Поглощая салат, я снова попыталась вызвать ее на откровенность.
– Из того, что у вас нет алиби, еще не следует, что вас обвинят в убийстве отца, – сказала я, расправившись с яичным салатом. – На самом деле я почти уверена, что никто всерьез не подозревает вас. И то, что вы не можете подтвердить алиби своей матери, вовсе не означает, что у нее есть повод для беспокойства. Если она не убивала, то тревожиться ей не о чем. Но если вы будете упорствовать в своей нелепой выдумке, ложность которой я уже установила, то тогда у вас действительно могут возникнуть большие неприятности.
– Вы сами знаете, что несете вздор! Почему бы вам не поинтересоваться у швейцара в мамином доме?
– Я поинтересовалась, и он солгал. Как и вы.
– Да? С какой это стати ему врать?
– Пока не знаю. Но собираюсь выяснить.
– Послушайте, я видела этот фильм, можете верить или нет. И вы не заставите меня признаться в том, чего я не говорила. Может, вам стоит воспользоваться магнитофоном, а?
– Спасибо за совет.
Тут подошел официант и спросил, хотим ли мы чего-нибудь еще. Я уже собиралась попросить счет, как Альма меня опередила:
– Пломбир с вишней и орехами! И побольше взбитых сливок!
Вот черт…
– Две порции!
Альма ретировалась сразу, как только расправилась с десертом. Девчонка даже не удосужилась попрощаться.
В тот же вечер я отправилась к дому Луизы Константин.
Человек в форме, который открыл мне дверь, был высоким, худым и совершенно незнакомым.
– А где тот швейцар, что обычно дежурит здесь в это время?
– Энгельгард? У него грипп. Могу я чем-нибудь помочь?
– Нет, спасибо. Лучше я подожду, когда выйдет Энгельгард.
– Наверное, он появится завтра. Заходите, вдруг застанете.
– Зайду, – пообещала я. – Обязательно зайду!
Глава двадцатая
На следующее утро я проспала. До офиса добралась лишь к одиннадцати, Джеки встретила меня суровым взглядом и парой телефонных сообщений. Оба раза звонила Бланш Ловитт.
В колледже мы с Бланш были подружками. Не то чтобы закадычными, скорее просто добрыми приятельницами. Но мы всегда хорошо относились друг к другу и до сих пор поддерживали связь: перезванивались, обменивались рождественскими открытками. Однако виделись в последний раз лет пять назад. Да и то случайно.
Я тогда торчала у ювелирного магазина в Шорт-Хиллс, где, по подозрениям моей клиентки, ее гулящий (предположительно) благоверный восьмидесяти лет от роду покупал дорогие безделушки своей (также предполагаемой) пассии. Когда я сунула нос в лавку, продавец был занят, обслуживал посетительницу. Это и была моя подружка Бланш.
В итоге мы вместе пообедали, и Бланш поведала, что она переехала в Шорт-Хиллс около года назад, так как Алан, ее муж, пластмассовый барон, приобрел здесь новый завод.
– Вот только спустя несколько месяцев Алан взял и помер, – и Бланш расцвела в счастливой улыбке, – поэтому его место жительства сократилось до небольшого ящичка.
Кончина ненаглядного супруга не только избавила ее от самодовольного и жестокого лицемера (настоящий подонок, которого следовало бросить много лет назад), но и сделала ее богатой женщиной.
Мы расстались, дав друг другу торжественное обещание встречаться почаще. Бланш поклялась, что непременно пригласит меня на обед, как только окажется в Нью-Йорке. Но она так и не позвонила. А еще через два года перестали приходить даже рождественские открытки.
И вот теперь, через три года молчания, дорогой подружке настолько невтерпеж встретиться, что в течение часа она справлялась обо мне аж дважды! Что же, раз это так важно, будет нехорошо, если я заставлю ее ждать. Ладно-ладно, согласна, я и сама сгорала от любопытства.
– Дез! Слава богу! Я чуть с ума не сошла, дожидаясь твоего звонка! – прокричала Бланш, едва услышав мой голос.
– Я только что пришла в офис, – сказала я в оправдание.
– Я так и подумала. Спасибо, что сразу перезвонила.
– У тебя неприятности, Бланш? – спросила я и тут же поняла, насколько глупо прозвучал этот вопрос.
– Боюсь, огромные! Мне следовало давно тебе позвонить, но я все откладывала и откладывала. Знаешь… на самом деле, думаю, ты не знаешь. Я в прошлом году снова вышла замуж. Теперь я Бланш Ньюман.
Я пыталась сообразить, следует ли ее поздравлять, но Бланш опередила меня:
– Не могу выразить, до чего же я была счастлива с Марком! Это моего мужа так зовут. Марк такой… точнее, был таким заботливым и любящим, с ним было так чудесно… Никакого сравнения с Аланом! Я думала, что наконец-то заполучила счастливый билет… Не уставала удивляться, как это мне удалось отхватить идеального мужчину. И вот на тебе! Как же я ошибалась!
– А что случилось?
