ванны москва рф
Уйма интересных книг. Когда прочитаю их…, Ой… одну минуту!
Он суетливо открыл тумбочку, втиснутую между диваном и письменным столом, и, вытащив оттуда вазу с яблоками, поставил перед нами.
– Яблоки! – пробормотал Пыжик. – Не совсем хорошие, но, может, попробуете? А? Что в самом-то деле! Валяйте!
Марго засмеялась.
– Пробуй, Галка! Всё равно выбрасывать!
Пыжик смутился.
– Да, нет, – сказал он, вспыхнув, как девочка, – есть их всё-таки можно. Честное пионерское!
– Ой, Пыжик, – сказала я, – ну кто же так угощает гостей? Надо угощать гостя, как самого себя.
Чтобы не обидеть Пыжика, мы взяли по яблоку.
Марго спросила:
– А где продукты? Показывай!
Мы пошли на кухню. Грызя яблоко, Марго выложила на тарелку мясо, осмотрела картошку, пакеты с разными крупами и другие продукты, которые Пыжик вытаскивал из кухонного стола и холодильника, а все осмотрев, повернулась ко мне:
– Ну, чего приготовим? Давай!
А что я могла давать? Советы? Указания? К сожалению, должна признаться, что сама я ни разу не пробовала готовить. И это не так уж удивительно. Моя мама – шеф-повар, и я не думаю, что папа стал бы есть мою стряпню. Да я бы и сама, пожалуй, не решилась пообедать собственным супом или вторым блюдом своего приготовления. Но не могла же я сказать при мальчишке, что не умею готовить. Чтобы не осрамиться, я стала называть разные супы и вторые блюда, которые очень хорошо приготовляла мама, однако тут же подумала: «А вдруг Марго скажет: давай вот это и приготовим».
Но Марго, выслушав меня, повернулась к Пыжику и спросила:
– Мука есть? Яйца есть? Сода?
А когда Пыжик всё это выложил на стол, Марго надела передник и сказала:
– Ладно! Сделаю суп с клёцками и блинчатые пирожки. На сладкое подадим печёные яблоки. А теперь не мешайте мне!
Я с удовольствием выполнила приказ Марго. Сказать откровенно, я побоялась принимать участие в этом тёмном деле. А вдруг мы приготовим вдвоём такую гадость, которую никто из Пыжиков и в рот не возьмёт.
Пока Марго стряпала, мы с Пыжиком сидели в его комнате и культурно разговаривали о книгах. Он уверял меня, будто прочитал почти все книги, которые стояли на стеллажах, но я не могла поверить этому, потому что книг было не меньше тысячи.
– И неужели всё понял, – спросила я.
– Нет! – честно признался Пыжик. – Но пойму когда-нибудь все до одной. Художественную литературу я и сейчас понимаю, но с научными книгами труднее. Они написаны таким языком, что не очень легко понять в чём дело. И всё-таки обязательно осилю все книги. Я дал слово прочитать их, чтобы таким же быть, как папа.
– Лётчиком?
– Конечно, я хотел бы летать, как папа. Но это невозможно. Мама сказала однажды, что она будет мучаться каждый день и думать: а вдруг со мною случится что-нибудь, как с папой.
В это время с кухни прибежала Марго и принесла пробу.
– Суп уже! – сказала Марго. – Пробуйте, как соль? Хватит или подсолить ещё?
Соли вполне хватало. Даже было немножко множко, но я промолчала, а Пыжик только поморщился, и довольная Марго умчалась обратно; мы же снова стали разговаривать. Я спросила Пыжика, не может ли он помочь мне перевоспитать Марго. Пыжик сказал, что для него это раз плюнуть, но он должен сначала хорошо продумать план воспитательной работы и посоветоваться с мамой.
Наконец обед Марго сделала. Ну, суп был так себе. Обыкновенный. А вот блинчатые пирожки – мировые. Я еле удержалась, чтобы не съесть ещё один. И, наверное, съела бы, если бы не знала, что этими пирожками Пыжик должен кормить свою маму.
