Наверное, грозился изловить наглеца и отправить их в места не столь отдаленные, чтобы не повадно было воровать чужие деньги и чужих жен.
— Все, Марго, уходим! — сказал Роман, появляясь в спальне. — Здесь нам делать больше нечего! Пускай он сам себе ставит клизму! А то привык, понимаешь, вместо секса удовлетворять свою плоть клизмой.
Маргарита подкрасила ресницы, мазнула последний раз помадой губы, заколола волосы перламутровой заколкой. Ведь неизвестно, когда она ещё сюда попадет. Ее ждут лихие приключения с умопомрачительными развлечениями, и, может быть, в ближайшее время она зеркала больше не увидит. Наконец, она отлипла от трюмо, снова перешагнула мужа, вышла в прихожую и сказала решительно:
— Пошли вон из этого дома!
Роман последовал за ней, по пути оглянувшись на мужа. Тот вроде бы ещё подавал признаки жизни, и можно было не волноваться за свою судьбу. Ведь если бы он его действительно убил, пришлось бы ой как не сладко. Если от кражи денег ещё можно как-то отвертеться, то от убийства отмазаться было бы невероятно сложно. Так что хорошо, что дипломат был легким — ведь там лежали легкие деньги — и голове старика была нанесена незначительная травма.
Выйдя в прихожую, Роман открыл входную дверь и потянул Марго за собой. Она помахала мужу ручкой и выскользнула в дверь.
И они ушли, оставив на произвол судьбы стонущего старика.
Алиса проснулась, потянулась, выпростав руки из-под подушки — она любила спать, обняв подушку, — чему-то улыбнулась, не открывая глаз. Хоть они с Романом и поругались вчера и до вечера не разговаривали, но зато на ночь глядя вроде бы помирились и даже пожелали друг другу спокойной ночи. И действительно, Алиса всю ночь проспала, как сурок, и даже сейчас у неё от сна томная нега во всем теле разливается. Она обняла соседнюю подушку, надеясь обнаружить там голову своего возлюбленного. Но подушка почему-то оказалась без лежащей на ней головы Романа. Алиса пошарила по кровати и тоже никого рядом с собой не нащупала. Тогда она открыла глаза и увидела рядом с собой пустую постель. Только её голое тело возлежало на ней, раскинувшись во всю ширину. Она приподняла голову и прислушалась. В квартире не было слышно ни шороха. Это показалось ей странным. Если бы Роман умывался в ванной, сидел в туалете или торчал на кухне, готовя себе завтрак, она бы услышала хоть какие-то звуки. Но звуков не было никаких. И тогда она позвала:
— Роман!
Потом повторила ещё громче:
— Рома-ан!
Но в квартире стояла мертвая тишина. Никто не откликался и не спешил на зов, чтобы тут же плюхнуться рядом на постель и заняться кое-чем.
Алиса вылезла из постели, завернулась в простыню и вышла босиком из комнаты. Прошлепала по коридору на кухню, заглянула по пути в ванную и туалет. Романа нигде не было. И что самое странное, отсутствовала даже его одежда на стуле, и не было его ботинок в прихожей. Испытывая неприятные подозрения, Алиса дошла до кухни и увидела на кухонном столе десяток зеленых купюр, а под ними листок бумаги. Она смахнула купюры в сторону, схватила его и стала читать.
На листке торопливым неровным почерком Романа было написано следующее: «Алиса! Я люблю другую женщину и ухожу к ней. Оставляю тебе немного денег. Думаю, тебе хватит на первое время. Остальные беру с собой, потому что мне без них никуда. Роман».
Алиса взяла в руки доллары и раздвинула их веером — всего десяток сотенных купюр. Это было все, что осталось у неё от целого чемодана баксов, от её любви к человеку, который её обманул, от её надежд на счастливую семейную жизнь. Что ей с ними делать, на что теперь потратить, если все стало бессмысленным и ненужным? Не нужны теперь ей эти деньги, которые отняли у неё все.
Она швырнула купюры на пол и растоптала их голой пяткой, потом опустилась на стул, хлюпнула носом, и у неё тут же потекли слезы. Она вытерла их ладонью. Потом хлюпнула ещё раз и расплакалась уже сильней. Поревев так немного и отведя душу, она стала думать. И думала она в одном направлении — почему такое произошло и как мог этот негодяй её бросить. Нет, сказала она себе, нельзя растекаться лужей, надо что-то делать? Искать его, отнимать у него свои деньги, которые она заработала с огромным риском, может быть, даже для жизни.
