Тогда офицер обнажил саблю. Гашек будто бы швырнул в него бутылку с вином и разбил ему голову. Чешского журналиста тут же арестовали и посадили в тюрьму в городке Борисполь. Выпустили его только после дипломатического вмешательства Союза.За доверие ведущих деятелей киевского руководства Гашек платил преданностью и самопожертвованием. Он принадлежит к числу самых верных их сторонников в Клубе сотрудников из рядов военнопленных, входит в группу «12 октября», называвшуюся также «Черная рука». Гашек охотно отдает свое перо на службу политике Союза, пропагандирует романтическое славянофильство. Он обращается к великому гуситскому прошлому, в котором, как и в русско-немецком противоборстве тех лет, видит проявление вечной вражды германского начала со славянским. Согласно представлениям своего времени он считает, что на трон в новом чешском государстве должен взойти представитель династии Романовых.Но значительно больше, чем отдельные порожденные эпохой формулировки, нас интересует его позиция в целом. Все публичные выступления Гашека — участника сопротивления — были страстным апофеозом действия. «На собраниях и на митингах мы угрожали мятежами, забывая, что о мятежах заранее не объявляют, их осуществляют на практике», — пишет он в одной из статей.Своим поведением он хочет показать пример колеблющимся, тем, кто еще не решился вступить в чешское войско. В Киеве он не задерживается надолго и нередко посещает чехословацкие воинские подразделения, действующие в районе Пинских болот, обеспечивая тылы русского фронта.В статье «Размышления над старой газетой» Гашек пишет: «Откладываю в сторону эти старые газетные подшивки, ибо завтра с маршевой ротой отправляюсь на австро-венгерский фронт». Дальнейшие статьи и письма с фронта, напечатанные в «Чехословане», имеют подзаголовки: «С поля боевых действий» или» «Действующая армия» и т.п. Дольше всего он находится в 1-м полку, размещенном неподалеку от железнодорожной станции Сарна. Интересуется, как живут добровольцы, принимает участие в их дебатах, не уклоняясь и от самых сложных вопросов. Остроумный популярный оратор, он завоевывает уважение легионеров. Здесь Гашек впервые узнает, кат; это много значит для человека, когда он пользуется доверием и авторитетом.Наряду с публицистической и редакционной деятельностью Гашек занят и литературным трудом. В одном ил «Писем с фронта» мы читаем: «Из Киева я до сих пор ни от кого не получил ни строчки. Половина работы уже завершена, и недели через три я закончу всю историю войска до нынешней поры».Никакого текста «Истории чешского войска» до нас не дошло. Некоторые современники полагают, что для Гашека это был лишь повод сэкономить время и продолжать большую литературную работу, начатую еще в тюрьме в Борисполе.На редакционном совете «Чехослована» 16 февраля 1917 года Ярослав Гашек читает начало своего фельетона «Бравый солдат Швейк в плену». Книжка того же названия вышла весной 1917 года в Киеве, в библиотеке «Чехослована». Герой ее — бравый солдат Швейк — значительно отличается от своего довоенного воплощения. Его сентенции обретают все более однозначно-иронический смысл. Гротескные черты постепенно перенимает идиот-тиролец Гуго Вердер, а фигура бравого солдата Швейка получает скорее юмористическую окраску.Брошюрка полна прямолинейных агитационных лозунгов, действующие лица — рупоры политической борьбы чешского народа. Тенденциозна и заключительная сцена, где Швейк — денщик фенриха Дауэрлинга — убивает его и сдается в плен русским. Как явствует уже из пересказа сюжетной линии, речь идет о вещи весьма неоднородной по художественному качеству, композиционно раздробленной, отмеченной явной спешкой. В военном «Швейке» Гашек не создал цельной эпической концепции.В личной жизни Гашек остается таким же весельчаком, каким был в Праге. Во время своих частых наездов в Киев он появляется во многих ресторанах, чаще всего в трактире «У чешской короны» на Фундуклеевской улице, где собирается дружеская компания. Ночуя в редакции «Чехослована», Гашек, как всегда, скромен и неприхотлив: сунет под голову сверток старых газет, накроется солдатской шинелью — и спит. Его друзья уверяют, что водку он пил, только когда этого нельзя было избежать, предпочитая ей даже не слишком качественное пиво.