– Полтора месяца назад Марк начал регулярно задерживаться на работе. В смысле, по-настоящему задерживаться. Приходил в два-три часа ночи. Разумеется, у него всегда находилось оправдание – много работы, встречи с клиентами. В общем, всегда что-нибудь придумывал. И какое-то время я ему верила. Не потому, что он говорил так убедительно, а потому, что мне хотелось верить. Ведь все шло так замечательно, так чудесно, что я отказывалась замечать очевидное. Ты понимаешь?
Я понимала.
– Но в последние дни Марк стал не похож на себя. Не в том смысле, что он начал грубо себя вести. Я даже не знаю, как это объяснить. – Бланш замолчала, подбирая слова. – Такое впечатление, словно Марк все время чем-то озабочен, словно неотступно о чем-то думает. Наверное, здесь замешана женщина. Никакого другого объяснения я не вижу. Но мне нужно знать наверняка! Я дошла до точки, Дез! Ты не возьмешься это выяснить, а? Пожалуйста, прошу тебя.
Я объяснила, что сейчас работаю над двойным убийством и это расследование поглощает у меня почти все время, свободное от сна и еды.
– Ну пожалуйста, Дез! Я заплачу любые деньги!
Бланш почти рыдала, и я чувствовала себя последней гадиной.
– Ох, дорогая, я и впрямь сейчас так занята этими убийствами, что на прочие дела почти не остается времени. Мне не удастся посвятить твоей проблеме достаточно времени, а ведь для тебя важно, чтобы все прошло по высшему классу. Послушай, давай я назову тебе несколько имен отличных частных детективов. Это очень квалифицированные сыщики, и они смогут должным образом решить твой вопрос, хорошо?
– Наверное, так и нужно поступить, но я чувствовала бы себя гораздо спокойнее, если бы за дело взялась ты.
Бланш судорожно всхлипнула, и я почувствовала себя еще большей гадиной. Змеюка подколодная, а не подруга! Но что мне оставалось делать? Я порекомендовала трех частных детективов, которые были не только хорошими профессионалами, но и просто симпатичными людьми. Напоследок я посулила Бланш, что позвоню в самое ближайшее время.
Ох, и почему только нельзя ампутировать совесть! Эта штука с самой колыбели приносила мне одни огорчения. Десять мучительных минут я убеждала себя, что никак, ну никак не могла взяться за это дело. Потом еще десять минут объясняла это Джеки, которая согласно трясла головой. После чего я прыгнула к телефону и набрала номер Бланш.
– Ты уже звонила другим детективам?
– Пока нет. Никак не соберусь с духом.
– И не звони! Я сама этим займусь. Вот только разгребу немного свои завалы. Но не волнуйся, я найду время. Встретимся завтра и пого­ворим. Хорошо?
– Ох, Дез, спасибо. Огромное спасибо!
Затем я позвонила Тиму Филдингу, для чего мне самой понадобилось собраться с духом. Несмотря на более-менее задушевный разговор двумя днями ранее, я понимала, что пройдет время, прежде чем наши отношения станут прежними.
Тим был вежлив и холоден, но, учитывая обстоятельства, на большее я и не рассчитывала. Он согласился принять меня ближе к вечеру.
В полицейском участке я появилась незадолго до пяти. Первые минуты мы с моим старым другом испытывали неловкость. Но, призвав на помощь все свое нахальство, я все равно бросилась головой в омут:
– Тим, я расследую убийство Константина, – заявила я, после чего поспешно добавила: – Насколько мне известно, ты тоже. Думается, если мы поделимся сведениями, это будет выгодно для нас обоих.
– А знаете, дорогая миссис Шапиро, вам палец в рот не клади. – Может, эти слова прозвучали не очень многообещающе, но в них чувствовалось невольное восхищение. – Ладно, Дез. Что ты хочешь знать?
Тим говорил тем раздраженным тоном, к которому всегда прибегал в последнее время, стоило мне появиться на горизонте.
– Помнится, ты сказал, что собираешься проверить алиби Селены Уоррен.
– Мы и проверили. И получили подтверждение, что Селена Уоррен улетела в Чикаго двадцать первого числа. Обратно она вылетела из аэропорта О'Хейр тридцатого в семь часов утра и приземлилась в Ла-Гуардии в десять тридцать по нью-йоркскому времени, через несколько часов после смерти своего бойфренда. Если ты подозреваешь Селену, то идешь по ложному следу. Девушка действительно любила Константина.
– Похоже на то… Кстати, у вас есть какие-нибудь дополнительные сведения о финансовом положении Константина?
– Положение лучше некуда. Тетушка Эдна щедро одарила племянника – оставила ему больше четырехсот тысяч долларов. Если он их не спустил, то по двести тысяч получат Селена Уоррен и дочь. Дез, повторяю, ты идешь по ложному следу…
– Знаю, Тим, знаю. Но давай взглянем на эту историю с другой стороны. Чем больше ошибок я делаю, тем больше ты ощущаешь свое превосходство. Разве плохо?
Тим расцвел в широкой улыбке:
– А в этом что-то есть!
– Послушай, тебе удалось установить, было что-то украдено из квартиры Константина?
