Я увидел длинный цементный коридор со множеством дверей.
Кровь стучала у меня в висках. «Спокойно, — сказал я себе. — Ты знаешь, где он живет. Непринужденно пройдись вдоль коридора и выясни номер квартиры». «Квартиры, в которую он приводил Фрэнки», — мысль эта пронзила меня.
Я сунул руки в карманы и, ступая тихо, как мышка, медленно двинулся вдоль коридора. «Узнай номер и позвони в полицию. Пусть им займутся соответствующие власти. Этот подонок стащил документы — собственность Тибо Леду. Благодарствуйте, господин офицер». Внутренний голос истошно вопил: ты трус! Я приказал ему заткнуться. У меня и так дел по горло. Об этом могла бы позаботиться полиция.
Номер квартиры был пятьсот семь. В двери торчал глазок. «Отлично, — подумал я. — Попался!» Я уже разворачивался, чтобы отправиться восвояси.
Тут дверь распахнулась вовнутрь. Оттуда, будто пушечные ядра, вылетели двое. Один из них — Жан-Клод. Я не успел рассмотреть второго, так как его голова оказалась у меня под носом. Я отклонился и схлопотал удар головой по скуле. В висках зазвенело. Кто-то ударил меня под ложечку, я скорчился от боли. Кто-то втащил меня в комнату. На пути оказался низкий столик, через который я с грохотом перелетел, разломав его. Дверь захлопнулась. Ребра мои вздымались: я жадно ловил ртом воздух.
Они приближались ко мне по белому кафельному полу с двух сторон, так, что я не имел возможности одновременно сосредоточиться на них обоих. Я приподнялся и встал на колени. Моя рука сомкнулась на ножке черного металлического, с деревянными перекладинками столика. Я швырнул его в того, кто пытался приблизиться ко мне. Он был шатеном и носил стрижку «ежик». Конец вращающейся ножки зацепил его лоб. Он упал на спину и ударился о дверь, кровь заструилась по его глазам глянцевитой красной завесой. «Получил?» — удовлетворенно подумал я.
Но было недосуг упиваться собой, потому что Жан-Клод, зайдя со стороны, нанес мне удар в бедро.
Я откатился от стола. Возникло такое ощущение, будто на ноге сделали зарубку тупым топором. Обпитый сталью носок ботинка Жан-Клода сверкнул серебром, нацеливаясь в мою голову. Я увернулся, схватил Жан-Клода за лодыжку и рванул ее вверх. Он упал. Я приподнялся, пытаясь ударом припечатать его ногу, но мне не удалось сделать это должным образом и он отполз. Позади маленького буфет: располагалась кухня. Жан-Клод уполз в нее. Я хотел последовать за ним, но моя нога все еще не действовала, к тому же приходилось не спускать глаз с его дружка, который ощупывал лицо, пытаясь сориентироваться за завесой крови.
В соседней комнате кто-то напевал отрывки из опер, в шахте подвывал лифт. Жизнь в Сент-Эгрив текла своим чередом, если не считать пятьсот седьмой квартиры, где Жан-Клод и его дружок убивали ирландца.
Я вскочил на ноги. На кухне билась вдребезги посуда. Жан-Клод обогнул буфет. В правой руке он держал острозаточенный длинный кухонный нож для потрошения и усмехался своей скверной неврастеничной ухмылкой. Я ощутил слабость и холодок в желудке.
— Я сделаю это не спеша, — сказал Жан-Клод по-английски. — Фрэнки предпочитает потрошить медленно. Я обойдусь с папашей в той же манере.
Холодок в желудке исчез. Напротив, теперь возникло ощущение, будто кто-то развел там костер. Рядом со мной оказался диван. Я схватил диванную подушку и швырнул в Жан-Клода. Он стоял и ухмылялся на это. Я уже мог нормально дышать, и нога, по которой он нанес удар, наконец-то обрела свой вес. Я швырнул еще одну подушку и ухватился за шторы. Выставив вперед нож и, словно краб, волоча ноги, Жан-Клод направился ко мне. Я с силой рванул шторы — они упали вместе с карнизом. Я швырнул их в Жан-Клода.
