Несколько раз в комнату заглядывала Зоя, но, посмотрев на Мишку, так же молча уходила.— Ты ему не мешай, — сказал ей Самохин, — у него сейчас особый момент, вроде как экзамен.— Он уже его сдал, — ответила Зоя.— У него их много, экзаменов этих. Каждый новый шаг по жизни — экзамен.Мишка подошел к окну, посмотрел в темный квадрат двора. Да, скоро осень, совсем скоро, а потом зима, самое тяжелое время для солдата. Куда он попадет через неделю, в какую часть, с кем служить будет…— Окно надо закрыть и опустить маскировку, — услышал он за спиной чей-то голос. Так обычно говорят люди, привыкшие приказывать.Мишка обернулся: в комнате стоял какой-то человек. К окну подошла Зоя, закрыла его, опустила штору. Щелкнул выключатель. От яркого света Костров на секунду зажмурился.— Здравствуйте, Костров, — незнакомец протянул руку, — моя фамилия Муштаков.— Здравствуйте, — Мишка пожал крепкую ладонь и вспомнил, что видел Муштакова в МУРе.— Ждете гостей? А что же стол не накрыли?— Зачем?— На всякий случай, мало ли как они придут. Может быть, сначала один Фомин — посмотрит, проверит… Давайте, Зоенька, быстренько. Вам помочь?— Да что вы, я сама.— Прекрасно, — Муштаков внимательно посмотрел на Мишку. — Вы молодец, Костров. Я много слышал о вас, но даже представить себе не мог, какой вы молодец. Теперь осталась чисто техническая работа. Они придут, сядут за стол. Вы не волнуетесь?— Нет.— Отлично. Вы им налейте водку и скажите: «Зоя, принеси товар». Тут мы и войдем. Ну, а как себя держать вам, поймете по обстановке, лучше, конечно, чтобы наган был под рукой.— Ясно, товарищ Муштаков. Как там Иван Александрович?— У него все хорошо. К утру ждем от него сообщение о ликвидации банды. Кстати, после окончания операции вы уедете вместе с нами, мы завезем вас домой.Мишка вздохнул. Тяжело, нервно вздохнул. Муштаков заметил это и улыбнулся.А на столе уже стояла немудреная закуска: консервы, колбаса, холодная картошка, и еще были две бутылки водки.Муштаков, словно режиссер сцену, оглядел комнату и, видимо, остался доволен.— Вам надо выпить. Вам и Зое. Пусть они думают, что все уже пьяны. Да, гитара у вас, Зоенька, есть?— Есть.— Говорят, вы неплохо поете.— Какое там.— Не надо скромничать, — Муштаков взглянул на часы. — Давайте.Мишка взял бутылку, налил две рюмки, посмотрел на Муштакова:— А вам?— К сожалению, в нашей работе не у всех такие приятные обязанности, как сегодня у вас. Пейте. — Он еще раз оглядел стол: — Вот что, пустая бутылка у вас есть? Так. Поставьте ее, пусть думают, что вы давно пьете. Кстати, закуску-то. Вот так. А то она уж больно нетронута. А теперь, Зоя, берите гитару. Пора.Муштаков подошел к Мишке:— Когда вы скажете: «Принеси товар, Зоя», это и будет сигналом. Только слишком не затягивайте встречу. В общем, начинайте. Муравьев Во дворе было тихо. Только с Большой Грузинской долетали трамвайные звонки. Игорь с Парамоновым и двумя оперативниками сидели в затхлом палисадничке. Впрочем, место они выбрали неплохое. Темнота закрывала их лучше любых кустов.Они сидели и прислушивались к шарканью шагов в переулке. Время тянулось медленно, так всегда бывает, когда чего-то с нетерпением ждешь.Наверху, в квартире, за маскировочной шторой, зазвенела гитара, и женский голос, приятный и не слишком громкий, запел:Мы странно встретилисьИ странно разойдемся…Игорь прислушался. Это было похоже на старинный романс. Голос женщины звучал грустно, с ноткой потерянной надежды, и гитара подыгрывала ему с какой-то щемящей тоской. Игорь даже забылся, так захватило его внезапное пение. Но это длилось всего несколько минут. Под аркой раздались осторожные шаги. Кто-то вошел во двор, постоял, прислушиваясь, и снова скрылся под аркой.