Он неохотно встал и поправил гимнастерку, видимо, ромб сыграл свою магическую роль. Распахнулась дверь, и Данилов шагнул в кабинет.Навстречу ему от стола шел тонкий в талии, плечистый командир, маленькие усики делали его похожим на кого-то, а вот на кого — Данилов никак не мог вспомнить.— Вот ты, значит, какой, — Орлов улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, — мне Королев говорил, да я тебя моложе представлял. Ну, садись, садись. Чаю хочешь?— Покрепче, а то ты мне сон перебил.— Ничего, — Орлов засмеялся, — выспишься еще. Мне приказано было: как приедет, сразу… А для нас приказ — закон. Тем более майор Королев.— Капитан…— Это когда было, а сегодня уже майор и начальник отдела. Так-то. С чего начнем?— С городом и районом познакомь.— Смотри, — Орлов разложил на столе карту города, — райцентр от войны почти не пострадал. Взяли его, считай, без боя, фронт чуть левее прошел. Поэтому наш город, можно сказать, уцелел, правда, немцы его заминировали, но подпольщики взрыв предотвратили. Ну вот смотри. Здесь, — Орлов провел по карте карандашом, — размещены подразделения истребительного батальона. Тут два госпиталя. Один армейский тыловой, а второй пересыльный. По всему городу размещаются тылы фронта. Авторемонтные, бронетанковые, артиллерийские мастерские. Ну, конечно, снабженцы, банно-прачечный отряд. На станции — продпункт. Ну, что еще. Вот здесь на окраине пограничники. А здесь… Сюда лучше без надобности не заезжай. Ну, конечно, если возникнет необходимость, то я помогу.— Понятно. Какая оперативная обстановка?— Сложная. Много работы по нашей линии.— Что именно, если не секрет?— Есть диверсионные группы. Пара радиостанций работает. Но пока справляемся… В районе сейчас колхозы восстанавливаем. Трудно, конечно. Мужчин нет, техники тоже, но уборка идет вовсю. Чем можем, помогаем фронту.— Что ты думаешь об убийстве?Орлов помолчал, постучал карандашом по столу:— Сложно это. Ты, конечно, в курсе дела: убит зимой сорок первого начальник милиции.— Да, мне Плетнев рассказал.— Тогда экспертизы не провели, пулей не поинтересовались. Я-то пулю видел. Из нагана он убит был. Немцы в городе недолго стояли, но все равно «новый порядок» завели. И, конечно, пособники были: бургомистр, некто Кравцов, бывший инженер райкомхоза; начальник полиции, тот приезжий, фамилия Музыка, имя Бронислав; и брат его младший, командир «шнелль коммандо».— Это что такое?— Ну, «шнелль» по-немецки значит быстро. Вот они на скорости расстреливали, избивали, нечто вроде зондеркоманды, только русская.— Как звали второго брата?— Станислав.— А где они сейчас?— Где им быть, с немцами подались.— Уверен?— Стопроцентно.— У тебя их фотографии есть?— Конечно.— А ты их самих-то видел когда-нибудь?— Нет, я же новый, сразу после освобождения назначен.— Тогда доставай фотографии.— Сейчас прикажу дело принести, — Орлов вышел в приемную и минут через пять вернулся с тоненькой папкой. — Вот, смотри.Данилов раскрыл первый лист дела с грифом «Секретно» и увидел приклеенный к тыльной стороне обложки конверт, вынул из него фотографию. Он сразу узнал того, в форме ВОХРа, найденного убитым в Грохольском переулке. Только на снимке он улыбался, светлые растрепанные волосы падали на лоб, и был он похож на самого обыкновенного молодого парня, немного выпившего на праздник и усевшегося фотографироваться. Второй казался постарше, и лицо его было серьезным и настороженным.— Вот этот, — Орлов показал на второго, — начальник полиции, а этот…— Этот, — Данилов расстегнул планшет, вынул снимок, сделанный на месте происшествия, — этот покойник.— Откуда он у тебя? — Орлов даже напрягся весь.— Вот поэтому мы и приехали.— Ясно. Стало быть, бывший немецкий пособник превратился в обыкновенного уголовника.— Считай, что так. Что думаешь об убийстве Ерохина?— Думаю, дело рук этих гадов.— Кого именно?Орлов замолчал, неопределенно покрутил в воздухе рукой.— Да, понимаешь, по нашим данным, где-то в районе прячется Кравцов, его несколько раз видели, но схватить не успели. Это первое. Из разговоров со старыми работниками советского аппарата я выяснил, что у Кравцова с Ерохиным были личные счеты.— То есть?— А вот так. Ерохин, когда был работником райкома, курировал городское хозяйство и несколько раз выступал против Кравцова. Второе. Он в местной газете статью опубликовал. Я ее читал. Принципиальная, надо сказать, статья. После этого Кравцова с должности сняли, перевели в рядовые инженеры и из партии исключили.