– А что понятно?
– Изучать надо.
– А как?
– Разведкой…
– Вот именно, разведкой! – повторил Железнов. – Завтра ночью произвести поиск. Во что бы то ни стало взять живого языка!.. Вам все ясно?
– Так точно, ясно! – козырнул Белкин.
– Тогда ведите меня в тот батальон, которым командует вновь назначенный комбат капитан Сквозной!
– Он командир первого батальона!
– Вот и ведите в расположение первого батальона!
– К сожалению, я вас туда провести не могу.
– Почему?
– Туда нужно ползком…
Железнов нахмурился:
– Ползком?.. Почему?
– Должен вам доложить…
– Доложить, что туда нет хода сообщения? – снова перебил его Железнов. – Так, что ли?
– Так точно, – подтвердил Белкин.
– Ну что же, раз нет хода сообщения, поползем. – Железнов круто повернулся. – А сами вы там бывали?
– Бывал…
– Раз бывали, значит, и я могу… Пошли!
Но Белкин не двигался с места, он как-то весь съежился, ожидая, что вот-вот на него обрушится гнев комдива.
– Туда идти, товарищ полковник, опасно…
– Опасно? Вот как?.. Ну тем более… – И Железнов зашагал по ходу сообщения.
Когда они вышли в овраг, он оглянулся и, убедившись, что адъютанты их не слышат, резко сказал Белкину:
– Вы что мне докладывали? Что ходы сообщения доведены до рот включительно? И что по переднему краю сделана сплошная снеговая траншея. Так?
– Так точно.
– «Так точно»! – зло повторил Железнов, и его глаза сверкнули. – За обман вас судить надо!.. – Он скрипнул зубами, руки в варежках сами сжались в кулаки: он отчетливо представил себе, как под огнем врага в глубоком снегу ползут солдаты… – Я требую, чтобы эти ходы сообщения были в действительности. Ясно?..
– Так точно, ясно!..
– Если не сделаете до послезавтра…
– Что вы, что вы, товарищ полковник! – поспешил заверить его Белкин. – Все будет выполнено.
До командира батальона они еще кое-как добрались. Капитан Сквозной встретил их в кустах и провел на свой НП, который в основном был создан природой. Это была яма, кое-как прикрытая накатом, с овражком, идущим в тыл и представляющим собой естественный ход сообщения.
– Здравствуйте, товарищ капитан. Как у вас дела? – Железнов сдернул варежку и протянул Сквозному руку. – Чего же вы уши на шапке не опускаете? Мороз-то ведь страшный!
– А мне тепло. – Сквозной откозырял в ответ и крепко пожал руку комдива. Лицо его горело. Было заметно, что он перехватил значительно больше положенных ему ста граммов.
– Рассказывайте, что у вас нового?
– Нового? – переспросил Сквозной. – Новое, товарищ полковник, то, что фашист здорово мерзнуть стал!.. – И он рассказал, что гитлеровцы теперь днем и ночью жгут костры, чтобы согреться, и что охранение стоит у них только на переднем крае, остальные же силы отведены в глубину леса. – Хитрят! Чучел выставляют! – сказал Сквозной и в смотровую щель показал Железнову свеженасыпанный снежный бугор.
Яков Иванович приложил к глазам бинокль. Действительно, за сугробом колыхалась каска, даже как будто виднелось лицо солдата, на гребне бугра лежал автомат.
– Глядите вправо по их валу. – Сквозной показал рукой слева направо. – Вон у тех высоких елок тоже сугроб и тоже такая же штука!
И за другим бугром так же ритмично колыхалась каска, и на его гребне лежал автомат.
– А теперь смотрите вот туда, – Сквозной показал на снежные холмики у срезанного снарядом дерева, – вон прыгает закутанный, как баба, солдат. Он-то, наверное, веревочкой раскачивает эти чучела.
– А где же, по-вашему, у них передний край? – спросил Яков Иванович.
