– Царство небесное, – машинально отозвался Струмилин, глядя на него во все глаза и не сумев скрыть изумления. – А вы что, знали Костю?
– Мы соседи, – пояснил лейтенант. – Были соседи, да… Сегодня жена моя собирает стол для тех, кто захочет его помянуть. Эта-то сучка Сонька никого звать не намерена, вообще сомневаюсь, что она вспомнит, какой сегодня день, ну, хоть мы… Вы Соньку видели небось, знаете, что это за птица?
– Не имел такого удовольствия, – сухо отозвался Струмилин. – Однако наслышан сверх всякой меры.
– Во-во! – хмыкнул лейтенант. – Воистину – сверх всякой меры. Так что вот: приходите к нам после девяти. Я раньше не смогу – на дежурстве. Адрес Костин знаете? Красных Зорь, двадцать один "а", квартира девятнадцать. А у нас квартира двадцать.
– Извините, не приду, – неловко отказался Струмилин. – Я нарочно еду встретиться с друзьями и сходить на Костину могилку. И нынче же вечером обратно в Нижний.
Лейтенант вытянулся, кинул ладонь к козырьку, словно в задрипанном «Москвиче» сидел перед ним какой-нибудь министр внутренних дел, а не худой парень в мятой футболке, которого он только что мучил своей гибэдэдэшной изощренностью:
– На кладбище пойдешь – передай Косте привет от Гоши Володина. От меня, значит.
– Обязательно, – кивнул Струмилин и с места взял скорость, надеясь, что «по знакомству» лейтенант Гоша не обратит внимание на первое, но такое вопиющее нарушение правил.
Жара, конечно, действует предательски, да и устал он за последнее время как пес. Это ж надо – ляпнуть такое: на поминки, дескать, приехал, и нынче же вечером – обратно. Одно из двух: или вечером сядет за руль пьяный вдрабадан – с поминок-то приличные люди в ином состоянии не уходят! – или вовсе не будет пить. А разве такое возможно?!
Просто странно, что лейтенант Гоша не обратил на это внимания. Молодой еще. Вот тот изверг в форме, Васильев, непременно обратил бы!
– Внимание, дамы и господа! Просьба пристегнуть привязные ремни и воздержаться от курения. Наш самолет пошел на снижение и через несколько минут совершит посадку в московском международном аэропорту Шереметьево-два.
Напоминаем, что, в интересах вашей же безопасности, на борту по-прежнему запрещено пользование мобильными телефонами. Самолет в полосе низкой облачности, поэтому просим извинить за неприятные ощущения. Спасибо за внимание.
Иначе говоря, возможна болтанка. Джейсон поморщился. Это не неудобства, а большая гадость! Он в принципе хорошо переносил полет, но стоило вспомнить, как трясло при вылете из Сиднея… Джейсон справился с тошнотой, но многим пассажирам потребовались пакеты. Его соседка, весьма элегантная дама бальзаковского возраста, была среди таких.
Джейсон, конечно, тактично отворачивался, однако никакого сочувствия не ощущал. Ведь еще в аэропорту Сиднея эта пассажирка обратила на себя его внимание своей подчеркнуто ледяной, даже брезгливой ко всему окружающему физиономией, да и потом, оказавшись его соседкой, держалась отчужденно, даже не ответила на любезное приветствие, а только стала еще надменнее.
«Возможно, она опасается моих сексуальных домогательств? – подумал Джейсон. – Ведь эта феминистская американская мода доползла и до тихой, патриархальной Австралии! Или, чего доброго, лесбиянка-мужененавистница? От такой лучше держаться подальше». И он оставил все попытки казаться приятным.
Потом, впрочем, лед тронулся. Дама чувствовала себя столь неловко, что сама начала робко любезничать с ним. Они даже разговорились, и эта Келли Рассел оказалась настоящей болтушкой, а никакой не мужененавистницей! В конце концов Джейсон узнал о причине ее необычной сдержанности и холодности.
Оказывается, Келли – а она направлялась в Россию впервые в жизни – специально предупреждали насчет этих так называемых «новых русских», которых в наше время расплодилось по миру в несметном количестве, совершенно как кролики.
Всем известно, что кролики в середине века оказались настоящим бичом Австралии, от них, вернее, от их фантастической плодовитости не было никакого спасения.
Завезенные некогда из Англии в качестве напоминания о родине-доминионе, эти милые пушистые зверьки сделались настоящей угрозой для знаменитого австралийского овцеводства, поскольку уничтожали пастбища. А ведь климат Австралии отличается большой причудливостью, и если вдруг наступает засуха – не жди приплода овец. Теперь же к засухе добавились кролики. Пришлось повозиться, прежде чем с помощью миксоматоза удалось избавить континент от этой «славной пушистой» пакости! И то – кролики не раз мутировали, приспосабливаясь к ожесточившейся против них жизни, прежде чем количество их все-таки уменьшилось.