А когда обед был уже приготовлен, мы начали играть. Пыжик показывал мне и Марго приёмы самбо. Я узнала в этот день, что слово «самбо» составлено из первых трёх букв слова «САМозащита» и начальных букв двух слов – «Без Оружия». Но эти знания никак не помогли ни мне, ни Марго. Мы обе летали на пол так же, как любой человек, который и не подозревает даже, что такое самбо.
Мы, наверное, целый час боролись, как вдруг в дверях комнаты появилась незнакомая девочка с большими синими глазами.
Пыжик закричал:
– Ребята, это же моя мама! Мама, это из нашего класса! Мои товарищи!
Девочка с большими синими глазами подошла к нам, и я увидела, что она совсем не девочка, а самая настоящая взрослая, только очень-очень маленького роста. Меньше меня. Чуть-чуть повыше Дюймовочки.
– А тебе нельзя бороться, – сказала мама Пыжика, подавая руку Марго. – Взгляни в зеркало, какая ты бледная! У тебя как сердце?
– Иногда бывает трудно дышать! И колет! – сказала Марго.
Мама Пыжика внимательно посмотрела на неё, потом оглядела меня и улыбнулась.
– Меня зовут Софья Михайловна! – сказала она и повернулась к Пыжику. – Ну, приглашай своих друзей к столу. Будем обедать. Мой сын, девочки, сегодня сам готовил обед. За качество не ручаюсь, но горячий обед.
Пыжик засмеялся.
– Обед готовила сегодня Марго! – сказал он. – За его качество я тоже не ручаюсь.
Мы стали отказываться, но Софья Михайловна и слышать ничего не хотела, поэтому пришлось и нам пообедать.
За столом было очень весело. Софья Михайловна и Пыжик так хвалили стряпню Марго, что она светилась вся от удовольствия, словно смазанная жиром.
Больше часа мы ещё просидели у Пыжика, а когда собрались уходить, Софья Михайловна повела Марго к себе в комнату, чтобы послушать её сердце.
– Видишь, – сказал Пыжик, – моя мама сразу увидела, что Марго больная… Она очень хороший врач. Она даже операции делает на сердце, а за такие операции не всякий врач-мужчина берётся.
– Женщины вообще способнее мужчин! – сказала я. – Вот тебе первый пример. А ты тогда в поезде спорил!
Скоро вернулись к нам Марго и Софья Михайловна. Марго застёгивала на ходу пуговки. Софья Михайловна выглядела серьёзной, озабоченной.
– Вот что, Машенька, – сказала она, положив на плечо Марго руку, – скажи своей маме, что я хотела бы поговорить с ней. О твоём здоровье. Скажи ей, что я очень, очень прошу зайти ко мне. Примерно в такие часы я всегда дома. Скажешь?
– Да! – кивнула Марго. – А я не могу умереть?
– Ну что ты, Машенька! – потрепала Софья Михайловна Марго по плечу. – Кто же умирает в такие годы? Да и кто это позволит умереть? Но тебе надо обязательно лечиться.
Значит, Марго действительно серьёзно больна, я это поняла по глазам Софьи Михайловны.
Бедная Маргушка! А я, дура, щипала её. Мне стало так стыдно, что я чуть не разревелась. Но разве слезами исправишь что-нибудь? Чтобы хоть немного искупить свою вину и чтобы сделать Марго приятное, я сказала, когда мы возвращались домой:
– Твой обед просто замечательный! И Пыжик, и Софья Михайловна в восторге. Особенно Пыжик. Ты заметила, как смотрел он на тебя? Настоящими влюблёнными глазами.
Марго остановилась, подозрительно посмотрела на меня. Лицо её превратилось из розового в красное, из красного в багровое. Наверное, от моих слов она покраснела вся, от головы до пяток.
– По-моему, он влюблён в тебя! – сказала я.