– Видите дымок? – сказал Сквозной. – Возьмите от него на два пальца влево. Вон над кустами между стволов что-то виднеется. Вглядитесь хорошенько. Это, по-моему, их энпе. Теперь смотрите вправо. На опушке холм, и на нем сосенки, а внизу черные полоски… Это наверняка смотровые щели. Там, за ветлой, – пушчонка, а в березах – другая…
– Благодарю!.. И дальше так же внимательно следите за противником. – Железнов крепко пожал Сквозному руку и передал бинокль адъютанту. «Из него хороший будет командир полка!» – подумал он о Сквозном. – А какая же у вас на бугре рота?
– Вторая, – ответил капитан.
– Ведите нас в эту роту.
Сквозной испуганно взглянул на Белкина, но тот ничего не сказал.
– Разрешите вам предложить пройти в третью роту, – сказал Сквозной. – Тут безопаснее, а до этого бугре, ведь придется ползти…
– Ползти?.. Ну что ж, поползем!..
Сквозной надвинул свою ушанку на лоб, так что она совсем закрыла его большие светлые брови, потом снова сдвинул ее на затылок и, предвидя, что разноса комдива все равно не миновать, двинулся вперед со словами: «Эх, то ли еще бывало!..»
Но вот кусты кончились. К бугру тянулось множество глубоких тропок с умятым по бокам снегом.
– И часто так приходится ползать? – спросил Железнов, покачав головой. – Эх, капитан, капитан, а ведь старый вояка!.. Ну что ж, поползли, что ли?
Сквозной нагнулся и побежал по средней тропе. За ним, также пригнувшись и тяжело дыша, побежал Железнов, а позади всех – Белкин.
На середине пути, между кустами и высотой, их накрыло минометным огнем. Все, словно по команде, бухнулись в снег и замерли. Потом поползли дальше, уже не поднимая головы.
Как только злополучное место оказалось позади, Железнов сел в кустах передохнуть. Он зло поглядывал то на Сквозного, то на Белкина.
– Как вы думаете, товарищ капитан, почему фашисты нас обстреляли? – стряхивая с себя снег, спросил он.
– Эта лощина хорошо просматривается, – ответил Сквозной.
– Вот именно! А можно сделать так, чтобы она не просматривалась? – И он перевел взгляд на Белкина.
– Так точно, можно! – ответил тот.
– Как же?
– А как вы учили, товарищ полковник, резать снег квадратами и класть их стеной, кирпич на кирпич, а потом со стороны противника…
– Почему же это не сделано?
– Виноват, товарищ полковник! Будет выполнено немедленно.
– Не немедленно, – Железнов снова перевел взгляд на комбата, – а этой же ночью.
– Есть этой ночью! – гаркнул Сквозной. – Не успел, товарищ полковник, третьей ротой занимался…
С возвышенности опустился низкорослый офицер в полушубке, с автоматом на груди.
– Командир второй роты старший лейтенант Прокопенко, – доложил он. – Рота обедает.
– Как вам пищу доставляют?
– В термосах, товарищ полковник.
– Я знаю, что в термосах. Ползут и термосы на спине тащат?
– Нет, товарищ полковник, приспособились на саночках. Ползут и саночки за собой тянут.
– А если вот, скажем, сегодня ночью от этой возвышенности до тех кустов сделать снеговую стену, не лучше ли будет?
– Оно конечно, товарищ полковник… – Прокопенко поежился, посмотрел на Белкина, потом на комбата и, не выдержав упорного взгляда Железнова, выпалил: – Не додумали, товарищ полковник! Как-то в этой суматохе невдомек… Сегодня же будет выполнено.
Дальше Яков Иванович направился с Белкиным к снежному четырехстенку, прятавшемуся во впадине среди обломанных кустов.
Он попал туда во время обеда. Солдаты сидели на сделанных из снега и густо покрытых хворостом нарах. В ногах у них дымились головешки. Несмотря на то, что полотняная крыша была наполовину открыта, здесь оказалось значительно теплее, чем снаружи. Солдаты ели из котелков гречневую кашу.
