Андрей проглотил пельмень и аппетитно причмокнул.— А что? По-моему, вполне съедобное варево. Вот ещё бы сметанки…— Перебьешься… Могу ещё добавить эти огрызки, если они тебе так понравились. — Она вскочила из-за стола и насыпала ему в тарелку оставшиеся пельмени, плавающие в холодной воде. — У меня бы кусок в горле застрял!— Тебе жалко, что ли?— Мне жалко? Да ешь, сколько влезет, мне-то что! Хочешь, ещё курицу пожарю? Просто возиться неохота. Могу накормить тебя до отвала. Последнее желание умирающего — закон. Ты себе решил, да: на тот свет с полным желудком?— Рано хоронишь, Люсь, — сказал он, даже не изменив тона и скорости жевания. — Мы ещё на нашей свадьбе погуляем!Она хотела послать его подальше и уже открыла рот, как вдруг загремел звонок. Хамский, грубый, неумолимый. Люська вздрогнула и затрепетала ещё сильней. Просто затряслась нервной дрожью. Андрей спокойно сидел и жевал себе, как ни в чем не бывало.— Это они! — сказала она, с трудом поборов первый испуг. — За тобой пришли! Сейчас тебя так расцелуют, что живого места не останется. Можешь быть уверен, у них любовь крепкая. Кого полюбили, то все, до могилы. А это у них не задержится. Вот сидишь жуешь, а через полчаса уже надо на венок скидываться.Звонок продолжал неумолимо греметь на всю квартиру.— Открой, — сказал он. — Не заставляй людей ждать.— Может, ты сам откроешь? — предложила она. — Они ведь к тебе пришли. Я-то им не нужна. Махров уже получил от меня все, что хотел.— Я не могу, — он покачал головой. — Я здесь никто. А ты хозяйка. Это ты должна встречать гостей хлебом с солью. Я открою, а ты скажешь потом, что я вожу в твой дом всякую шваль.Пока они препирались, в дверь стали стучать. За ней послышались грубые выкрики и крепкие выражения. Но дверь была стальная, ничем не пробьешь, только разве динамитом, да, наверное, его не оказалось под рукой.— Я открываю, — произнесла Люська торжественно и спокойно, как будто собиралась открыть бутылку шампанского.— Давай, давай, а то они сейчас себе кулаки порасшибают, — пробормотал Андрей.Люська протопала в прихожую, открыла внутреннюю дверь и щелкнула замком на стальной. Дверь распахнулась в одно мгновение. За ней торчал разъяренный Махров, за его спиной громоздился Боксер со зверским выражением на лице, а по бокам ещё двое: коренастый старик с седой головой и невзрачный мужичок с подбитым глазом.— Чего вы раздубасились? — заголосила Люська. — Его нет! Он ушел! Я спать ложусь! Уходите!Махров оттолкнул её в сторону. Она отлетела от двери, как мячик. Мужички ввалились в квартиру, как к себе домой, не обращая внимания на её призывы. Махров пробежался по комнатам и, никого не обнаружив, заглянул на кухню.Андрей спокойно сидел за столом и невозмутимо резал хлеб большим кухонным ножом. Он исподлобья посмотрел на Махрова и принялся резать новый кусок.Мужички подтянулись за командиром, просочились на кухню и встали по шеренге, разглядывая невозмутимого парня. Что-то было в его поведении спокойное и уверенное, и это сразу почувствовал Махров. В глазах паренька он не увидел страха. К тому же у него в руке поблескивала длинная и тонкая полоска стали, а её вид действует на людей сидевших завораживающе.— Ждешь, значит, — сказал он. — Это хорошо, что не сбежал. Значит, с тобой можно иметь дело.— Опять ты, — удивленно проговорил Витек. — Снова эта рожа засветилась. Второй раз мне на глаза попадается, Сергеич.— Ты чего к нам не заходишь? — радостно пробормотал Мятый.— Присаживайтесь, — предложил Андрей. — Не стоять же в дверях.