Дарт явно с ужасом относился к этим древним «головорезам» и не жалел усилий, чтобы подтвердить свою характеристику.
В пещере Макапансгат он вместе с окаменелостями africanus нашел множество костей животных (сто пятьдесят тысяч фрагментов), в том числе сорок два черепа павианов, разбитых «дубинками», роль которых, по мнению Дарта, исполняла плечевая кость антилопы. Его предположение было подтверждено одним специалистом по судебной медицине. У восьмидесяти одного процента обезьяньих черепов была пробита левая сторона, из чего Дарт сделал вывод, что убийцы были правшами. Желая заручиться, как говориться, неопровержимыми доказательствами, Дарт не один год искал также каменные орудия. Однако у австралопитеков, как уже говорилось, не обнаружено никаких образцов обработанного камня.
Дубинка — достаточно универсальное оружие. У акурио дубинок нет, они не сторонники рукопашного боя и предпочитают пускать из чащи ядовитые стрелы. А вот вайана и трио изготовляют поистине страшные дубинки, нередко с зубами пекари. У яномамо дубинка длиной почти с копье. Масаи в Африке делают утолщенные на конце дубинки из очень твердой древесины. Вообще, у этого ударного оружия много разных вариантов. В средние века была распространена железная дубинка с подвешенным к концу шаром, снабженным шипами. Развитием дубинки можно назвать и острый тесак; способ нанесения удара тот же. Что до каменного топора, то он не причислен к разряду оружия.
Развивая свою версию, Дарт писал: «Жизнь австралопитека была исполнена риска. Он безжалостно убивал других австралопитеков, молодых и старых, и пожирал их, словно какого-нибудь зверя». По словам Дарта, это злокозненное существо использовало как оружие кости, рога и челюсти с большими зубами.
«Доказательством» свирепости австралопитека Дарт посчитал череп молодого представителя этого вида, будто бы убитого двумя ударами острого предмета. Однако другой исследователь установил, что отверстия в черепе могли быть оставлены длинными клыками леопарда! Леопард не прочь поживиться обезьянами — и гоминидам тоже следовало его остерегаться.
Вообще, сегодня представление Дарта о крайней агрессивности австралопитека кое-кем оспаривается; указывали, в частности, что этот гоминид вряд ли смог бы подобраться близко со своей дубинкой к прыткому павиану. Дескать, раз-другой еще куда ни шло, но сорок два раза…
Повторяю: вместе с костями австралопитеков не найдено никаких видов каменного оружия. Robustus мирно уписывал грубую растительную пищу подобно горилле. Он представлял тупиковую ветвь эволюции. Africanus продолжал кормиться в поречьях. Но была еще третья линия — та, что более непосредственно ведет к человеку. От гориллоподобной голову этой формы отличали более высокий лоб и менее выступающая челюсть.
Много спорили о том, годится ли наименование Homo habilis для этого типа гоминидов. Не вернее ли отнести его к более позднему виду, названному Homo erectus ? Найденный скудный материал в большинстве случаев плохо поддавался толкованию. Когда Луис Лики в 1964 году сообщил о своих находках и предложил название Homo habilis — «человек умелый», — он располагал всего лишь четырьмя далеко не полными черепами. При их реконструкции из фрагментов с одинаковой приближенностью можно было получить и более высокий, и более низкий лоб. А потому большинство других исследователей восприняли habilis с великим скепсисом. Однако последовавшая затем находка Ричарда Лики — 1470 — внесла ясность: этот череп хорошо сохранился и объем черепной коробки был равен семистам семидесяти пяти кубическим сантиметрам, примерно на двести кубических сантиметров больше любого черепа австралопитека.
Отсюда было уже недалеко до Homo erectus , от которого произошел современный Homo sapiens . Erectus появился около полутора миллионов лет назад; объем его мозга возрастал постепенно от приблизительно семисот кубических сантиметров до тысячи ста, после чего erectus двести — сто тысяч лет назад то ли сошел со сцены, то ли трансформировался.
Когда говоришь про объем головного мозга, напрашивается выражение «скользящая шкала», причем со скольжением в обе стороны. Поскольку у erectus он мог превосходить тысячу кубических сантиметров, этот вид сближается с нашим, Homo sapiens , у которого объем мозга бывает тысяча кубических сантиметров и вдвое больше. Мозг Homo habilis достигал восьмисот кубических сантиметров, стыкуясь размерами с мозгом erectus . Так не вернее ли рассматривать и наш современный вид как развивающуюся форму с большим потенциалом на будущее. И стартовая линия ее проходит там, где после длившейся миллионы лет эволюции начал расти головной мозг.
