Сам полковник Самохин удостоил честью посетить официальное представительство Бурого. Вместе с шефом прибыл капитан Сурков, человек, хоть и опытный в оперативной работе, но себе на уме, закрытый для коллег и непонятный для начальства.— Хорошую хазу себе устроил! — покачал головой Самохин. — Кто здесь раньше-то жил? Поди, граф какой-нибудь или даже губернатор. Потом при совке чинуши сидели, штаны протирали. А теперь вор в законе обитает. Вот он — герой нашего времени. Владетель умов и законодатель нравов. Вот такие вам метаморфозы истории!Генерального на месте не оказалось несмотря на то, что Сурков лично созванивался с ним и договаривался о встрече. Видно, у него были дела поважнее.Чтобы не тратить время попусту, Самохин предпочел побеседовать с персоналом. Женщины из «расчетной части» приняли близко к сердцу гибель молодого директора и отзывались о нем только с лучшей стороны. В их глазах он выглядел отличным парнем, веселым, общительным и неглупым. Прекрасно разбирался в финансовых документах, дело свое знал, был неплохим семьянином, правда, недавно развелся с женой, оставив ей маленькую дочку. И вообще, женщины просто не могли понять, кому понадобилось его убивать.— Если убили, значит, кому-то это было нужно, — философски заметил Самохин.Наконец прибыл глава фирмы в сопровождении своего оруженосца. Махров извинился за опоздание и проводил оперативников в свой ореховых кабинет, наказав секретарше быстренько сварганить кофе. Он искренне недоумевал, чем ещё может помочь им, кроме того, что уже рассказал вчерашним «налетчикам». Но Самохин пожелал побеседовать с ним лично.— Хочу выразить вам наши соболезнования, — официально начал Самохин. — Мы тут пообщались с вашим персоналом. У всех однозначное мнение — Сергей Горбунов был замечательный человек. Вы с этим согласны?Махров развел руками и сделал удивленное лицо — кто может в этом сомневаться?— Абсолютно. Сергей был золотой человек. Просто незаменимый. Его смерть для всех нас огромная потеря. Никак не могу прийти в себя.Секретарша притащила поднос с чашками и блюдо с печеньем. Оперативники не стали отказываться от угощения. Самохин с удовольствием отхлебнул кофе и спросил:— Значит, вы считаете, у него не было врагов?— Кто же теперь в его враги запишется? — пожал плечами Махров. — Хотя, когда занимаешься бизнесом, кому-нибудь на мозоль обязательно наступишь. Но если бы у него были враги, мы бы об этом знали. Вот завистники точно были. Ну, а как ему не завидовать? Молодой, обаятельный парень, бабы к нему липли, деньги водились, работа, дай Бог каждому. Но зависть — не повод для убийства.Боксер сидел в углу и мрачно разглядывал гостей. Нет, никак он не может спокойно себя чувствовать в обществе ментов, так и чешутся руки надавать им по физиям с хитрющими въедливыми глазами. Сурков настороженно оглянулся на него несколько раз, словно чувствовал себя неуютно под его взглядом.— А как насчет долгов? — спросил Самохин. — Может, он задолжал кому-нибудь крупную сумму, а платить отказался?— Не было у него никаких долгов? — недовольно проговорил Витек. — Скажете тоже! Если бы у него были серьезные долги, мы бы с этим быстренько разобрались.— А может, кто-то должен ему, да решил не отдавать?Махров задрал глаза к потолку, словно напрягал память, и помотал головой.— У меня таких сведений нет. Ну, даже если одолжил он кому-нибудь тысяч пять? Больше у него никогда и не водилось. Так что, за пять зеленых кусков могли человека убрать? Дешевле было вернуть. Стоило ли из-за таких денег его мочить… в смысле, убивать.— Ну, знаете, убивают и за меньшие суммы, — пробормотал Сурков и посмотрел на Боксера.Витек перехватил его взгляд, пробубнил озлобленно:— Да никто за такие бабки и мараться не будет! — И поправился: — Мне так кажется. Я с киллерами дела не имел, не знаю.Самохин допил свой кофе и поставил чашку на столик. Обернулся, пристально оглядел Боксера, словно проверял, можно ли доверять этому человеку или нет.— Следовательно, никто ему не угрожал? Вы так полагаете?— Никто! — Витек помотал головой. — Мы бы об этом знали. И приняли меры. Уж мы бы любые угрозы пресекли, можете мне поверить.— Охотно верим, — кивнул Самохин и повернулся к Махрову. — А как вы думаете, Юрий Сергеевич, могли в этом деле принять участие ваши конкуренты? Может быть, кто-то хочет потеснить вас с автомобильного рынка?