Он выехал из Москвы в шесть тридцать вечера и должен был прибыть в пункт назначения завтра в девятнадцать ноль-ноль. Пункт назначения, правда, был другой, в Карячине поезд останавливался на две минуты и выбрасывал на перрон приезжих карячинцев и тех, кто хотел посетить этот славный город. Путь был неблизкий, поэтому он особенно не спешил, двигался не очень скоро, надеясь наверстать упущенное время под конец пути.
В одном из купе этого поезда ехали четыре неудачника, три рэкетира и один гробовщик, оставшиеся без денег, машины, своего дела и смысла существования. Они сидели каждый в своем углу и обдумывали собственное будущее. Ничего радужного в этом будущем не светило. Ничего обнадеживающего в нем не намечалось. Трудно даже было отыскать в нем что-то хорошее. Деньги уплыли из рук навсегда, сгорели в огне, и теперь никто и ничто не сможет вернуть их назад. Карячинский авторитет Лева Меченый наверняка взгреет всех троих из них за провал операции, не станет поручать никакого другого дела и, скорее всего, выгонит в шею. Никакого доверия к ним у него больше не будет. А без его крыши они не смогут работать даже нищими. Ну, а четвертому вообще грозит разборка по полной программе — ни Лева Меченый не даст ему жизни, ни финансовые органы, которые выдали ему кредит. Так зачем, спрашивается, он едет в Карячин? А ни зачем! Больше ему ехать просто некуда! Что делать в столице без копейки денег? Пополнять армию бомжей? Киселевичу это было, как говориться в определенных кругах, западло.
Наконец, почувствовав легкий голод, вся компания решила отправиться в ресторан, чтобы перекусить. У них оставались ещё какие-то деньги после того, как они купили три билета на поезд. Причем, Киселевич ехал без билета. Его провели в поезд обманным путем, отвлекая в нужный момент проводника. Наскребли по сусекам, карманам и подкладкам. Что-то осталось от денег хозяина «волги», да Боря отыскал в своих карманах сотни три рублей. Макс тоже порылся в карманах, вытащил ещё несколько бумажек и, сложив все деньги в кучу, тщательно пересчитал.
— Что ж, вполне хватит на легкий ужин! — оптимистично заключил он, засовывая деньги в свой карман. Так они сохранней.
Макс, Жорик и Боря живенько поднялись со своих мест и собрались было покинуть купе, но Киселевич все ещё продолжал сидеть и грустно смотреть в окно. Его думы были черными, как уголь, с которым они как-то имели дело.
— Ты идешь, Кисель? — спросил Макс. — Или тебе принести сухим пайком?
Гробовщик оторвался от созерцания мелькающих за окном пейзажей, повернул голову и тоскливо посмотрел на него. В его глазах читалась смертельная усталость. Казалось, что он уже готовиться лечь в одно из деревянных изделий собственного производства, чтобы навсегда успокоиться в этой жизни.
— У меня нет аппетита, — пробормотал он. — И денег.
Макс хлопнул себя по карману.
— Пошли! Угощаю. У нас осталось ещё немного на карманные расходы.
— Из этих, ворованных? — зачем-то уточнил Киселевич.
— Конечно! Из каких же еще!
— Тогда не пойду! — твердо сказал директор. — Не доверяю я этим деньгам. От них одни неприятности. Как свяжешься с ними, так все только хуже делается и все время по шее получаешь! Заразные они, эти деньги!
— Какие ещё могут быть неприятности? — проворчал Жорик. — Все неприятности уже позади.
Три неудавшихся мошенника остановились в дверях. Поведение директора настораживало. Кто его знает, этого гробовщика. Может, действительно на своей работе он стал философом, а может, сумасшедшим, но, скорее всего, сумасшедшим философом. Такие, как известно из всемирной истории, очень часто встречаются среди пророков. Напророчит им какую-нибудь гадость, так они потом костей не соберут. Все трое недоуменно переглянулись друг с другом, решив, что тот шутит. Но Киселевич вполне серьезно смотрел на них и даже не пытался улыбаться.
— Потом узнаете, какие… — веско сказал он и отвернулся.
— Да хватить ныть, Кисель! — ругнулся Макс и откатил дверь купе. — Тоже мне, пророк нашелся! Всех пророков извели в семнадцатом году. Теперь одни болтуны появляются.
— Я знал, что эти деньги принесут мне одни проблемы, — проворчал директор. — И в результате пропадут. Знал! Чувствовал! Просто был в этом уверен!
— Так зачем брал?
— А-а, — Киселевич махнул рукой, снова уставившись в окно.
— Нам тоже не сладко, Кисель! — возмутился Макс. — Шеф нас по головке не погладит. Скажет, снова дело провалили. Опять не справились. И ведь все из-за тебя!
Киселевич повернул голову, посмотрел с вызовом на каждого по очереди и сморщил лицо. Он за собой никакой вины не чувствовал, решив свалить всю вину за свои несчастья на проклятые деньги. Это от них все несчастья, это они портят жизнь и подставляют подножки. А его вины тут нет.
