмела поднять на него руку. А до этого он ее еще трахнет — он поклялся себе, что добьется этого, еще в тот самый первый вечер, когда он увидел ее, грациозно впорхнувшую в бальный зал, там, у лорда Седжвика, около двух месяцев тому назад.Потрясенная этой сценой с лордом Самнером, торопясь оказаться от него как можно дальше, Дэвон неслась, ничего не видя вокруг. Раз — и она буквально врезалась в какого-то худощавого мужчину у стола с закусками. Сильные руки поддержали ее, помогли сохранить равновесие. Она подняла глаза, открыла рот, чтобы извиниться за свою неловкость, и… слова замерли у нее на устах, а сердце ушло в пятки. Она узнала Хантера Баркли.Пожатие его рук уже больше напоминало цепкую хватку. Он тоже ее узнал.— О, будь я проклят, если это не моя маленькая воровочка!Господи, хоть бы никто не услышал этого приветствия! Дэвон лихорадочно оглянулась по сторонам. Слава Богу, вроде никого поблизости не было. Впрочем, дело выглядит достаточно паршиво. Она заметила каменное выражение его лица, и ее сердце бешено забилось. Что делать? Попробовать убедить его, что он ошибся, принял ее за кого-то другого?— Сэр, боюсь, я не вполне понимаю, о чем это вы. Я вас вижу в первый раз в жизни; вы, по-видимому, обознались, — это был, конечно, чистый блеф; только чудо может ее спасти.Хантер сурово сдвинул брови. Он никогда не забывал ни имен, ни лиц. Эта его особенность стала одной из причин того, что генерал Вашингтон избрал его для этой опасной миссии в Англию. Все увиденное запечатлевалось у него в мозгу как высеченное на камне. А уж эту девушку он не мог спутать ни с какой другой. Эти скульптурные линии фигуры, эти зеленые глаза — конечно, это она была прошлой ночью в доме его дядюшки!— Госпожа, не считайте меня дураком и не пытайтесь убедить меня в том, что я ошибаюсь.— Сэр, я слишком мало знаю вас, чтобы выносить какие-либо суждения о вашей личности. А теперь, отпустите меня, будьте любезны. Я бы хотела извиниться перед хозяйкой и уйти. У меня начинается мигрень.— Вы никуда не уйдете, пока не ответите на несколько моих вопросов, госпожа. Вы как-то сумели затесаться среди гостей леди Хит, и хотите, чтобы я стоял в сторонке, пока вы будете набивать себе карманы их драгоценностями? Я вас прошлой ночью предупредил, что на нашу вторую встречу моей доброты уже не хватит.Дэвон чувствовала, как что-то упало у нее внутри. Эти беспощадные голубые глаза! Ну и вечер — одно несчастье за другим. Сперва все надежды на брак рассеялись как дым, а теперь перед ней прямая дорога в Ньюгейт: сейчас он всем объявит, что она и есть та самая ужасная и таинственная Тень… Дэвон на секунду закрыла глаза: обратно, обратно в свою куколку. Как в те дни, когда она прислуживала на кухне. С ролью бабочки придется распрощаться. А куколку сейчас раздавит беспощадный сапог этого Хантера Баркли.— Дэвон, дорогая! А я тебя как раз ищу. Хотела познакомить тебя с племянником лорда Баркли, но вижу, уже опоздала, — заворковала леди Агата. Она бросила ободряющий взгляд на Хантера и понимающе улыбнулась, отметив, как крепко он держит ее руку в своей.Дело продвигается, видимо, быстро, если Дэвон уже разрешает ему такую вольность. Нейлу Самнеру это было впервые позволено лишь после нескольких недель знакомства.— Боюсь, что мы еще не познакомились как следует, миледи. Не окажете ли мне такую честь — представить нас друг другу? — проговорил Хантер, не спуская глаз с искаженного лица Дэвон.Леди Агата была так воодушевлена прогрессом ее подопечной, что даже не задалась вопросом: как же объяснить столь интимное пожатие рук между незнакомыми мужчиной и женщиной. Она перевела взгляд с него на нее, потом наоборот — как все прекрасно получается!— Конечно, конечно. Сэр, это леди Дэвон Макинси. Если моя память меня не подводит, ее и ваша бабушки были подругами детства.Только легкий изгиб бровей выдал то глубокое изумление, которое испытал Хантер: оказывается, воровка-то из хорошей семьи! Но это дела не меняет. Он холодно улыбнулся и впервые назвал Дэвон по имени; красиво звучит, как молодое вино.— Дэвон, как приятно, что мы наконец познакомились. А мне кажется, что я вас уже где-то видел раньше. А? Кстати, вы позволите мне этот танец?Дэвон бросила на леди Агату взгляд мученицы и неуверенным жестом поднесла руку ко лбу.— Извините. Мне что-то вдруг стало нехорошо. Наверное, из-за того, что душно. Извините меня, я пойду посижу.Хантер постарался скрыть улыбку. Она не разочаровала его, придумав еще одну уловку Богатая сокровищница фантазии.— Миледи, мне жаль это слышать. Уверен, несколько минут на свежем воздухе — и с вами будет все в порядке.Не ожидая реакции Дэвон и не извинившись перед леди Агатой, он решительно вывел ее из зала на балкон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36