Так было принято в тех случаях, когда гости хотели забрать девочку с собой. Но парни запротестовали.
— Нет, — замотал стриженой головой старший из них. — Так не катит, шеф.
Говорю привезем твою шлюху через три часа. Это не тема. А тачка у нас есть, твоей не надо. Давай отойдем на пару слов.
Пока парни о чем-то беседовали с Мишкой, Марина переминалась с ноги на ногу, и в сердце ее все больше заползало сомнение. Вернее, страх. Почему клиенты не хотят воспользоваться машиной казино? Не потому ли, что собираются сделать с ней, с Мариной, что-то плохое и не желают свидетелей? А что, такие случаи бывали. Очень страшно ехать с незнакомыми людьми неизвестно куда и понимать, что, случись что-нибудь, никто не узнает, куда тебя повезли.
— Слушай, Миша, — обратилась она к Трофимову, когда все трое вернулись к стойке бара. — Можно тебя на минутку?
И, оттащив его за локоть в сторону, Марина торопливо заговорила. Она пыталась упросить Мишку не отправлять ее с этими подозрительными людьми.
— Мишенька, ты же знаешь, здесь в казино я никогда не отказываюсь, — бормотала она, хватая сутенера за руки и заглядывая ему в глаза. — Но только здесь, а не на выезде! Мне же страшно ехать, пойми! Мало ли что…
— Дура! — прошипел в ответ Мишка. — Ничего не понимаешь! Они тысячу баксов дали. Ничего с тобой не случится. За три часа сто баксов заработаешь, мало тебе, что ли?
— Сто баксов? — протянула Марина, становясь задумчивой. Сто долларов за три часа пусть даже неприятной работы — это неплохо.
А риск? Он сопровождает профессию проститутки — это аксиома…
— Садись назад, — скомандовали парни на стоянке, когда они втроем приблизились к припаркованному джипу с грязным, наверное, уже год не мытым кузовом.
Ехали довольно долго, миновав городскую застройку и углубившись по шоссе в сторону дачных поселков. Метель усилилась, снежинки кружились вокруг и разлетались красивыми вихрями перед ветровым стеклом. Негромко играла музыка из автомагнитолы, но Марина не слушала ее: она не любила рок. Мимо проносились покрытые еще снегом поля, редкие строения с кое-где освещенными окнами, какие-то склады, бетонные заборы.
В машине было тепло: печка работала на полную мощность. Один раз они остановились: парни решили перекурить и потребовали, чтобы шлюха сделала им по очереди минет.
Марина уже расстегнула пальто и блузку и принялась вытаскивать грудь, чтобы парни могли во время минета позабавиться с ней, но ее остановили.
— Совсем раздевайся, — велел старший. — Голая поедешь, в машине тепло.
Давай не тяни, скидывай шмотки.
Спорить она не стала, тем более что печка и в самом деле нагрела салон основательно. Да и тянуть время не хотелось, скорее бы приехать, сделать работу и вернуться обратно.
Когда Марина разделась догола, парни по очереди перебрались к ней на заднее сиденье, где она, пристроившись у них в ногах на полу, обслужила обоих.
Пока она делала это, парни обменивались шуточками-прибауточками, изредка роняя пепел от сигарет ей на склоненную спину. Музыка продолжала тихо играть, изредка нарушаемая пыхтением Марины.
— Голову подними, — смеясь, сказал клиент и держал ее за волосы. — В глаза смотри.
Когда ее отпустили и машина тронулась, Марина достала из сумочки помаду и накрасила губки снова.
— Можно закурить? — спросила она на всякий случай, хотя в салоне было жутко накурено. И правильно сделала, потому что немедленно получила резкий отказ. Сидевший за рулем парень обозвал ее нецензурно и велел сидеть на своем месте тихо. Вздохнув, Марина спрятала сигареты обратно в сумочку и затихла.
— А вот и приехали, — почти сразу сообщил парень, круто выруливая вправо на проселок и тотчас останавливаясь.
Дом был небольшой, но видно, что очень богатый. Высокий забор из досок, железные кованые ворота с завитушками, а внутри, во дворе, несколько навороченных иномарок — правда, все грязные, с мутными пятнами на стеклах и на боках. Бандитские машины…
Одежду и сумочку пришлось оставить в джипе. Все еще мокрая от пота и разгоряченная после «развлечения» с парнями, Марина, ежась от холода, пробежала через двор и оказалась в доме. После чего уже в следующую секунду с ужасом поняла, что страхи ее были не напрасны. И что свои сто долларов ей придется отрабатывать очень тяжело…
— Мужики! — громогласно крикнул один из ее спутников. — Идите все сюда. Мы шлюху привезли!

* * *
Оперативная информация поступила в областной уголовный розыск только накануне. Осведомитель, официально именуемый в милицейских документах «источником», сообщил, что в Унчанск прибыл вор в законе по кличке Бык.