— Почему это из-за меня?
Макс подскочил к нему, наклонился и прошипел в сморщенное лицо:
— Да если бы ты, собака, сразу нам деньги отдал, ничего бы этого не произошло! Ничего! Нам бы даже не пришлось в Москву ехать! И у тебя ещё приличная сумма осталась бы! Понял!?
Киселевич отодвинулся от него и забился в угол. Он, конечно, понимал, что не спрячь он тогда баксы, все повернулось бы по-другому. Ну, отдал бы чуть больше половины суммы, так на оставшиеся раскрутил бы новое дело и купался бы сейчас в роскоши.
— Не мог я их отдать! Понимаете, не мог! Что-то меня сдерживало, останавливало! Я не мог руки поднять, чтобы выложить вам триста тысяч на стол. Это просто какое-то наваждение! Голова понимала, что надо отдать, а руки сами прятали деньги куда подальше.
— Ну, ты ещё мистику сюда приплети! — возмутился Жорик.
Киселевич бросил на него обиженный взгляд и отвернулся. Снова уставился в грязное стекло, надеясь, наверное, найти на этом стекле ответы на мучавшие его вопросы.
— Да! Мистика! Легкие деньги всегда так воздействуют на человека. Подавляют его волю, ломают психику, заставляют делать неадекватные поступки, врать, изворачиваться, совершать преступления. Это все они!
Киселевич смотрел в окно и как будто разговаривал сам с собой. Словно, пытался самому себе объяснить, почему с ним такое произошло. Он ведь собирался отдать долг, собирался! Но не смог. Что остановило его? Или кто? Черт дернул за руку! Вот вам и мистика!
Макс безнадежно покачал головой и махнул рукой, приглашая остальных за собой.
Троица вышла из купе, оставив директора наедине с самим собой предаваться горестным размышлениям. Жорик задвинул дверь, и они пошли по проходу — Макс впереди, за ним Жорик, замыкающим Боря. В коридоре стояли у окон пассажиры, смотрели на проплывающие мимо окраины и деревушки, болтались без дела чьи-то дети, приходилось их обходить. Из-за этой толкотни они и не заметили, что произошло в самом конце коридора.
А в конце коридора как будто ничего интересного не происходило, если не считать того, что там находился общественный туалет. И из этого туалета вышел неудавшийся абитуриент Витя Метелкин. Пропустив все сроки подачи документов в институт, пока он болтался с бандой мошенников, и не выдержав постигшего его нервного стресса, он плюнул на высшее образование и решил ехать домой. Деньги у него все кончились, делать ему в Москве было нечего. Конечно, он понимал, что мамаша будет его ругать и обзывать всякими нехорошими словами, но ничего другого предложить ей не мог. Что ж, попробует поступить на будущий год, а оставшееся время проведет в праздности и веселье.
Он уже хотел вернуться в свое купе, которое каким-то чудом оказалось в этом же вагоне, но увидел в другом конце коридора идущую ему навстречу троицу. Он, конечно, сразу узнал трех бандитов, остановился, как вкопанный, и инстинктивно хотел заскочить обратно в туалет, чтобы спрятаться там. Однако это ему не удалось. Женщина, ожидающая очереди, уже зашла туда и закрыла защелку. Витя ткнулся в закрытую дверь, понял, что путей отступления нет, проскользнул в тамбур и стал нервно искать, куда бы ему спрятаться. Не найдя ничего подходящего, он прошел в другой вагон. Там тоже хотел попасть в туалет, но он был занят. Тогда Витя побежал по проходу в другой тамбур, наталкиваясь на стоявших там пассажиров. По дороге оглянулся и увидел, что троица прошла и в этот вагон, то есть следует за ним по пятам.
Ему стало ясно, как божий день — бандиты преследуют его. Выследили, пронюхали, увидели, как он садился в поезд — неважно, как, но узнали, что он едет именно в этом поезде. И сейчас хотят изловить, чтобы он никому не смог рассказать об огромной сумме денег, и наказать его за провал. Его решили убрать, как ненужного свидетеля. И Витя побежал по вагонам, наталкиваясь на стоявших в проходах пассажиров и проскакивая тамбуры, пока не попал в вагон-ресторан.
Там он проскользнул между столиками и скрылся на кухне. Если бандиты попадут в вагон-ресторан, решил он, то вряд ли будут обыскивать кухню. И был, в общем-то, прав. Поскольку «бандиты» вообще не собирались что-либо обыскивать, разве только собственные карманы в поисках завалявшихся скомканных рублей.
В кухне два повара готовили что-то на плите, а официант в белом пиджаке при бабочке готовил для клиента заказанные блюда, составляя их на поднос. И надо же такому случиться, что это был никто иной, как непутевый похититель чужих денег и чужих жен Роман Свистунов.