Фронт проходил близко. Жизнь в Киеве вовсе не была идиллической. Юмор Гашека утратил довоенную непринужденность, и все же он оставался самым любимым юмористом легионеров.Однако, как выяснилось довольно скоро, политическая позиция Гашека была весьма шаткой.Его политические представления были довольно расплывчаты. Он исходил из того, что чешское войско проникнет на территорию Австро-Венгрии и, после того как там вспыхнет восстание, разобьется на партизанские отряды и поможет свергнуть ненавистный габсбургский режим. В его тогдашней политической ориентации благие пожелания значили больше, чем понимание реальной обстановки. В легионах Гашек видел то, что хотел видеть: революционную армию.Но как только он начинает раздумывать о положении на родине, сразу проявляется его острая социально-критическая наблюдательность. В статье «Дело угнетенных» он, например, противопоставляет оппозиционное народное сознание лояльной чешской политике: «С течением времени наш парод продвинулся в духовном и материальном развитии, отвоевал некогда отнятые у него позиции, но это никогда не было следствием каких-либо политических успехов в Вене, результатом удачных выборов и парламентской деятельности, всегда это было делом его собственных рук, следствием прирожденной силы нашего народа, который, несмотря на неблагоприятные условия, сумел извлечь для себя все необходимое из могучего духовного прогресса современной эпохи».Просто удивительно, что при своих взаимоотношениях с официальным руководством чешского антиавстрийского движения в России Гашек мог так критически оценивать положение в Чехии. Мысль о том, что нужно полностью отказаться от компромиссов, ибо пружиной истории становится радикальное движение народных масс, проникает и в его представления о чешском войске, которое, как он считает, должно стать неким прообразом будущей революционной Чехии. «Все это следы, оставленные чешским войском. Они ведут далеко, за темные леса, на боевые позиции. Здесь прошел чешский лев. И я твердо верю, он дойдет до Чехии. В увиденном мною, право, есть нечто грандиозное и могущественное, нечто, из чего будет твориться новая чешская история», — заявляет он в письме с фронта 7 ноября 1916 года.Вопреки всем метаморфозам политической обстановки Гашек упорно проводит линию «Чехослована» и выступает за самостоятельность чешско-словацкого Народного совета в России. Тем самым он становится бельмом в глазу петроградской группы, руководимой Богданом Павлу Павлу Богдан (1883—1938) — словацкий буржуазный политик, член филиала чехословацкого Национального совета, затем политический уполномоченный чехословацкого правительства в России, стремился использовать чехословацкий корпус в интересах западных империалистов и руководителей контрреволюции.

. Ожесточенная борьба, вспыхнувшая в ту пору между обеими враждебными группировками, ведется с пресловутой эмигрантской мелочностью и нетерпимостью. Гашек тоже не остается в стороне от нее. В фельетоне «Когда заметают следы» он нападает на редактора газеты петроградской группы Б. Павлу. Пишет, что он якобы «хотел попасть в историю как Герострат, который поджег храм богини Дианы…».В пылу полемики Гашек забывает об осмотрительности и даже позволяет себе публично выступить против профессора Масарика. Во всех идейных спорах основным его девизом остается единство чешского войска, невзирая на групповые и личные амбиции.28 февраля 1917 года в Киеве состоялось собрание общества имени Яна Амоса Коменского. Во время выступления генерального секретаря Союза явился один из инженеров завода, где происходило это собрание, и сообщил: «В России — новое правительство!» Речь идет о Временном комитете Государственной думы, созданном 27 февраля (12 марта) 1917 года.

