– К чему этот разговор? Мне своего горя хватает.
– Видишь ли… Перед тем, как исчезнуть, я должна решить судьбу дочери.
– У нее же есть еще дедушка с бабушкой.
– Мать с ней в Москве не справится, а в Цюрих к деду я ее не пущу. У меня с ним свои счеты. Он меня душой ссучил и сделал маркитанткой. Душа пуста, а она дороже золота. Я платила по его старым счетам.
Теперь платить нечем. Я – банкрот.
– Разорилась?
– Нет – обесценилась. Теперь меня зовут – Инфляция, – она кокетливо зажмурилась и невесело хохотнула. – Душа стала в копеечку.
– Я врач по телесным недугам, а тебе надо к священнику.
– Ха-ха. Что же Скиф твой не исповедуется? Кровушки человеческой пролил не дай бог. А муж и жена одна сатана.
– Господи, страсти какие говоришь, – перекрестилась Аня.
– Да-да, хахаль твой не ангелочек. Если бы не знала тебя, не отдала бы ему дочку.
Она подняла мутный взор на большую фотографию на стене, где улыбающийся Скиф был снят с полковником Павловым и боевыми друзьями.
– Смейся-смейся, бывший муженек. Я с тобой за месяц на всю страну прославилась, а карьеру сделала без тебя. Мне добрый дядя из "конторы Никанора" вовремя намекнул: Скифу, мол, с его предсказаниями дня персидской войны и года распада СССР место в психушке уготовано, а тебе в самый раз в мутной жиже перестройки в бизнес податься. Нам свои люди нужны… И пошло, и поехало… Прыгнуть к плешивому хлыщу в постель, стать в кабинете раком перед министром и бургомистром – цель оправдывает средства. Между ног не убудет, зато моей компании налоговые льготы на тарелочке с голубой каемочкой преподнесут и кусочек нефтяной трубы отрежут. Попросят меня на телевидении того вон черного кобеля отмыть добела – сделаю так, хоть к лику святых причисляй и в каждый дом по иконе заказывай. Глядишь, а он уже по той накатанной дорожке в правительство норовит.
Народу сказочку шепнуть – рада стараться. Папочка мой любезный перед отъездом в свой исторически спасительный Цюрих привел за руку женишка: "Выходи, дочка, замуж. Жених из потомственных нефтепромышленников. Если не президентом, то премьером станет". Да женишок оказался с зековским прошлым. Спасибо, папочка. А дядечка из "конторы Никанора" пророчит: "Один раз в тебя стреляли, да не попали, один раз взрывали, да не застали, в третий раз от судьбы не убежать". Вот почему я к тебе пришла.
– Хочешь, чтобы я пожалела тебя? – уже без злобы спросила Аня, глядя ей прямо в глаза.
– Не хочу.
– Тогда чего же тебе надо?
Аня насторожилась, женским чутьем угадав подвох.
– Гарантий. Что станешь моей дочке матерью, когда черный день настанет. Ты все равно за Скифом будешь таскаться. Вот и пригрей его дочь.
– Хм, гувернанткой, хочешь сказать?
– Гувернанток у нее и без тебя хватает. Я тебя тоже в завещание вписала. За сто тысяч долларов кто угодно девочку воспитает, но я еще верю в слепую любовь. Ты в моей дочке будешь Скифа любить, каждую ее черточку. Ты ее видела?
– Игорь показывал карточку – похожа на него.
– Ха-ха, я рожала по заказу. Все. Пора кончать.
Ольга снова вытащила из сумочки фляжку с коньяком и свидетельство о рождении ребенка.
– Вот тебе документы. Лучше ты для нее матерью будешь, чем какие-то паршивые приживалки.
Аня слишком долго сдерживала слезы. После ухода Ольги она не выдержала и громко всхлипнула, прижав к губам платок, в который было завернуто свидетельство о рождении ребенка.
