— Альберт, поискав глазами шерифа Трумена и, убедившись, что тот внимательно слушает, продолжил: — История эта произошла несколько лет назад в небольшом городке, вроде вашего — Альбервиль, что в соседней Монтане. От руки неизвестного убийцы погиб ребенок — четырехлетняя девочка Джун. За несколько дней до этого происшествия ребенок заболел, и девочку отправили в детское отделение местной больницы. Врачи нашли у нее пневмонию, но в достаточно легкой форме, чтобы девочка была выписана домой. Накануне вечером она спала в своей кроватке в детском отделении. Палата помещалась в цокольном этаже и одной своей стороной примыкала к кухне и ванной детского отделения, другая соседствовала с пристройкой, где в эркере находились туалетные комнаты с большими окнами, которые ради свежего воздуха никогда не закрывались… Дамы и господа, прошу вас обратить внимание на эти детали. Так вот, ночью, в начале двенадцатого медицинская сестра подошла успокоить плачущего ребенка, чья кровать стояла рядом с кроватью Джун. Она крепко и спокойно спала. Медсестра снова ушла на кухню. Спустя полчаса до нее донесся какой-то шорох и ей послышался детский голосок. Войдя в коридор, сестра обнаружила дверь, ведущую в парк, открытой. Так как на дворе было очень ветрено, сестра решила, что дверь распахнул сквозняк и спокойно вернулась к своим делам. Через минут пятнадцать она пошла в обход блока. Когда она вошла в детскую палату и подошла к койке Джун, то обнаружила ее опустевшей. Сестра поспешила в туалет, но Джун не оказалось и там. На обратном пути медсестра обратила внимание, что на свеженатертом полу виднеются какие-то пятна. Похоже, что это были следы ног, но не детских, а взрослого человека, пробежавшего по коридору босиком или в очень тонких носках. Следы вели от одного из окон эркера к детским кроваткам и оканчивались как раз у койки пропавшего ребенка. Под кроватью лежала большая бутыль с дистилированной водой, которая еще в начале двенадцатого находилась на тележке, стоявшей в другом конце палаты. В полночь сестра подняла тревогу. Весь дежуривший в то время медицинский персонал принялся искать ребенка. Этот госпиталь был расположен между большим парком и лугом. Когда спустя два часа врачи так и не смогли найти Джун, они были вынуждены обратиться в полицию. На рассвете неподалеку от больничного забора полицейские обнаружили труп девочки. Стало ясно, что она была зверски изнасилована, после чего преступник взял свою жертву за ножки и ударил о бетонную стенку забора. Исходя из тяжести преступления, дело было передано в Федеральное Бюро Расследований, а те, не имея в распоряжении специалиста, достаточно хорошо разбирающегося в подобных вещах, запросили помощи в нашем штате. Тем более, что несколько подобных преступлений было и на границе Вашингтона. Я немедленно выехал на место преступления. Руководство Департамента прекрасно понимало, что после третьего случая общественность возмутится и потребует от ФБР более решительных мер. Прибыв в Альбервиль, я тут же принялся за работу. По моему распоряжению всю территорию больницы оцепили. Пока мне было ясно одно: убийца проник через открытое окно эркера, предварительно сняв обувь, где-то между началом двенадцатого и полуночью. Судя по всему, он неплохо ориентировался. Осторожно ступая, он походил между рядами, выбирая жертву, пока не остановился на Джун. После чего, вынув ее из кроватки, вылез с ребенком через окно эркера, надел башмаки и потащил свою жертву к забору. Следы его ног в носках четко отпечатались на полу в детской палате. Бутылку, найденную под кроватью Джун, он, видимо, взял с тележки, стоявшей в конце палаты, для того, чтобы в случае необходимости воспользоваться ей как оружием. На одном из окон было найдено несколько волокон ткани. Такие же точно волокна были обнаружены и на трупе ребенка. Но эти находки мало помогли мне, как, впрочем, и допрос служащих госпиталя. Тогда и решил тщательно обследовать палату в поисках отпечатков пальцев, Я осмотрел все стены, пол, окна, кровати, бутылочки с молоком и детские игрушки.