Мятый повернулся к Махрову и, захлебываясь, закричал ему в ухо, горя глазами и с чувством жестикулируя клешней:— Это он! Я тебе говорю, это он! Я про него тебе и говорил. Вот он с фингалом. Этот парень такие дела проворачивал, дух захватывало!Махров, не слушая его больше, приблизился к столу и сел на табуретку напротив Андрея, не сводя с него своих пронзительных глаз. Витек зашел с другой стороны, но, поглядев на нож, предпочел держаться на безопасном расстоянии.— Кто ты такой? — хмуро спросил Махров.— Волков.— Это ты тут шесть лет назад по хатам лазил? — Махров осуждающе оглянулся на Мятого. Тот отчаянно закивал головой. На его лице сияла глупая улыбка. Чему он так радовался, понять было трудно. Наверное, радость вызывала встреча с живой легендой воровского мира.— Ну было дело!— Тут о тебе такие сказки рассказывают, — проговорил Махров. — Не человек, а легенда. Видел я много легенд, но такой невзрачной ещё не приходилось.— Я не настаиваю на причислении меня к лику святых, — буркнул Андрей.— Говорят, ты хороший спец был. Мог любую дверь с закрытыми глазами открыть, да? Но тебе несказанно повезло с друзьями, и они сдали тебя ментам.— Это было давно и неправда, — заметил Андрей. — Чем сказки перевирать, спросил бы меня. Я один хаты чистил. Любил работать в одиночку. Сейчас не люблю. И не собираюсь.Махров насупился и посмотрел на Боксера. Витек полез за полу пиджака, туда, где находился пистолет, понял, что пора выполнять наказ хозяина. Андрей отложил хлеб в сторону, но ножа из рук не выпускал.— Ладно, хоть ты и напрашиваешься на пулю, и когда-нибудь её точно получишь, пока могу сохранить тебе жизнь, — примирительно сказал Махров. — Мне такие парни, как ты, нужны. Могу предложить хорошую работу. Очень выгодные условия. Плачу зелеными и сразу. Не надо стоять в очереди за зарплатой.Андрей помотал головой.— Вообще-то я на завод собирался, электриком. Буду лампочки менять и провода тянуть. Восьмичасовой рабочий день с перерывом на обед и двумя выходными. Мечта!Мужички на секунду притихли, с трудом переваривая услышанное, и вдруг разразились непринужденным смехом. Витек громко ржал, его живот сотрясался и подпрыгивал. Карась степенно хмыкал. Мятый противно подхихикивал. Один Махров был серьезен. Ему казалось, что смеются над ним.— Чё, перевоспитался? — хихикал вокзальный воришка. — Неужели в зоне работать научили? А я так и не допёр! Не способный к наукам. Полная бездарь. Даже гвозди забивать не умею.— Ссучиться хочешь? — влез Карась. — Я бы всех этих ссученных мочил на месте. Они дис-крен-детируют нашу профессию. Вором родился, вором и умереть должен!— Развесили уши! — взвился Витек. — Он такой же вор, как я балерина. Давайте я пощупаю у него между костями, сколько там мяса. Если влезет вот это перышко, то и базарить нечего.Махров, не сводя глаз с Андрея, хмуро слушал высказывания мужичков. Но скоро ему это надоело. Разговор уходил в сторону от сути.— Закончили базар! — рявкнул он. — Витек, заткнись! И вы закройте свои форточки! Поквакали и в тину! Я сам буду решать, кого мочить, кого целовать! Мы ещё не договорили!Мужички замолкли. Даже Витек угомонился и непонятливо уставился на шефа. Махров оглянулся на Люську.Люська испуганно выглядывала из-за двери, не решаясь заходить и со страхом наблюдая за развитием событий на кухне. Она уже оплакивала своего старого знакомого, но что-то дело затянулось и никак не шло к развязке. Видно, этот парень что-то собой представляет, раз с ним тут ещё разговаривают.Махров перевел взгляд на Андрея.