Некоторое время Никита прислушивался к рокоту мотора – не остановится ли еще где вездеход? – но мотор гудел ровно, и его удаляющийся рокот вселял надежду, что остановок более не будет. Будет лишь конечная – когда стрелки на будильнике под днищем покажут шесть часов. И осталось до этой «остановки» всего двадцать минут. Через двадцать минут перед «чистильщиками» гостеприимно распахнутся врата чистилища. Самое им там место.
Никита встал со скамейки, шумно потянулся, будто распрямляя спину после долгого сидения, и зашагал по аллее к рынку. Когда ступил в пятно света под фонарем, четверо торговцев повернули к нему головы, и только теперь Полынов понял, почему они не последовали примеру остальных продавцов и не ушли с рынка, собрав свои товары. У раскладного столика сидели парни лет по двадцать пять, не больше. То есть им и погулять еще хочется, но с малолетками тусоваться вроде уже и не солидно, а в кафе посидеть заработки не позволяют. Вот и пьют дешевую водку без закуски под звездным небом в своей компании.
– Гля, еще один! – развязно сказал курносый парень в белой футболке, завидев подходящего Полынова. – Слушай, служивый, небось тоже с вездехода деру дал?
Двое ребят стушевались при его словах, отвели от Никиты взгляды, а третий, чернявый и кучерявый, в джинсовом костюме, ткнул его локтем в бок и вполголоса посоветовал:
– Ты, Сеня, того.., поосторожней с ним. Сделает сейчас «красиво», до старости лечиться будешь. Видал, как они умеют?
– Я не с учений, – подходя, успокоил их Никита. – Отслужил свое. – Он широко улыбнулся, однако разубеждать, что не собирается делать «красиво», не стал. – Пивка холодненького не найдется?
– Присаживайся. – Ребята раздвинулись, освобождая у столика место, и курносый Сеня поставил раскладной стул. – У нас, конечно, не кафе, зато на свежем воздухе. Может, лучше водочки?
– Спасибо, нет, – поблагодарил Никита и сел.
Перед ним тут же появилась банка пива из ведра с холодной колодезной водой и, по всему видно, многократно использованная одноразовая тарелочка с двумя черствыми бутербродами.
Не подав виду, что бутерброды ему не нравятся, Никита расплатился.
– Кстати, где здесь можно переночевать? – спросил Никита.
– Лучше всего в Доме отдыха на водохранилище, – подсказал Сеня. – Но туда километров пять топать.
– Ого… – присвистнул Никита. О Доме отдыха он уже знал от бармена. – А здесь, в городе, никто на постой не берет?
– Это, мужик, вряд ли. Кто же тебя по нашим временам ночью на порог пустит?
«Сейчас!» – вдруг предупреждающим сигналом запульсировала жилка на виске у Никиты. Тренированный на ощущение времени мозг подсознательно отсчитывал минуты и точно подсказал, что время, прошедшее после включения будильника, вышло. И будильник, которому Полынов не очень-то доверял, все-таки не подвел. За спиной, где-то за горизонтом, мигнула зарница, а затем, секунды через две, громыхнуло, и раскаты, затихая, покатились между холмами.
Ребята за столом на мгновение замерли.
– Что это? – изображая полнейшее недоумение, завертел головой Никита.
– «А город подумал: ученья идут!» – с напускным пафосом изрек Сеня слова старой песни, и все опять рассмеялись.
«Смешливые, однако, в Каменке ребята», – отстраненно подумал Полынов. На сердце у него было пусто, и взрыв никак не отозвался в душе. Опять он не почувствовал ни удовлетворения от свершившейся мести, ни жалости к «чистильщикам». Ничего. Даже лица бригады МЧС и экипажа самолета в этот момент не вспомнились. Лишь где-то на периферии сознания шевельнулось сожаление о зеркальных солнцезащитных очках. Точнее, даже не об их потере и не о том, что сейчас-то они наверняка разлетелись вдребезги, а о том, что лучше бы они разбились вчера, когда Никита потерял их, сломя голову убегая от разлетающихся обломков взорванного самолета…
Усилием воли Никита стряхнул с себя оцепенение и спросил, кивая головой в сторону Каменной степи:
– И часто так?
– Не… За две недели – второй раз. Вчера утром первый раз громыхнуло. Думали, ну наконец-то армия делом занялась, а оказалось, там самолет МЧС при посадке гробанулся. Слыхал, наверное, как по телевизору сообщали? Ни один человек не уцелел.
– Откуда? – передернул плечами Никита, – Мы в пути были…А чем же они тогда на учениях занимаются, если стрельб нет?
– Черт его знает! – поморщился Сеня. – Степь вроде бы огнеметами выжигают, а на хрена, спрашивается, если она и так голая? Только и видишь, как по трассе мимо Каменки туда-сюда бензовозы шастают…
И в этот момент на дороге появились старенькие «Жигули». Фырча неотрегулированным двигателем, машина подкатила к рынку и остановилась как раз напротив компании. Номера у машины были тюменские, но Полынов вставать не стал. Связник знал Никиту в лицо, а он – нет, поэтому вся инициатива при их встрече принадлежала связнику.