Игорь осторожно потянул из кармана пистолет, спустил предохранитель. Щелчок показался ему выстрелом, и он внутренне весь сжался. Опять послышались шаги, но теперь уже шли несколько человек.«Четверо», — сосчитал Игорь. Двое были в штатском, а двое в форме, это он определил по силуэтам фуражек, только в какой, различить не мог.Вошедшие о чем-то посовещались вполголоса, потом вспыхнула спичка, кто-то осветил циферблат часов: «Через тридцать минут…» Дальше Игорь ничего разобрать не смог. Двое скрылись в подъезде, другие остались во дворе.Парамонов сжал плечо Муравьева, и тот понял: оставшихся двоих надо брать. Костров В прихожей звякнул входной звонок один раз и после паузы еще два.— Иди, Зоя, — Мишка кивнул на дверь.Зоя прямо с гитарой вышла в прихожую. Костров услышал щелчок замка, потом чьи-то приглушенные голоса, среди которых явно различил сипловатый басок Фомина.— Проходите, — громко сказала Зоя. — Мы вас уж заждались, почти все выпили.— Неужели ничего не оставили? — Голос был бархатный, с игривой интонацией. Мишка скрипнул зубами от злости: «Ишь сволочь, прямо как в театре разговаривает».В комнату вошел человек в светло-сером костюме со шляпой в руках. На лацкане пиджака блестел орден «Знак Почета».— Здравствуйте, Миша.— Здорово, Гомельский, — Мишка встал и, чуть качнувшись, шагнул навстречу вошедшему, — садись, гостем будешь.— Ну, если не надолго.— А надолго и не выйдет, — Мишка указал рукой на стул, — времени у меня во, — он провел по горлу ладонью.— Понимаю, — Гомельский сел на стул, приняв изящно-небрежную позу полуразвалившегося на сиденье респектабельного человека. Он был точно таким же, как три года назад, когда Мишка встретил его в ресторане «Савой». Элегантным и сдержанным.— Ну что ж, Серега, — позвал Гомельский, — где ты?— Иду, иду. Я тут квартирку осмотрел.— Не верите? — зло скосил глаза Мишка.— Ну почему же. Просто проверяем. Нынче как: береженого бог бережет.— Твоя правда.Фомин вошел в комнату, тяжело подсел к столу, осмотрелся и потянулся к бутылке:— Давайте, что ли.— Нет, — твердо сказал Мишка, — это потом. Сначала дело.— Не возражаю, — Гомельский внимательно поглядел на Фомина.— Деньги с собой?— Всегда. А товар?— Зоя, — громко сказал Мишка, — Зоя, принеси товар.Девушка встала и сделала шаг к двери.— Нет, — вскочил Фомин — погоди, я…Он не договорил. В руке у Мишки воронено блеснул наган.Стена в комнате словно разошлась, и из темного проема шагнули трое с оружием. Гомельский сунул руку в карман.— Не надо, Володя, — спокойно сказал Муштаков, — дом окружен.— Я за папиросами, гражданин начальник, я не ношу оружия. Вы же знаете, на мне крови нет.— Хочу надеяться. Встать! — скомандовал Муштаков.Внезапно Фомин, опрокидывая стол, прыгнул на Мишку. В руке его тускло блеснуло длинное жало финки.— Миша! — крикнула Зоя.Костров не сдвинулся с места. Никто даже не заметил, как он успел ударить. Фомин мешком рухнул на пол. Выпавший из его руки нож воткнулся в щель между крашеными досками.— Побил все-таки посуду, сволочь, — сказал побелевший Мишка, — воды принесите, надо на него плеснуть, чтобы очухался… Муравьев Королев вошел к нему в кабинет:— Я в уголке сяду, пока ты его допрашивать будешь. Не возражаешь?— Что вы, Виктор Кузьмич? Конечно.— Как решил построить допрос?— Хочу начать сразу с Гоппе.