– Здравствуйте, товарищи, – приветствовал их Железнов.
– Здравствуйте, товарищ полковник! – дружно ответили бойцы.
– Продолжайте обед! – Железнов взял у раздатчика ложку, попробовал кашу и оставшийся в одном котелке суп. – Ну как? – обратился он к широкоплечему бойцу.
– Ничего, товарищ полковник, гарно! Если, оно конечно, иметь в виду только харч…
– Я про харч и спрашиваю, – улыбнулся Яков Иванович. – А вы про что?
– Я-то?.. – Подопригора обвел своих товарищей хитрым взглядом и в их улыбках прочел: «Валяй, не робей, поддержим!» – Я-то хочу предложить, чтобы горилку возили, как и харч, тоже в термосах.
– А почему? – удивился Железнов.
– Да вот наш старшина товарищ Крутых говорит, что пока ее в этой железной посудине до нас тащат, то из нее спирт на морозе вымерзает и остается одна вода. А вы знаете, товарищ полковник, коли ее удвоенный порцион хватить да если еще и настоящей, так по жилам сразу неимоверное тепло пойдет, и так швыдко, як брехня по селу… Хоть полушубок скидай!.. А вот нашей, этой вымерзшей, мы хватим целых две манерки – и хоть бы что!
– Вымерзает?.. Накось, спирт вымерзает!.. – пожилой боец хитро скосил глаза. – Мороз-то, товарищ полковник, страсть какой!.. Утром к нам сорока залетела, на тот вон кол села, так сразу хвостом к нему и примерзла!..
Солдаты прыснули, но тут же замерли. Яков Иванович взял у солдата кружку, налил из кувшина водки и попробовал. Водка действительно была разбавлена, но Железнов не показал виду, чтобы не конфузить молодцеватого старшину.
– Может быть, и вымерзает, – сказал он. – Всякое бывает!.. Ну что ж, обязательно прикажу, чтобы возили в опечатанном термосе. Норму удвоили в связи с большими морозами. – Железнов перевел взгляд на командира роты. – Поэтому пить ее нужно не за один раз, а за два. Если ее сразу пить, то к вечеру и обогреться нечем будет. Так, что ли?
– Оно конечно, если она будет настоящая, то можноть ее выдавать хоть тебе и в два раза, – вмешался пожилой солдат, на которого, видно, и «вымерзшая» водка все же основательно подействовала. – А это что? Святая вода. Правда, господь бог и из воды…
Кремнев шикнул на него, загудели и остальные.
– Ничего, ничего, товарищи. Пусть рассказывает, – сказал Железнов и присел на снежные нары.
Но бойцы заговорили о другом:
– Долго мы еще будем здесь сидеть, товарищ полковник? – обратился к нему Кремнев. – Пора бы и вперед двинуть!
– Скоро, дорогие товарищи, скоро, – ответил Яков Иванович. – А вам, товарищ Кремнев, – взглянул он на Кремнева, – нужно явиться в распоряжение начальника отделения кадров.
Кремнев подался грудью вперед, видимо, собираясь возражать, но общий взрыв голосов заглушил его:
– Зачем?
– Он у нас Архимед считается.
– Оставьте его у нас, товарищ полковник!..
– Товарищ полковник! – наконец Кремневу удалось прервать этот хор голосов. – Если вы меня откомандируете, то этим меня обидите. Я хочу быть здесь, вместе с моими товарищами! – Он обхватил за плечи Подопригору и Кочетова и крепко прижал их к себе. – Мы потеряли хорошего друга – пулеметчика Трошина, и я поклялся его заменить…
Солдаты не дали Кремневу закончить, опять заговорили все разом. Подняв руку, Железнов остановил их.
– Товарищи бойцы!.. Ведь Кремнев – профессор, и, вы должны понять, что он и сейчас, во время войны, очень нужен у себя в институте.
