– Эх, удалось бы Романову раскрутить плешивого!.."
Кобидзе ухмыльнулся и, скосив на пассажира нахальный глаз, увидел, как он барабанит пальцами по подлокотнику. "Что стряслось у плешивого? – подумал Кобидзе. – Нервничает…"
Кострову было от чего нервничать.
На днях из одного высокого кабинета ему сообщили по секрету, что какой-то настырный полковник с Лубянки, проигнорировав постановление прокуратуры о прекращении дела по факту гибели Ольги Коробовой, продолжает собственное расследование. Есть веские основания считать, что под прикрытием расследования дела о покушении на Коробову полковник выявляет круг лиц, причастных к нелегальным поставкам оружия из в Чечню.
– Хозяина кабинета особенно напугал этот полковник тем, что основательно сунул нос в отчетность посреднической фирмы "СКИФЪ" и в договоры, заключенные ею в последние годы. На многих договорах красовалась звонкая фамилия его сына, бывшего офицера штаба ЗГВ, а ныне преуспевающего коммерсанта. Кроме того, он сообщил Кострову, что на днях Инквизитор вроде бы просил у своего начальства санкцию на его арест, но пока получил отказ.
Костров высказал сомнение в достоверности информации, чем успокоил перепуганного "радетеля" за Отечество, на имя которого сам не раз переводил солидные суммы в швейцарский банк. Но сегодня утром, просматривая содержимое личного домашнего сейфа, он неожиданно опытным глазом обнаружил вместо оригинала предсмертного письма Ольги Коробовой Скифу невесть откуда взявшийся ксерокс с него. Само письмо бесследно исчезло. На сейфе не было следов вскрытия. Костров знал, что так чисто умеет работать только одно ведомство… Именно то, где служат Инквизитор и настырный полковник… "Несмотря на отказ в санкции на мой арест, продолжают копать под меня, – понял он. – Письмо Ольги – улика косвенная, но серьезная. Может, найдется еще письмо, зря так переживаю", – вздохнул Костров и покосился на сотовый телефон, лежащий на сиденье.
"Чертов Инквизитор! – вздохнул Костров. – Опередил я тебя. Инквизитор, опередил! – потер ледяные руки Костров. – Коробова с того света показаний тебе не даст. Ух и взбеленился, видно, ты!.. Медвежатников на мой сейф напустил, надо же!.. Знаешь, старая сволочь, что Костров к прокурору не побежит… Не побегу. У Кострова другая метода – око за око, зуб за зуб".
Заверещал сотовый телефон. Костров послушал и сердито спросил:
– Хорошо искал, оболтус?.. Тогда покрутись у метро, тебя найдут…
"Что-то сорвалось у плешивого", – подумал Кобидзе, провожая взглядом обогнавшую их "Ауди" с милицейскими мигалками на крыше.
– Чертов полковник, как бельмо в глазу! – бросив телефон на сиденье, чертыхнулся Костров. "Нейтрализуй его своими людьми", – вспомнил он приказ хозяина высокого кабинета. "Вот, племя интендантское воровское!.. На халяву баксы – тут как тут. А потянуло паленым – пожар туши Костров. Дерьмо вы дерьмом без Кострова, господа, а гонору-то, гонору…
Но тот прыщ прав – полковника пора нейтрализовать. Может, тогда и Инквизитор поймет наконец, что все мы под богом ходим…"
– Инструмент тот, для работы, с собой? – покосившись на Кобидзе, спросил он.
– Ну-у, – ответил тот.
– Притормози, милок, разговор есть.
Кобидзе прижал машину к тротуару.
– Адрес этого клиента знаешь? – Костров показал ему фотографию.
Кобидзе скривился.
– Знаешь, – усмехнулся Костров. – Знать еще должен: все ниточки в его руках. Ниточки-удавочки на твою шею…
– Сколко "зелеными"? – сглотнул слюну Кобидзе.
