А остальная часть бригады в составе двух легкотанковых батальонов и двух мотострелковых батальонов должна нанести фланговый удар по прорвавшимся немецким войскам, которые уже зашли в тыл стрелковой дивизии, удерживавшей оборону на шоссе.
Танки взревели моторами и, свернув с асфальта, двинулись по лесной дороге в бой. Вскоре впереди показалась поляна, на которой еще дымились остовы русских и немецких танков. Немецкие ремонтно-эвакуационные команды уже начали оттаскивать с поля боя подбитую технику. Эсэсовские танкисты с интересом изучали подбитые тридцатьчетверки. Завидев появившиеся вдалеке войска противника, немцы бросились бежать к лесу. Трехбашенные танки Т-28ЭМ с длинными стволами 76-мм пушками внешне выглядели действительно несколько угрожающе, хотя и уступали по своим характеристикам и Т-34, и уж тем более КВ-3.
С дальней дистанции русские танки начали стрелять из пушек и пулеметов по бегущим, перенеся затем огонь на опушку леса, где находились позиции немецкой пехоты и противотанковых пушек. По радио вызвали огонь артиллерийского дивизиона бригады. В лесу, где засели немцы, загрохотали разрывы снарядов. Танки снизили скорость, дожидаясь, когда из следовавших позади грузовиков высадится пехота и развернется в цепь для атаки. Со стороны опушки ударила немецкая противотанковая артиллерия. Крупногабаритные и неповоротливые Т-28ЭМ оказались хорошей мишенью для немецких 50-мм РаК-38. Немецкие бронебойные снаряды образца 1940 года с вольфрамовым сердечником достаточно неплохо проламывали вертикальные бронелисты, даже несмотря на дополнительное навесное бронирование. Экипажам же Т-28 было не так просто разглядеть через кусты и листву приземистые силуэты замаскированных в лесу немецких орудий.
Осматривая поле боя через перископы командирской башенки, капитан Терехов уловил какие-то движущиеся тени, промелькнувшие в лесу несколько в стороне. Он присмотрелся, и неожиданно на фланге, там, где лесной массив охватывал поляну, появился Pz-IIIJ. За ним еще один и пара легких Pz-IIF с 20-мм автоматическими пушками. Похоже, что немцы решили, пользуясь неповоротливостью и «подслеповатостью» Т-28, предпринять фланговую атаку. Первоначально это принесло успех. Крайний Т-28 после первого же попадания в борт загорелся и встал. Такая же участь постигла и следующий танк. Pz-IIF огнем своих малокалиберных автоматических пушек заставили пехоту залечь, нанеся ей некоторые потери. А в случае отсечения пехоты атака танков на укрытые под сенью леса немецкие позиции была бы малоэффективна.
— Немецкие танки на правом фланге! — крикнул по радио Иван. — Сашка, поворачиваем против них, а двадцать восьмые пусть идут дальше вместе с пехотой!
Механики-водители втопили педали газа. Две тридцатьчетверки рванули вперед, обогнав цепь Т-28, развернулись и на полной скорости понеслись к флангу, стреляя с коротких остановок. Немецких танков было явно больше, чем четыре. Остальные оставались чуть дальше от края леса и, будучи почти невидимыми за деревьями, выдавали себя лишь вспышками выстрелов. А Т-28 все несли потери, так и не понимая, откуда по ним стреляют. Увидев две несущиеся навстречу тридцатьчетверки, немцы оставили в покое избиваемые Т-28 и перенесли огонь на более опасного противника. В лобовой бронелист гулко ударил снаряд и, срикошетив, отскочил.
— Короткая, огонь! — скомандовал Иван, и бронебойный снаряд вошел прямиком в башню одного из Pz-IIIJ, вызвав взрыв боезапаса.
Выстрелом второго Т-34М, практически сразу за взрывом Pz-IIIJ, разнесло легкий Pz-IIF. Тем временем против атакующих с фланга танков развернулись и два Т-28, один из которых вскоре подбил еще один Pz-IIIJ. Оставшиеся немецкие машины поспешили ретироваться. Но все равно результат их фланговой атаки был трагичен для русских — четыре подбитых Т-28ЭМ из семнадцати, вдобавок к трем, подбитым артиллерией, убитые и раненые среди пехоты. К тому же это деморализовало необстрелянных и необученных пехотинцев, и вместо того, чтобы продолжать атаку вслед за танками, они вжались в землю. Их менее недели назад мобилизовали в армию, и это был их первый бой. Офицерам пришлось поднимать пехотные цепи в атаку, угрожая пистолетами. Танки остановились, чтобы подождать пехоту, и в итоге немецкие РаК-38 подбили еще две машины.