— А она тебе зачем?Андрей посмотрел на Люську.— Нужна. Красивая женщина, заботливая, ласковая. Мечта поэта. Где ещё такую найдешь? Я без неё никуда.— Это она ласковая? — удивился Махров. — Я за ней этого не замечал. Не наговаривай зря. Норовистая кобыла не так брыкается. Не мог себе получше найти? Еще скажи, женишься на ней.— А что, могу пригласить на свадьбу. Всех. Хотя вот этого не приглашу, — Андрей показал на Мятого. — Украдет чего-нибудь.— Да ладно, сам-то! — обиделся тот.Люська хмыкнула и недоверчиво покачала головой. Ей вся эта затея сразу показалась бредовой. О какой ещё свадьбе они толкуют, когда сейчас перебьют друг друга в конце разговора? Она протиснулась к раковине, закрутила капающий кран, что-то прибрала на столе. Все пыталась унять нервное состояние и дрожь в руках.Махров улыбнулся и посмотрел на нее.— Рад за тебя, Люсьен. Поздравляю! Нашла свое счастье, наконец. А то все ко мне приставала: «Женись, да женись». Был бы рад, да не могу доставить тебе этого удовольствия. Моя последняя супруга не дает мне развода. Правда, я её восемь лет найти не могу. Наверное, на запад удрала. А я так женатый и хожу.Люська с отвращением отвернулась.— Да нужен ты мне! А он тем более! Оставьте вы меня все в покое!Махров обернулся к Андрею. Улыбка сползла с его губ. Глаза налились злостью. Приоткрылось подлинное лицо настоящего хищника.— А компенсацию кто платить будет? Она ведь мне принадлежит. Думаешь, я её тебе просто так отдам, за здорово живешь? В наших кругах так не принято. За неё платить надо.— Я тебе не вещь, — буркнула Люська.— Нет, ты вещь! — рявкнул Махров и ударил кулаком по столу. — Ты моя вещь! Я тебя купил! Ох, и дорого ты мне обошлась! За эти бабки я штук пять таких, как ты, купил бы.Люська осеклась и втянула голову в плечи. Как это не неприятно, но доля истины в его словах есть: на неё потратили очень большие деньги. Но купил ли Махров её за них, это ещё вопрос.Андрей поглядел на мужичков. Витек пристально смотрел ему в глаза и, казалось, готов был его растерзать, так руки и чесались. Карась и Мятый стояли насупившись. Чувствовалось, что они тоже не на его стороне.— И сколько тебе надо, интересно? — спросил он, даже не пытаясь торговаться, а всего лишь стараясь понять, что у этого авторитета на уме.Махров покосился на Люську.— Люся, дорогая, пойди телевизор посмотри, нам поговорить надо. И включи погромче, а то здесь стены тонкие, ещё соседи услышат наш разговор. — И прикрикнул, увидев, что Люська не двигается с места. — Ну, не стой, как манекен!Люська испуганно посмотрела на Махрова, бросила печальный взгляд на Андрея, повернулась и пошла в гостиную, включила на всю телевизор. По квартире разнеслась жуткая долбежная музыка, которая может заглушить собой любые голоса и даже крики. Убивать станут, никто не услышит.Витек проводил её до комнаты, вернулся и плотно прикрыл кухонную дверь.Андрей напряженно следил за его действиями. Если сейчас начнется буча, самый опасный противник — этот бугай. В него первого надо втыкать нож. Остальные сами разбегутся, когда основной упадет на пол. Но что-то пока никаких активных действий не начинают, и похоже, не собираются.Махров посмотрел на нож в его руке, ухмыльнулся.— Перышко-то положи. Мы люди свои, боятся нечего. Чего так напугался?Андрей хмыкнул и положил нож на стол.— Так те, которые свои, самые опасные. Нет?— Возможно, — согласился Махров и показал ему один палец. — Одну. Всего лишь одну. Это будет легко и безболезненно. Никакого напряга. Мои парни тоже смогли бы, но у тебя это лучше получится. Главное, такой стимул есть! Ради люськиных прелестей можно и постараться.