Марго закрыла лицо руками.
– Бессовестная, бессовестная! Как не стыдно! – прошептала она и вдруг, толкнув меня, бросилась от меня прочь и, не оглядываясь даже, убежала раньше, чем я успела сказать ей, что я пошутила.
Дома я опять читала журналы по науке и технике и, кажется, нашла всё-таки своё будущее.
Да, вот такую работу я с удовольствием стану делать всю жизнь. Не знаю только, нужны ли большие знания по математике, чтобы работать на такой полезной должности.
Дело в том, что морская вода содержит, оказывается, не только соль, но и много разных полезных металлов. Морскую воду перерабатывают (но как – этого я не поняла, потому что статья написана трудным языком) и выделяют из неё медь, цинк, марганец, золото и другие металлы. Морская вода превращается в обыкновенную после того, как из неё извлекут металлы, и становится годной для питья, для орошения полей.
Если переработать из морской воды в простую такое количество, каким можно оросить двести гектаров земли, то из этого количества воды получится пять килограммов чистого золота и много других металлов.
Очень интересная работа. А жить у моря – разве это не чудесно? Я люблю море. И наше, Балтийское. И Чёрное, где жила с мамой целый месяц, когда мама ездила в Крым лечиться.
Надо обязательно узнать, где, в каком институте можно научиться превращать бесполезную морскую воду в полезную для всех.
Завтра спрошу у кого-нибудь.
13 мая
Валя опять получила письмо. Нептун и четыре бороды пишут ей в этом письме (я опять переписываю его на всякий случай, потому что вся история с письмами кажется мне подозрительной):
«Всё пропало. Нам не спастись. Если до завтра останемся живы, сообщим или письмом или телеграммой. На всякий случай подбери решительных ребят, но не более пяти – шести человек. Жди дальнейших сообщений.
Нептун – гроза морей и четыре бороды».
– Надо подбирать! – сказала Валя.
– А вдруг розыгрыш? – спросила я и, подумав немного, предложила посоветоваться с Пыжиком. – Мне кажется, – сказала я, – он с головой парень. И у него так много разных книг… Думаю, нам будет полезно поговорить с ним.
– А он не проболтается?
– Что ты! По-моему, он совсем не болтун. Пойдём?
И мы пошли.
Застали мы Пыжика у входа в квартиру. Он стоял на приставной лесенке с проволокой на шее, с большими плоскогубцами в руках.
– А, зд?рово, – закивал головою Пыжик. – Привет, привет! Придётся вам подождать минуточку… Перегорели пробки. Я сейчас! Я их в два счёта!
И действительно, он недолго заставил ждать. Пожимая нам руки, Пыжик сказал Вале:
– Я ведь один живу с мамой. А она – только женщина. Так что мне самому приходится делать мужскую работу.
Валя сказала:
– Мы пришли посоветоваться!
– Об одной загадочной тайне! – уточнила я.
Глаза Пыжика засветились.
– Тайна? Это здорово! Это хорошо, что вы пришли.
– Но, – предупредила я, – об этом никто, никто не должен знать!
– Кому говоришь? – усмехнулся Пыжик. – Мне? Да знаешь ли ты, сколько погребено здесь разных тайн? – Он постучал кулаком по груди. – На дне океанов не найдёшь столько погибших кораблей, сколько у меня тут загадочных тайн.
Мы рассказали всё, показали Пыжику и письма, и телеграмму.
– Только сохраняйте спокойствие! – сказал он, выслушав нас. – Не такие тайны приходилось раскрывать. Как-нибудь разберёмся. Не в первый раз!
Он вытащил из стола большую лупу с костяной чёрной ручкой и, прищурив глаз, принялся исследовать полученные письма, разглядывая каждую букву.
– М-да! – покачал головою Пыжик. – Это становится интересным. Так, так! Та-а-а-к! Понятно! Ну да, я так и знал! – сказал он, наконец, сдвигая брови.
Валя беспокойно заёрзала на стуле.
