Выявившиеся в данный момент намерения или мероприятия, связанные с разделом Германии, ни к чему хорошему привести не могут, так как Западная и Восточная Германия экономически тесно связаны и друг от друга зависимы. Только единая Германия жизнеспособна.
Немецкую экономику нельзя произвольно, путем диктата, раскалывать на части, точно так же, как невозможно в XX веке раскалывать старый культурный народ против его воли. И поэтому, невзирая на все препятствия, является столь важным энергичное выражение демократической воли немецкого народа — единство и справедливый мир. Эту волю народа нельзя будет игнорировать в течение долгого времени.
При рассмотрении германской проблемы нельзя обойти вопрос о границах, так как это отражается на продовольственном и на хозяйственном положении, а также и на политическом развитии Германии. Каждый немец может так же мало одобрять урегулирование вопроса о восточных границах, как и отторжение Саарской области, но ни в коем случае нельзя допускать, чтобы этот вопрос стал предметом шовинистической травли; скорее, надо надеяться на то, что при мирном, демократическом развитии Германии и установлении добрых отношений с соседними государствами придет время для разумного, мирного и справедливого решения этого вопроса, в соответствии с интересами немцев.
Мое желание после возвращения на родину одно — где бы я ни находился и какой бы пост ни занимал, употребить все свои силы на борьбу за единство моего отечества, за мирное демократическое строительство и за добрые отношения с соседними странами, особенно — с Советским Союзом.
Демократическая Германия — лучшая гарантия мира в Европе, так как с созданием демократической Германии исчезает главная опора империалистического лагеря, без которой стремления империалистов не будут иметь никакой надежды на успех.
31 мая 1948 года. Поездка на отдых дорого стоит. Я бы охотнее остался здесь и, если можно, хотел бы получить улучшенное питание. Это было бы для меня приятнее, чем ехать куда-то в другое место.
Здесь есть все удобства; для меня главное — прибавить в весе, как сказал врач. Кроме того, я дошел до того, что начинаю бояться и чувствовать себя неуверенно, если приходится выходить за пределы нашего забора. Мне кажется, и для русских было бы лучше, если бы я остался здесь.
Конечно, хорошо бы иногда съездить куда-нибудь с подполковником или майором, но ни в коем случае не со всем здешним обществом. Я все же полагаю, что к осени прояснится вопрос о моем отъезде домой, так что лето можно прожить и здесь.
8 июня 1948 года. Я уже много раз отмечал, что с советской стороны не учитывалось тяжелое положение, в котором находился германский Генеральный штаб. Тем самым положение Генерального штаба оценивается недостаточно полно, многих распоряжений русские не понимают и делают вывод, что германский Генеральный штаб далеко не проявил того, что он осуществлял раньше при планировании и проведении крупных операций, чем он создал себе свое имя.
Специфика войны против Советского Союза заключалась в цели Гитлера, наряду с чисто военными операциями, обеспечить и экономические базы, которые ему были необходимы для успешного ведения войны; сюда относились, например, Украина, Донбасс и Баку. Но Генеральный штаб должен базировать свои операции исключительно на одной цели— разбить армии противника.
Кроме этой — основной — цели невозможно преследовать еще вторую основную цель: например, наступать на Москву с целью разбить армии противника, захватить столицу и одновременно оккупировать Украину и Донбасс из экономических соображений. Таким образом, Генеральному штабу постоянно приходилось направлять свою деятельность по двум линиям, и это вело к половинчатости. Этот момент при оценке германского Генерального штаба следует учитывать.
Длительные беседы на эту тему совсем меня не утомили. Я нахожу их интересными и поучительными. Я, конечно, могу ответить не на все вопросы, например сколько самолетов у нас было в начале и сколько мы взяли у русских или какие были потери 6-й армии при наступлении, — этого я не знаю. Но я отметил, что я еще вполне способен к умственной деятельности, и надеюсь, что помог выяснению многих вопросов.
Но между тем за 6 часов работы я совершенно выдохся и сегодня уже ничего не могу делать. Все эти люди хорошо подготовлены, а я должен все брать из воздуха.
10 июня 1948 года. Объявлено о сокращении репараций Румынии и Венгрии на 80%. Этот факт является признаком умной, дальновидной и «большой» политики Советского Союза. Он на деле активно поддерживает страны народной демократии. Это совсем иная политика по сравнению с той, которую проводила Франция по отношению к Германии в 1918 году.
Если бы французы проводили такую же умную политику, как СССР по отношению к странам народной демократии, то Гитлер никогда не пришел бы к власти, мы никогда не стали бы воевать, а я сохранил бы своего сына.