Глава 23
С Засечным можно было ссориться по десять раз на дню. Теперь он зазевался за рулем, глазея на красотку. Все приговаривал из машины: "Девушка, а девушка… Может, подвезти вас или обогреть в салоне?..
У меня печурка справная".
Ну и в конце концов самым форменным образом заплутался в ночной Москве. Ведь бывал-то здесь лет двадцать тому назад.
Скиф ему в деликатной форме намекнул на ротозейство и недисциплинированность. Засечный разразился трехэтажным матом, развернулся и поехал ночевать к деду Ворону.
Пришлось Скифу самому без конвоя везти домой славянофила в бобровом воротнике и такой же боярской шапке. Под шубой у того была атласная косоворотка с вышитыми золотыми петухами. Всю дорогу пьяный ревнитель чистоты крови русского народа костерил жидов и полужидов, пока не заснул.
Скиф сам взялся волочь тяжелую тушу на пятый этаж пешком по лестнице в доме без лифта. Долго звонил в дверь, наделал переполоху у соседей.
Наконец отворила дверь жена славянофила и всплеснула короткими пухленькими ручками:
– Азохэнвей, допился, бродягес, що тибе добрие люди на спине приносят!
Скиф не захотел наблюдать расправу над пассажиром и, посмеявшись, вернулся в машину.
Возле нее он нашел задумчивого гаишника, который скучал у капота его "Мерседеса". Толстый, мордастый, с роскошными усами, ну просто картинка.
Он по ночному времени не стал козырять обладателю "Мерседеса", а еще более задумчиво вгляделся в его глаза.
– Хорошо стоим?
– Да не-е, командир, все в порядке. Клиента подвез, – скороговоркой ответил Скиф и полез в карман за документами.
– Клиент стоит?
– Какой там стоит – в горизонтальном состоянии, – приветливо ответил Скиф и вслед за документами приготовил деньги.
– А знак стоит? – ткнул жезлом в темноту гаишник.
Впереди на темном столбе что-то неясно просматривалось.
– Какой знак?
– "Остановка запрещена для всех видов транспорта"! Будем оформлять протокол?
– Прости, начальник, – тьма-тьмущая. Знаешь, я тут кое-что подзаработал…
– Тут цифры на квитанции не разобрать – пошли ко мне в машину.
Они сели в милицейскую машину. Гаишник включил свет, повернулся к нему с улыбкой и снял шапку.
Лицо усатого гаишника показалось Скифу знакомым.
Тот протянул ему руку и уронил в усы:
– Алейкум салям. Скиф!
– Ассалям виалейкум! – машинально ответил Скиф, вглядываясь в пышущее здоровьем лицо.
Тот еще раз улыбнулся, пожал протянутую руку и произнес знакомые всем отпахавшим афганскую войну на дари:
– Хубасти? – И повторил по-русски:
– Как дела?
– Нормально, – вслух ответил Скиф, а в голове молнией сверкнуло: "Блин, полковник Шведов как в воду глядел!.. Спокойно, Скиф!.."
Изобразив на лице удивление, он закусил губу и прищурился:
– Боже мой, ты, Романов?
Но усатый старшина приложил палец к губам:
– Понятно, обрадовался, но зачем так громко?..
Оба приподнялись и с жаром обнялись, как принято у фронтовиков-афганцев.
– Ну, здравствуй, здравствуй, Геннадий!..
– Васильевич, – подсказал Романов.
– Геннадий Васильевич, ты, значит, и есть тот "хороший друг", о котором говорила Аня?
– А ты не догадался?
– Убей меня бот… Вижу, все по тому же департаменту служишь. И до каких высот дослужился?
– Сравнялся в звании с боснийским полковником Скифом, только из органов государственной безопасности.
– Так это твои люди нас от Дуная до Москвы вели?
– Уточним: от Сараева до Белграда и дальше до Москвы.
– Вон у тебя какие руки длинные! И про геройства мои знаешь?