– Больше, чем за самолет, пожалуй, раза в два.
– Мы работаем с гарантией – двое… Каждому – в два раза…
– Грабители с большой дороги! – скорбно затряс розовыми щечками Костров. – Но интересы государства вынуждают меня согласиться с вашими условиями.
– Когда?..
– В твоих интересах сделать работу сегодня, пока я буду на презентации. А потом домой меня отвезешь.
Там всю заработанную "зелень", милок, и получишь сполна.
– Пачему в моих интересах – сэгодня?..
– Завтра он будет шерстить аэродромную обслугу.
Показаний на твой словесный портрет наберет выше крыши…
– Вопрос снят.
– Мою машину оставишь на стоянке перед отелем, чтоб на виду у милиции. А сам на метро. Учти, у клиента жена в больнице…
– При чем жена?
– Ребеночка-то из садика сам забирает… Садик во дворе. Я своего Тотошу в него водил. Хороший садик, показательный.
– Понял, не дурак.
– Дурак, еще какой дурак! Наследил, милок, с блядьми-то?..
– Романов заложил? – вскипел Кобидзе.
– Заложить всегда найдется кому, – улыбнулся Костров. – Твой этот, с лисьей мордой… Взял я его вчера за жабры, он мне и выложил про блядей-то.
– Щэ гижо! – скрипнул зубами Кобидзе. – Язык вырву!
– С головой, милок. Вместе с головой… Его доля тебе одному достанется, да еще тыщонки три сверху кину. Кстати, он тебя у метро "Сухаревская" ждать будет.
Кобидзе чему-то усмехнулся и кивнул кудлатой головой.
Он с шиком развернул автомобиль перед подъездом "Президент-отеля" и с услужливостью вышколенного лакея распахнул перед Костровым дверцу.
Тот, небрежно кивнув, с достоинством понес свое дородное тело к державным дверям.
– Николай Трофимович, на минутку! – шагнул к нему усатый орудовец.
– Чего тебе, начальник?..
– Не узнали – богатым буду! – хохотнул тот. Голос показался Кострову знакомым.
– Ты, што ль, Романов?.. Нашел место…
– Уж извиняйте, дело срочное, – ответил Романов, увлекая его за колонну.
– Слушаю, – раздраженно бросил Костров. – Выкладывай.
– Я, собственно, вон за того ишака хотел вам кое-что сообщить, – Романов кивнул на Кобидзе, тусующегося среди господской шоферни.
– Ближе к делу. Не хватало простуду из-за тебя схватить!..
– Гоните его взашей, Николай Трофимович. Пьет джигит – полбеды, а то, что на каждом углу болтает несусветное, – беда…
– Болтает?..
Романов бросил взгляд по сторонам и наклонился к Кострову:
– Угу-у. Будто бы он на днях в одном ангаре рулевые тяги у какого-то самолета раскрутил…
– Чего? – напрягся Костров.
– А самолет тот потом возьми и грохнись на лед Клязьминского водохранилища… Лихой сюжетец, с переодеванием, а, товарищ генерал?..
Костров вперил в него немигающий взгляд.
– Хочешь сказать, что ишак дочь моего лучшего друга Виктора Коробова на тот свет спровадил? – свистящим шепотом спросил он. – Убойная информация…
– Но самое убойное в ней, будто бы он это.., рулевые тяги-то у самолета раскрутил по прямому вашему приказу, Николай Трофимович. Вот какая хренотень убойная получается…
Обвислые щечки Кострова покраснели и задрожали мелкой дрожью.
"Не набрехал Кобидзе, – подумал Романов. – Блесну заглотнула щука – подсечь бы половчее…"
– Так прямо и болтает? – хрипло спросил Костров.
– Угу-у. Еще и в эпистолярном жанре балуется…
– Эпистолярном? – впил настороженный взгляд в Романова Костров.