— Думаешь, так? — Королев подвинул лампу, чтобы свет не падал на него. — Опасно. Битый он.— Потому и поймет, что битый.— Ну что ж. Давай.Игорь поднял трубку:— Задержанного Шустера ко мне.Через несколько минут у дверей послышались тяжелые шаги. Игорь взглянул на вошедшего Гомельского. Да, это был уже не тот элегантный, похожий на артиста, человек. В кабинет ввели типичного обитателя внутренней тюрьмы, в ботинках без шнурков, без брючного ремня и галстука.— Садитесь, гражданин Шустер. Меня зовут Муравьев Игорь Сергеевич.— Очень приятно, — Шустер осклабился, — значит, я буду иметь дело с вами, а не с гражданином Муштаковым?— Пока со мной.— А вы из его конторы?— Нет.— Я так и понял. Но чем могу быть полезен вам? Я же фармазонщик, сиречь мошенник. Статья сто шестьдесят девятая. А позвольте полюбопытствовать, какие в вашей конторе любимые статьи?Игорь взял со стола Уголовный кодекс, открыл нужную страницу, протянул Гомельскому.— Вот эта, читайте.Тот пробежал глазами.— Нет, — он положил кодекс на стол. — Вы мне этого не примеряйте. Не надо, гражданин начальник. Там же вышка за каждым пунктом. А сейчас война. Не надо, я вас очень прошу…— Где Гоппе? — перебил его Муравьев.— Кто?— Шантрель-Гоппе-Гоппа. Где он?— Я не знаю.— Вам дать показания Пономарева? Знаете такого?— Харьковского! Не надо. Это же было раньше, давно. Я его не видел уже лет пять. Клянусь, мамой клянусь.— Тогда давайте припомним Спиридонову.— Тоже не надо. Я понял. Но в его делах я не участвовал.— Вы скупали у него ценности?— Было. Правда, всего несколько раз…— Где он?— Скажите, гражданин Муравьев, суд учтет это?— Суд все учтет, — Игорь взял авторучку. — Адрес?Допрос длился около часа. Муравьева интересовали только вопросы, связанные с Гоппе. Второй половиной деятельности Гомельского-Шустера должен был заниматься Муштаков.Арестованный, поняв всю опасность ситуации, старался быть предельно откровенным. Да, он встретил Гоппе в Москве, да, устроил его на квартиру, знал, что разыскиваемый под чужой фамилией устроился в комбинат Ювелирторга, встречался с ним и покупал у него ценности. И это все. О деятельности Гоппе и его связи с Музыкой, о немцах он ничего не знал.Когда Гомельского-Шустера увели, Королев взял протокол, еще раз внимательно прочитал его:— Ну что ж, вроде все в порядке. Мне кажется, он рассказал все, что знал. Сейчас мои сотрудники возьмут дом под наблюдение. Мало ли кто захочет посетить нашего подопечного. Ну, а брать его будете вы, конечно с нашей помощью. Закроете дело Ивановского, и сразу Шантреля к нам. Договорились?— Конечно, Виктор Кузьмич.— Вот и прекрасно. Разреши, я от тебя позвоню. — Он набрал номер. — Славин, это я, Королев. Немедленно группу по адресу: Сокольнический вал, дом шесть, квартира десять. Да, только смотрите. Фотография у вас имеется? Добро. У меня все. Глава восьмаяРайцентр. Ночь с 14 на 15 августа Данилов Он чистил маузер. Вынул его из чемодана, аккуратно стал протирать сухой тряпкой. Сегодня снова наступило время этого старого надежного оружия.К операции по захвату банды готовились быстро, но тщательно. На оперативном совещании в райотделе присутствовали сотрудники госбезопасности и командиры подразделений по охране тыла. Той же ночью торфяники были блокированы. Решили подождать сутки, посмотреть, возможно, кто-то выйдет на связь с бандитами. Ровно на двадцать два часа сегодня назначили операцию.