– Он и у нас профессор, товарищ полковник, – вступился опять тот же пожилой солдат и протянул Железнову две небольшие, сделанные из алюминия вещицы.
Яков Иванович повертел их в руках и хотя догадался об их назначении, но не показал виду, заметив, что солдатам не терпится самим объяснить ему.
– Что же это за приспособления? – спросил он.
– А это подарок нашему снайперу Катюше Ивановой, – пояснил Подопригора. – Прибор, чтобы определять расстояние до цели. Вот здесь указатель прицела, – он показал на маленькую шкалу. – А тут поправки на ветер.
– Прекрасно… – хотел похвалить Железнов, но Подопригора перебил его и принялся рассказывать о другом приборе.
– А этот для расчетных данных при ведении пулеметного огня. – Солдат стал по шкале отсчитывать и прицел, и целик, и другие необходимые для стрельбы данные.
Солдаты слушали с таким вниманием и удовольствием, как будто каждый из них участвовал в изобретении этих полезных вещиц.
– Он выдумывает, – Кочетов ткнул пальцем в грудь профессора, – а Федот Федотыч мастерит, – и Кочетов кивнул в сторону пожилого солдата.
– …За такие дела благодарю, – Железнов пожал руки Федоту Федотычу и Кремневу, – и награждаю по сто рублей каждого.
– Конечно, благодарствуем за награду. Но табачку было бы лучше, товарищ полковник, – со стеснением сказал Федот Федотыч. – Табачок-то наша радость!
– Правильно, Федот Федотыч, – поддержал его коренастый волжанин, – табачку-то не хватает. Если так нельзя, то хотя бы за наш счет. Бывает, шефы присылают аль кто там другой…
Яков Иванович вытащил весь свой карманный запас папирос, махорки и высыпал Федоту Федотычу в пригоршню.
– Курите, друзья, на доброе здоровье!.. Сегодня постараюсь еще вам прислать.
Бойцы заулыбались, дружно стали сворачивать самокрутки.
Когда Яков Иванович, Белкин и Сквозной вышли, солдаты начали обмениваться впечатлениями.
– Вот это комдив!.. Не побоялся к нам приползти!.. – подмигнул волжанин. – Слыхали, как он там внизу комбата и комроты пробирал за то, что нет этого, как его, забора…
– Бруствера, – поправил Кочетов. – А табачку, надо думать, он пришлет.
– Раз сказал, значит, пришлет, – вставил Федот Федотыч. – Командиру слово зря бросать нельзя!..
Оставшись с Белкиным наедине, Железнов дал волю своему гневу:
– Знаете, майор, – сказал он, – если бы здесь сейчас был Карпов, он бы, наверное, вас поколотил!.. Солдаты благодаря вам на брюхе ползают! Вот перевести бы вас в рядовые да отправить к такому командиру, как вы, чтобы заставил вас по снегу ползать, узнали бы, что солдаты о таком начальнике думают!.. За такое разгильдяйство – в партийную комиссию!.. – Железнов накалялся все сильнее. – А где же ваш комиссар? Небось за победу агитирует? Победа голой агитацией не дается. Надо заботиться больше о тех, кто эту победу завоевывает!.. Скажите ему, чтобы позвонил мне или Хватову. Мы с ним «инструктаж» проведем!..
Польщиков подвез Якова Ивановича на машине почти к самой его землянке. Навстречу вышел ординарец Никитушкин, от него приятно пахло перцем и жареным луком.
– Разрешите, товарищ комдив, сразу обед подавать?
– Давай! – Железнов на ходу распахнул полушубок и, войдя в землянку, растер замерзшее лицо и стал раздеваться. – Вызови Фому Сергеевича к телефону, – сказал он Короткову.
Никитушкин торопливо накрыл на стол, принес котелки и поставил на печку.
Яков Иванович взял телефонную трубку.
– Фома Сергеевич? Обедал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60