– Очки при вас, Николай Трофимович? – протянул тот листок бумаги.
– Что это?..
– Всего-то говна-пирога – чистосердечное признание Кобидзе.
Костров прочитал листок и, оглянувшись по сторонам, сунул его в карман.
– Ксерокс это, – усмехнулся Романов.
– На понт берешь?.. А оригинал?
– Есть и оригинал…
– Со мной понтовать – что ссать против ветра, штаны обмочишь, полковник, – сквозь зубы прорычал Костров. – Где он?
– Ну-у, Николай Трофимович, все На свете свою цену имеет…
– Ах, вон что! – взлетели на лоб Кострова брови. – Шантаж!.. Наезд на Кострова?..
– А я назвал бы это в духе времени – бартерной сделкой. Вы – мне, я – вам…
– И какова цена твоего бартера, позволь полюбопытствовать?
– А во сколько вы сами свою жизнь оцениваете?
– Жизнь?.. Дорого…
– И оригинал стоит дорого…
– Сколько?
– "Лимона" два. Недозрелых…
– Убойная цена, – опешил Костров. – Меньше – мне обидно бы было… А ты хорошо подумал, прежде чем на такой "бартер" решиться?
– Десять лет на тебя пашу, как папа Карла… Было время подумать.
– Господи, как люди-то меняются! – насмешливо пропел Костров. – Тихий, как голубь, полковник Романов, исполнительный… А он-то, оказывается, орел-стервятник…
– Я такое же дерьмо, как и ты, Костров, – Романов кивнул на "упакованную" публику, текущую к двери "Президент-отеля". – Тоже хочу вместе с вами у корыта похрюкать. Как говорится, имею полное право.
– Мудак!.. Куда ты с этой вонючкой?.. К Инквизитору?.. "Груза двести" и прочего на тебе персонально ой-ей-ей!.. На сто "вышек" потянет… В Цюрих, в Центр?.. А что, если Коробову я того.., по приказу Центра?
– Прикол!.. – ухмыльнулся Романов. – Центр такие деликатные акции поручает своим, из службы безопасности, а не уголовникам.
– Логично! – вынужден был согласиться Костров. – Сколько времени на обдумывание ситуации?
– Дня три… Кстати, дома я не ночую, детей и жену отправил далеко от первопрестольной, чтоб у тебя соблазна не возникло… Если что со мной случится, сам понимаешь, оригинал уйдет автоматом в Цюрих, а копия – Инквизитору. Ферштейн, Николай Трофимович?
– Сволочь! – сорвался на крик тот. – От кого жрешь – тому и срешь!..
Романов сунул в его раскрытый рот заранее приготовленную таблетку валидола и, снисходительно похлопав его по плечу, растворился в метельных сумерках. Костров проводил его взглядом, полным бессильной ярости. "Будто все сговорились, – содрогаясь от жалости к самому себе, думал он. – Будто по чьей-то команде обкладывают старого и больного Кострова со всех сторон".
Отдышавшись несколько минут на пронизывающем ветру, Костров нетвердой походкой поплелся К двери отеля. В холле он сразу окунулся в раскованную атмосферу элитарной тусовки. Солидные политики, воровские авторитеты, известные артисты и юристы И даже сами господа министры спешили засвидетельствовать отставному генералу КГБ свое почтение. Кострову льстило, что тусовка знает его, уважает и боится.
"Ладно! – думал он во время тягомотной официальной части презентации. – С говнюком Романовым, как ни крути, мы одной пуповиной связаны, как-нибудь промеж собой разберемся… На два "зеленых лимона" – он, конечно, губищи раскатал… Но тыщонок сто придется отстегнуть… А молодец полковничек-то!.. Моя школа… И я на его месте такой облом не упустил бы… Кобидзе?.. Ну, с тем все ясно…"
Скоро Костров совсем смог взять себя в руки и даже был способен рассказывать "новым русским" так любимые ими анекдоты про "новых русских".