Это были дешевые нейлоновые занавески с рисунком из оранжевых цветов. Они накрыли его с головой. Жан-Клод угрожающе рявкнул и, полосуя ткань ножом, подался в сторону. Теперь за его спиной было окно: зеркальное стекло от пола до потолка. За окном находился балкон. А за ним простирались к синему пространству моря дома и башни Ла-Рошели. Я ухватился за кожаную куртку Жан-Клода, сжал запястье его руки и швырнул его в оконный проем.
Стекло обрушилось со страшным грохотом. Жан-Клод перелетел через раму, выронил нож и с такой силой врезался в балконные перила, что здание содрогнулось. Ноги его повисли в воздухе. Нож упал вниз, во двор. Я сиганул через дыру в окне и схватил Жан-Клода за воротник его кожаной куртки. Он висел на перилах, перегнувшись через них. Я оттягивал Жан-Клода наружу за воротник до тех пор, пока центр его тяжести не миновал точку опоры.
Во дворе гуляло уже больше детей, они играли в футбол. Стук упавшего ножа привлек их внимание. Лица детей изменились, когда они взглянули наверх: что, если он упадет?
— Где документы? — спросил я.
— Какие документы?
Он мог видеть под собой семьдесят футов, которые вели в никуда. Внизу, в желтом гравии, сверкали осколки битого стекла.
Я резко дернул его за воротник. Жан-Клод еще дальше съехал с перил, упираясь теперь в них бедрами.
— Те, что ты стащил в квартире Фрэнки. Говори, не то я разожму руки.
Жан-Клод быстро принял решение.
— В ящике для мусора.
Я подтащил его обратно на пару дюймов: но не настолько, чтобы он почувствовал себя в безопасности.
— Кто приказал тебе украсть их?
— Артур.
— Кто он, этот Артур?
Ответа не последовало. Я снова его немного оттолкнул. Жан-Клод качнулся над пропастью.
— Кто такой Артур?
Он не ответил, лишь дернулся в сторону, пытаясь высвободиться из моих тисков, но просчитался. Вырываясь, Жан-Клод слишком сильно качнулся вперед. Я ощутил, как центр его тяжести сосредоточился в воротничке куртки. Ноги Жан-Клода взлетели вверх. Блеснули в солнечных лучах, переваливаясь через перила, его подкованные ботинки. Он повис за балконом на воротничке своей куртки, зажатой в моей руке. Маленькие футболисты завизжали. Пронзительно закричал Жан-Клод.
Пальцы мои разжимались.
«О нет, только не это, — подумал я. — Мне удастся уберечь себя от ножевых ранений, я вовсе не хочу убивать кого бы то ни было».
Я протянул вниз другую руку, желая удержать его. Жан-Клод крутился, надеясь зацепиться за край балкона. Но стоило ему поднять руку, как она выскользнула из рукава куртки и Жан-Клод повис уже только на одном рукаве, другой рукой пытаясь дотянуться до балкона. Ему не удалось обрести опору. Раздался треск разрываемой ткани, рукав, на котором я удерживал его, лопнул и разошелся по всему шву.
Жан-Клод полетел вниз.
Футболисты вновь завопили. Жан-Клод просвистел в воздухе, ударился о балконное ограждение этажом ниже, отлетел, попытался зацепиться пальцами за перила, но промахнулся и полетел дальше ногами вниз. И, как в ловушку, угодил в балкон двумя этажами ниже.
Жан-Клод приземлился на балкон.
Раздался треск бьющегося стекла. Футболисты вопили «ура!». Кто-то кричал. Я почувствовал себя разбитым. «Господи, не дай ему умереть!» — мысленно взмолился я.
За моей спиной хрустнуло под чьей-то ногой битое стекло.
Я обернулся.