– Удалось. Из квартиры ничего не исчезло.
– Что ж, меня это нисколько не удивляет. Полагаю, ты проверил алиби всех остальных?
– Проверил, разумеется. Мать с дочерью были в кино, причем дочка провела ночь у родительницы. Швейцар подтверждает, что они вернулись домой около полуночи и ни одна из них больше не выходила. Кстати, что ты думаешь о малютке Альме?
– Не очень-то она горюет по отцу, но не надо забывать, что Константин ушел от жены, когда Альме было всего восемь. Она выросла с чувством, что отец бросил ее.
– Да я не об этом. Ты видела еще одну такую неряху? Будь эта грязнуля моей дочерью, я бы взял ее за шкирку, сунул в ванну и вылил на нее все чистящие средства, что нашлись бы в доме.
– Алиби остальных ты тоже проверил? – упорствовала я, не позволяя Тиму свернуть с интересующей меня темы. Что Альма неряха, я и без него знаю, а мне надо выяснить что-то новенькое.
Филдинг демонстративно втянул голову в плечи и шутовски зачастил:
– Хорошо-хорошо, хозяйка. Сейчас все скажу, только не бейте. Деловой партнер Константина заявил, что до двух часов ночи он сидел в маленьком ресторанчике. Но его слова не подтверждаются, поскольку заведение в тот вечер закрылось в двенадцать. Значит, этот тип вполне может быть убийцей. Джек Уоррен, бывший муж Селены, уверяет, что всю ночь находился дома. Поэтому и у него алиби нет.
– Я узнала примерно то же. – Разочаровывать Тима своим открытием по поводу фальшивого алиби Луизы и Альмы я не спешила. Подожду до тех пор, пока не найду дополнительных доказательств. – А что насчет баллистической экспертизы?
– А что с баллистической экспертизой? – насторожился Тим.
– Константина убили из того же пистолета, что и миссис Гаррити?
– Нет. Но знаешь, Дез, вполне может статься, что наши убийства вообще не связаны друг с другом.
– Ты веришь в это не больше, чем я.
– На сегодняшнем этапе расследования я понятия не имею, во что верю. Мы должны набраться терпения. Послушай, мне казалось, ты хотела поделиться сведениями.
– Да, хотела.
– Ну?
И я затарахтела о Джерри и о своей новой гипотезе, как могли появиться отпечатки пальцев мальчика на холодильнике.
– По-твоему, это называется «поделиться»? Ты не находишь, что это самое настоящее свинство?
– А по-моему, вполне правдоподобное объяснение!
– Я тебе объясню, что такое «правдоподобно». Правдоподобно, что твой клиент, хотя он и не отличается смышленостью, время в кутузке даром не тратил и сочинил небылицу, благодаря которой рассчитывает отделаться от нас.
– Но все-таки такое возможно.
– Конечно. Возможно все, в том числе и то, что парнишка прикончил старуху, как мы и думали с самого начала.
– Да ладно тебе, Тим!
– Никаких «ладно тебе», Дез. До сих пор я не узнал ничего такого, что позволяло бы мне считать иначе. С моей точки зрения, твой клиент по-прежнему главный подозреваемый. И он будет продолжать оставаться главным подозреваемым, пока не обозначится связь между двумя убийствами. Если такая связь вообще есть!
– Ты это серьезно?
– Совершенно серьезно. И вот еще что. Когда ты в следующий раз явишься с предложением «поделиться» сведениями, я позабочусь о том, чтобы ты говорила первой.
В дверях я столкнулась с писклей Коркораном. Судя по пятнам на коричневой папке, которую пискля нес под мышкой, мой любимый коп только что потратил несколько долларов в местной забегаловке.
– Разрази меня гром, если это не Дезире Шапиро, самая прилипчивая зараза в мире!
– И тебе приятного дня, сокровище мое! И пусть тебя поразит изжога!
Глава двадцать первая
Выскочив из полицейского участка, я кинулась искать работающий телефон-автомат. В Нью-Йорке это равносильно поискам святого Грааля. После четырех бесполезных железяк, две из которых нагло проглотили мои монетки, поиски все-таки увенчались успехом.
Я позвонила в швейцарскую того дома, где обитала Луиза Константин. Некто по имени Артур сообщил мне, что Энгельгард, как обычно, заступит в одиннадцать вечера на ночную смену. По крайней мере, неведомый Артур так полагает.
Было лишь начало седьмого, до встречи с Энгельгардом оставалось пять часов. Я поймала такси и покатила домой. Пора было пополнить запасы провианта. Вооружившись сумкой-тележкой и парой объемистых пакетов, я отправилась меж прилавков за средствами, необходимыми для человеческого существования: яйцами, молоком, соком, кофе, газировкой, рыбой, морожеными курами, тремя сортами сыра, двумя видами макарон, всякой всячиной для салата, мясным фаршем, замороженной пиццей и ореховыми леденцами… Уф-ф…
Не успела я закончить разгружать тележку, как заявилась моя соседка Харриет – с просьбой одолжить немного крахмала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30