https://wodolei.ru/brands/Grohe/rainshower/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Совсем молодая, ей еще бегать и бегать. А я с девятьсот шестого, – с почтением к своим годам произнесла старушка.
– Никогда бы не подумал!
Галантность Алексея растопила сердце бабульки, и она все-таки впустила его в квартиру. Старушка была явно из тех, что сохраняют ясность и остроту ума даже и к девяноста годам. Прикинув, что у нее должна быть неплохая память о былых временах, Алексей решил поднажать на сознательность:
– Опытные следователи говорят мне, что тяжело теперь стало работать. Прежде люди перед милицией не ловчили, власть уважали, порядок был. Долг свой люди знали.
Старуха вопросительно посмотрела на Алексея, пожала плечами:
– Кто ж от долга-то отказывается?
– Помогать надо, бабушка, тем, кто вас охраняет и защищает. Не подскажете вы – помогут другие соседи, которые видели. А прознает про то мой начальник, а он у нас человек старой закалки, так заставит меня потом вас привлекать. Отчего это, мол, гражданка такая-то отказалась от сотрудничества со следствием, покрыла чужие темные делишки? Так ведь получается?
– А чего это ты меня пугаешь?
– Не виноват – служба у меня такая, – как можно располагающе улыбнулся Нертов. Старуха поджала губы.
– Темень уже на улице-то была, – нехотя начала она, – но видела я кое-что в тот вечер. Входила сюда одна парочка под ручку.
– Погодите, бабушка, их двое было? Точно?
– Ну, говорю тебе: двое, незнакомые, объявились сразу же, как Пашка с этой своей рыжей на машине уехал. Потом Паша опять вернулся, но один.
– А эти?
– Не знаю.
– Ну, бабушка…
– Я тебе говорю: не знаю. При мне из дома они точно не выходили, за это я тебе ручаюсь. Потом-то я спать пошла, что было ночью – не знаю. Но сплю я, кстати, чутко – все шаги на лестнице слышу, потому что у меня кровать стоит прямо у той стены, что выходит на лестницу. Так я на каждый шорох просыпаюсь.
Алексей отметил добровольное мученичество любопытной старушки…
– И что же, уверены в том, что в эту ночь вниз никто не спускался?
– Считай, что уверена, – довольная своей наблюдательностью, ответила старуха.
– А почему вы не захотели говорить мне об этом сразу? Они вам грозили?
– Да нет, я с ними вовсе не разговаривала.
– Так в чем же дело?
– В чем, в чем? – вздохнула бабушка. – Ты вот не можешь понять, что значит быть такой одинокой старухой, как я. То и дело кто-нибудь наведывается.
– В смысле?
– Жилье мое всех интересует. То в почтовый ящик какую-нибудь гадкую листовку сунут: мол, завещайте нам вашу жилплощадь, а мы устроим вам пышные похороны. Нашли дуру! То, значит, один тут молодой человек все ходил: обещал уход и деньги, если я его пропишу. Боюсь я теперь всех этих незнакомцев. Ты-то что на это скажешь? Что ты там говорил насчет того, что вы нас охраняете и защищаете?
– Я одно могу сказать: гоните всех их в шею, листовку выбрасывайте и ни под чем не подписывайтесь. Лучшего не придумать.
– Ну-ну, – кивнула бабуля. – Сейчас, может, тоже обойдемся без протокола?
– Само собой. Только если вы, бабушка, такой наблюдательный человек, объясните мне, почему вы не услышали обратных шагов этой парочки на лестнице?
– Очень просто. Ты выйди во двор-то. Туда тоже Пашкины окна выходят. Да посмотри – сам все поймешь.
На прощание Алексей развернул перед старухой листок с портретом, сделанным Ильей.
– Этот человек? – Он почти был уверен в том, что старуха должна была приметить лица спутников в глазок двери.
– Что ж, похож. Но точно не скажу. Кепка, вроде, такого фасона. В усах он был – как этот твой.
– А что на нем было надето?
– Что-то темное. Кажется, кожанка.
– А женщина-то как выглядела?
– Не рассмотрела…
– Ну, бабушка, – в очередной раз едва не застонал Алексей: каждое слово приходилось тянуть из старухи как клещами. – У этого и усы разглядели, и кепку. А с женщиной, я смотрю, отчего-то морочите мне голову.
– Да не вру я тебе! Я как в глазок глянула, девка эта уже мимо промелькнула, по лестнице пошла. Значит, только парень на площадке и был – его и успела разглядеть.
– Так-так, – задумался Нертов. – И одежду ее не приметили? В чем она была? В куртке, в шубке, какого цвета?
– Господи, так прямо и спрашивай! А то – как женщина выглядела, – передразнила его интонацию хитрая бабуля. – Может, хорошо выглядела, может, плохо – этого я, конечно, заметить не успела. А вот какое пальто на ней было – это, пожалуйста, я тебе скажу.
– И?
– Знаешь, такое длинное, с большим капюшоном, как они теперь носят. Обшлага чуть не по локоть… Красивое пальто.