Пыжик посмотрел на нас строгим учительским взглядом и вздохнул так, как только вздыхает одна тётя Паша – наша школьная гардеробщица, когда 8 марта ей приносят подарки от всех классов.
– Всё понятно! – вздохнул Пыжик, нюхая письмо, написанное красными чернилами. – Видите, какие буквы? Смотрите внимательно. Как думаете, чем написано?
Он выдержал паузу, потом подошёл к двери, закрыл её плотно и, вернувшись к столу, провёл ладонью по лбу.
– Кровью написано! Понятно? – Пыжик взглянул на нас каким-то замогильным взглядом (не знаю, можно ли так сказать, но другими словами мне не передать его взгляда).
У Вали от испуга отвалилась нижняя губа. Она хотела спросить что-то, но так и осталась сидеть с широко открытым ртом. Я почувствовала такой жар на щеках, что стала похожей, наверное, на варёную свёклу или на вишнёвый кисель.
– Но… п-п-почему кровью? – пролепетала Валя.
Пыжик презрительно хмыкнул:
– Старый приём! С бородкой приёмчик! Неужели не догадались?
– Нет! – признались мы.
Да и как догадаешься, если не знаешь, о чём догадываться?
– Эх, вы, – усмехнулся Пыжик. – А ты говоришь, – повернулся он ко мне. – Да, что ты говорила в поезде? Девочки самые развитые? Ну, вот и покажи своё развитие! Если, конечно, у вашего брата головы привинчены для соображения, а не для того, чтобы шляпки носить!
– Тушью! – крикнула я.
– Карандашом! – подскочила Валя.
– Молоком! Молоком! – замахала я руками. – А потом надо подогревать написанное на огне! Чтобы прочитать!
Пыжик скривился, будто мы с Валей были такие безнадёжные тупицы, что смотреть на нас можно было только с таким кислым видом.
– Кровью, кровью пишут! – вытянул он губы и помахал перед носом каждой из-нас пальцем. – Это вы найдёте, если умеете читать, конечно, в любом романе… Да! В любом!..
Одного благородного англичанина захватили морские пираты. Захватили вместе с его верным бульдогом Ганнибалом, а он взял да и написал письмо. Кровью!
– Кто? Бульдог?
– Не остри! – огрызнулся не хуже бульдога Пыжик. – Благородный англичанин написал. Ну, и пираты остались с носом. Друзья англичанина быстро разыскали его и освободили, конечно.
– А бульдога? – спросила Валя.
– А бульдог сидит и ждёт, когда ты освободишь его. Но давайте серьёзно. Без бульдогов и без острот. Итак, что нам известно? А известно нам пока ещё немного! Мы знаем только, что их пятеро.
– Кого? – не поняла я.
– Бульдогов! – огрызнулся Пыжик. – Кого! Кого! Ясно – моряков! Нептун кто? Гроза морей? Да? А если гроза – значит, так мог назвать себя только капитан дальнего плавания. Почему гроза? Да потому, что так только и называют капитанов дальних плаваний. Им что, капитанам? Да им чихать и на моря и на океаны. Не боятся, иначе говоря. Всё теперь понятно?
– Нет! Непонятно, почему же гроза морей пишет кровью.
– А чем же он будет писать, если его взяли в плен? Пишущую машинку ему дадут, что ли?
– Плен? Почему он в плену? В каком плену?
Пыжик пожал плечами.
– Ну, знаете…
– Ничего не знаем! Объясни, при чём тут плен?
– Очень даже при чём! – Пыжик даже покраснел от возмущения. – Октябрёнку и то ясно, что Нептун захвачен кем-то и что его держат в каком-нибудь подвале. Пошевелите-ка мозгами и скажите: с какой стати он станет писать кровью, просить о помощи, если прогуливается по городу и тросточкой помахивает? Тут всё ясно. Ясно, что ждёт помощи. Ясно, что помощь должна прийти как можно скорее. Недаром же он телеграфирует.