— Да какие конкуренты? — Махров нервно покачивался в своем кресле-вертушке. Видно, его этот разговор начинал раздражать. Ну, чего этот полковник тут пытается выяснить? Думает, что глава фирмы вдруг сболтнет что-то лишнее, из чего потом можно будет сделать далеко идущие выводы и сварганить дело? Да не сболтнет он ничего, потому как, слава Богу, имеет богатый опыт общения с ментами. И опыт подсказывал ему, что ментам вообще ничего нельзя говорить, даже того, о чем и надо бы сказать, поскольку потом менты все повернут по-своему. — Ну, есть ещё несколько фирм, торгующих иномарками. Но это разве конкуренты? Скорее коллеги. Они продают «тойоты» и «рено», а мы «опели» и «мерседесы». Каждый свое.— Допустим, что так, — вздохнул Самохин. — А скажите откровенно, вы кого-нибудь подозреваете? Чисто конкретно, как сейчас принято говорить.Махров помотал головой и поджал губы.— Просто теряюсь в догадках. Пока никого не могу вам назвать. Даже не представляю, кому он перешел дорогу. Но узнаю. Рано или поздно. По своим каналам узнаю. Вы по своим, а я по своим. А они у меня оперативней.Самохин усмехнулся.— Ну что ж, будем надеяться, совместными усилиями выйдем на заказчика. Как, Юрий Сергеевич, вы согласны с нами сотрудничать?Махров возмущенно посмотрел на полковника, перевел взгляд на Суркова, потом обратно. Полковник слегка усмехнулся. Махров даже почувствовал издевку.— Никогда ещё не приходилось сотрудничать с органами, по правде говоря. Но в этом деле согласен вам помочь. Чем могу…— Ну, хотя бы вот чем, — посерьезнел Самохин. — Расскажите, что это за конспиративная квартирка в пятиэтажке. Ведь жил Горбунов совсем по другому адресу.Махров скривил рот, еле сдерживая подкатившее раздражение.— Понятия не имею. Он мне про неё ничего не говорил. Не знаю, может, девок в неё водил. Он ведь с женой развелся. Так что имел право на развлечения. Парень молодой, тридцать два только.— Может быть и так, — кивнул Самохин. — Но мы установили, что он её совсем по другому поводу посещал. Мы там кое-что нашли. Порошочек беленький. И ручка у него была исколота. Вы об этом знали?— Ничего мы об этом не знали, — взвился Витек. — Первый раз от вас слышим.— Да, — подтвердил Махров. — Я лично ничего об этом не знал. Никогда не имел дела с наркотой и не позволил бы своим сотрудникам.— И вы не знали, что Горбунов торговал наркотиками?— Кто вам такое сказал? — удивленно прошептал Махров, при этом даже побледнев. Вообще-то, он был неплохим актером и мог изобразить на своем лице любые эмоции.Самохин переглянулся с Сурковым. Тот слегка кивнул и откашлялся:— Видите ли. Мы провели анализ найденного в квартире Горбунова героина и выяснили, что по составу он очень чистый, без примесей, или как говорят в определенных кругах — не разбодяжен.— Ну и что? — недоверчиво уточнил Махров, хотя и сам начал догадываться, о чем идет речь. — Сергей был аккуратен, и не стал бы покупать всякую дрянь.— Не совсем так, — покачал головой Сурков. — Чистый героин мог попасть к Горбунову только непосредственно от поставщика, а не от барыг, которые разбавляют его чем угодно и по несколько раз. А поскольку поставщик не станет связываться с мелкими партиями, следовательно, Горбунов взял у него крупную партию для перепродажи, оставив небольшую порцию для себя и, возможно, на пробу для перекупщиков. Остатки этой порции мы и нашли.Махров хмуро, исподлобья смотрел на ментов. Просто открыли ему глаза! А то без них бы этого не узнали! Непременно узнали бы. Значит, все-таки Серега ввязался в это грязное дело и взял партию дури. Вот только куда он её дел? Ничего, узнаем и это.После ухода оперативников Махров запер кабинет, махнул Боксеру, чтобы он подсел поближе, и заговорил полушепотом, словно боялся подслушивания.— Ну и как тебе разговор? Мне не понравился.— Мне тоже, — огрызнулся Витек.— И знаешь, чем? Тем, что нас подозревают. Все эти вопросы для проформы. Теперь под нас будут копать большой совковой лопатой. Один неверный шаг, и откроют дело. Потом нами займется следак и начнет вытаскивать из всех щелей грязное белье, которое мы затолкали подальше для создания приличного вида.— И что теперь, залечь на дно? — Витек махнул кулаком, опустив его на коленку.Махров потер лоб, нервно прикурил, глубоко затянулся, дыхнул дымом в сторону.— Сейчас нам надо под Груздя копнуть. Где героин, там грязные лапы этого барыги. Нам нужно только одно доказательство. Неопровержимое. Тогда и его свалим, и с себя подозрение снимем. Усек?Витек хмуро смотрел на шефа, внутренне не соглашаясь.— Ну, и где ты это доказательство отроешь, интересно? Глава 6 Вот уже битый час Танька примеряла люськины кофточки и юбки, вертясь перед зеркалом, и теперь перешла на сапоги и туфли. Наверное, это самое любимое занятие манекенщиц, и Танька забыла обо всем. Люська вынимала вещи из шкафа в спальне, предлагая Таньке их померить, и если подходило, с легкостью отдавала подруге. Танька была на вершине счастья. Люська не видела в вещах большой ценности, от которой можно приходить в восторг, она вообще равнодушно относилась к тряпкам, считая их простыми предметами обихода вроде посуды или подушки, да и Махров постоянно снабжал её самыми модными вещами, каких не могли себе позволить обычные манекенщицы. Конечно, это вызывало зависть подруги, и Люська предпочитала сохранять их дружбу, делая ей щедрые подарки.