20 июня 1948 года. Кока пишет, что они дожили до денежной реформы. Царит уж асная неразбериха, как в потемках. Говорит, что лучше быть под защитой русских, чем попасть здесь в руки этого сброда… Она вновь без денег — все съела реформа…1
22 июня 1948 года. Сегодня я обратился с заявлением на имя советского правительства с просьбой рассмотреть вопрос о возможности моего использования в восточной зоне оккупации Германии.
Я заявил, что являюсь сторонником единой демократической Германии и разрешения германской проблемы на основе Потсдамских решений.
Как бы ни была тяжела и чувствительна для каждого немца новая граница на Востоке, — этот вопрос ни в коем случае не должен стать предметом шовинистической травли. Напротив, необходимо дождаться того момента, когда в результате мирного демократического развития Германии и установления хороших отношений с соседними государствами назреет время для разумного и отвечающего немецким интересам урегулирования вопроса.
Даст Бог, мы дождемся этого момента.
27 июня 1948 года. Мы должны считаться с тем, что раскол Германии — это факт; отсюда вопрос: в какую зону мы поедем? Для всех нас троих было бы лучше всего поехать в восточную зону по двум причинам:
а) Отвечающие нашему представлению о демократическом строительстве новой Германии мероприятия уже проведены в восточной зоне (уничтожение фашизма и концернов, земельная реформа).
б) В восточной зоне мы не будем подвергаться преследованиям или арестам (как, например, граф Айнзидель в Висбадене).
в) Когда я вернусь на родину, я не знаю. Но если бы мне предложили в восточной зоне пост, на котором я мог бы помогать восстановлению Германии, я выписал бы свою семью из Баден-Бадена в восточную зону.
Положение тяжелое и серьезное, но это явление временное. Нельзя целиком принимать всерьез комментарии западного радио; это только болтовня нескольких корреспондентов. Восточная денежная реформа благоприятнее для нас; она подобна реформе, проведенной в России. Через год или два это будет совершенно ясно, так как германскому народу предоставляется свобода в промышленности и торговле.
Таким образом мы сможем восстановить восточную часть Германии в короткое время. Жизненный уровень немцев на Востоке через два года будет гораздо выше, чем на Западе. На Востоке не будет ни одного безработного, а потом, возможно, наступит настоящий расцвет. Но именно тогда должен будет наступить настоящий расцвет, когда должен будет наступить крах на Западе. Тогда и население Запада заявит о своем стремлении к единству.
4 июля 1948 года. Лондонское радио снова упомянуло об армии Паулюса в СССР. За что англичане так меня ненавидят? Я ведь никаких преступлений против них никогда не совершал!
5 июля 1948 года. Денежная реформа… После лондонской конференции мне стало ясно, что Америка и другие только делают вид, что они за единство Германии, в действительности же они стремятся подчинить Бизонию своему экономическому, политическому и военному влиянию.
Денежная реформа в Бизонии свидетельствует об их намерении расколоть Германию. Я верю русским сообщениям, что созданная контрольным советом финансовая комиссия уже подготовила основу для общего разрешения вопроса о денежной реформе для всей Германии и что эта работа саботируется Америкой и другими державами с целью проведения сепаратной реформы в Бизонии. Если бы даже русские теперь предложили, что они проведут у себя такую же денежную реформу, как в Бизонии, то западные оккупационные державы все равно нашли бы какой-нибудь повод, чтобы отклонить это предложение…
11 июля 1948 года, воскресенье. Сегодня Зюсси снова в центре внимания, и вновь в «Берлинер Цайтунг». Держись, мой сын!
20 июля 1948 года. Обстановка разрядилась; я думаю, что западные и восточные державы договорятся между собой. Я многого ожидаю от возможной встречи министров иностранных дел четырех держав. Должен же быть найден путь к соглашению, нельзя же заставлять страдать берлинцев. Если не будет найден путь к соглашению, то это будет иметь очень плохие последствия для западных держав: русским надо только продолжать в том же духе и тогда западные державы должны будут покинуть Берлин. Невозможно все время снабжать Берлин с «воздуха».
21 июля 1948 года. Сегодня беседовали со Шлеммером о положении в Берлине. Если Соколовский разрешит возобновить подвоз угля, то я думаю, что самое худшее осталось позади. Англичане слишком много кричат о Берлине, они хотят, чтобы весь мир видел в них спасителей и защитников. Надо понимать подлинные причины этого; англичане не хотят уходить из Берлина, они тратят большие средства и кричат, что мы, англичане, делаем большое дело, мы не дадим вам умереть с голоду…
Я думаю, что настанет такой день для англичан и для других, когда им придется оставить Берлин. Если двухлетний план будет проходить успешно, то в восточной зоне положение улучшится и тогда западные державы уйдут оттуда сами.