Разумеется, повсюду было несколько сотен отпечатков. Немедленно отпечатки были сняты у всего персонала клиники и всех посетителей, побывавших в детском отделении на протяжении последней недели. Выяснилось, что все обнаруженные отпечатки принадлежат больным детям, посетителям, врачам, сестрам, за исключением отпечатков большого пальца и целой руки, оставленной на бутыли, найденной под кроватью погибшей девочки. Для меня стало очевидным, что это, скорее всего, — отпечатки, оставленные убийцей. Я сверился с централизованной картотекой в Вашингтоне, но обнаружилось, что этих отпечатков пальцев там нет. Тогда я пришел к выводу, что убийца родом из Альбервиля или окрестностей. Кроме всего, в пользу этого предположения говорило хорошее знание местности и, особенно, привычек сестер госпиталя. Тогда я предложил снять отпечатки пальцев у всех мужчин Альбервиля старше шестнадцати лет, а также у всех, кто приезжает в этот город на работу из окрестных поселков. Город насчитывал в то время что-то около ста десяти тысяч жителей, из которых домовладельцами были более тридцати пяти тысяч. Я рассчитывал, что предстоит собрать что-то около пятидесяти тысяч карточек с отпечатками пальцев для сравнения с теми, что были оставлены на месте преступления. Я прекрасно понимал и объем предполагаемой работы, и то, что до сего времени в Соединенных Штатах не предпринималось ничего подобного. Более того, я в тот момент даже не был уверенным в успехе. У меня было достаточно оснований предполагать, что это мероприятие может вызвать беспокойство и волнение общественности, стоит ей только понять, что именно заставляет власти пойти на такую решительную меру. Кроме того, в Соединенных Штатах нет закона, который бы обязывал население подвергаться дактилоскопической процедуре. И вряд ли найдется другая такая страна в мире, как наша, где столь глубоко укоренилось мнение, что регистрация отпечатков пальцев всегда связана с каким-то преступлением, и, следовательно, снятия отпечатков пальцев не пристало требовать от законопослушных граждан. Неизвестно было, сколько жителей захотело бы уклониться от этой процедуры под таким предлогом, а это, как вы, наверное, сами прекрасно понимаете, поставило бы расследование на грань полнейшего срыва. И все ж я решил пойти на этот эксперимент.
Во избежание подобного рода протестов инициатива исходила не от полиции и не от Федерального Бюро Расследований, а от мэра города, очень уважаемого согражданами, который обратился к жителям с просьбой о добровольной помощи. Он заверил, что после того, как все отпечатки будут сравнены с отпечатками убийцы, карточки с ними не останутся в картотеке, а будут уничтожены. Более того, мэр гарантировал, что отпечатки будут сравнены только с отпечатками данного убийцы, а не будут использованы для сравнения с отпечатками пальцев других разыскиваемых преступников. Это означало, что и полиция, и Федеральное Бюро Расследований сознательно отказывалось от шанса раскрытия других преступлений. И, наконец, было решено, что служащие полиции будут сами ходить от дома к дому. Таким образом, никому из горожан не придется являться в полицейский участок. Как бы то ни было, но этот мэр пользовался в городе непререкаемым авторитетом и уважением, и горожане согласились подвергнуться дактилоскопированию. Спустя несколько дней после этого сообщения мэра операция по сбору отпечатков пальцев в Альбервиле началась. В первые дни в управлении городской полиции царило невероятное напряжение. Всеобщее возмущение и горячее желание найти преступника отодвинули на задний план все остальные соображения. По избирательным спискам местного муниципалитета контролировалась полнота охвата дактилоскопированием всего населения города. У приезжающих из окрестных поселков рабочих отпечатки пальцев собирали в соответствии с платежными ведомостями. Многие дома приходилось посещать по несколько раз, так как их хозяева не всегда оказывались дома, но спустя десять дней было собрано около двадцати карточек с отпечатками. Однако разыскиваемых отпечатков среди них так и не обнаружилось. Спустя еще несколько недель полиция собрала еще тридцать тысяч, но цель по-прежнему не приблизилась ни на шаг. Однако отступать было поздно. Спустя месяц дактилоскопированием было охвачено около сорока пяти тысяч жителей города. Надежда на положительный результат упала до нулевой отметки, так как практически все взрослые жители города и приезжавшие на работу из соседних поселков были охвачены дактилоскопированием. Я уже начинал было подумывать, что преступник скрылся из Альбервиля когда местный шериф предложил мне проверить лиц, лишенных избирательного права.
Таких, кстати, оказалось что-то около восьмисот человек. Среди них был и некто Питер Гриффит — худощавый, приятной наружности молодой человек, известный в округе своей необычной любовью к детям. Он оказался сыном эмигранта из Уэльса, и поэтому не прожив в Америке положенных пяти лет, пока не получил гражданства, а с ним — и избирательного права. У юноши были взяты отпечатки пальцев, и спустя несколько часов выяснилось, что они совпадают с искомыми. Большой и указательный палец левой руки Гриффита полностью соответствовал отпечаткам, найденным на бутыли. Таким образом, успех, как это чаще всего и бывает, пришел в самую последнюю минуту. Позади остались все сомнения и разочарования. Проведенные в последующие дни допросы показали, что охота за отпечатками пальцев привела к цели. Гриффит иногда приходил в детское отделение госпиталя якобы для того, чтобы поиграть с детьми, и неплохо знал расположение комнат и коридоров. У него не оставалось иного выхода, как признаться в преступлении. Этот молодой человек с лицом ребенка, неспособный регулярно трудиться, лишенный естественной тяги к женщинам, производил на меня весьма странное впечатление. Возможно, он был убийцей не только Джун, но и двух других девочек, но у меня не было никаких улик, даже косвенных, чтобы обвинить его и в тех преступлениях. Так вот, раскрытие этого преступлении и есть ответ на вопрос — «Что же может дактилоскопия?» Уличить Гриффита в убийстве удалось только благодаря неизгладимой печати на его пальцах…
Закончив свой рассказ о дактилоскопии и ее возможностях Розенфельд медленно обвел взглядом сидящих в зале и спросил:— Есть какие-нибудь вопросы?.. — Нет, — ответил со своего места Хогг.