Алиса вскочила со стула, побежала в комнату, чтобы проверить, насколько крупно обворовал её проходимец, подскочила к журнальному столику и увидела, что на нем нет ровным счетом ничего, ни одной бумажки — ни зеленой, ни серой, ни розовой, никакой. Она все ещё надеялась, что сумма, оставленная Романом, немного больше тех бумажек, которые лежали на кухонном столе, и начала искать деньги по сумкам, чемоданам, вываливая все вещи на пол. Но так ничего и не нашла. Больше в доме не было ни цента. И тогда, осознав, наконец, насколько коварно её обманули, она опустилась на пол и заплакала уже навзрыд. Ведь только сейчас до неё дошло, как она крупно попалась. Этот подлец её обманул, оскорбил в лучших чувствах и беззастенчиво бросил. И не просто бросил, а ещё и самым наглым образом обворовал!
Проснувшись, четверо мужичков в «фольксвагене» очень удивились, когда не застали на месте Макса. Но, посовещавшись, решили, что он отчалил в ближайшую подворотню избавиться от ненужной ему в организме жидкости. Жорик пошел его искать и не нашел. И когда Макс появился на горизонте и занял свое место рядом с водилой, все стало ясно. Он объяснил своей команде, что шел по следу одного подозреваемого субъекта, но вынужден был прекратить слежку по причине стальной двери, неожиданно появившейся у него перед носом.
И теперь они скучали в машине, по одному отходя до ближайшей подворотни за тем самым, про что было сказано выше. Тем не менее, при всех разногласиях и спорах о смысле жизни, они не спускали глаз с подъезда, постоянно наблюдая за дверью и внимательно осматривая всех входящих и выходящих. И даже больше не потому что хотели увидеть девку в джинсах и голубой маечке, а потому что всем жутко надоело сидеть в машине и хотелось побыстрее выбраться на свободу. А это могло произойти только при появлении подозреваемой.
Макс как уставился на входную дверь, так уже не мог оторваться, до того ему понравился этот самый подъезд. Но выходили оттуда люди с точки зрения слежки неинтересные — какие-то бабульки с авоськами, направляющиеся в магазин, мамаши с детьми, выводящие их на прогулку, мужчины и женщины, деловито торопящиеся на работу. Словом, в потоке повседневности можно было запросто закиснуть и потерять к слежке всякий интерес. Но Макс его не терял, как его не старались отвлечь подельники. Он жаждал увидеть эту проклятущую девку, словно она была его возлюбленной, которую он не видел целый год и провел его в воздержании.
Жорик, напротив, не испытывал никакого интереса к двери, и то и дело засыпал — видно, сказывалась бессонная ночь, да ещё и смертельная скука, и он все время клал голову Вите на плечо. Витя был зажат между ним и Киселевичым без всякой возможности изменить положение и брезгливо сбрасывал её со своего плеча. Киселевич же тупо смотрел в боковое стекло на то, что происходит во дворе, но там абсолютно ничего интересного не происходило, и поэтому он только и делал, что зевал. А Борю послали в ближайший магазин прикупить что-нибудь на завтрак.
Кстати, надо заметить, что присутствовал ещё один участник этой непонятной операции. Неподалеку от бориного «фольксвагена» отдыхал в своей «шестерке» капитан милиции. Как он провел ночь, неизвестно, скорее всего, бодрствовал, как и положено часовому на посту, а сейчас не спускал глаз с иномарки. Видимо, он принял решение выследить всю эту шайку и поймать её на месте преступления, потому как был уверен, что ему что-нибудь да обломиться — не медаль, так большая сумма денег. Медаль ему была и так не нужна, а вот от большой суммы он бы не отказался.
Вдруг хлопнула входная дверь, и на улицу вышла — кто бы мог подумать! — кудрявенькая девушка в голубой маечке и джинсах. Спокойно так выплыла из подъезда и почесала себе вдоль дома в сторону улицы, намереваясь, по-видимому, отправиться по делам.
Макс сразу увидел её, вздрогнул, как от удара электрошоком, и занервничал. Его охотничий нюх уловил запах свежей дичи.
— Девка! — прошептал он, но так громко прошептал, что и все вздрогнули от неожиданности.
— Где? — лениво спросил Жорик и выглянул в окно.
Витя нагнулся немного и посмотрел через ветровое стекло на подъезд.
— Это она! — крикнул он и подскочил так, что ударился головой о потолок салона. — Точно она! Вот эта гадина у меня чемодан сперла! В голубой майке! Она, стерва!
Жора закрыл ему рот рукой, чтобы на улице не слышали его криков, но Витя продолжал что-то выкрикивать и биться в истерике. Ведь пришло его спасение, и он готов был прыгать от счастья.
— Тихо, парень… — проговорил Жорик. — Ты нам так всех уток распугаешь.
Надо было действовать быстро и стремительно, чтобы подозреваемая в краже не успела исчезнуть за поворотом. И Макс выстрелил приказ:
— Все за мной!
Он резко открыл дверцу и выпрыгнул из машины. Жорик, Витя и Киселевич посыпались следом за ним, хлопая дверцами. Все четверо искателей приключений в несколько прыжков догнали неторопливо бредущую куда-то Алису и окружили её со всех сторон. Теперь Макса ничто не могло остановить и он начал атаку.
— Гражданка, подождите! — крикнул он.