Андрей хмуро смотрел на него, начиная догадываться.— Не понял? — удивился Махров. — По-моему, я очень понятно сказал. Что-то не вижу радости на лице и не слышу криков восторга? Я ведь прошу такую мелочь, что Люська могла бы обидеться. Ну что, согласен? Сделаешь мне одну хатку, и Люська твоя. Отдам тебе её со всеми причудами и капризами. И ещё хорошие бабки получишь.— Вообще-то я собирался завязать. — Покачал головой Андрей. — Врачи запретили. У меня на эти дела аллергия. Как услышу про них, сразу тошнота и жуткий понос.— А ты не торопись с ответом, — усмехнулся Махров. — Мы можем хорошего врача найти. Вон Витек у нас бывший врач. Ты на кого, Витек, недоучился, на дантиста или на акушерку?— На хирурга недоучился, — подтвердил Витек. — Но аллергию могу вылечить за один сеанс. Два удара и здоров. — Он потер свой громадный кулачище.— Понял? — сказал Махров. — Выгодный обмен предлагаю. Ты мне хату, я тебе Люську и пачку зеленых. Правда, придется повозиться. Там сложные замки и сигнализация. Но ты ведь не вчера родился, так? Откроешь запросто! Что тебе стоит какую-то дверь открыть. Зато барахла там! Золота, картин, антиквариата! Как в «Эрмитаже». Прямо не квартира, а музей изящных искусств.— Вообще-то, я в музеях не работаю. — Андрей мотнул головой. — Это народное достояние, а я патриот.— Не хочешь, не бери. Это я тебе предложил для большего стимула. Мне-то другое там надо. Хочу посмотреть, что у хозяина в сейфе лежит. Сделаешь это дело, и завязывай себе…— Можно подумать? — уточнил Андрей. — До завтра. А то как-то так сразу, с корабля на бал.Махров резко встал. Даже задрожала чашка на столе.— Ну, подумай! Только смотри, другого случая может не представится. От такого предложения обычно не отказываются. Даже если ничего не умеют, все равно соглашаются. Просто ничего другого не остается. — Показал пальцем в сторону гостиной. — Не говори ей, не надо.Он повернулся и двинулся на выход.— Дурак будешь, если откажешься! — бросил Мятый и шмыгнул вслед за ним.Карась смерил Андрея презрительным взглядом и степенно вышел из кухни. Витек дернулся следом, но вернулся и постучал толстым пальцем Андрею по плечу.— Откажешься, ты — труп, — внятно сказал он и исчез.В прихожей с грохотом хлопнула входная дверь.Люська защелкнула все замки, повернула ручку щеколды. Когда она вернулась на кухню, Андрей, как ни в чем не бывало, уничтожал оставшиеся пельмени.— Ну, ты и тип! — присвистнула Люська. — Оказывается, ты стал таким же бандюгой, как Махров. Уж если вы начали торговаться из-за меня! И сколько он тебе предложил?— Он тебя недооценил, — буркнул Андрей. — Ты стоишь гораздо больше.— Больше, чем что?— Чем это дело. Он предложил мне взяться за старое.— И ты согласился?— Я сказал, что подумаю. Может быть, откажусь.— Откажешься?! — Люська выхватила у него из-под носа пустую тарелку и швырнула её в раковину. Сказала удовлетворенно, как будто радовалась его полному фиаско: — Тогда ты не жилец! Два удара и тебя нет. Один раз ударят по твоей голове, второй раз по крышке мусорного бака, в который тебя выкинут. Учти, чужих они не хоронят. Только своих. Экономят, собаки, на похоронах.Андрей пристально смотрел на нее. В его глазах была тоска. Когда на человека одно за другим сваливаются несчастья, его уже трудно чем-то напугать. Он их принимает со спокойной душой, как нормальную закономерность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49