Альберт чему-то заулыбался. — Может быть, хотите послушать об идентификации трупов?..
При слове «труп» Люси Моран заметно побледнела. — Нет, нет, — замахала она руками, — не надо о трупах, мистер Розенфельд. Как-нибудь в другой раз…
Несмотря на цепь загадочных событий, начавшихся в городе с убийством Лоры Палмер, жизнь в Твин Пиксе шла своим чередом: служащие продолжали каждое утро наведоваться на работу в офисы, бензоколонка Эда Малкастера исправно заправляла автомобили горожан, школьники, как всегда, ходили на занятия.
В средней школе, где училась Донна, готовился вечер, на котором с чтением стихов любимых поэтов собиралась выступить и Донна. На вечере она решила выступить со стихотворением, посвященным старику Хилтону.
Стоя посреди гостиной, она читала Джозефу и Мэдлин с необычайной выразительностью:
Однажды к лекарю старик пришел,
Сказал: «Я стал на голову тяжел!»
Ответил лекарь: «Что ж, твои года
Тому причина, что пришла беда!»
Больной заголосил: «Мой меркнет свет!»
Врач объяснил: «Все от преклонных лет.»
Сказал старик: «Я согнут, словно лук!»
«От возраста и этот твой недуг!»
Старик стенал: «Горька моя еда!»
«Что делать,-лекарь отвечал, — года».
«Вздохнуть мне трудно. Все вокруг темно!»
«Так в возрасте твоем и быть должно».
Заохал Хилтон: «Ослабела похоть!»
Ответил врач: «Ты стар, так что же охать!»
Сказал болящий: «Что со мною сталось!»
Кивнул целящий: «От годов усталость».
Разгневавшись, больной немного ожил
«Ты словно швец, что шьет одно и то же.
Года, года — заладил мне на горе,
Меж тем есть снадобье от всякой хвори.
Не можешь одолеть болезней зло,
«Так избери другое ремесло!»
«Что ж, — врач кивнул, — мне наблюдать случалось,
Как гнев напрасный порождает старость.
От старости твое не только тело,
Но и душа изрядно одряхлела.
Кто, гневаясь, себя сдержать не может,
Тем никакое зелье не поможет!
Произнесла Донна последнее двухстрочье на одном дыхании. — Ну, как? — вопросительно посмотрела девушка на Джозефа и Мэдлин, — Что? — Не понял Хэрвэй. — Старик Хилтон?.. — Нет, как тебе понравилось это стихотворение?..
Джозеф не успел ответить — из комнаты Уильяма послышалось:— Донна, тебе звонят…
Та обернулась. — Кто же?.. — Какой-то мистер Гарольд Смит… Кто это такой?..
Вспомнив о соседе старой миссис Тернер, которому она оставила записку, девушка крикнула отцу:— Не клади пока трубку… Я подойду к телефону, который в коридоре… — Хорошо…
Взяв трубку, Донна услышала:— Это мисс Хайвер?.. — Да… — Вы оставляли мне записку?.. — Я, — согласилась девушка.
Звонивший выдержал небольшую паузу — видимо, обдумывал что-то свое. — Мисс Хайвер, вы что-то хотите у меня узнать?.. — Да, хочу…
Голос звонившего стал несколько резковат. — Что же именно?
Девушка принялась объяснять:— Понимаете, сейчас я участвую в программе Нормы Дженнингс «Обеды на колесах», и так получилось, что мой маршрут совпадает с маршрутом покойной Лоры Палмер. Дело в том, что Лора была моей подругой…
Мистер Смит перебил Донну:— Я знаю…
Девушка продолжила:— В смерти Лоры много таинственного и загадочного. Миссис Тернер, ваша соседка, сказала, что вы были дружны с покойной…
Мистер Смит вновь перебил Донну:— Совершенно верно — После небольшой паузы Донна несмело предложила звонившему:— Может быть, вы могли бы мне помочь разобраться кое в чем?..
Мистер Смит некоторое время молчал, обдумывая просьбу девушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67