– Для чего же его захватили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Он суетливо открыл тумбочку, втиснутую между диваном и письменным столом, и, вытащив оттуда вазу с яблоками, поставил перед нами.
– Яблоки! – пробормотал Пыжик. – Не совсем хорошие, но, может, попробуете? А? Что в самом-то деле! Валяйте!
Марго засмеялась.
– Пробуй, Галка! Всё равно выбрасывать!
Пыжик смутился.
– Да, нет, – сказал он, вспыхнув, как девочка, – есть их всё-таки можно. Честное пионерское!
– Ой, Пыжик, – сказала я, – ну кто же так угощает гостей? Надо угощать гостя, как самого себя.
Чтобы не обидеть Пыжика, мы взяли по яблоку.
Марго спросила:
– А где продукты? Показывай!
Мы пошли на кухню. Грызя яблоко, Марго выложила на тарелку мясо, осмотрела картошку, пакеты с разными крупами и другие продукты, которые Пыжик вытаскивал из кухонного стола и холодильника, а все осмотрев, повернулась ко мне:
– Ну, чего приготовим? Давай!
А что я могла давать? Советы? Указания? К сожалению, должна признаться, что сама я ни разу не пробовала готовить. И это не так уж удивительно. Моя мама – шеф-повар, и я не думаю, что папа стал бы есть мою стряпню. Да я бы и сама, пожалуй, не решилась пообедать собственным супом или вторым блюдом своего приготовления. Но не могла же я сказать при мальчишке, что не умею готовить. Чтобы не осрамиться, я стала называть разные супы и вторые блюда, которые очень хорошо приготовляла мама, однако тут же подумала: «А вдруг Марго скажет: давай вот это и приготовим».
Но Марго, выслушав меня, повернулась к Пыжику и спросила:
– Мука есть? Яйца есть? Сода?
А когда Пыжик всё это выложил на стол, Марго надела передник и сказала:
– Ладно! Сделаю суп с клёцками и блинчатые пирожки. На сладкое подадим печёные яблоки. А теперь не мешайте мне!
Я с удовольствием выполнила приказ Марго. Сказать откровенно, я побоялась принимать участие в этом тёмном деле. А вдруг мы приготовим вдвоём такую гадость, которую никто из Пыжиков и в рот не возьмёт.
Пока Марго стряпала, мы с Пыжиком сидели в его комнате и культурно разговаривали о книгах. Он уверял меня, будто прочитал почти все книги, которые стояли на стеллажах, но я не могла поверить этому, потому что книг было не меньше тысячи.
– И неужели всё понял, – спросила я.
– Нет! – честно признался Пыжик. – Но пойму когда-нибудь все до одной. Художественную литературу я и сейчас понимаю, но с научными книгами труднее. Они написаны таким языком, что не очень легко понять в чём дело. И всё-таки обязательно осилю все книги. Я дал слово прочитать их, чтобы таким же быть, как папа.
– Лётчиком?
– Конечно, я хотел бы летать, как папа. Но это невозможно. Мама сказала однажды, что она будет мучаться каждый день и думать: а вдруг со мною случится что-нибудь, как с папой.
В это время с кухни прибежала Марго и принесла пробу.
– Суп уже! – сказала Марго. – Пробуйте, как соль? Хватит или подсолить ещё?
Соли вполне хватало. Даже было немножко множко, но я промолчала, а Пыжик только поморщился, и довольная Марго умчалась обратно; мы же снова стали разговаривать. Я спросила Пыжика, не может ли он помочь мне перевоспитать Марго. Пыжик сказал, что для него это раз плюнуть, но он должен сначала хорошо продумать план воспитательной работы и посоветоваться с мамой.
Наконец обед Марго сделала. Ну, суп был так себе. Обыкновенный. А вот блинчатые пирожки – мировые. Я еле удержалась, чтобы не съесть ещё один. И, наверное, съела бы, если бы не знала, что этими пирожками Пыжик должен кормить свою маму.
