Дэвон затаила дыхание — какой же он красивый, вот такой — обнаженный! Настоящий бог, спустившийся к смертным. Широкие плечи, выпуклая грудь, плоский живот, сильные бедра, длинные мускулистые ноги — он был воплощением мужественности. И это его мужское естество, гордо поднявшееся, такое уверенное в себе и так жаждущее ее…Дэвон сделала судорожный вздох и облизала пересохшие губы. Снова посмотрела ему в лицо. Он смотрел за ее реакцией. Его взгляд пронизал ее всю какой-то струей расплавленного тепла, нет, конечно же жара, ощущение которого достигло особой остроты где-то в самой сердцевине ее естества. Как она его желала! Она никогда не испытывала ничего подобного.Что с ней будет? — эта мысль на какое-то мгновение проникла в ее сознание. Она отогнала ее. Завтра, завтра, потом, а сейчас она хочет забыть обо всем — кроме этого мужчины и тех ощущений, которые он ей дает. Она медленно, призывно протянула к нему руки…Хантер вновь приник к ее губам, и все ушло в ночь — кроме того, что было вызвано его прикосновением. Вся она, всеми своими чувствами потянулась навстречу этому мужчине, который начал медленное, мучительно сладкое путешествие по ее телу — с головы до ног. Вот он коснулся бусинок ее сосков — она застонала от наслаждения, он обласкал их языком… Вся ее кожа, казалось, собралась там, у вершины груди — во всяком случае ей хотелось именно этого… Она прижалась к нему, инстинктивно выгибаясь, чтобы ощутить твердость его члена.Ой, как жалко, он оставил ее груди! Вот он медленно, дюйм за дюймом продвигается вниз, к темному треугольнику внизу живота. Все ее тело затрепетало, когда он коснулся языком там, между ногами. Она раскрылась вся, она совершенно не ощущала никакого смущения от его интимнейшей ласки. По мере того, как он все глубже и глубже проникал в бархатные глубины ее естества, волны возбуждения становились все выше и выше, срывающимся голосом она называла и называла, повторяла и повторяла его имя — ритуал древний как само время, но такой новый для нее… Пальцами она вцепилась в матрац, перекатывала голову из стороны в сторону, стараясь поднять бедра как можно выше, чтобы он ощутил ее всю. Жаркий ток желания сжигал ее, стон какого-то отчаяния и ненасытного желания сорвался с ее уст. Как потушить этот пожирающий ее огонь? Она яростно взмолилась:— Хантер, люби меня, возьми меня! Ему и не требовалось приглашения. Он раскинул ей ноги, приподнял бедра и с силой врезался в мягкую, влажную плоть. Дэвон дернулась и вся сжалась. В глазах плеснулась боль: вот и конец ее невинности… В обращенном на нее взгляде Хантера было удивление, почти шок. Он не верил сам себе. Эта женщина, такая разнузданно чувственная, так откликающаяся на его ласку, так яростно требовавшая его любви — она была девственницей!Хантер потряс головой, будто стараясь очнуться от сна. Нет, это невозможно! Женщина с ее прошлым не могла сохранить невинности… Она крала. Значит, она готова была сделать все что угодно за деньги.«Я, может быть, воровка, но я не шлюха», — эти слова Дэвон молнией пронеслись у него в мозгу. Он тогда ей не поверил. Он думал, что она просто разыгрывает оскорбленную невинность.— Черт… — приглушенно выругался Хантер, а его тело призывало его завершить то, что он начал. Его плотно охватывала ее тугая,горячая плоть. С каждым вздохом напрягшиеся мышцы ее влагалища ласкали его член. Это было для него слишком. Хватит думать о своей вине. Слишком поздно, чтобы что-либо исправить… Он мягко, ласково провел ей рукой по щеке.— Я сделал тебе больно, теперь дай мне тебя удовлетворить…Он вновь коснулся ее губ, вкусил их сладость. Начал медленные движения бедрами — давая ей возможность приспособиться к своему ритму. Кровь стучала у него в ушах — все его ощущения достигли небывалой остроты. Это было похоже на полет орла — выше к облакам, вниз к земле — потом опять, и опять… Они неслись куда-то вперед по горячему потоку страсти, и каждое их движение поднимало их выше и выше… куда-то, где не только их тела, но и души соединялись, вкушая благословенный дар, ниспосланный Господом любящим парам. Звездная пыль кружилась вокруг них… каким-то магическим образом тела их как росой покрывались бриллиантовой россыпью… Древний неистребимый танец любви… Их тела пульсировали в унисон, приближаясь к вершине наслаждения.Хантер вонзился в самую глубину ее жаждущего тела и, впрыскивая в нее свое семя, успел услышать ее вскрик — вскрик экстаза и удовлетворения. Тяжело, порывисто дыша, он рухнул на нее, успев подставить локти и зарывшись головой в ее влажные груди.