Глава 12
Охота и половой диморфизм.
Народ !кунг.
Зацикленность Морриса на сексуальности.
Безволосость.
Высокое расположение глаз — один из факторов превосходства гоминидов.
Надо ли коротко стричь гоминидов?
Рубила и другие каменные орудия.
Копье и новый способ охоты.
Охота — занятие достаточно рискованное, требовавшее отменной физической формы. Самка нашей зарождающейся линии Homo никак не годилась на роль охотника. Тигрица в этом смысле нисколько не уступает тигру и во время трехмесячной беременности лишь последнюю неделю как-то ограничена в подвижности. Но приматы на старте не обладали качествами кошачьих, с самого начала специализированных для охоты. И чем больше становился мозг, тем дольше длилось развитие плода, что могло стать возможным только при ярко выраженном половом диморфизме.
Уже у afarensis размеры самца и самки так сильно отличались, что Ричард Лики возражал против введенного Джохэнсоном наименования, считая, что речь идет о двух видах. Между тем разница в росте и весе самца и самки широко распространенное явление в животном мире, а у приматов особенно: самец гориллы может весить больше двухсот килограммов, тогда как самка не достигает ста.
Сдается мне, когда охота на богатую, но отнюдь не легкую добычу в саванне (а также в больших лесах) начала становиться обычным занятием, это дело оказалось непосильным для малорослых самок, к тому же обремененных новорожденными или еще не родившимися детенышами. Скорее всего, самки по-прежнему держались поблизости от реки и кормились ее дарами, тогда как самцы время от времени отправлялись в опасные подчас охотничьи экспедиции. И сколько бы Элейн Морган в своем «Рождении женщины» ни пыталась изобразить самку главной движущей силой рода, можно уверенно утверждать, что его прогресс обеспечивали охота и охотники.
Одна из черт организма современного человека — разница в слое подкожного жира у женщины и мужчины. В частности, у женщины больше жира на бедрах. У слабого пола намного дольше сохранилась потребность в лучшей теплоизоляции. Интересно, что папуаски Новой Гвинеи по-прежнему занимаются рыбной ловлей, меж тем как мужчины охотятся на довольно бедную видами наземную фауну. Известны своей тучностью полинезийцы: у мужчин на бедрах не меньше жира, чем у женщин, да и в целом у них с теплоизоляцией все в порядке, ведь они много времени проводят в воде и отличаются своим искусством в единственном здесь виде охоты — подводной.
Охота требовала — и по сей день требует у народов первобытной культуры — концентрированного внимания и агрессивности, издревле присущих мужскому полу. Это проявляется уже в детстве, например в рисунках трех-четырехлетних малышей. Рисунки девочек отличаются плавными линиями, мальчиков — резкостью размашистых штрихов.
Девочки и мальчики у индейцев воспитываются совсем по-разному. Первые никогда не участвуют в играх вторых, призванных, как и у диких кошек, формировать будущего охотника. Смирные девочки уже с четырех-пяти лет приобщаются к женской работе, тогда как мальчики упражняются с луком и стрелой и быстро учатся плавать и нырять не хуже выдры.
Современная охота требует, главным образом, умения обращаться с ружьем; от древнего охотника требовалось гораздо больше. Перехитрить жертву не так-то просто ни тигру, ни человеку. Разумеется, постепенно вырабатывалась какая-то техника, традиционные приемы, но каждый новый вид дичи ставил и новые задачи. Юный член племени должен был старательно изучать повадки зверей, уметь слушать и понимать звуки, толковать оттенки поведения, определять принадлежность и давность следов, угадывать по ним физическое состояние животного. Чтобы успешно выполнять унаследованную роль охотника, надо было развивать все свои качества, а на это требовалось время. Древняя программа заложена и в развитие современного мужчины. Он «созревает» медленно, достигая полной возмужалости к двадцати пяти годам, тогда как женщина считается физически созревшей в восемнадцать-девятнадцать лет. Организация нервной ткани происходит медленно; чем сложнее, чем изощреннее система, тем больше времени уходит на ее формирование. Шимпанзе завершает свое развитие намного раньше человека.
Собственно только в нашем столетии заметно улучшилось положение женщины. Да и то далеко не во всем мире. У народов первобытной культуры различие по-прежнему бросается в глаза, а в мусульманском мире статус женщины даже ухудшился.
Помню, как на базаре в Раджастхане одна женщина закупала продукты и передавала их мужу; скоро у него целый мешок наполнился овощами. «Ага, — подумал я, — эмансипация проникла и сюда». Но когда покупательница рассчиталась с продавцом, супруг туго завязал мешок, водрузил ей на голову, и она зашагала с грузом домой!