— Ну, я думаю…— А ты не думай, — зло ответил Орлов, — чего здесь думать. Кравцов сволочь и немецкий холуй. Может, он с Музыкой в Москве и действовал. Ну, поехали дальше. Данилов К работе приступили сразу после завтрака. Ровно в восемь часов Данилов был у начальника угрозыска. Тот, невысокий, немолодой уже человек с двумя шпалами в петлицах, явно робел, увидев людей из Москвы. Он нервно перекладывал бумажки на столе, все время поглядывая на Данилова.Иван Александрович, поняв его состояние, решил сразу перейти к делу.— С общим положением вещей мы знакомы, товарищ Сомов. Я попрошу познакомить нас с подробностями.— Значит, так, — Сомов откашлялся, — об убийстве Ерохина вы знаете.Данилов молча кивнул головой.— Приехали мы на место — и ничего. Никаких следов. Была бы собака, так нет ее. Областное управление обещает…— Об этом потом. Кто первый обнаружил убитого?— Участковый, старший милиционер Ефимов.— Он где?— Ждет в дежурке.— Пригласите его.— Сейчас, — начальник крутанул ручку телефона. — Кто? Скажи Ефимову, чтобы ко мне поднялся. Сейчас будет, — он положил трубку. — Я здесь тоже недавно. До этого работал в Ногинске.В комнату вошел высокий милиционер.— Товарищ начальник, по вашему приказанию…— Садись, садись, Ефимов, — Сомов махнул рукой. — Расскажи товарищам, как нашел Ерохина.Ефимов сел. Держался он строго официально. Рассказ начал не сразу, а подумав немного.— Я ехал в Глуховку… деревня у нас такая есть — Глуховка, там правление колхоза. Ехал я туда на лошади. Вдруг гляжу — на дороге вроде велосипед лежит. Я его сразу признал.— Кого? — спросил Данилов.— Да велосипед, товарищ начальник, заметный он больно…— Точнее, пожалуйста.— Да этот велосипед Ерохину как трофей достался, в его квартире немец оставил, вот он им и пользовался, лишь перекрасил, а краску только желтую нашел, другой не было.— Понятно.— Ну, а потом я его самого увидел. Он словно отдохнуть прилег, голова на траве, крови немного. Ну я, конечно, наган вынул и к роще, да там никого…— А почему к роще?— Я так понимаю, товарищ начальник, что Ерохина за старые партизанские дела убили. Тут у нас есть один гад, прячется где-то.— Ну, об этом потом. Давайте на место съездим.
Сегодня здесь ничего не говорило о том, что три дня назад именно на этом месте убили человека. Данилов уже многое узнал о Ерохине. Орлов рассказал ему, что тот командовал оперативной группой в отряде, отличился в боях, был награжден. Перед самым освобождением города его ранили и после госпиталя демобилизовали вчистую. Он сам попросился в председатели колхоза. Пошел туда не за легкой жизнью, пошел как истинный большевик на самый тяжелый участок. Следствием установлено: Ерохина вызвали в райком партии. Он сел и поехал. А вот что случилось потом…Дорога была покрыта слоем пыли. Казалось, что кто-то посыпал ее коричневатой мукой.— Вот здесь, — сказал участковый, — тут он и лежал.— Спасибо, я понял, — Данилов внимательно огляделся.Судя по всему, Ерохин ехал с оружием, у него всегда при себе находился пистолет. Он его даже не вынул. Если бы убитый заметил опасность, то хотя бы кобуру расстегнул. Значит, Ерохина мог убить человек, хорошо ему знакомый и не вызывавший подозрения, либо стреляли из укрытия. Экспертиза показала, что пуля выпущена на расстоянии. Значит, кто-то поджидал Ерохина здесь, у развилки. Данилов еще раз огляделся, прикинул, как бы он сделал, если бы ему понадобилось незаметно подстрелить человека. Пожалуй, лучше выстрелить из этих кустов: они ближе всего к дороге, густые, заметить в них человека трудно. Данилов перепрыгнул через кювет, подошел к кустам. Все точно. Лучше места не найти. Он присел, аккуратно раздвинул ветви. Орешник рос вокруг крохотной полянки. Отсюда и стрелял преступник. Здесь-то он и поджидал Ерохина. Трава была примята, ветви вокруг поломаны. Иван Александрович лег и сразу же увидел маленькую рогатину, воткнутую в землю; он достал «вальтер», положил его стволом на рогатину. Точно, стреляли отсюда, причем устроился убийца с удобствами. Данилов приподнялся на колени и начал сантиметр за сантиметром осматривать землю. Убийца был чуть пониже его, лежал долго, вот следы от носков сапог. Устраивался удобнее, упор искал. Лежал, сучил ногами от нетерпения. Сколько же он ждал Ерохина? Данилов опять лег, пошарил в траве. Так, так. А вот еще. Долго ждал: три папироски выкурил. Ну и волновался, конечно. Не без того. Кто же предупредил-то его, что Ерохин в район собирается? Кто? Теперь зацепочка есть. Ох, есть зацепка. Надо в колхозе народ порасспросить… Белов Ему Данилов приказал осмотреть рощу рядом с дорогой. Сергей шел медленно, внимательно разглядывая землю. На память пришел куперовский Следопыт. Ему-то, наверное, многое рассказала бы эта трава. А для него, Белова, она была книгой, написанной на незнакомом языке. Правда, попадались какие-то обрывки ремней, полусгнившие тряпки, тот самый мусор войны, который обязательно остается после боев. Но все это было слишком старым. А ему, младшему оперуполномоченному, необходим какой-нибудь свежий след. Позарез необходим, до слез. Он сначала не заметил его, тот самый след. И даже чуть не наступил на него. Берестяное лукошко лежало в высокой траве, рядом — высыпавшиеся грибы.