После всех передряг расставшись со своими женщинами, он вернул директору «Розовой мечты» долг в четыре тысячи баксов — все, что унес с собой в кармане. После чего уволился из ресторана, чтобы там не нашли его менты, и решил отбыть на родину, временно устроившись официантом в вагонный ресторан, чтобы не платить за билет.
Он увидел вбежавшего парня и недовольно проворчал:
— Что тебе здесь нужно, охламон?
Витя испуганно оглянулся, проверил, не появились ли в зале преследователи, и забился в угол за шкаф.
— Можно я у вас спрячусь? — Он показал в сторону зала. — Там люди, которые за мной гонятся… Они хотят меня убить.
Ситуация повторялась вновь. И Роман сразу вспомнил, как совсем недавно он сам вбежал на кухню с теми же самыми словами. Тогда ему помогли повара. Прояви он сноровку, выберись пораньше из окна, ехал бы он сейчас домой с чемоданом, полным долларов. Он бросил поднос с блюдами на стол и изумленно уставился на парня.
— Какие ещё люди?
— Бандиты… — еле слышно прошептал паренек.
Роман выглянул в зал из-за перегородки и увидел входящую в ресторан троицу. Четвертый бандит отсутствовал, видимо, по причине загрязненности, и, наверное, он все ещё отмывался от жировых пятен в какой-нибудь городской бане. А эти трое были настроены вполне решительно, по-видимому, намереваясь обыскать весь поезд от начала до конца. Во всяком случае, вид у них был грозный и не предвещавший Роману ничего хорошего. Надо было срочно спасаться.
Тем временем Макс, Боря и Жорик сели за свободный столик и стали озираться по сторонам, надеясь, что к ним тут же подлетит официант. Но к ним так никто и не подошел. В этот час в ресторане было немного народа, и многие столики пустовали. Так что они могли сесть за любой, только вот получить заказ — это вряд ли. Ни одного официанта на горизонте не было.
Роман отпрянул за перегородку и испуганно пробормотал:
— И здесь нашли! Вот черт! Что же теперь делать?
— Бежать! — подсказал Витя. В этот момент он был солидарен с официантом, как никогда и ни с кем. Как-то сразу они поняли друг друга, хотя до этого даже не встречались, и решили, что должны действовать заодно. Ведь известно, общая беда объединяет даже врагов. А они врагами не были, вернее, были врагами, но заочными, поскольку один обворовал другого, а другой сдал подругу первого этим трем бандитам. Но они-то об этом не знали.
А три непутевых рэкетира между тем сидели за столиком и ждали официанта. Но никто к ним не подходил. Их просто игнорировали. И это было обидно. Им очень хотелось есть, и, что немаловажно, они готовы были за еду заплатить. Но никто почему-то не спешил забирать их деньги.
Макс повернулся в сторону кухни и крикнул:
— Эй, человек! Есть кто живой?
Теперь ситуация повторялась с абсолютной точностью вплоть до состава действующих лиц. Те же посетители, тот же официант. Разница заключалась в том, что официант, обжегшись на горьком опыте, не спешил на их зов. Он решил вообще не показываться им на глаза. Даже если эти менты, или кто они там, прибыли сюда совсем не по его душу, а просто пришли посидеть и немного перекусить. В любом случае, следовало как можно скорее исчезнуть из их поля зрения, только чтобы не угодить в их лапы. Что они с ним сделают, если поймают, Роман даже не хотел предполагать.
И он начал нервно метаться по кухне, не зная, куда ему бежать. Повара удивленно наблюдали за его поведением, отставив готовку. Наверное, они решили, что у него прихватил живот, и он ищет, чего бы ему принять от боли в кишечнике. Сначала Роман попробовал спрятаться в шкаф для продуктов, но это ему не удалось — шкаф был слишком мал и к тому же заполнен крупой и консервами под завязку. Вываливать все это из шкафа уже было некогда. И Роман попытался спрятаться за плитой. Он сел на пол, подогнув под себя ноги, и убрав голову в колени.
Витя из своего угла тоже удивленно наблюдал за необычной реакцией официанта, не понимая, с чего это вдруг тот так испугался этих бандитов. Вроде бы они гонятся за ним, Витей. Значит, этот парень тоже имеет свои причины, чтобы от них прятаться. Да, в любом случае надо действовать заодно, тогда, может быть, им удастся обмануть преследователей. И Витя указал Роману на его ошибку:
— Эй, у вас ноги торчат! Они увидят!
Роман вылез из-за плиты и снова начал искать себе убежище. Повара переглянулись между собой и опять посмотрели на него. У одного что-то подгорало на плите, но он не обращал на это внимания, до того его удивило поведение Романа.
— Что случилось, дорогой? — спросил он. — Ты что, заболел?
— Нет, ничего, — отмахнулся Роман. — Просто, потерял…
— Что потерял?
— Ключ. От вагона.
— Вот он! — Повар показал ему на ключ от вагона-ресторана, который висел себе на гвоздике в углу.
Роман подскочил и схватил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41