По мнению миссис Рассел, «новые русские» столь же опасны. Это раньше, когда «железный занавес» только-только упал и они бросились в страны цивилизованного мира, их можно было сразу узнать. Как правило, они чрезмерно толстые, громкоголосые, носят нелепые малиновые пиджаки, за все платят наличными, причем достают пачки долларов из карманов и швыряют на стол не считая. Пальцы они при этом держат растопыренными – веером, как говорят сами русские. Таких особей можно легко выделить в толпе и держаться от них подальше.
Но времена изменились. Русские изменились тоже. Теперь они – не все, конечно, а самые умные, то есть самые опасные! – похудели, вставили хорошие зубы, выучили английский (вернее, американский) язык, носят элегантные костюмы и обувь из настоящей кожи. Теперь они не расшвыривают деньги в пределах свободного мира, а наоборот – норовят обобрать его как только могут.
Накануне отлета «в эту варварскую Россию» Келли Рассел выслушала не менее полусотни жутких историй о том, как элегантные, обаятельные джентльмены втираются в доверие к привлекательным австралийским бизнес-вумен, прельщая их блестящими проектами выгоднейших инвестиций в самые стабильные отрасли полуживой российской промышленности. Русские, по словам приятельниц Келли, выманивают у вас деньги с ловкостью Дэвида Копперфильда, крадущего статую Свободы или «Восточный экспресс». Причем если жуликоватый красавчик Дэвид в конце концов возвращает похищенное имущество (да и не крадет он ни статую, ни экспресс, все это просто обман зрения, как известно!), русские не только ничего не возвращают одураченным леди, но и сами исчезают – с такой же ловкостью, с какой Копперфильд проходит сквозь Великую Китайскую стену. Знакомиться эти пройдохи почему-то предпочитают именно в самолетах, отчего Келли заранее надела на свое хорошенькое личико ледяную маску. Джейсон еще в аэропорту показался ей подозрительно элегантным, а уж когда она услышала, как провожающий называет его «мистер Полякофф», то и решила, что начинают сбываться самые мрачные прогнозы ее приятельниц.
– Да, моя фамилия Полякофф, – сказал Джейсон. – И – вы только, ради бога, не пугайтесь, миссис Рассел! – во мне в самом деле есть толика русской крови! Ведь родители моего деда некогда вывезли его в Новый Южный Уэльс – это произошло в самом начале столетия. У деда был совместный бизнес с австралийскими овцеводами, а эти вложения помогли ему сохранить капиталы потом, когда богатые люди в России лишились всего, до последнего гроша. Фирма же «Полякофф и Туитмен» (так звали австралийского партнера) процветала и называется теперь просто «Вуул Полякофф».
– О, так вы тот самый «шерстяной Полякофф»! – вспомнила в это мгновение Келли, и лицо ее окончательно прояснилось.
– Да, – кивнул Джейсон, – тот самый. Поэтому меня совершенно нечего бояться. Да и русский-то я всего лишь на четверть, потому что и дед, и отец женились уже на австралийках. А мои дети – если у меня когда-нибудь будут дети…
– Как? – перебила его Келли, необычайно вдруг оживившись. – У вас нет детей?! Но почему? Ах, извините мою нескромность, сэр…
– Охотно извиняю, – легко улыбнулся Джейсон. – А детей у меня нет прежде всего потому, что я не женат.
– Иисусе сладчайший! – выдохнула Келли, из чего Джейсон сделал вывод, что его собеседница – католичка. – Какая… какая необыкновенная удача!
Тут же она прикусила язычок, но в карих глазах ее собеседника мелькнула усмешка.
– О, поймите меня правильно, – забормотала Келли, смутившись. – Вы деловой человек, вы знаете, что если не ловить удачу в самых неожиданных местах, то никогда ее не поймаешь. Видите ли, у меня в Сиднее – брачное агентство. О, совсем небольшое, конечно, не то что «Феличита» или «Байт бердз», однако оно пользуется популярностью у клиентов среднего класса. И, возможно, мистер Полякофф слышал, что на русских невест сейчас во всем мире, в том числе – в Австралии, огромный спрос. И многие австралийские холостяки и вдовцы пытают счастье наудачу, посылая свои брачные объявления в русские газеты.
Однако, увы, в России жулики – не только мужчины, но и женщины. Не передать, сколько раз доверчивые австралийцы сталкивались с такой ситуацией: они получают фотографию прекрасной женщины (а некоторым даже присылали видеопленку, чтобы окончательно заморочить голову!), очаровываются ею, решаются на личную встречу и высылают предполагаемой невесте оплаченный билет до Австралии и даже немалую сумму на первоначальные расходы. И на этом история заканчивается. Ни невесты, ни – это уж само собой! – возврата денег. Конечно, может такое случиться, что девушка вдруг заболела или умерла…
Келли так увлеклась своим повествованием, что даже не заметила, какая тень пробежала вдруг по лицу ее внимательного слушателя.