А когда обед был уже приготовлен, мы начали играть. Пыжик показывал мне и Марго приёмы самбо. Я узнала в этот день, что слово «самбо» составлено из первых трёх букв слова «САМозащита» и начальных букв двух слов – «Без Оружия». Но эти знания никак не помогли ни мне, ни Марго. Мы обе летали на пол так же, как любой человек, который и не подозревает даже, что такое самбо.
Мы, наверное, целый час боролись, как вдруг в дверях комнаты появилась незнакомая девочка с большими синими глазами.
Пыжик закричал:
– Ребята, это же моя мама! Мама, это из нашего класса! Мои товарищи!
Девочка с большими синими глазами подошла к нам, и я увидела, что она совсем не девочка, а самая настоящая взрослая, только очень-очень маленького роста. Меньше меня. Чуть-чуть повыше Дюймовочки.
– А тебе нельзя бороться, – сказала мама Пыжика, подавая руку Марго. – Взгляни в зеркало, какая ты бледная! У тебя как сердце?
– Иногда бывает трудно дышать! И колет! – сказала Марго.
Мама Пыжика внимательно посмотрела на неё, потом оглядела меня и улыбнулась.
– Меня зовут Софья Михайловна! – сказала она и повернулась к Пыжику. – Ну, приглашай своих друзей к столу. Будем обедать. Мой сын, девочки, сегодня сам готовил обед. За качество не ручаюсь, но горячий обед.
Пыжик засмеялся.
– Обед готовила сегодня Марго! – сказал он. – За его качество я тоже не ручаюсь.
Мы стали отказываться, но Софья Михайловна и слышать ничего не хотела, поэтому пришлось и нам пообедать.
За столом было очень весело. Софья Михайловна и Пыжик так хвалили стряпню Марго, что она светилась вся от удовольствия, словно смазанная жиром.
Больше часа мы ещё просидели у Пыжика, а когда собрались уходить, Софья Михайловна повела Марго к себе в комнату, чтобы послушать её сердце.
– Видишь, – сказал Пыжик, – моя мама сразу увидела, что Марго больная… Она очень хороший врач. Она даже операции делает на сердце, а за такие операции не всякий врач-мужчина берётся.
– Женщины вообще способнее мужчин! – сказала я. – Вот тебе первый пример. А ты тогда в поезде спорил!
Скоро вернулись к нам Марго и Софья Михайловна. Марго застёгивала на ходу пуговки. Софья Михайловна выглядела серьёзной, озабоченной.
– Вот что, Машенька, – сказала она, положив на плечо Марго руку, – скажи своей маме, что я хотела бы поговорить с ней. О твоём здоровье. Скажи ей, что я очень, очень прошу зайти ко мне. Примерно в такие часы я всегда дома. Скажешь?
– Да! – кивнула Марго. – А я не могу умереть?
– Ну что ты, Машенька! – потрепала Софья Михайловна Марго по плечу. – Кто же умирает в такие годы? Да и кто это позволит умереть? Но тебе надо обязательно лечиться.
Значит, Марго действительно серьёзно больна, я это поняла по глазам Софьи Михайловны.
Бедная Маргушка! А я, дура, щипала её. Мне стало так стыдно, что я чуть не разревелась. Но разве слезами исправишь что-нибудь? Чтобы хоть немного искупить свою вину и чтобы сделать Марго приятное, я сказала, когда мы возвращались домой:
– Твой обед просто замечательный! И Пыжик, и Софья Михайловна в восторге. Особенно Пыжик. Ты заметила, как смотрел он на тебя? Настоящими влюблёнными глазами.
Марго остановилась, подозрительно посмотрела на меня. Лицо её превратилось из розового в красное, из красного в багровое. Наверное, от моих слов она покраснела вся, от головы до пяток.
– По-моему, он влюблён в тебя! – сказала я.
Марго закрыла лицо руками.