* * *
Полковник Шведов, услышав в машине по радиотелефону тревожный голос Скифа, в нехорошем предчувствии приник к трубке:
– Так, так.., понял, Василий Петрович! Елки-моталки, ну, зверье!.. Понял… Сколько они хотят?.. Что, пока на тебя не выходили?.. Выйдут, подонки!.. Костров?.. Что, со слов Мучника?.. Я бы ему не очень верил… Сейчас всех буду ставить на уши, а ты крепись и жди моего звонка…
Разворачивайся и назад в управление, – отключив радиотелефон, бросил Шведов водителю служебной "Волги".
– Максим Сергеич, рабочий день закончился, и хоккей сегодня, – взмолился водитель. – И вам пора пацана из садика забирать.
– Разворачивайся!
Водитель в сердцах крутанул баранку "Волги" перед самым подъездом дома Шведова, и тут из-за мусорных баков по машине хлестанули очереди из двух автоматных стволов. Водитель, не успев придавить тормоз, сразу уткнулся в баранку простреленной головой, а "Волгу" с разворота бросило на стену дома.
Последняя очередь вспорола бензобак. Получившего несколько пуль в грудь и шею Шведова взрывом бензина выбросило из объятой огнем машины на асфальт.
Прежде чем провалиться в бездонную липкую темноту, он увидел двух бегущих от мусорных баков мужчин. В одного из них, сухопарого, в шапочке-петушке, навскидку, не целясь, выстрелил из табельного пистолета. Дальше темнота поглотила его, и он уже не видел, как сухопарый споткнулся и ткнулся лисьей вытянутой мордой в детскую песочницу. Подельник оглянулся и после секундного замешательства распорол автоматной очередью его спину, потом, бросив автомат в кусты, метнулся под арку…
Прибежавшие на выстрелы люди оттащили бесчувственного Шведова от горящей машины.
– Хана мужику! – взглянув на него, сказал какой-то старик. – Во-о что творят из-за долларов наши гребаные коммерсанты!
– Он такой же коммерсант, как я целка! – окрысилась на старика отечная бабенка средних лет. – Из нашего подъезда он. Военный. Полковник. Душа человек был: на бутылку попросишь – не откажет. Царство ему небесное.
– Дышит! Живой еще, – приникнув ухом к губам Шведова, тихо, будто боясь разбудить спящего, прошептал какой-то очкарик и без лишних слов бросился под арку к телефонной будке.
* * *
Звонок из милиции застал Инквизитора за работой над карточками – досье на бывших партийных функционеров, ныне обретающихся в советах директоров коммерческих структур. Он внешне спокойно выслушал сообщение о покушении на полковника Шведова и даже вежливо поблагодарил майора милиции за своевременное извещение. Но потом, из-за предательски задрожавшей руки, долго не мог уложить трубку на рычаг аппарата…
За долгие годы работы на переднем крае Инквизитору часто приходилось терять друзей и коллег по профессии, своих агентов. Их находили в подъездах в лужах крови, застреленными или заживо сгоревшими на засвеченных явочных квартирах, во взорванных автомобилях, на городских свалках с проломленными черепами. А чаще совсем не находили… Но всегда за любой акцией против наших нелегалов следовал ответный ход, и необязательно на территории той страны.
Никогда не затухающая война разведок и контрразведок государств, принимая временами ожесточенные формы, все же имеет свои неписаные правила. Одно из них – можешь не уважать противника, но без крайней нужды не наступай ему на яйца. Такое не прощалось.
В войне против спецслужб государства у отечественной организованной преступности никаких правил не существует, и Инквизитор хорошо знал это. Он понял, что покушением на полковника Шведова преступниками был брошен вызов ему – Инквизитору.
Значит, случилось что-то такое, что заставило их бросить этот вызов. Но что?..
Точный ответ мог дать только Шведов, глубоко копнувший "кавказский след".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49