Преступника на самом деле звали гражданином Коровиным, но, видимо, именно поэтому он добился, чтобы все именовали его Быком — грозно и страшно.
Несмотря на свою кличку, был он человечком маленького роста, телом довольно хлипок, а на голове после двадцати лет, в общей сложности проведенных Быком за решеткой, осталось ровно три выцветшие вол осины.
Несмотря на свою жалкую внешность, Бык в свои пятьдесят лет имел репутацию гнилого и безжалостного типа.
За убийства его ни разу не удалось привлечь к суду, хотя ни у кого не было сомнений в том, что эти мутные желтоватые, как у тигра, зрачки и ублюдочное бледное лицо отразились не в одной паре предсмертно расширившихся глаз.
На этот раз Бык со своими людьми совершил зверское ограбление пункта обмена валюты в Самаре и в очередной раз был объявлен в розыск. Ограбление было действительно зверским, потому что для начала бандиты застрелили охранника пункта и девушку-кассира, что, в общем-то, по криминальным правилам, без крайней нужды делать не полагается. Профессиональные бандиты тем и отличаются от придурков-любителей, что всегда стараются соблюдать принцип «разумной достаточности» — не убивать без нужды, не лить лишней крови. Если можно только припугнуть жертву или дать человеку палкой по голове, то на этом и останавливаются. Не из гуманизма, конечно, и не по милосердию, а из элементарного соображения: незачем вешать на себя еще одно преступление.
Именно этим воры в законе отличаются от современной генерации преступников — так называемых отморозков — истериков и психопатов, которые в основном охотятся не за деньгами, а за самоутверждением.
Зачем Бык пошел на двойное убийство, хотя, судя по всему, вполне мог сделать все чисто и уйти с награбленным, не проливая при этом кровь? Что там произошло? У кого из его людей не выдержали нервы?
Чтобы получить ответы на эти вопросы и наконец уж точно «закатать» Быка на пожизненное заключение, его для начала нужно было поймать. В Ун-чанске его вообще не ждали, а тут неожиданно информатор сообщил о том, что Бык в городе и скрывается на одной из дач у местного авторитета по кличке Баклан.
Предстоящая операция выглядела очень заманчиво: имелась реальная возможность схватить Быка, а заодно еще и самого местного Баклана, на которого тоже имелась куча материала, да все не было конкретного повода для ареста. Вот и повод подвернулся.
Когда начальник областного угро собрал совещание оперов, которым предстояло принять участие в задержании преступников, его лицо сияло.
— Правильно в Индии говорят, товарищи офицеры, — торжественно сказал он. — Там говорят: «Нужно спокойно сидеть на пороге своего дома, ожидая, пока мимо тебя пронесут труп твоего врага». Вот как йоги рассуждают! Мы с вами в данном случае поступили по индийской методике. Сидели себе, ждали, а вот Бык в наших краях и объявился.
Все дружно засмеялись, а старший лейтенант Вербин тогда подумал о том, что унчанский уголовный розыск уже давно работает по индийской методике: сидит и ждет на пороге своего дома. Правда, чаще всего трупы врагов мимо так и не проносят…
Но сейчас дело обещало выгореть.
Для Вербина это была первая серьезная операция. Шел девяносто пятый год — первый год его работы в областном угрозыске. До этого он служил в РУВД, а там вечно приходится заниматься всякой мелочевкой — украденным в магазине ящиком водки и взломанной квартирой бабушки-пенсионерки, из которой вынесли поломанный телевизор «Заря» и швейную машинку тысяча девятьсот шестого года выпуска.
Но телевизор Вербин находил, как и швейную машинку. Он торжественно вручал этот хлам бабушке обратно, а местных балбесов, размазывавших слезы по щекам, увозил из зала райсуда в дальние края суровый конвой. Потому и взяли его работать сюда — в областной уголовный розыск. По этому случаю они с женой Риммой закатили шикарный ужин при свечах в ресторане «Океан» на главной улице, считавшемся тогда самым роскошным. Почему ресторан назывался так, никто не мог объяснить: от Унчанска до ближайшего моря, как писал Гоголь, «три года скачи — не доскачешь»…
Римма подарила мужу в тот вечер дорогой одеколон из своего магазина, объявив при этом, что только так должно пахнуть от сотрудника областного УВД.
— На даче будет человек пять-шесть, — пояснил полковник. — А нас с вами — двенадцать. Начальник УВД разрешил при задержании использовать автоматы. А сейчас смотрите сюда — вот план дачи и всего прилегающего участка. Глядите внимательно и запоминайте каждый свое место. Когда приедем, будет темно и некогда станет разбираться. Если хоть кого с той дачи упустим, пеняйте на себя.
А про Быка я уж не говорю.