Новые события разом решили спор о соотношении сил в руководстве чехословацкого войска. Дискредитированный связями с царским правительством пал чешско-словацкий Народный совет в России. Верх взяли сторонники Масарика. Масарик получает приглашение Временного правительства приехать в Россию. Руководство легионами берет в свои руки петроградская оппозиция, крикливо спекулирующая поддержкой парижского Национального совета. Киевский Союз сразу теряет свое политическое влияние. Редакция «Чехослована», до последней минуты верная старому руководству Союза, — под серьезной угрозой.Гашек приветствует русскую революцию и в углублении русской демократии видит пример для соотечественников. В этом духе он произносит 8 апреля речь на митинге чешских рабочих, собравшихся на Бибиковском бульваре. Радость русского народа по поводу падения царизма он разделяет и в статье «Темная сила», где разоблачает могущество Распутина при дворе. Тактика старых русских революционеров становится для Гашека образцом решения политических проблем Австро-Венгрии, в нем вновь пробуждается анархистский радикализм. Упрямо отстаивает он мысль, что республиканская программа в Чехии может быть осуществлена и обеспечена единственной силой — революционным чешским войском.«Наступила кризисная эпоха, — оценивает Гашек создавшуюся ситуацию. — Натуры нерешительные и боязливые, очутившись в огне испытаний, лицом к лицу с беспощадной правдой, прошли через очистительную купель и стали мужами.Перемены, которые в мирное время потребовали бы десятилетий, в условиях войны свершились за одну ночь. Мы были свидетелями того, как типичнейшая монархическая форма правления — русский царизм — пала в течение 48 часов, и теперь в России создается республиканское государственное устройство.Нам в эти дни не нужно было перестраиваться, ибо то, что здесь возникает, давно жило в наших сердцах. Эти дни лишь указывают нам правильный путь.Можно с уверенностью сказать, что движение, которое хочет отстоять интересы народа и добиться провозглашения республики, не может достичь этого одной лишь парламентской деятельностью. Тут необходимы иные методы, необходима революция. Как успешно осуществить ее, нам показала в эти дни Россия, где насильственно свергнут старый строй и раздаются голоса в пользу республиканского правления.Мы прислушиваемся к ним с особой симпатией. Ведь мы сами осуществляем вооруженную революцию против одряхлевшей габсбургской империи и потому под воздействием русского переворота восклицаем:Да здравствует революционное войско первой чехословацкой республики!»Гашек начинает действовать по собственному почину. Как и руководители Союза, он исходит из необходимости подчиниться чехословацкому национальному совету в Париже, но сопротивляется тому пути, который предлагали руководители Союза. Он подчеркивает изначальный революционный характер чехословацкого войска, стремится объединить демократические силы в мощный блок, верный принципам, на которых оно зарождалось.В речи, произнесенной 26 марта 1917 года в киевском торговом училище, он пытается наметить перспективы развития легионов в связи с возникшими тогда планами создания республиканско-демократической партии: «Уже в ближайшие дни будет начата работа по созданию республиканско-демократической партии, которая будет поддерживать Национальный совет в Париже. Партия будет настаивать на принципе выборности во всех филиалах совета, и наш девиз заключается в том, что „вера и энтузиазм помогут взять любую Бастилию“.Однако новоиспеченные правители желали иметь регулярную армию, а не сборище дискутирующих и политиканствующих революционеров. На съезде, проходившем в конце апреля, когда уже было объявлено о скором приезде Масарика, официально принимается решение подчиниться руководству Национального совета и создать его филиал с центром в Петрограде. Так была закреплена победа политических противников Гашека.Петроградская группа еще до съезда решила расправиться с соперниками. Для этого она использует свое влияние в армии. В редакцию «Чехослована» является делегация 3-го полка под предводительством честолюбивого капитана Гайды Гайда Рудольф (1892—1948) — штабс-капитан, затем генерал, в период контрреволюционного мятежа — член Военного совета чехословацкого корпуса, возглавлял сибирскую группировку чехословацких войск. В конце 1918 года — командующий фронтом колчаковской армии; занимал высшие должности в армии буржуазной Чехословакии, в 1926 году уволен в отставку за попытку организации фашистского путча; один из лидеров чешских фашистов.

. Под ее нажимом Ярослава Гашека за принадлежность к оппозиционной группе «Черная рука» освобождают от всех обязанностей и возвращают в полк.Но он по-прежнему не теряет надежды повлиять на развитие событий. В полк Гашек является с пачкой номеров журнала «Революце» («Революция»), где на видном месте напечатан его острый памфлет на Клуб сотрудников, насмешливо переименованный им в Клуб чешских Пикквиков. («Революце» — оппозиционный журнал, выпускавшийся остатками группы «Черная рука». Гашек напечатал в нем свой памфлет, очевидно, лишь потому, что редакция «Чехослована» побоялась его опубликовать. В появившихся позднее легионерских романах писалось, будто Гашек вел себя беспринципно, сотрудничал в журнале «Революце» ради публичного скандала и денег. Мол, ему заплатили 200 рублей. Однако, по свидетельству бывшего сотрудника этого журнала Ладислава Грунда, Гашек не получил за эту статью ни копейки.)Попытка бунта против нового руководства была расценена руководством филиала как раскольнические действия, автор памфлета должен был предстать перед судом чести. А тем временем его на несколько дней посадили под арест на импровизированную гауптвахту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47