Дверца машины открылась, и из салона выбрался…
Алексей. Руки по локоть были перепачканы тавотом, свежие пятна смазки имели место на стареньких джинсах, рыжей футболке и даже на лице. В общем, все указывало на то, что «поломка» в пути была серьезная и времени на починку машины шофер убил уйму.
– Бражничаешь… – недовольно сказал Алексей. – А я там на солнцепеке чуть рассудком не двинулся. Без воды и голодный как черт.
Он подошел к выставленным на прилавок товарам, схватил бутылку минеральной воды, открыл и стал жадно, захлебываясь, пить из горлышка. Даже Полынов поверил в его жажду.
– Присаживайся к нам, перекусишь, – предложил Сеня, ставя на землю еще один раскладной стульчик.
Ребята предупредительно раздвинулись, освобождая у стола место еще одному человеку.
Алексей наконец оторвался от бутылки, перевел дух.
– Нет, ребята, спасибо, – отрицательно покачал он головой. – Куда я за стол в таком виде? – Он показал ладони. – Первым делом хочу помыться, а затем перехватить на скорую руку и спать, спать… Ты договорился насчет ночлега? – сердито уставился он на Полынова.
– Ага, – кивнул Никита. – В Доме отдыха на водохранилище.
– Там и душ есть, – подсказал Санек.
– То, что надо! – обрадовался Алексей. – Николай, купи у ребят что пожрать, и поехали побыстрее.
Устал я – мочи нет!
Глава 12
Загрузив в «Жигули» два объемных пакета с продуктами и напитками, Никита сел на переднее сиденье, Алексей включил зажигание, и машина, привередливо зафырчав, тронулась с места. Ребята-торговцы, весьма довольные, что среди ночи им неожиданно «пофартило» со щедрыми покупателями, помахали на прощание руками.
Отъехав от рынка, Алексей протянул Никите руку и сказал:
– Ну, здравствуй, Николай Додик.
– Здравствуй, Павел Буркин. – Никита пожал его ладонь. – У тебя что, действительно поломка в пути была? На полчаса опоздал.
Алексей фыркнул, подражая двигателю «Жигулей».
– Ты еще спроси, откуда на машине тюменские номера.
«Да уж, вопрос я задал, – поморщился Полынов. – Глупее не придумаешь».
– Не спрошу.
– Зато я тебя спрошу, – не поворачивая к Никита головы, сказал Алексей. – Что это с полчаса назад громыхнуло в Каменной степи?
Никита пожал плечами.
– Откуда мне знать? Учения…
Кажется, недоумение у него получилось вполне натуральным.
– Тогда почему от твоих рук за три версты пластидом несет? – спокойно спросил Алексей, по-прежнему не отрывая глаз от дороги. Так спокойно, будто ответ его вовсе не интересовал. Словно он спрашивал о политической ситуации где-то в Гондурасе или еще какой-нибудь Тьму-таракани.
Никита чертыхнулся.
– Случай удобный представился, – раздраженно буркнул он. – Спецкоманда, которая вчера уничтожила наш самолет, прикатила на вездеходе в город свою «удачную» акцию обмыть. Ну я и…
– Молодец… – сквозь зубы процедил Алексей. – Можно сказать, ты на нашей операции жирный крест поставил.
– Не я ее перечеркнул, – возразил Никита. – После взрыва самолета мне в Каменной степи в любом случае нельзя было показываться.
– Это ты верно подметил. – Алексей наконец бросил на Никиту быстрый взгляд и снова вперился в темноту за ветровым стеклом. Дорога на водохранилище была разбитой до невозможности и требовала постоянного внимания. – Я прибыл сюда в основном с целью твоей эвакуации. И, если бы не твои необдуманные действия, завтра бы уехали отсюда среди дня как «белые люди». А придется драпать рано поутру и, возможно, пробиваться с боем…
– Насчет боя, это ты, пожалуй… – попробовал возразить Полынов, но Алексей его оборвал.
– Не строй иллюзий! В штабе учений сидят матерые фээсбэшники, и им определить, что взрыв вездехода есть не прискорбная случайность халатного обращения пьяной спецкоманды со взрывчаткой, а спланированный теракт, – раз плюнуть! Ну а вычислить в Каменке посторонних людей и того проще. Одна надежда, и то слабая, что расследование взрыва отложат до утра.
– Так в чем дело? – пожал плечами Никита. – Давай сейчас «рвать когти».
Усталость вдруг навалилась на него, и Полынову стало абсолютно все равно, каким образом они будут выбираться из Каменки – «как белые люди» или с боем. Восстановить силы после вчерашних изнурительных солнечных ванн на «пляже» Каменной степи не удалось, к тому же желудок опять начинал давать о себе знать. Язву, что ли, напророчил ему бармен из «Минутки»? Как некстати…
– Если бы моей заботой был только ты, так бы и поступил! – отрубил Алексей, нервно закуривая сигарету. – Есть у нас здесь еще дела.