В балконной двери стоял на полусогнутых ногах дружок Жан-Клода, пристально глядя на меня через слипшиеся от крови ресницы. В правой руке он сжимал большой осколок стекла.
— Я сейчас отсеку тебе голову, — пообещал он.
И шагнул навстречу.
Я все еще чувствовал себя разбитым. Колени дрожали. Я отступил назад. Он снова шагнул навстречу. Моя поясница уперлась в балконное ограждение, спиной я ощутил пустоту. У него были белоснежные зубы и смуглое лицо. Он держал дистанцию, выставив вперед руку осколком стекла. Друзья моей дочери определенно знали, как орудовать своими лезвиями.
Разум подсказывал: устремись вперед, набрасывайся на него. Но тело, уже немало претерпевшее в борьбе, не повиновалось разуму.
Струйка крови сбежала со лба и попала в глаз. Он мигнул.
Я пригнул голову и бросился на него.
По стандартам наступательной уличной драки это было ничтожное движение. Но его глаз затек кровью, и он не был готов к отпору. Я нанес ему удар под ложечку, под тринадцатую косточку. Он шмякнулся о стену и осел. Осколок стекла выпал из его руки, а сам он стал издавать такие звуки, будто внезапно разучился дышать и наспех пытался заново приобрести этот навык.
Мусорный ящик находился в кухоньке. Я поднял его и опорожнил на кафель. Папки были засунуты между прокладкой и стенкой ящика. Только я собрал их, как послышался вой сирен полицейских автомобилей. Я смыл кровь Жан-Клода со своих рук, сунул папки под мышку, выскочил из комнаты, спустился по лестнице и покинул здание через черный ход.
Кто-то высадил там деревья, укутав их у основания пленкой, дабы сохранить влагу в песчанике Ла-Рошели. Пленка обветшала и развевалась теперь в морском бризе. Я быстро захромал прочь. Из двора донесся вой сирен, взвизгнули покрышки.
Я повернул к шоссе. Там, у кладбищенского входа, словно черные вороны, стояли в ожидании клиентов такси. Я сел в машину и попросил водителя отвезти меня в Старый порт.
Глава 10
Я неуклюже плюхнулся на заднее сиденье такси. Мимо с головокружительной быстротой проносились ряды маленьких серых домов и мастерские каменотесов. Внимание мое привлекла вывеска: «Писчебумажный магазин. Изготовление фотокопий».
— Минуточку, — сказал я.
Девушка за прилавком неодобрительно взглянула на меня и, нахмурясь, снова отвернулась. Сделав фотокопии документов из папок, она пренебрежительно сунула их в коричневый конверт. Облокотившись на прилавок, я прилагал все усилия, дабы не выказать своего состояния. Но когда расплачивался, пальцы мои не держали монеты. На ватных ногах, пошатываясь, я вернулся в такси.
— На вокзал.
Таксист довез меня до станции и потребовал, чтобы я расплатился, опасаясь, как бы я не вскочил в поезд и не улизнул. Я оставил ему бумажник, нетвердой походкой добрел до камеры хранения и положил копии в автоматическую секцию. Затем таксист доставил меня к ресторану «У Тибо».
Я вошел через кухню и сразу же поднялся наверх, швырнув папки с оригиналами на стол. На их коричневой поверхности виднелись кровавые отпечатки пальцев.
Черты моего лица то расплывались, то вновь фокусировались в зеркале ванной комнаты. Подбородок под рыжеватой щетиной был окровавлен, но в основном это была кровь дружка Жан-Клода. Я смыл ее и сел за стол изучать документы.
Я устал, меня била лихорадка. Строчки расплывались перед глазами, чтение давалось с трудом. Лоб пылал, и я опустил голову на прохладную клеенку.