Она покачивала его голову там, как в колыбели, нежно перебирая темные влажные от пота волосинки его бровей. Ритм ее сердца восстановился, в каюту стала возвращаться действительность. Она же властно вторглась и в сознание Дэвон. Нет, она не хочет правды Слишком рано. Она хочет хотя бы чуть подольше продлить это очарование — держать Хантера в своих объятьях. Она хотела представить себе другой мир — такой, в котором Хантер полюбил бы ее так же, как она любит его. Она хотела, чтобы он был рядом всегда — на всю жизнь… Однако по мере того, как ночной воздух охлаждал и высушивал ее омытое жарким потоком любви тело, она все больше проникалась мыслью, что это, увы, невозможно. Тяжелые сапоги реальности беспощадно растаптывали пустые мечты. Для мужчины, который сейчас в ее объятьях, она не станет никогда чем-то большим чем куском его собственности.Дэвон еще крепче прижала к себе Хантера. Он владел сейчас не только ее телом. За этот последний час он далеко продвинулся в том, чтобы завладеть ее душой. Мысль была неутешительная. Ведь ей суждено всегда жить где-то на обочине его жизни. Она будет его служанкой — и только; она не будет ни его любимой, ни его женой, ни матерью его детей. У нее останется только память о времени, которое они провели вместе — здесь, в этой каюте. Когда они прибудут в Виргинию, она снова окажется в положении рабыни.— Тогда надо использовать время, пока оно еще есть, — шепнула она в ночь и вновь нежно погладила Хантера по щеке. Она будет наслаждаться каждой секундой, когда они будут вместе за эти несколько недель, которые отделяют ее от Америки … и пусть у нее накопится столько воспоминаний, чтобы ей их хватило на всю оставшуюся жизнь… Глава 8
Хантер взглянул на Дэвон, стоявшую у леера. Легкий бриз разметал ей волосы, четко обрисовав контуры гибкого тела. В лучах предвечернего солнца она выглядела как сама богиня Афродита — рожденная морем, взглядом властительницы обозревавшая свои владения.— Что ты думаешь насчет нее, когда мы прибудем в Виргинию, — спросил стоявший у штурвала Мордекай.Хантер отвел глаза от Дэвон и перевел взгляд на друга. По выражению его лица он понял, что скрывается за этим не очень ловким вопросом.— Я еще особенно не задумывался об этом.— Так я и подозревал, — отозвался Мордекай, не отрываясь от штурвала. Поморщившись, он отвел глаза от бликов солнечного света, отражавшегося зеленой поверхностью океана. Не глядя на Хантера, он спросил:— Как ты думаешь, что будет чувствовать Элсбет, когда увидит тебя с Дэвон?— Она все поймет, когда узнает, что она моя рабыня, помилованная преступница.Мордекай усмехнулся и с сомнением бросил:— После того, как Элсбет увидит Дэвон — ты всерьез думаешь, что она поверит, что у тебя с ней ничего нет?— А почему ей не поверить? Это будет правда, — и Хантер опять бросил взгляд на предмет их разговор — У нас с Дэвон полное взаимопонимание. Она знает свое место в моей жизни.— Ты уверен? — Мордекай поднял лохматую бровь. — Дэвон Макинси действительно редкая женщина, если она смирится с тем, что делит с тобой ложе только до прибытия в Виргинию, только до того момента, когда ты женишься на другой.— Да, вот она такая! Она с самого начала знала, что у наших отношений нет будущего. И кстати, я ей не навязывался.Мордекай нахмурился:— Если бы я знал, что ты так все это замыслил, я был бы против, хоть ты мне и друг. Не хотелось бы, чтобы она страдала, что бы она там ни натворила в прошлом. Конечно, она наделала много ошибок и не может претендовать, чтобы с ней обращались как с леди, но в ней что-то есть такое… Знаешь, она чем — то похожа на Элсбет.Хантер удивленно взглянул на друга.— Как можно сравнивать? Элсбет такая спокойная, сдержанная, а у Дэвон темперамент бешеный, она строптивая до невозможности. Дэвон — это огонь, а Элсбет — мягкое тепло.— Да, Элсбет — это тепло, — повторил Мордекай. В лице его появилось что-то мечтательное. Он сжал челюсти, глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Он давно любил эту девушку, но их разделяло гораздо большее, чем бескрайний простор океана. Когда Элсбет Уитмен полюбила его лучшего друга, Хантера Баркли, Мордекай принял это как должное. Он никогда и не надеялся на взаимность. Элсбет и Хантер были самой судьбой предназначены друг для друга с самого раннего детства. Он знал, что ее чувства к Хантеру не изменятся — по крайней мере, пока и поскольку он не сделает ей ничего дурного. Она его просто боготворила.Мордекай снова бросил взгляд на девушку у леера и спросил Хантера: Ты ей сказал об Элсбет?Хантер глянул куда-то вбок и отрицательно покачал головой. Он имел в виду сообщить Дэвон относительно своего намерении жениться на Элсбет лишь тогда, когда они прибудут в Виргинию. Пока он не хотел вообще ни говорить, ни думать о будущем — ему было слишком хорошо в настоящем. Впервые в жизни он чувствовал себя молодо и беззаботно. Когда он был с Дэвон, все мысли о войне и своей роли в ней отступали куда-то на задний план. Ее откровенная, почти что разнузданная чувственность поглощала его целиком и полностью; он не мог думать ни о чем больше, а корабль между тем продолжал идти своим курсом к Наветренным островам.