– Все знаю, в том числе и про американца…
– Приятно поговорить со знающим человеком.
А зачем тебе все это нужно?
– Приятно другу старый должок отдать.
– Надо же. Скажу честно, раньше я по-другому понимал специфику твоей профессии. Прошу прощения. И еще спасибо тебе за всех ребят наших, которых ты спас от украинской охранки при переходе границы.
– Да что там говорить, – с излишней скромностью потупился Романов. – Просто специфика нашей работы.
Скиф с выражением признательности пожал руку фронтовому другу.
– Кто-то, к примеру, собирает в кулак антирусские силы, чтобы с полной гарантией добить матушку-Россию. Но не все еще силовики из верхних за баксы на службу к мордастым бугаям поступили. Есть такие, кто совесть не потерял и Родину не продал.
– Да ну? – насмешливо ухмыльнулся Скиф.
– Вот и представь себе… Пока мы можем только помочь сохранить лучшие умы и сердца России. А потом уже скажем свое веское слово. Но это все высокая патетика. Я действительно рад пожать твою руку, Скиф. И напрямую предупредить об опасности.
– Мучник? – насторожился Скиф.
– Не-ет, Тото…
– Этот пыхтелка с цыплячьим пухом?
– Раскрою тебе один секрет: генерал-майор Костров – его родной отец.
– Как же, встречались. Это не секрет. Их морды будто под копирку нарисовали.
– Вербовал или угрожал?
– Шантажировал по мелочевке… Грозил отдать Международному трибуналу в Гааге.
– Что хотел взамен?
– В казачьи атаманы приглашал.
– Купил тебя?
– Я дорого стою.
– Денег у него хватит любого купить. А к тебе у него повышенный интерес. Дело, наверное, в Ольге Коробовой. Они компаньоны по фирме "СКИФЪ". Собственно говоря, он такой мелкой сошкой, как ты, не занимается, а тут на тебе… Может, боится, что твоя бывшая жена пригласит и тебя в компаньоны, может, еще почему. Тебе Аня передавала мои предостережения?
– Передавала. Как он засветил ее квартиру?
– Засветил ее ты, а засек Нидковский. Не советовал он тебе уехать куда-нибудь в Сибирь, подальше от Москвы?
– По возвращении, в Одессе его люди советовали.
– Костров вцепляется в жертву мертвой хваткой и не отпускает, пока не добьется своего.
– На мне зубы обломает.
– Эх, Скиф, плохо ты его знаешь!.. Кто такие для Мучника, твоей бывшей жены и для Кострова полковники Скворцов и Романов? У них умопомрачительные деньги, а у нас с тобой в нашем офицерском кармане гроши. Я даже не могу внедрить своих людей в их фирму. Средств нет на оплату агентам, а за совесть сейчас мало кто работает.
– Сочувствую, – усмехнулся Скиф.
– Впрочем, Игорь, я могу предложить тебе очень, очень высокооплачиваемую работу, так сказать, по твоей специальности.
– По какому ведомству? – насторожился Скиф.
– Ведомство у нас одно – Россия…
– У Кострова с Мучником – своя Россия, у меня – своя… Говори яснее, полковник!
– Понимаешь, армия наша готовилась к глобальной войне с использованием ядерного оружия. А в Чечне на поверку выяснилось, что к локальным конфликтам ни армия, ни наши спецподразделения оказались не подготовленными. Словом, не нашлось у нас офицеров и генералов, умеющих с обычным вооружением брать города и блокировать горные районы.
– Зато много нашлось ушлых делать деньги на солдатской крови, – не удержался от язвительного тона Скиф.
– Вот-вот, – согласился Романов. – У руководства нашего ведомства потому и возникла идея пригласить тебя поделиться твоим боевым сербским и афганским опытом с офицерами и генералами наших спецподразделений. А на первых порах на наших тайных полигонах обучить несколько командирских групп, человек по двадцать-тридцать, брать в городах административные здания, пункты связи, выкуривать с этажей снайперов, гранатометчиков… Оплата царская, баксами.