Тут стали происходить кошмарные вещи. Тибо с Фрэнки и Бьянкой, находясь под водой, сидели вокруг стола, в центре которого стояла лампа. Они играли в карты, но в качестве последних использовали отдельные документы из папок. Похоже, что правила игры были им неизвестны. Всякий раз, когда один из них клал документ на стол, кто-то во мраке делал очередной шаг, приближаясь к ним. Его ботинки издавали металлический звук. «Очнитесь!» — кричал я, потому, что в его руках нечто поблескивало. Гигантский нож. Его держал Жан-Клод.
«Очнитесь!» — снова крикнул я. Ботинки вновь зацокали.
И тут я очнулся.
Звук исходил не от ботинок Жан-Клода, а от телефона.
Пошатываясь, я пересек комнату и поднял трубку. Она показалась тяжелой, как свинец.
— Это Джордж, — сказал голос в трубке. — С верфи.
— В чем дело? — Я с трудом припоминал, кто такой Джордж и о какой верфи он говорит.
— Твоя яхта...
— Все в порядке с ней?
— Работа идет полным ходом, — заверил Джордж и осторожно добавил: — Думаю, тебе следует прийти.
— Сейчас?
— Это важно, — сказал Джордж. Намек, прозвучавший в его голосе, прочистил мои мозги и возбудил любопытство.
— Конечно, — согласился я.
Лишь со второй попытки я изловчился попасть трубкой на рычажки. Затем сбросил с себя одежду, включил холодную воду и влез под душ. Это помогло. Затем я включил горячую воду, чересчур горячую, и снова холодную. Кое-как оделся и, неуклюже ступая, спустился в бар.
Жерард всматривался в меня с ужасом в глазах.
— Вы ранены? — вопросил он.
— Кофе, — попросил я. Слово это показалось мне длинным предложением.
Кофе помогло еще больше, чем душ. После второй чашки я почти пришел в себя.
Фургон стоял за рестораном. Мне потребовалось десять минут, чтобы доехать до верфи. Джордж находился в своей конторке, его изможденное лицо пожелтело от никотина; он искоса взглянул на меня сквозь дым своего «житана».
Затем открыл ящик письменного стола и вытащил оттуда некую трубчатую деталь, сделанную из желтоватого металла.
— Взгляни-ка, — сказал он.
Я поднапряг глаза и сфокусировал зрение. Это был стапятидесятимиллиметровый кингстон для водяного охлаждения двигателя. Я узнал бы его и в затемненной комнате, поскольку верфь «Яхты Сэвиджа» использовала тот же тип кингстонов. Я повертел его в руках, чтобы взглянуть на заводское клеймо. Оно тоже совпадало. Тучи в моей голове начали рассеиваться. Меня знобило, руки тряслись. Кингстон был такой же, как и на «Аркансьеле». И сломан он был так же. Но невероятно, чтобы этот кингстон оказался с моей яхты.
— Дай-ка твой нож, — попросил я.
Джордж протянул мне складной нож с костяной ручкой. Резким движением я открыл лезвие и поскоблил его кончиком бронзовую деталь. Я почти не прилагал усилий, но частицы металла посыпались на журнал регистрации. Похоже, бронза эта была не крепче гнилого дерева.
— Нет цинка, — сказал Джордж.
— Да ну?
Джордж заглянул в свою сигаретную пачку. Она оказалась пуста. Он смял ее, бросил в мусорное ведро и вынул серебряную фольгу из новой, уже лежавшей на столе пачки.
— Кингстон с «Аркансьеля», — уверил он.
У меня возникло ощущение, будто желудок наполнился цементом.
— Не валяй дурака.
— Именно эти слова я и сказал парню-слесарю, — пояснил Джордж. — Как дефектная деталь могла оказаться на новом судне?
Я открыл рот и снова закрыл его. Никоим образом такой кингстон не мог попасть на новую яхту.
Кингстоны делают из бронзы — сплава меди с цинком. Под воздействием морской воды бронза подвергается электролизу, поскольку соленая вода начинает функционировать как раствор батареи, в роли анода которой выступает цинк, а в роли катода — железо гребного винта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41