Хантер вновь бросил взгляд на женщину которая была властительницей его дум. Она была первой, кто не предъявлял ему никаких претензий. Она приняла его безусловно и безоговорочно, словно почувствовав его потребность в ней, в той свободе, которую она ему — не взяла, а именно дала! Он не понимал ее. Она так отличалась от других женщин, которых он встречал. Как жаль, что ему отпущено так мало времени быть с ней! Когда они прибудут в Виргинию, она не сможет быть никем иным, кроме как его рабыней. И чтобы сделать это решение необратимым и окончательным, он принял еще одно: он женится на Элсбет как можно быстрей. Как бы глубоко Дэвон ни всколыхнула все его чувства, для них будущего нет Она его служанка, а кроме того — осужденная преступница. С ее прошлым она никогда не смогла бы стать достой ной хозяйкой Баркли Гроув или достойной матерью его детей. Он честен сам перед собой ее чувственная натура слишком сильно действует на него, и именно поэтому он должен поспешить с женитьбой на Элсбет. Будучи не в браке, он не сможет найти в себе силы не замечать Дэвон — а ведь она останется в Баркли Гроув, будет все время перед глазами Боже, как тяжело думать о том, что он никогда больше не прикоснется к Дэвон, никогда не почувствует под рукой мягкую бархатистость ее кожи, никогда не вкусит сладость ее ароматных губ, никогда не испытает того умопомрачительного ощущения, когда его семя вливалось в ее горячее тело. Даже сейчас, когда она была не с ним, все его мужское естество тянулось к ней, испытывало на себе ее обаяние.— Не думаешь ли ты, что все-таки тебе пора рассказать ей о своих планах — о том, что женишься? Завтра мы бросим якорь на Сент-Юстисии. Загрузимся, а там уже несколько дней — и мы дома, — сказал Морд екай, вторгаясь в самые сокровенные мысли Хантера.Его щеки нервно дернулись, и он метнул на друга раздраженный взгляд.— Скажу, когда сочту нужным.— Слушай, а может, ты ее просто оставишь на Сент-Юстисии? Это решит сразу все твои проблемы. Пусть она себе там живет как хочет — и Элсбет ничего не узнает,— Нет, нет, ни в коем случае! Я за Дэвон отвечаю, больше некому. Да и как она там одна выживет?Мордекай помолчал, вытащил трубку Набил ее табаком с виргинской плантации Хантера, выбил огонь кресалом, сделал несколько затяжек. Потом внимательно оглядел Хантера.— Не думаю, чтобы она там долго оставалась одна. Не успеет еще «Джейд» поднять якорь, а у нее уже будет новый покровитель. Но даже если нет — вспомни, она вполне обходилась своими силами до того, как ты вошел в ее жизнь.— Да уж, обходилась! И чуть на виселицу не угодила! — пробормотал Хантер и покачал головой. — Нет. Она будет со мной в Баркли Гроув и останется там до тех пор, пока я не буду убежден, что она сможет жить самостоятельно как все.Мордекай не отступал.— Черт тебя возьми, подумай, Хантер! Ты уж слишком занят Дэвон. Если ты не избавишься от нее, это будет плохо для Элсбет. Она тебя любит, а тут ты появляешься со своей любовницей! Ну сам подумай! Она этого не заслужила.— К тому времени, когда мы будем в Баркли Гроув, Дэвон уже не будет моей любовницей…— Да уж вижу, как это у вас. Ты не сможешь удержаться. Вы как два магнита. Нет, у тебя нет выбора. Она у тебя уже в крови, единственный вариант — оставить ее на острове.— Я уже все сказал и хватит об этом, — Хантер повернулся и отправился прочь, оставив Морд екая с его трубкой.Мелкий бриз слегка шевелил ветви пальм. Лунная дорожка протянулась по волнам, тихо накатывавшимся на песчаный белый пляж. Дэвон стояла на балконе гостиницы и созерцала красоты ночи. Даже в мечтах она не могла себе представить, что существует такой волшебный остров. Когда рулевой сегодня после полудня крикнул «Земля!» — Сент-Юстисий казался маленьким пятнышком на горизонте. Но когда корабль вошел в порт, оказалось, что это настоящий цветущий рай. Белые и голубые цапли, розовые фламинго, разные другие птицы теснились на берегу, шелестели крыльями в воздухе. Конусы двух спящих вулканов говорили о происхождении острова. В воздухе разносился аромат олеандров.Цвет морской воды менялся — от светло-голубого у берега — до изумрудно-зеленого на глубине. Серо-синие дельфины кувыркались в воде, сопровождая суда, входившие в бухту и направлявшиеся к порту Форт Оранж. Рядом местные рыбаки со своих маленьких лодок ставили сети, ловили лангустов, морского окуня и всякую прочую живность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36