4 августа 1948 года. Коммунизм, конечно, распространяется повсюду. Но интереснее всего, что он усиливается не только на границах СССР, но и далеко за океаном — в Китае, в Индии; среди угнетенных народов также создается мощная сила. Нельзя сказать, что это коммунизм, но это идея освобождения.
Эта сила растет и впоследствии сольется с коммунизмом. Уже теперь выражается ему сочувствие. Сила коммунистов в том и состоит, что они это знают. Это является результатом соотношения сил. Можно видеть, как год от года одни становятся сильнее, а другие слабее, несмотря на террор и гнет со стороны реакции (пример — партия Уоллеса). Речь идет об освобождении рабочего класса, которому мешает капитал. Поэтому коммунисты стремятся как можно скорее развязать новые силы.
Одни коммунисты многого сделать не могут, но при поддержке Советского Союза они могут ставить более серьезные требования. Это можно видеть на примере Греции, Италии, Франции. Большую роль играет новая молодежь, которой принадлежит будущее.
6 августа 1948 года. У многих создалось неправильное представление. Говорят, я подготовлял план «Барбаросса», но, с другой стороны, меня не считают военным преступником.
У меня нет ничего общего с такими людьми, как Кейтель, Йодль и Гальдер. Я работал тогда в Генштабе у Гальдера в оперативном отделе, мне поручали выработку планов по материалам, что я и делал, как и другие офицеры, которые занимались подвозом и прочими вопросами.
Потом я был назначен командующим 6-й армией и получал приказы, как раз от военных преступников. Скажите, разве я должен был их щадить? Нет, в Нюрнберге я сказал правду перед всем миром. Конечно, это кое-кому не понравилось. Как раз тем, кто посадил мою семью в концлагерь.
Я никогда не был близко знаком с Кейтелем и компанией; у Гитлера я был один раз. Очень печально, что некоторые из моих товарищей передавали дальше преступные приказы. Им пришлось за это поплатиться жизнью.
На Западе обо мне теперь рассказывают и пишут целые романы: Паулюс создал армию в полмиллиона солдат. Но ведь это те солдаты, которые лежат в братской могиле.
Этим хотят очернить русских и меня. А другие хотят свалить с себя вину за преступления против человечества. Те, кто так кричит, — это люди, которые хотят идти по стопам Гитлера, у них те же интересы, им нужно пушечное мясо для будущей войны. Будем надеяться, что их вовремя разоблачат, чтобы они не могли еще раз использовать немецкий народ в своих интересах.
Моя жена написала в письме: эта банда распространяет о тебе всякие небылицы. Но мне на это наплевать. Сначала я поеду в восточную зону, а там будет видно.
На родине еще часто на меня будут нападать, потому что многие не имеют ясного представления об этих вещах. Есть генералы и офицеры, которые против меня, которые слышали, что Паулюсу хорошо живется. А потом они приезжают на родину и заявляют: «Да, да, Паулюс имеет свою ставку под Москвой». В жизни бывают еще более дикие вещи. Поэтому я на это не обращаю внимания.
Русские, конечно, не стали бы меня здесь держать, если бы у меня было что-нибудь общее с нюрнбергскими военными преступниками. Будем надеяться, что теперь скоро договорятся, я думаю, что это имеет решающее значение для нашего положения. Такое состояние, как сейчас, расшатывает нервы. В настоящий момент я не хотел бы быть берлинцем. Ужасно, как страдает народ.
18 августа 1948 года. Сегодня написал Эрнсту, что доволен его деловой заметкой в «Берлинер Цайтунг» от 11.07. Очень верная заметка. Посоветовал тем не менее в будущем отказываться от всяких интервью. Ведь все равно они вы ворачивают все так, как им нужно. Особенно печально, что бывшие товарищи способны на это из-за материальных выгод…
Похоже, что Коку, кажется, также очень угнетает эта травля против меня, пусть Зюсси попробует ее успокоить. О будущем пусть она не беспокоится, надо потерпеть всего несколько месяцев. Когда я вернусь, мы не будем сидеть на шее у своих детей… Что касается меня, то пусть она будет спокойна: я живу с не закрытыми глазами и могу хорошо оценить мое и наше положение…
11 сентября 1948 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41