Сергей застыл, внимательно разглядывая находку. Даже его не очень большой опыт подсказывал, что в такое голодное время человек не бросит просто так полную корзину грибов. Значит, кто-то напугал грибника, и он не только убежал, но и боялся вернуться и подобрать корзинку.Затрещали кусты, к нему шли Муравьев и Ефимов.— Нашли что-нибудь? — спросил участковый.— Вот, — Сергей указал на корзинку.— Так, — Ефимов опустился на колени, начал перебирать грибы. — А знаете, они свежие, им не больше трех дней.— Как вы это определили? — недоверчиво спросил Муравьев.— Вы человек городской, вам узнать трудно, а я в деревне вырос. По червякам, извините за выражение, вот смотрите, — участковый надломил шляпку. Данилов Он уселся за стол начальника райугрозыска и оглядел собравшихся:— Значит, так. Что мы имеем на сегодняшний день. Прежде всего нам известно следующее: Ерохина убил человек незнакомый. Он подкарауливал его, ждал около часа, ну чуть больше. Об этом свидетельствуют три окурка папиросы «Беломорканал» с характерным прикусом. Стрелял убийца из нагана, это тоже известно. Рост его приблизительно 176—178 сантиметров. Далее, убийцу кто-то предупредил, что Ерохин едет в райком. Отработкой этой версии займется Полесов, ну и, конечно, ему Ефимов поможет. Найдена корзинка, плетенная из бересты. Товарищ Ефимов имеет по этому поводу сообщение.— Да какое тут сообщение, — смущенно откашлялся участковый. — Я так думаю, что за грибами ходил кто-то из близких деревень, то есть из Глуховки или Дарьина. В Глуховке дед живет, Захар Петрович Рогов, народный умелец. Он эти корзинки и плетет.— Сколько лет умельцу? — спросил Игорь.— Под восемьдесят.— Я думаю, что его лучше об отмене крепостного права расспросить.— Это, конечно, — в голосе Ефимова послышалось неодобрение, — он и про царский режим многое рассказать может, потому что память у него светлая.— Вот ты, Муравьев, и займешься Роговым, — Данилов встал. — Времени терять не будем, начнем. Полесов Сначала он увидел печные трубы. Обыкновенные трубы, которые видел сотни раз. Но теперь они казались совсем иными, не такими, как раньше. Были они незащищенно-голые, покрытые черной копотью. Они вытянулись неровной шеренгой, но даже сейчас продолжали делать то, что и было положено им. Почти над каждой вился густой дымок.— Пожег Глуховку фашист, — вздохнул Ефимов. — Какая деревня была! В каждом доме радиоточка, электросвет до полуночи, клуб — лучший в районе.Чем ближе они подходили к Глуховке, тем явственнее бросались в глаза следы разрушения. Особенно поразил их один дом. Три стены были целы, а четвертая и крыша отсутствовали. И именно эти стены, оклеенные розовыми в цветочек обоями, подчеркивали страшное горе, совсем недавно постигшее деревню. Но тем не менее она жила, эта деревня. Подойдя к околице, Полесов и Муравьев увидели землянки, выкопанные рядом с печками, свежеобструганные бревна, лежавшие на подворье, квадраты огородов.Глуховка жила. На площади о чем-то неразборчиво бормотал репродуктор, укрепленный на высоком столбе, рядом стоял барак, над входом в который висел красный флаг.— Правление колхоза и сельсовет, — объяснил Ефимов.Народу на улицах почти не было. Все, как объяснил участковый, находились в поле на уборке.— Давайте так сделаем, — предложил Степан, — вы с Муравьевым к вашему деду идите, а я в правление зайду.Степан толкнул дверь, и она протяжно заскрипела. Полесов, согнувшись, протиснулся в узенький темный коридорчик, ощупью нашел ручку второй двери. Она была заперта. С трудом развернувшись, Полесов вышел на улицу.Было уже около двух часов, и солнце пекло нещадно. Степан расстегнул ворот гимнастерки, снял фуражку. Что же дальше-то делать? Сидеть здесь и ждать? А кто его знает, когда появится колхозное начальство, тем более, что, как сказал участковый, все были в поле. Пойти туда? Конечно, можно, но надо знать точно, куда. Иначе дотемна промотаешься.Степан осмотрелся. На улице было пустынно. По площади ковыляла отощавшая собака, остановилась, поглядела на незнакомого человека, словно думая, перепадет ли от него что-нибудь съестное, и, видимо поняв, что ничего путного от него не дождешься, пошла дальше.«Зря отпустил участкового, — подумал Полесов, — Ефимов наверняка бы помог найти нужных людей». Степан еще раз огляделся и внезапно понял:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24