– Бессовестная, бессовестная! Как не стыдно! – прошептала она и вдруг, толкнув меня, бросилась от меня прочь и, не оглядываясь даже, убежала раньше, чем я успела сказать ей, что я пошутила.
Дома я опять читала журналы по науке и технике и, кажется, нашла всё-таки своё будущее.
Да, вот такую работу я с удовольствием стану делать всю жизнь. Не знаю только, нужны ли большие знания по математике, чтобы работать на такой полезной должности.
Дело в том, что морская вода содержит, оказывается, не только соль, но и много разных полезных металлов. Морскую воду перерабатывают (но как – этого я не поняла, потому что статья написана трудным языком) и выделяют из неё медь, цинк, марганец, золото и другие металлы. Морская вода превращается в обыкновенную после того, как из неё извлекут металлы, и становится годной для питья, для орошения полей.
Если переработать из морской воды в простую такое количество, каким можно оросить двести гектаров земли, то из этого количества воды получится пять килограммов чистого золота и много других металлов.
Очень интересная работа. А жить у моря – разве это не чудесно? Я люблю море. И наше, Балтийское. И Чёрное, где жила с мамой целый месяц, когда мама ездила в Крым лечиться.
Надо обязательно узнать, где, в каком институте можно научиться превращать бесполезную морскую воду в полезную для всех.
Завтра спрошу у кого-нибудь.
13 мая
Валя опять получила письмо. Нептун и четыре бороды пишут ей в этом письме (я опять переписываю его на всякий случай, потому что вся история с письмами кажется мне подозрительной):
«Всё пропало. Нам не спастись. Если до завтра останемся живы, сообщим или письмом или телеграммой. На всякий случай подбери решительных ребят, но не более пяти – шести человек. Жди дальнейших сообщений.
Нептун – гроза морей и четыре бороды».
– Надо подбирать! – сказала Валя.
– А вдруг розыгрыш? – спросила я и, подумав немного, предложила посоветоваться с Пыжиком. – Мне кажется, – сказала я, – он с головой парень. И у него так много разных книг… Думаю, нам будет полезно поговорить с ним.
– А он не проболтается?
– Что ты! По-моему, он совсем не болтун. Пойдём?
И мы пошли.
Застали мы Пыжика у входа в квартиру. Он стоял на приставной лесенке с проволокой на шее, с большими плоскогубцами в руках.
– А, зд?рово, – закивал головою Пыжик. – Привет, привет! Придётся вам подождать минуточку… Перегорели пробки. Я сейчас! Я их в два счёта!
И действительно, он недолго заставил ждать. Пожимая нам руки, Пыжик сказал Вале:
– Я ведь один живу с мамой. А она – только женщина. Так что мне самому приходится делать мужскую работу.
Валя сказала:
– Мы пришли посоветоваться!
– Об одной загадочной тайне! – уточнила я.
Глаза Пыжика засветились.
– Тайна? Это здорово! Это хорошо, что вы пришли.
– Но, – предупредила я, – об этом никто, никто не должен знать!
– Кому говоришь? – усмехнулся Пыжик. – Мне? Да знаешь ли ты, сколько погребено здесь разных тайн? – Он постучал кулаком по груди. – На дне океанов не найдёшь столько погибших кораблей, сколько у меня тут загадочных тайн.
Мы рассказали всё, показали Пыжику и письма, и телеграмму.
– Только сохраняйте спокойствие! – сказал он, выслушав нас. – Не такие тайны приходилось раскрывать. Как-нибудь разберёмся. Не в первый раз!
Он вытащил из стола большую лупу с костяной чёрной ручкой и, прищурив глаз, принялся исследовать полученные письма, разглядывая каждую букву.
– М-да! – покачал головою Пыжик. – Это становится интересным. Так, так! Та-а-а-к! Понятно! Ну да, я так и знал! – сказал он, наконец, сдвигая брови.
Валя беспокойно заёрзала на стуле.