В мире индейцев Южной Америки, как я говорил, женщина играет подчиненную роль. В ее обязанности входит, в основном, всякая работа по дому да еще поиск зелени в прилегающих зарослях. Поскольку это не требует сколько-нибудь высокой квалификации, ее социальный статус, естественно, невысок. Охотник, о чем я тоже говорил, — добытчик, так сказать, твердой валюты, то бишь дичи. И, как мы видели, неспособный к этой деятельности женский пол настолько низко ценится в группе, что нередко девочек умерщвляют сразу после появления на свет. Характерно, что в насчитывавшей всего около двадцати пяти человек изолированной группе тасадеев, обнаруженной в 1971 году на филиппинском острове Минданао, число мужчин, как и в некоторых индейских племенах, намного превышало количество женщин. Из тринадцати детей одиннадцать были мужского пола. Куда подевались девочки?
В своем телесериале об эволюции человека Ричард Лики, знакомя нас с представителями бушменского племени !кунг (восклицательный знак обозначает присущий речи этих людей щелкающий звук, особого рода согласный), утверждает, будто женщины этого племени занимают высокое социальное положение, поскольку в их обязанности входит сбор составляющего большую часть пищевого рациона ореха монгонго с высоким содержанием белка. Однако в книге «Истоки» (1977) тот же Лики указывает, что статус членов племени !кунг связан с добычей мяса. Чем лучше охотник, тем выше его статус. У эскимосов, пишет он, «социальное положение женщин жалкое, с ними обращаются преимущественно как с объектом секса, и они не хозяева сами себе».
Жаль, что в телесериале единственным примером исконной, первобытной культуры служит современный образ жизни племени, давно уже подверженного влиянию извне. Видимо, трудновато найти «дикую» общину. Вместе с посетившим !кунг Лики был антрополог Ричард Ли, много лет изучавший это племя. Его выводы, изложенные в напечатанной статье, основаны на данных, которые сами по себе изобилуют противоречиями. Суть рассуждений сводится к тому, что суммарная калорийность собираемой растительной пищи выше калорийности добытого охотой животного белка. Это все равно, что заявить, будто определенное количество картофеля превосходит калорийностью добрый кусок говядины.
Ли выступает в роли апостола правды и добра, оспаривая мнение легиона антропологов, которые в прошлом, когда гораздо легче было отыскать не тронутые цивилизацией племена, отмечали явное верховенство мужчин в самых разных частях мира. По данным Ли, тридцать-сорок процентов пищевого рациона !кунг составляло мясо; стало быть, на растительную пищу приходилось шестьдесят-семьдесят процентов. Он удивляется: «Странно, что все члены племени !кунг, мужчины и женщины, ценят мясо выше зелени. При нехватке мяса они начинают жаловаться, даже если растительной пищи вдоволь». Лично я не вижу ничего удивительного в том, что люди, вынужденные изо дня в день есть орехи, начинают тосковать по скоромному.
«Когда убивают крупных животных, это событие отмечается празднеством, плясками и дарами в виде мяса». Еще бы! В заключение Ли подтверждает, по сути, сказанное мной о «твердой валюте»: «Нельзя пренебрегать тем фактом, что охота обеспечивает племя таким необходимым питательным продуктом, как высококачественный белок».
И во многом другом наблюдения Ли можно сопоставить с тем, что уже сказано об акурио и других индейцах Южной Америки. Взять, например, поведение рожениц: женщина из племени !кунг, произведя на свет потомство в уединенном месте, внимательно осматривает младенца — и умерщвляет его, если сочтет, что ему незачем жить. Что до брака, который и у !кунг может расторгаться без всяких церемоний, от мужчины требуется, чтобы он достаточно долго прожил у родителей невесты и помогал на охоте, доказывая свою сноровку. Мужчине не положено «жениться», пока он не проявит себя как искусный охотник; редко в возрасте двадцати двух лет, чаще в двадцать пять. Тогда как женщина уже в четырнадцать-пятнадцать лет без всяких испытаний считается готовой для брака.
Все то долгое время, пока самцы и самки австралопитеков или рамапитеков бродили в поречьях, они, наверное, держались стаями, вроде обезьяньих. Когда же самцы начали ходить на охоту, должно было возникнуть, по мнению Морриса и других, скажем так, более серьезных исследователей, нечто особенно заманчивое, что звало их возвращаться на стоянку. Так мы вновь встречаемся с темой секса.
Самка Homo , рассуждали упомянутые авторы, всегда готова к совокуплению, в отличие от обезьян с их периодами течки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32