– А цвет?
– Что-то зеленое. Вроде, как у Пашкиной подруги было.
– Бабушка, – вдруг осенило Алексея, – а не она ли это и была?
– Здрасьте! Я же тебе говорила, что она как раз перед этим с Пашей и уехала, – старуха удивилась непонятливости Алексея.
– И все же? – переспросил он.
– Точно не она! Я же, милый мой, всех тутошних жильцов по походке знаю. Никогда не перепутаю, кто по лестнице поднимается или спускается, мне и в окно выглядывать не надо. Маринка та, Македонская, легко ходила, ее почти и не слышно было. Цок-цок, и нету. А эта, как лошадь своими каблучищами, еще и ногами шаркала…
– Ну, бабушка, вам бы в сыск идти работать! – невольно присвистнул Нертов. – Цены бы вам не было.
– Все, милый, больше я тебе ничего не скажу, – старуха вдруг посуровела. – А цену-то я себе знаю, обо мне не беспокойся, – бросила она ему на прощанье еще одну загадку, которую Нертов и не расслышал: дверь уже захлопнулась.
"Значит, не Марина, – угрюмо бормотал он, выходя из подъезда. – А кто-то другой, одетый под нее. Кому же это, спрашивается, понадобилось повесить на нее и это убийство? Чем дальше в лес – тем больше дров… Впрочем, нет. Убийство это, судя по всему, было случайным: актер вернулся незапланированно домой – застал нежеланных гостей, и вот результат. Повесить на Марину хотели, скорее всего, просто квартирную кражу: то ли для того, чтобы отмести следы, то ли, чтобы скомпрометировать перед Македонским, а почему бы и нет? Какая-нибудь его прежняя подружка проклюнулась, отомстила – запросто может быть… Еще один мотив!” Дело лишь осложнялось этим новым обстоятельством…
Алексей завернул во двор, чтобы увидеть то, на что ему посоветовали посмотреть. Так и есть: под окнами квартиры Македонского наискось шел крытый железом широкий козырек какой-то хозяйственной пристройки. Убийцам, если они только не были немощными калеками, не составило труда выпрыгнуть из окна и спуститься на землю по этому козырьку. Старуха и не должна была слышать шагов на лестнице – парочка, безусловно, покинула дом через двор.
Кем же они были? Девица – подстава, в этом Алексей почти и не сомневался, зачем же еще надо было нацеплять на нее пальто в точности как у Марины, и этот человек? Не тем ли вторым пассажиром, что сидел рядом с Мариной в наведывавшейся к его отцу “Ниве”? И не тем ли, кто навещал Марину под именем Шварца? Ответ на последний вопрос мог дать только Петр, вышедший за ним из Марининого дома в ночь перед поездкой. Но Петр был мертв. И назавтра как раз были назначены похороны разбившихся ребят. Алексей даже вспоминать не хотел о том, как наутро после исчезновения Марины он отправился в их семьи, чтобы сообщить о случившейся трагедии…
Картина не прояснялась – появились лишь два или три, самых первых, фрагмента головоломки, к причудливым очертаниям которых надо было подобрать стыкующиеся с ними эпизоды, лица… Знать бы еще – где подобрать, где найти…
Алексей вспомнил заповеди незабвенного отца Брауна.
Где прячут лист? В лесу.
Где прячут камень? На морском берегу.
Где можно спрятать труп? В куче других трупов…
Легко было выстраивать свои комбинации Честертону – в те времена, когда были лишь три мотива убийств: наследство, титул и месть. “Впрочем, – подумал Алексей, бросая прощальный взгляд на эти кладбища, обитатели которых наверняка унесли с собою в могилы тысячи и тысячи кровавых тайн и неразрешимых загадок, – что, собственно, изменилось? Мотивы – все те же”.
Что же это он, Алексей, сосредоточился только на деньгах? Разве не мог кто-нибудь пожелать смерти его отца из мести, вовсе не связанной ни с делами завода, ни с деньгами? Месть… Нелепое, вроде, предположение, но как знать?
Он выехал уже на набережную Невы и все повторял: “Где прячут лист – в лесу. Где прячут камень – на морском берегу. А где прячут деньги? В куче других денег! Как же я не догадался прежде?” Если причиной попытки устранения его отца были деньги, то искать эти деньги, а значит, и мотивы убийства, надо в самом банке, и только там. К черту старомодную месть!
Алексей вернулся в офис и уже совсем в ином расположении духа, чем утром, уселся за рабочий стол. Решительно вынул подготовленные Ковалевой бумаги и углубился в чтение.
* * *
Первыми в папке лежали страницы статистики, из которых Алексей почерпнул, что только за последние три с половиной года в стране были совершены 84 вооруженных нападения на руководителей и работников российских коммерческих банков, 46 банкиров и служащих погибли. Леночка подбирала информацию явно в банковском разрезе, а потому не сочла нужным сообщить что-либо о покушении на директоров предприятий. Однако и этих цифр было достаточно. Стреляют, значит. А еще взрывают, топят, травят. Веселое это занятие иметь дело с большими деньгами! Так сказать, современные гладиаторские бои.