Иван вспомнил начало войны с Финляндией — те же Т-26 и Т-28, даже модификации «Э», а не «ЭМ». То есть с дополнительным бронированием, но еще старым вооружением и более слабыми бензиновыми двигателями. И солдатики поначалу были такие же необученные. Хорошо, что Слащов и Грендаль не позволили Ворошилову и Мерецкову заваливать финские укрепления трупами, настояли на двухмесячных усиленных тренировках на укреплениях КаУРа. Тогда даже танкистов заставили научиться ходить на лыжах. А пехоту — взаимодействовать с танками и не бояться огня. Но сейчас все равно пришлось бросить этих необученных резервистов затыкать прорыв. Хорошо, что хоть основные боевые части, такие, как его родной 3-й механизированный корпус, хорошо обучены и вооружены.
Офицеры с трудом подняли пехоту в атаку. Но стоило подойти ближе, как немцы открыли огонь из пулеметов. Пехотинцы опять попытались залечь, но офицер с красной звездочкой политрука на рукаве гимнастерки прокричал:
— Вперед, славяне! За Родину! За Россию! Ура!
Политрук побежал вперед, стреляя в воздух из пистолета. И пехота поднялась. Сначала отдельные, наиболее отважные, затем все. И крики «За Родину!» переросли в раскатистое «Ура!». Немецкие пулеметы косили пехоту, но она продолжала бежать вперед. Одним из первых погиб героический политрук, поднявший бойцов в атаку. Но танкисты старались подавить огнем пушек и пулеметов немецкие огневые точки, которые были плохо видны из-за росшего на опушке кустарника. И мало-помалу интенсивность огня противника снижалась, один за другим смолкали немецкие пулеметы.
Танки вломились в лес, миновали немецкие окопы, еще не соединенные траншеей, и двинулись дальше к берегу реки. Приблизившись к окопам, пехотинцы бросили ручные гранаты и, стреляя из автоматических винтовок, кинулись врукопашную. В лесу между деревьями завязалась жестокая схватка. Эсэсовцы были парнями крепкими, обученными и отнюдь не трусливыми. Драться они умели и притом весьма фанатично. На стороне немцев была лучшая подготовка и наличие пистолетов-пулеметов. В то время как необученные русские мотострелки на бегу быстро израсходовали двадцатизарядные магазины своих АВС-36. Но у русских были штыки. Знаменитые русские граненые штыки, которые с «трехлинейки» Нагана—Мосина перекочевали теперь на автоматические винтовки Симонова. В отличие от «культурных» штык-ножей, принятых в «цивилизованных» армиях, граненый штык оставляет не аккуратные резаные, а тяжелые, плохо заживающие рваные раны.
Русская пехота действовала по принципу «Коли штыком, бей прикладом!» Возможно, этот принцип является составляющей русского национального менталитета и заложен глубоко в подсознании. Только так можно объяснить, почему еще несколько минут назад эти солдатики, падавшие на землю, лишь заслышав звуки стрельбы, теперь бесстрашно бросались на откормленных и тренированных эсэсовцев, используя винтовки, как казачьи пики. Ведь всего неделю назад они были простыми рабочими и крестьянами, а то и учителями или инженерами. За пару дней их только научили ходить строем и собирать-разбирать винтовку. Рукопашному бою их никто не учил вообще. Но даже элитные эсэсовские панцергренадеры не выдержали и побежали. Однако победа в этой схватке досталась пехоте очень дорого. Полегло не менее половины батальона. Во времена Тухачевского и Ворошилова с потерями считаться было не принято. Армия воевала под лозунгом «Любой ценой!», платя сотнями и тысячами солдатских жизней за ненужные с тактической точки зрения высотки. Слащов это не приветствовал, настаивая на суворовском принципе «воевать умением, а не числом». Но бой есть бой, и в бою не обойтись без потерь.
Пока пехота дралась штыками и прикладами, танки, не останавливаясь, пошли дальше — туда, где предположительно находилась немецкая переправа. Вскоре впереди между деревьями показалась двигавшаяся через лес параллельно берегу реки колонна полугусеничных тягачей SdKfz-11 с прицепленными к ним 105-мм гаубицами leFH-18. Это явно была одна из батарей артиллерийского полка прорывавшейся эсэсовской дивизии. Вот тут Т-28ЭМ показали себя хорошо. Их пулеметы, из которых два находились в отдельных малых пулеметных башнях, а еще один в основной орудийной башне, принялись усердно поливать свинцовым дождем колонну обреченной батареи. Застигнутые врасплох немецкие артиллеристы ничего не могли противопоставить шквалу огня. Разворачивать переведенные в походное положение пушки на прямую под огнем пулеметов было уже бессмысленно. Те, кто уцелел, выпрыгивали из остановившихся тягачей и прятались за их гусеницами или вжимались в землю за кочками.
Средний трехбашенный Т-28, равно как и его старший собрат — пятибашенный Т-35, проектировались в середине 1930-х как раз для того, чтобы крошить пулеметами живую силу. Но развитие противотанковой артиллерии подписало приговор этим сухопутным мастодонтам. Т-28 после модернизации еще кое-как мог воевать, а Т-35 годился уже только для парадов. Зато на парадах он смотрелся грозно и всегда был гвоздем программы.