Алиса испуганно вздрогнула, обернулась и увидела трех внушительного размера мужчин, похожих на кого угодно, хоть на бандитов, хоть на ментов. И те, и другие были ей сейчас одинаково отвратительны. Как и вообще все мужчины вместе взятые. А с ними какого-то парня, который показался ей смутно знакомым.
— Что такое?! — испуганно пробормотала она.
— Майор Приходько, уголовный розыск! — представился Макс, впрочем, не предъявив ей никакого документа, удостоверяющего его звание. — У нас есть к вам несколько вопросов!
Алиса пребывала сейчас в таком душевном состоянии, что у неё и в мыслях не было потребовать у грозного мужика хоть какую-то ксиву.
— Каких вопросов? — побледнела она, сразу вспомнив, что не далее как вчера она совершила уголовно наказуемое деяние. У неё подкосились ноги, так что Жорику пришлось придержать её, чтобы не упала.
— Разных! — сказал Макс. — Вот хотя бы такой. Вам знаком этот молодой человек?
Он показал на Витю. Киселевич вытолкнул парня вперед, поскольку они взяли Алису в кольцо. Витя со злостью смотрел на девушку — вот из-за кого он лишился денег и влип в эту неприятную историю. Если бы их оставили наедине, первое, что он сделал бы, так это задушил бы её своими руками. И поэтому их наедине решили не оставлять.
— Ну что, попалась, воровка! — со злостью проговорил он, стиснув зубы. — Ты у меня все деньги сперла!
Конечно, Алиса сразу его узнала. Это был тот самый парень, с которым она рассталась вчера на вокзале, даже не попрощавшись. Она обмякла, опустила голову и слегка кивнула. Этого «оперативникам» было достаточно. Допрос можно было дальше не продолжать, а сразу приступать к отъему ворованных денег. Но Макс решил все же держаться в рамках приличий и сохранять видимость законности.
— Все ясно! — строго сказал он. — Давайте поднимемся в вашу квартиру!
Ни слова не говоря, Алиса развернулась и пошла обратно к своему подъезду. Все двинули следом за ней, окружив со всех сторон. А Жорик галантно придерживал её под локоток во избежание побега. Но куда она могла убежать? У неё даже не было желания куда-либо бежать и звать на помощь. Все, что она хотела сейчас, это умереть. Мгновенно, не произнеся ни звука, без мучений и угрызений совести. Но вот этого как раз ей никто не предлагал! Алиса зашла в дверь, и все потекли в подъезд друг за другом.
На улице остался только один капитан в «жигулях», который с интересом разглядывал странную процессию. Он бы тоже с удовольствием поучаствовал в допросе, но пока не хотел раскрывать свое инкогнито, вполне разумно полагая, что всему свое время.
Все поднялись на лифте на восьмой этаж, Алиса открыла дверь своей квартиры и впустила мужчин внутрь. А что ей ещё оставалось? Звать на помощь? Если бы это были бандиты, она бы так и сделала, но в данной ситуации, скорее, в качестве бандитки выступала она сама. Так что показывать всему дому, что её задержали правоохранительные органы, было выше её сил.
Алиса прошла в комнату и устало опустилась в кресло. Ей уже было глубоко безразлично, что теперь с ней будут делать, о чем спрашивать и что выяснять — хуже того, что с ней уже произошло, быть просто не может.
Жора с Киселевичем принялись осматривать квартиру с таким видом, словно примеривались, нельзя ли здесь чего-нибудь стибрить. А Макс грозно навис над девушкой и гаркнул:
— Попрошу предъявить документы!
Алиса посмотрела на него жалостливо, нехотя вылезла из кресла и достала из шкафчика паспорт. Макс открыл его, прочитал фамилию, сличил фото с оригиналом и протянул паспорт Киселевичу.
— Товарищ капитан, попрошу вас составить протокол допроса.
Киселевич удивленно покосился на Макса, но паспорт взял, повертел его в руках и переспросил:
— Что составить?
Жорик незаметно показал ему кулак и прошипел:
— Не понял, что ли? Делай, чего говорят!
Киселевич пожал плечами. Делать нечего, протокол так протокол. Дело несложное, он грамоте обучен, как-нибудь да напишет. Он сел в другое кресло, стоящее перед журнальным столиком, достал из кармана пиджака свою паркеровскую ручку с золотым пером, нашел на тумбочке какую-то тетрадь в клеточку, вырвал оттуда листок и приготовился записывать показания.
Все формальности были соблюдены, и Макс строго посмотрел Алисе в лицо. Она съежилась, села обратно в кресло и хлюпнула носом. С огромным трудом она сдерживала себя, чтобы не расплакаться. Он включил настольную лампу, хотя было вполне светло, но того требовал момент, и направил свет на задержанную.
— Итак, гражданка Плотникова, вы подозреваетесь в краже большой суммы денег. Вчера на вокзале вы похитили чемодан у гражданина Тюбетейкина. Вы признаете себя виновной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41