Лицо полковника было угрожающим, он поминутно дергал себя за короткие усики. Кто-то когда-то надоумил его отпустить эти усы, уверив, что они придадут облику начальника угро более благородный, этакий гвардейский вид. Гвардейца из него все равно не получилось, но благодаря этим усикам все за глаза теперь называли его Котом в сапогах.
Обстановка среди оперативной группы была в тот вечер тревожная. Все знали, что бандиты всерьез будут обороняться. Задерживать таких орлов — это не бабулек с рынка гонять: запросто можно получить пулю.
К восьми вечера дачу оцепили. Было уже совершенно темно, когда все участники операции приблизились к забору. Машины пришлось оставить далеко, а сюда идти пешком, чертыхаясь в темноте и наталкиваясь на кочки, бугры и полуразвалившиеся заборы.
— Рациями пользоваться нельзя, — напоследок напутствовал своих подчиненных полковник. — Об этом даже забудьте. У Баклана тоже есть рация, и нашу милицейскую волну он отлично знает. У нас есть информатор среди его людей, а у него — среди наших. Сами понимаете, короче говоря. Стрелять желательно по ногам.
Вместе с напарником Вербин перемахнул через забор, и их никто не заметил.
Во дворе стояло несколько машин, что свидетельствовало о том, что все в сборе, но изнутри дома не доносилось ни звука.
Довольно странно для бандитской гулянки, но, может быть, основное веселье уже закончилось?
Дача была большая, из белого силикатного кирпича, выстроенная в два этажа.
Рядом с домом находились еще два тоже кирпичных строения: гараж на две машины и двухэтажная сауна с комнатой отдыха наверху.
В окне сауны горел свет, так что двое оперативников занялись ею: встали один у двери, а другой у окна. Остальные рассредоточились вокруг дома, чтобы окружить его и блокировать все возможные : ста отхода. ; Кто знает, сколько людей находится внутри?
Судя по донесению группы, дежурившей всю вторую половину дня на дороге, ведущей сюда, на дачу прибыли три машины с затемненными стеклами, а затем еще одна. Таким образом, теоретически в доме и в сауне могло находиться больше двадцати человек. На этот случай в полукилометре от дачи стоял автобус с задернутыми наглухо занавесками, в котором уже второй час сидели, стараясь не шуметь, двадцать бойцов спецотряда милиции. Использовать их не планировалось — они сидели тут на всякий случай, если завяжется серьезный бой. Вот тогда их помощь окажется неоценимой, но не ранее того. Идеально, если задержание проводят специально подготовленные оперативники, а не бойцы спецотряда, которые могут невзначай просто покрошить в лапшу всех тех, кого следует арестовать…
Когда командовавший операцией полковник убедился в том, что все офицеры заняли свои места, он выстрелил в воздух, давая тем самым сигнал к штурму.
В подобных случаях, когда идет задержание группы особо опасных преступников, бессмысленно затевать нелепую игру в прятки. Бессмысленно тихонько звонить в дверь и говорить старушечьим голосом: «Откройте, вам телеграмма». Такие «прибамбасы» хороши при задержании обычных людей, а не бандитов, знающих, что их разыскивают, и каждую минуту готовых к вооруженному отпору. Никто не откроет дверь на слова о телеграмме…
Пока выламывалась входная дверь в дом, оперативники, стоявшие у окон, разбили стекла и ринулись внутрь, стреляя в воздух и устрашающе выкри кивая:
— Ложись, ложись!
В течение нескольких мгновений все изменилось: фары подъехавших милицейских машин осветили дачу со всех сторон, отовсюду слышались крики и выстрелы.
Вербину с напарником выпало «брать» сауну, в которой, по предположениям, тоже могли быть люди. Кто знает: а вдруг именно там сейчас сидит знаменитый Бык?
Пока напарник рукой, специально обмотанной тряпкой, разбивал окно и лез в него, Вербин навалился на дверь, и она, оказавшись незапертой, внезапно распахнулась. Это было довольно неожиданно, и Владимир просто влетел внутрь, в ярко освещенное помещение, отчего в первую секунду ослеп. Но уже в следующий миг, преодолев резь в глазах, он увидел, что комната пуста. Здесь стоял деревянный стол из некрашеного дерева, на нем — несколько бутылок и стаканов, и повсюду валялась разбросанная одежда.
Судя по всему, люди были либо в парилке, либо в комнате отдыха наверху, куда вела деревянная узкая лестница с перилами.
Устремившись туда, Вербин увидел голые мужские ноги — это человек, услышав шум во дворе и в комнате внизу, спускался полюбопытствовать. Но не стрелять же сразу по голым ногам…
Еще через секунду Вербин увидел мужчину полностью — это был невысокого роста крепыш с широкой грудью и плечами атлета. На этих плечах сидела крошечная головка, коротко остриженная, с низким лбом и глубоко посаженными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39