Иван не стал особо полагаться на пулеметы, а просто дал команду утрамбовать подвернувшуюся немецкую технику гусеницами и двигаться дальше по той же просеке, что и немецкие войска. И практически сразу наткнулся на стоящую колонну тяжелых трехосных грузовиков «Хеншель». Они пытались двигаться вслед за полугусеничными тягачами, но передний грузовик завяз и заблокировал всю колонну. Сгрудившиеся вокруг него солдаты пытались разгрузить из него тяжелые ящики, скорее всего со снарядами, чтобы хоть немного облегчить. Похоже, что стоящей на переднем бампере лебедке было не под силу вытащить тяжело груженную машину.
Две тридцатьчетверки двинулись по лесу вдоль колонны, стреляя из пулеметов по водителям и колесам. Стрелки старались не попадать в кузовы, так как машины вполне могли быть с боеприпасами, а взрыв трех с половиной тонн снарядов на таком расстоянии вполне мог бы не только повредить, но и перевернуть танк. Будучи обездвиженными, грузовики уже никуда не денутся да еще и дорогу заблокируют.
За колонной «хеншелей» стояла колонна полугусеничных бронетранспортеров SdKfz-251 какого-то панцергренадерского подразделения. Здесь нашлась работа и для пушки. Но немецкие панцергренадеры, издалека услышавшие шум танковых двигателей и треск пулеметных очередей, успели спешиться и рассредоточиться в лесу. Иван этого не учел, за что и поплатился. Он увидел в перископ, как откуда-то из кустов вылетела ручная граната М-24, прозванная «колотушкой» за свою длинную деревянную ручку. Граната звякнула о броню башни и отскочила, разорвавшись поблизости.
— Тут немецкой пехоты, как тараканов! — прокричал по внутренней связи механик-водитель. — Командир, по газам и сматываем, пока нас гранатами не закидали!
— Действуй! В таком гадюшнике без пехотного прикрытия ловить нечего! — откликнулся Иван.
Вот уж попал, так попал. Лес, равно как и населенные пункты, — не лучшее место для действий танка. Без пехоты в лесу или городе танкисты воевать как следует не могут. Но и в лесу, и в городах воюет в основном пехота, а танкисты лишь поддерживают ее огнем. Для танка раздолье в чистом поле, да и то относительное. В чистом поле танки должны прикрывать летчики и зенитчики. Танки, конечно, основная ударная сила армии, но они не способны воевать в одиночку без пехоты, зенитчиков, топливозаправщиков, ремонтных и саперных подразделений. Вот потому при реорганизации армии и формировались танковые дивизии из двух танковых полков и одного мотострелкового. А мехкорпуса, соответственно, из двух танковых дивизий и одной мотострелковой. А немцы пошли еще дальше — у них в танковой дивизии один танковый полк и два панцергренадерских. Притом в каждом из панцергренадерских полков по меньшей мере один батальон на полугусеничных бронетранспортерах, позволяющих как за счет бронирования, так и за счет проходимости непосредственно сопровождать танки в бою.
А ведь в начале 1930-х немцы готовы были продать и сами полугусеничные шасси, тогда еще не бронированные, и документацию на них. Но «красноконникам», возглавлявшим РККА, не нужны были тяговитые и проходимые полугусеничные машины. Они мечтали о скоростных танках и колесных броневиках для сопровождения конницы. И как итог — никчемные, хотя и посвоему технически совершенные «гоночные» танки БТ да семейство колесных бронеавтомобилей на шасси обычных грузовиков для огневой поддержки кавалерии. Полугусеничный БА-30 был выпущен лишь небольшой серией, но массово не выпускался, хотя и показал себя хорошо в качестве артиллерийского тягача во время финской войны. От Б-3 «красноконники» вообще отвернулись. Хорошо хоть, что вместо пушечных бронеавтомобилей БА-10 на том же трехосном шасси ГАЗ-МММ перед самой войной начали делать колесные бронетранспортеры.
Иван с досадой подумал об упущенных возможностях. Ведь почему-то так всегда получается, что столько лет готовятся к войне, а выходит, что толпа генералов и инженеров с генеральскими погонами, столько лет планировавших войну, даже не представляли себе, как она будет происходить на самом деле.
Несмотря на то, что механик-водитель, дав полный газ, пытался ломиться через чащу, как только мог, а стрелок и наводчик косили немецкую пехоту из пулеметов, уехать им не удалось. Грохнул взрыв, танк крутанулся на месте н встал.
— Вот сволочь, связку гранат кинул... пархатый! — Грязно выругался механик-водитель. — Высунулся из-за дерева, кинул и в кусты! Сука ж... кая! Все, гусеница накрылась, сейчас подожгут!
— Да, и не вылезешь, гансы за каждым кустом! — согласился наводчик. — Только в люк высунешься, сразу изрешетят!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36