Иван Александрович вытер оружие и вложил в деревянную кобуру. Ну вот и все. Сегодня вечером «периферийная» часть работы его группы будет закончена. Через час он вместе с Беловым, Быковым и Кравцовым должны подъехать к кирпичному заводу. Кравцов зайдет к сторожу, ну а там уже дело техники.«Эмку» они оставили на поляне, где уже стояло несколько машин. Данилов подошел к группе командиров.— Все готово? — спросил он Плетнева.— Как будто так.— Ну, мы пошли.— Давайте. Только ты смотри, Данилов…— Ничего, бог не выдаст — свинья не съест.— Ты все шутишь.— А в нашем деле иначе нельзя.— Сторожка перекрыта. Он там один.— Хорошо.Данилов направился к своим. За Белова он не беспокоился. Но Кравцов… Сумеет ли он войти в сторожку спокойно, не вызывая подозрений? Бандит им нужен живой. Он должен подвести их к бараку, и на его голос Музыка откроет дверь. Это очень важная часть операции, потому что иначе придется штурмовать двухэтажное здание, а это значит потерять людей.Данилов положил руку на плечо Кравцову.— Дошлите патрон в ствол и поставьте пистолет на предохранитель.— Я уже это сделал.— Не волнуйтесь, мы будем рядом.— А я не волнуюсь. Я когда к вам шел, волновался. А сейчас нет.Кравцов сказал это твердо и уверенно. И Данилов поверил ему. Продумывая детально поведение Кравцова, Иван Александрович помнил постоянно, что тот — человек штатский, и совсем забывал о том, что инженер Кравцов воевал с белофиннами, выполнял ответственное задание в тылу врага. Впрочем, так он беспокоился всегда, когда не сам шел на опасное дело.Данилов на секунду включил фонарик, осветил циферблат часов:— Пора.Они постояли, давая глазам получше привыкнуть к темноте, и потом гуськом, стараясь идти как можно тише, направились в сторону дороги.До завода было около километра. Минут через двадцать они различили проступившие в темноте очертания его разбитых цехов. Он был разрушен весь, только одна труба почти не пострадала и возвышалась среди развалин. С каждым шагом эти развалины становились все ближе и ближе и постепенно начали приобретать самые невероятные, фантастические очертания. У первого строения они остановились.— Ну вот, — прошептал Данилов, — дальше пойдете один.Он крепко стиснул руку Кравцова. Кравцов Когда-то, много лет назад, совсем молодым комсомольцем он приехал в район строительства этого завода. Стройка в областном масштабе считалась ударной. Отсюда и началась его биография инженера. Кравцов одно время работал даже начальником вспомогательного цеха на этом заводе.Он шел уверенно: что-что, а этот завод он знал как свои пять пальцев. Проходя по его разбитому двору, он жалел, что не может как следует определить степень разрушения, чтобы сразу прикинуть, сколько понадобится времени и средств для восстановления предприятия. Мысли его, совершенно неподходящие к обстановке и к тому делу, которым сейчас он должен был заняться, внезапно успокоили его, и все происходящее утратило остроту, стало обычным, таким же, как его мирная работа.Обогнув стену цеха обжига, он увидел двухэтажное здание заводоуправления, рядом с ним находилась сторожка. Ее он узнал сразу по узкому лучику света, пробивавшемуся в занавешенное изнутри окно.Кравцов опустил руку в карман, потрогал прохладную сталь пистолета. Ничего, он один, если понадобится, возьмет этого Мишку Банина, бывшего заводского кладовщика, жуликоватого и вечно болевшего человека. Впрочем, в болезни его Кравцов никогда не верил, даже после того, как Банина освободили от военной службы. А вот на торговле кирпичом налево Мишку чуть было не прихватили, да война спасла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24