Пыжик посмотрел на нас строгим учительским взглядом и вздохнул так, как только вздыхает одна тётя Паша – наша школьная гардеробщица, когда 8 марта ей приносят подарки от всех классов.
– Всё понятно! – вздохнул Пыжик, нюхая письмо, написанное красными чернилами. – Видите, какие буквы? Смотрите внимательно. Как думаете, чем написано?
Он выдержал паузу, потом подошёл к двери, закрыл её плотно и, вернувшись к столу, провёл ладонью по лбу.
– Кровью написано! Понятно? – Пыжик взглянул на нас каким-то замогильным взглядом (не знаю, можно ли так сказать, но другими словами мне не передать его взгляда).
У Вали от испуга отвалилась нижняя губа. Она хотела спросить что-то, но так и осталась сидеть с широко открытым ртом. Я почувствовала такой жар на щеках, что стала похожей, наверное, на варёную свёклу или на вишнёвый кисель.
– Но… п-п-почему кровью? – пролепетала Валя.
Пыжик презрительно хмыкнул:
– Старый приём! С бородкой приёмчик! Неужели не догадались?
– Нет! – признались мы.
Да и как догадаешься, если не знаешь, о чём догадываться?
– Эх, вы, – усмехнулся Пыжик. – А ты говоришь, – повернулся он ко мне. – Да, что ты говорила в поезде? Девочки самые развитые? Ну, вот и покажи своё развитие! Если, конечно, у вашего брата головы привинчены для соображения, а не для того, чтобы шляпки носить!
– Тушью! – крикнула я.
– Карандашом! – подскочила Валя.
– Молоком! Молоком! – замахала я руками. – А потом надо подогревать написанное на огне! Чтобы прочитать!
Пыжик скривился, будто мы с Валей были такие безнадёжные тупицы, что смотреть на нас можно было только с таким кислым видом.
– Кровью, кровью пишут! – вытянул он губы и помахал перед носом каждой из-нас пальцем. – Это вы найдёте, если умеете читать, конечно, в любом романе… Да! В любом!..
Одного благородного англичанина захватили морские пираты. Захватили вместе с его верным бульдогом Ганнибалом, а он взял да и написал письмо. Кровью!
– Кто? Бульдог?
– Не остри! – огрызнулся не хуже бульдога Пыжик. – Благородный англичанин написал. Ну, и пираты остались с носом. Друзья англичанина быстро разыскали его и освободили, конечно.
– А бульдога? – спросила Валя.
– А бульдог сидит и ждёт, когда ты освободишь его. Но давайте серьёзно. Без бульдогов и без острот. Итак, что нам известно? А известно нам пока ещё немного! Мы знаем только, что их пятеро.
– Кого? – не поняла я.
– Бульдогов! – огрызнулся Пыжик. – Кого! Кого! Ясно – моряков! Нептун кто? Гроза морей? Да? А если гроза – значит, так мог назвать себя только капитан дальнего плавания. Почему гроза? Да потому, что так только и называют капитанов дальних плаваний. Им что, капитанам? Да им чихать и на моря и на океаны. Не боятся, иначе говоря. Всё теперь понятно?
– Нет! Непонятно, почему же гроза морей пишет кровью.
– А чем же он будет писать, если его взяли в плен? Пишущую машинку ему дадут, что ли?
– Плен? Почему он в плену? В каком плену?
Пыжик пожал плечами.
– Ну, знаете…
– Ничего не знаем! Объясни, при чём тут плен?
– Очень даже при чём! – Пыжик даже покраснел от возмущения. – Октябрёнку и то ясно, что Нептун захвачен кем-то и что его держат в каком-нибудь подвале. Пошевелите-ка мозгами и скажите: с какой стати он станет писать кровью, просить о помощи, если прогуливается по городу и тросточкой помахивает? Тут всё ясно. Ясно, что ждёт помощи. Ясно, что помощь должна прийти как можно скорее. Недаром же он телеграфирует.
– Для чего же его захватили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36