— Мне так эти сапоги идут, — щебетала Танька. — Прямо для меня. Продам свои серые и куплю такие же. — Она задрала юбку и разглядывала свои голые коленки, торчащие из сапог. — Мне они так нравятся!— А мне нет, — зевнула Люська. — Я их даже не ношу.— Почему? — удивилась Танька. — Ну, Люсь, я тебя просто не понимаю.— А тут и понимать нечего! Мне их Махров подарил. Так что можешь забирать. Все равно носить не буду.— Что, правда? — Танька сняла сапоги и стала их чуть ли не облизывать. — Как я тебе, Люсь, завидую. Мне такие подарки делать некому. Ни тряпок никто не подарит, ни духов. За все из своего кармана плачу. А уж про брюлики и говорить нечего! Мне они только во сне.— Если бы ты знала, Тань, сколько мне за это барахло приходится одним местом работать, ты бы не завидовала.— Не такая уж тяжелая работа, — усмехнулась Танька. — Не кирпичи таскаешь! Можно и потерпеть. Я бы по этому поводу не ныла. Если меня Владик познакомит с Валерой, и этот пузатик потащит меня в койку, знаешь, Люсь, я не буду особенно капризничать.Люська хмуро посмотрела на подругу.— Не лезь ты к нему. Не будь дурой-то совсем. Он из тебя душу вытрясет.— Не беспокойся, не вытрясет, — усмехнулась Танька. — Я не такая простая, как ты думаешь. Зато будет кому подарки дарить и по ресторанам водить. Мне тоже хочется иметь богатого поклонника, не все тебе одной.Люська начала раздраженно закидывать разложенные вещи в шкаф.— Ты просто не знаешь, что за этим стоит. Какая грязь и кровь. Это на людях они улыбаются, кланяются и приседают, а ночами, как волки, бродят и ищут, кому бы в горло вцепиться.— А мне это по фигу! — беззаботно сказала Танька. — Меня это совершенно не касается. Это тебя, Люсь, Махров посвящает в свои делишки, так что ты к ним тоже руку прикладываешь. А я не собираюсь во все это вникать.Люська беспорядочно запихнула все вещи в шкаф и закрыла дверцу.— Мне тебя жалко, Тань. То ли ты не понимаешь, то ли прикидываешься. Тебе все равно придется влезать во всю эту грязь. Вот когда он начнет тебя бить и трогать своими лапами, перепачканными в крови, тогда ты по-другому запоешь. Поверь мне, это будет тоскливая песня, но её никто не услышит. А если будешь выть во весь голос, тебе просто перережут глотку.— Что-то я не слышу, как ты воешь, — заметила Танька. — Зато вижу, как поблескивают брюлики у тебя на шее. Если мне тоже так будут глотку резать, я согласна.— Помяни мое слово, Тань. Не связывайся ты с этим Груздем. Он ещё хуже, чем Махров. Мой хоть под порядочного косит. Хоть поболтать есть о чем. А этот Валера — быдло неотесанное.Танька посмотрела на сапоги и бросила их Люське.— Да на, забери ты их. Не надо мне твоих подарков. Злая ты какая-то, Люсь. Завидуешь, что у меня молодой любовник будет. Да твой старпер ничем не лучше Валеры. Такое же быдло. Так что, какая разница, с кем в постели лежать. И чего ты на меня злишься, не пойму?Они молча проглотили по паре бутербродов с кофе, обидевшись друг на дружку, оделись и поехали в салон.В салоне стояла деловая суета, которую нагонял сам Владик своей кипучей деятельностью. Через неделю предстояло везти всю новую коллекцию в столицу. Надо было срочно переделывать несколько моделей, провалившихся на вчерашнем показе. Провалом, как считал Владик, стал равнодушный прием у зрителей, которые почему-то не аплодировали некоторым его творениям столь же активно, как другим. По каким критериям определял Владик активность хлопков, было известно только ему одному. Может, он считал количество хлопающих зрителей, а может, обладая музыкальным слухом, улавливал высоту тона общего хора. Тем не менее, модели, не получившие одобрения капризной публики, он решил кардинально переделать. Все портнихи, манекенщицы и чуть ли не сам модельер сидели за машинками и перекраивали наряды, расшивая или зауживая платья, добавляя детали или убирая лишние.В этот момент в салоне и появился Валера Груздь в сопровождении рыжего Чекуня. Чекунь отыскал Владика в пошивочной и притащил к Груздю, как тот не упирался, оправдываясь нехваткой времени. Когда Черновиц увидел мрачную валерину физиономию, ему чуть не стало плохо от подкатившей тошноты.— Здорово, Владик! — надменно бросил Валера. — Да на тебе лица нет. Что тут у вас происходит? Приезжает Пьер Карден?Модельер горестно развел руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49