– Какие же города вы собираетесь брать? – крутанул желваки Скиф. – Уж не шахтерские ли?
– Какие прикажут. Ситуация в стране вон какая…
Я думаю, мы договоримся и тебе больше не надо будет таксовать по ночам. Кроме того, раз и навсегда для тебя снимается проблема Международного трибунала. Мы своих не выдаем.
– Это что ж, меня на службу в Контору приглашают?
– Совсем необязательно, – пожал плечами Романов. – Ограничимся просто контрактом, в котором даже упоминания о Конторе не будет. Дело-то, сам понимаешь, деликатное, не для журналистов и штафирок из правительства…
– Даже так?
– Что правительство?.. Сегодня есть оно, завтра ему под зад коленом. По рукам. Скиф?..
– Нет, Романов, зад об зад…
– Позволь, почему?.. – с интересом посмотрел на него тот.
– Потому что мне как до того фонаря проблемы твоего синего ведомства, – с трудом сдерживая ярость, ответил Скиф. – Кроме того, города не для большой стрельбы, а для жизни стариков, детей и красивых баб.
Старшина-гаишник, к его удивлению, одобрительно кивнул головой и аккуратно выписал квитанцию, правда, штраф с нарушителя не сорвал.
– На этот раз нарушение не такое большое, чтобы штрафовать или номера с машины снимать, – пояснил он на прощание и посоветовал:
– Здесь, гражданин таксист, не Сербия. Вы все же повнимательней к знакам присматривались бы. Не ровен час нарветесь на нашего лейтенанта, этот вас сразу на экспертизу направит…
– С вашим лейтенантом я на одном гектаре на травку не присяду.
– Неужто, Скиф, совсем забыл, что на Руси от сумы, тюрьмы и от нашего лейтенанта зарекаться не принято…
– Спасибо за напоминание.
– А о нашем разговоре даже вашим друзьям ни слова. Забудьте про него.., до поры до времени. А когда надумаете, встретимся и все условия обговорим.
– Не надумаю. На мою жизнь разрушенных городов с избытком хватает…
– Ну-ну! – покачал головой старшина-гаишник. – Была бы честь предложена.
Две машины – белый "Мерседес" и канареечная милицейская "Вольво" – разъехались в разные стороны.
* * *
"Значит, и ты, генерал Костров, тоже прокололся с вербовкой Скифа! – злорадно размышлял за рулем Романов. – Скиф себе цену знает и карманным атаманом ни у кого не будет. Центр правильное решение принял не в пивных с придурками из твоего "Славянского братства" Скифу штаны протирать, а в "Фениксе" крутые дела делать. Нынче же дам шифровку в Цюрих, чтобы они оттуда твой наезд на него окоротили", – решил он.
Романов ни на секунду не сомневался, что Скиф в конце концов согласится заняться подготовкой штурмовых групп "Феникса" для боевых действий в условиях мегаполиса… Скиф, конечно, еще покобенится с неделю, чтобы цену себе набить, а потом согласится, был уверен Романов. А начнет работу – коготок увязнет, а там уж можно будет открыть ему, для кого и для чего предназначены эти штурмовые группы. Имея над головой, как дамоклов меч, трибунал в Гааге, никуда потом он от "Феникса" не денется, усмехнулся Романов.
"Центр обычно не любит суетливых движений, а на этот раз торопит с вербовкой Скифа, значит, приближается час смены режима, – делал он вывод. – Может, в Москве уже к весне понадобятся "скифские" штурмовые группы".
Остановившись на красный сигнал светофора на Алексеевской улице, Романов машинально отметил знакомое лицо за рулем пристроившегося сбоку "Ауди".
"Кажется, кто-то из родной Конторы, – подумал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49