– Однако, как правило, налицо типичное брачное мошенничество. Скажем, не раз и не два бывал такой случай: вытянув деньги из одного доверчивого австралийца, авантюристка сдает присланный ей авиабилет, увеличив, таким образом, свой капитал, и быстренько посылает фото и видео другому жениху. Такой фокус недавно вскрылся, когда некая особа принялась морочить голову одновременно двум кузенам. Ох как возмущались эти господа, имевшие неосторожность прельститься «настоящей русской красавицей»! Я много лет знаю этих джентльменов, и их печальная история навела меня вот на какую мысль. Наше дело нельзя пускать… как это по-русски? – нельзя пускать на самотек.
Необходима прочная связь с российскими брачными агентствами. Я с большим трудом нашла людей, которым, кажется, можно доверять, и сейчас лечу в Москву именно для того, чтобы лично договориться о взаимовыгодном сотрудничестве…
Вдруг ее осенила мысль, такая великолепная, что Келли едва не захлебнулась от восторга.
– Вы очень привлекательны внешне и еще весьма молоды, – выпалила она. – Вам… сколько? – Келли обмерила соседа жадным взглядом. – Сорок… э-э?
– Тридцать девять, – слегка приподняв брови, холодно сообщил тот. – На днях исполнилось.
– Вы выглядите значительно моложе, – профессионально соврала Келли. – И если многоуважаемый сэр желает… он вполне может стать первым клиентом будущего агентства «Ращен старз». У вас отбою не будет от невест! Причем эту услугу мы окажем вам бесплатно. Ваше имя станет в Австралии такой рекламой, что окупит все расходы!
Тут Келли вдруг спохватилась. Кажется, она несколько переувлеклась…
Мистер Полякофф глядел на нее с каменным выражением.
«Пресвятая Дева, – мысленно осенила себя крестом Келли, – а что, если это гей?! О… как же я сразу не догадалась!»
Мистер Полякофф проницательно усмехнулся.
– Я знаю, что вы подумали, – сказал он спокойно, без тени упрека. – В наше безумное время, увы, в каждой независимой женщине и одиноком мужчине невольно видишь поборников нетрадиционной любви. Уверяю вас, я вполне нормальный человек, с нормальными пристрастиями. Не слишком, может быть, темпераментный и чрезмерно разборчивый – это да. У меня есть страстное увлечение, однако оно не имеет отношения к сексу. Я, видите ли, заядлый коллекционер русского искусства начала столетия – в России это время называется Серебряным веком. Собственно, именно в связи с этим и лечу в страну моих предков. И мне – простите великодушно и поймите правильно! – сейчас не до того, чтобы устраивать свою личную жизнь. Кроме того… – В глазах его вдруг плеснулась такая тоска, что Келли это наконец заметила. – Кроме того, именно с «русскими невестами» связано одно из самых печальных, самых горестных воспоминаний моей жизни.
Джейсон помолчал, потом неожиданно для себя сказал:
– Открою вам секрет, чтобы уж окончательно расставить все точки над "и". Я лечу в Россию также и для того, чтобы почтить память женщины… единственной, может быть, женщины, которую я в своей жизни любил.
И только тут Келли обратила внимание, что ее загадочный спутник одет в строгий, даже мрачный черный костюм и вид у него в самом деле совершенно такой, как если бы он собрался на похороны.
Лида довольно долго стояла перед этой дверью сейфового типа с цифрой 19, не решаясь позвонить. Потом осмелилась – тренькнула и опять долго ждала.
Позвонила снова. Очевидно, дома никого нет. В самом деле, почему Соня должна в середине обычного буднего дня дома сидеть? Осечка вышла! А драгоценное время уходит. На сегодня еще столько намечено…
Лида вдруг ощутила, что ее кто-то разглядывает. И, похоже, довольно давно.
Она испуганно обернулась, но площадка и обе лестницы оказались пусты.
Три другие двери – обыкновенные, деревянные, крашенные в отвратительный коричневый цвет – были глухие, без глазков, глазок имелся только на сейфовой, и Лида наконец-то сообразила, что именно через этот глазок на нее кто-то пристально, изучающе смотрит, а это значит, что в квартире номер 19 люди все же есть. Сердито вспыхнув, она снова потянулась к звонку, и в этот момент за дверью началось скрежетание и ворчанье открываемых замков, а потом дверь распахнулась, и на пороге возникла высокая девушка в коротком и узком бирюзовом халатике. Уставившись на Лиду смеющимися глазами, она нервно отвела со лба челку (челку!) и произнесла:
– С ума сойти!
Потом она схватила Лиду за руку и сильно дернула, втаскивая в квартиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45