В неверном свете фар слева от дороги появилась высокая бетонная ограда, за которой на фоне звездного неба черным силуэтом возвышалось мрачное здание. Ни одно окно в здании не светилось, за оградой не горел ни один фонарь – в психбольнице экономили электричество. Когда бетонный забор закончился, дорога свернула налево, и они выехали на неширокую дамбу. Уровень воды в водохранилище сильно понизился, камыши вдоль дороги высохли, и водяное зеркало с трудом угадывалось по отраженным в глубокой чернильной яме звездам сквозь мельтешащий стробоскопическим эффектом сухостой. Сразу же за дамбой, теперь уже с правой стороны дороги, замелькал низенький редкий штакетник, некогда крашенный известкой, а теперь обветшалый, облезший, кое-где зияющий прорехами между бетонными столбиками.
Проехав вдоль него метров двадцать, Алексей свернул в одну из таких прорех, с хрустом переехал остатки гнилого штакетника и заглушил двигатель у крыльца небольшого, явно на одну комнату, дощатого летнего домика.
– Посиди здесь, я за ключами схожу, – сказал Алексей и протянул Никите тюбик. – Заодно пальчики намажь, нечего нам отпечатки где ни попадя оставлять.
Дверца «Жигулей» хлопнула, и Никита вдруг запоздало понял, что в Каменке его напарник не впервой.
Положим, дорогу к водохранилищу можно изучить по карте, но знать, где именно в Доме отдыха можно остановиться посреди ночи и где искать сторожа, чтобы оплатить проживание и взять ключи, мог только человек, который тут уже бывал. Впрочем, ничего удивительного. Армейские учения в Каменной степи начались две недели назад, и спецотдел Веретенова вряд ли это время сидел сложа руки, дожидаясь «компетентного специалиста» из Центральной Африки.
Полынов намазал руки пастой из тюбика, подождал, пока она застынет на коже тонкой пленкой, и вышел из машины. Его опять стало подташнивать, голова закружилась, он оперся о капот «Жигулей», пару раз глубоко вдохнул и запрокинул лицо к небу.
На мгновение показалось, что он падает, но не на землю, а туда – в россыпь звезд. Летит, как в бездонный колодец, все быстрее, но ни одна звезда не приближается к нему ни на йоту. Так же, как и восемь тысяч лет назад, когда на Земле начали зарождаться зачатки человеческой цивилизации, равнодушно и холодно взирают они с небес на людскую суету и не замечают ее. Что такое восемь тысяч лет в жизни звезд?
Один миг… Впрочем, для человеческой популяции тоже немного. Всего восемьсот поколений, восемьсот прямых предков стоит между ним, Полыновым, и тем, кто выдумал колесо, от изобретения которого и завертелась круговерть цивилизации. В одну девятиэтажку на восемь подъездов (точно такую, как в Гольянове, где Веретенов купил Полынову квартиру) поместились бы все его предки – как уж тут не подумать о смехотворности времени существования человечества, о его бренности и о тщетности хоть как-то проявить себя под неусыпным, но равнодушным взглядом небес…
– Эй, звездочет, – тихо позвал Алексей. – Забирай пакеты из машины и – милости прошу.
Он достал из багажника сумку, взошел на крыльцо, отпер дверь, включил внутри домика свет.
Никита вздохнул, взял с заднего сиденья пакеты с провизией и направился в дом. Будь проклят Эйнштейн, доказавший, что все в мире относительно, и тем самым лишившим человека веры в бога. Ибо то, что для Вечности миг, для человека – целая жизнь, а потому ни человеку бога, ни богу человека не понять; и что есть бог, что нет его – все едино. По крайней мере, молиться ему бесполезно… Впрочем, хватит философствовать и витать в горних эмпиреях, пора возвращаться к насущным проблемам.
Комнатка внутри домика оказалась еще меньше, чем представлялась снаружи. Одно окно, крашенные серо-голубой водоэмульсионной краской стены, обшарпанный деревянный пол с широченными щелями, две кровати с панцирными сетками, голыми матрасами и подушками, три жестких стула, стол с причудливым орнаментом пятен на некогда полированной столешнице, рассохшийся шкаф. Маломощная лампочка свисала с потолка на голом шнуре, и радовала глаз только приоткрытая дверь в душевую.
– Вода есть, но холодная, – предупредил Алексей, заметив, как оживилось лицо Никиты при виде душа. – Поставь пакеты на стол, достань из шкафа постельное белье и застели кровати.
– Мы что, еще и спать будем? – с сарказмом заметил Полынов.
– Если повезет, то вздремнем, а нет – сделаем вид, что ночевали… – Алексей закрыл на шпингалет внутренние ставни и выложил из сумки на стол портативную рацию и сотовый телефон. – Дай-ка мне твой пентоп и лазерный диск.
Когда Никита закончил заправлять постели и посмотрел на Алексея, тот с кем-то оживленно обменивался сообщениями на компьютере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46