Следом шел прейскурант киллерских услуг, последние данные по Питеру. Клиент, не пользующийся защитой телохранителей – от 7 тысяч долларов. Клиент с охраной – от 12 до 15 тысяч баксов. Предоплата – 50 процентов, остаток суммы выплачивается по результату. Итак, если аванс Марины был равен 5 тысячам, цене этой ее комнаты, то речь, скорее всего, шла о клиенте с охраной. Его отец вполне подпадал под эту дорогую категорию. Марине никаких дополнительных денег, кажется, не обещали. Из чего и следовало, что остаток суммы должен был прикарманить скорее всего этот Шварц.
Так, работа наших питерцев за границей… Это нам не надо, но любопытно. Ого, куда добрались – до Австралии.
Заказчики… “Киллер редко знает непосредственного заказчика, – читал Алексей. – Как задание, так и средство исполнения заказа он обычно получает от посредника, фирменного специалиста по заказным убийствам. Слухи о существовании киллерских бирж не лишены основания”.
Центры подготовки киллеров… Есть и такие. “Будущих профи, преимущественно бывших военнослужащих или спортсменов, обучают бывшие сотрудники спецслужб СССР, вышедшие в запас офицеры ГРУ и КГБ”.
Преступные группировки, специализирующиеся на заказных убийствах… Так-так, это уже ближе к теме. Банда Савицкого – выпускника физкультурного института и бывшего опера одного из районных управлений внутренних дел, заинтересовала Алексея. Он внимательнее вчитался в страницы, до того лишь бегло перелистываемые. “Группировка занимает лидирующее положение в этой сфере, в качестве платы за услуги входит в долю бизнеса заказчика. Савицкий в совершенстве владеет принципами оперативно-розыскной деятельности и необходимой конспирации. На будущих жертв собираются подробные досье, за ними ведется наружное наблюдение, а также проводятся видеосъемка и запись телефонных разговоров…” Шел перечень фирм, руководители которых были устранены “братвой” бывшего опера-спортсмена – впечатляющий список. Убийство сразу нескольких лидеров одного преступного сообщества, тот нашумевший новогодний расстрел в сауне – тоже, оказывается, за людьми Савицкого. Все это – данные хорошо информированных источников…
"Почему это у органов наших нет таких источников, какие есть у Леночки Ковалевой? Или сидят доблестные правоохранители, ждут, пока бандиты сами уничтожат друг друга – перегрызутся, как пауки в банке?” – подумал Алексей. Он припомнил, как еще на первой стажировке его посвящали в методы работы с “барабанами”, то бишь агентами-стукачами. Тогда, в конце восьмидесятых, опер получал на всю свою территорию по пятнадцать-двадцать рублей на поощрение агентуры. А что теперь? Если перевести те крепкие дореформенные рубли на нынешний курс, то и того меньше выходит. Вот и отплачивают агентам разным конфискатом – бабам шмотками, мужикам водочкой, а то и наркотой. Ценные, однако, “барабаны” – в лучшем случае алкаши, в худшем просто бандюганы, припертые к стенке старой прописной истиной, гласящей, что разумнее стучать, чем перестукиваться. Сегодня агента удерживают скорее компроматом, чем деньгами. Идейных сексотов днем с огнем не сыщешь. Старую агентуру – как ветром сдуло. Еще несколько лет тому назад, как только пошли первые разговорчики о том, что неплохо бы назвать всех поименно: пригвоздить к позорному столбу тайных помощников спецслужб. Мало ли что там говорится сегодня в законе об оперативно-розыскной деятельности, в той его части, где расписано насчет защиты агентуры. Всяк не дурак – соображает, что нет смысла работать на хозяина, который завтра тебя может и предать.
«Ну, Ковалева, ну, умница! – с долей понятной зависти отметил Алексей. – Чем же это она удерживает свои старые связи?»
Перелистнув страницу, он увидел и приведенный Леночкой номер пейджера людей Савицкого, по которому можно забросить свою заявку – оставить данные посредника в так называемом голосовом почтовом ящике и спокойно дожидаться, пока “братва” сама выйдет на тебя. Просто до гениальности!
Что там дальше? Портрет киллера-профессионала… Интересно… “Мужчина от тридцати и чуть старше, как правило, служивший в элитных армейских подразделениях или спецслужбах. Отличная физическая подготовка, владение различными видами огнестрельного оружия. Наркотики и алкоголь не употребляет. Эмоциональная чувствительность – пониженная. Отсутствие крепких связей с внешним миром. Как правило, происходит из неполной семьи, с которой нет контакта в настоящее время. Не выяснено: использование получаемых средств киллером-профессионалом, обычно ведущим асоциальный образ жизни. Ликвидация киллера наступает после третьего-четвертого выполненного им заказа, если до того он не успевает скрыться, полностью изменив свою внешность и официальные данные”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38


А-П

П-Я