— Да эти танки просто непобедимы! — воскликнул Васильев. — Ведь вчера 37-мм «бофорс» лупил по нему аж с пятидесяти метров, как мы потом выяснили. Три снаряда, все в цель, и ни одной дырки, только царапины! Да и проходимость великолепная. Эх, нам бы таких танков побольше, и наши войска были бы непобедимы!
— В общем, товарищ лейтенант, мы сейчас формируем специальный отряд для буксировки подбитого танка. В него войдут четыре машины под личным командованием майора Васильева. На ваш экипаж возлагается особая задача. Вы будете непосредственно осуществлять буксировку. Остальные машины окажут вам огневую поддержку. Если мощности вашей машины не хватит, то придется прицепить вторую цугом. Прикрывать операцию будет специально выделенный лыжный спецбатальон НКВД.
Полковник кивнул на сидевшего за столом высокого жилистого капитана с нквдэшными петлицами, которого Иван вначале принял за особиста. Значит, это его ребята с лыжами и в белых маскировочных комбинезонах появились рано утром неподалеку. Он уже раньше слышал о нашем ответе финским «белым призракам», но вблизи видел этих парней впервые.
— Возьмите побольше тросов, да попрочнее. Это СМК, он весит пятьдесят пять тонн, — добавил полковник.
Закончив пить чай, Васильев вместе с Тереховым пошли готовить машины и инструктировать экипажи перед предстоящей операцией. Подготовку закончили быстро и двинулись по уже знакомой Ивану просеке, на которой остались вчерашние следы гусениц. Впереди и по бокам большой дугой шли нквдэшные лыжники. Несколько лыжников шли чуть впереди танков, внимательно осматривая дорогу на предмет свежих следов минирования.
Подорвавшийся танк стоял, несколько осев в образовавшуюся воронку. Снег вокруг танка был основательно истоптан. Финны явно проявили к новой машине повышенный интерес. Впереди, метрах в трехстах, располагалась вторая линия финской обороны. Она не была такой мощной, как первая, и представляла из себя просто систему траншей с укрепленными досками стенками. После столкновения с советскими лыжниками передовые финские дозоры отступили к траншеям, ожидая штурма. Лыжники при поддержке танков имитировали атаку. А Иван подогнал свой Т-28Э к поврежденной машине. Первая попытка оказалась неудачной — порвался трос. Со второй попытки тоже ничего не получилось. Мощности Т-28Э не хватило, чтобы вытащить осевший в воронку пятидесятипятитонный экспериментальный тяжелый танк. Кое-как вытащили, лишь задействовав еще один танк и порвав несколько тросов.
Когда СМК дотащили до своих позиций, выяснилось, что финны за ночь свинтили в новом танке всю оптику, сняли радиостанцию, пулеметы. А самое главное — непонятно зачем сняли крышку башенного люка. Члены государственной комиссии, испытывавшей на фронте новые танки, долго над этим смеялись. Оказалось, что в связи с затягиванием доводки формы башни на заводе не успевали в срок изготовить крышку башенного люка. И то, что досталось финнам, было крышкой обычного канализационного. К ней приварили петли и установили за пару часов перед отправкой танка на испытания. Нормальную крышку прислали с завода уже потом, но в полевых условиях ее просто не успели поставить вместо эрзац-варианта.
Никто и не предполагал, что эта крышка канализационного люка будет изучаться сначала финнами, а затем и купившими ее за немалую сумму немцами как образец русской танковой брони. А через неделю Иван Терехов получил свой первый орден, досрочное звание капитана и отпуск домой, в который уехал уже командиром танкового взвода.
10 декабря 1939 года. Постановление ЦК ВКП(б).
О работе тов. Ворошилова .
«Начало войны с Финляндией вскрыло большое неблагополучие и отсталость в руководстве народным комиссариатом обороны. В ходе начала этой войны выяснилась неподготовленность народного комиссариата обороны к обеспечению успешного развития военных операций. В Красной Армии отсутствовали минометы и автоматы, не было правильного учета самолетов и танков, не оказалось нужной зимней одежды для войск, войска не имели продовольственных концентратов. Вскрылась большая запущенность в работе таких важных управлений народного комиссариата обороны, как ГАУ (Главное артиллерийское управление), Управление боевой подготовки, Управление военно-воздушных сил, низкий уровень организации дела в военных учебных заведениях и др. Все это могло привести к затяжке войны и излишним жертвам.
Товарищ Ворошилов, будучи в то время народным комиссаром обороны, вынужден был признать обнаружившуюся несостоятельность своего руководства. Учтя положение дел в народном комиссариате обороны и видя, что товарищу Ворошилову трудно охватить такие большие вопросы, как народный комиссариат обороны, ЦК ВКП(б) счел необходимым освободить товарища Ворошилова от поста наркома обороны. ЦК признал, что товарищ Ворошилов не оправдал себя на порученной ему работе в качестве народного комиссара обороны и направил его на тыловую военную работу».
25 июня 1941 года. Шоссе Каунас—Даугавпилс.
Взгляд из люка Pz-IVF.
После того как «Штуки» занялись русским танком, фон Блицман приказал механику-водителю двигаться дальше. Однако, немного подумав, решил все же держаться на удалении от шоссе. А затем вообще решил двигаться сразу навстречу своей дивизии напрямик через лес, чтобы снизить вероятность встречи с противником. Он развернул карту и приказал следовать параллельно берегу Швянтойи. Конечно, непонятно где можно наткнуться на русских. Но вероятность такой встречи на шоссе всяко больше. Велика вероятность наткнуться и у моста через Швянтойи, который все равно не объехать. От размышлений его отвлек голос механика-водителя.
— Господин гауптштурмфюрер! У нас горючее скоро закончится. Мы вон сколько отмахали. Да еще сейчас почти час трясемся по бездорожью.
Фон Блицман еще раз посмотрел на карту и задумался. Ведь действительно запас хода у Pz-IV небольшой — всего 210 километров по шоссе и около 130 по бездорожью. А когда они залили в Каунасе полные баки, этого было как раз для того, чтобы по шоссе доехать до Купишкиса, где танк должны были дозаправить тыловые части 4-й танковой группы.
— Много у нас еще горючего?!
— Километров на двадцать, может быть, тридцать.
— Шайсскнаке! Кругом лес! Где взять топливо!
— Может, одолжить его у русских?.. — робко спросил заряжающий.
— Так русские тебе его и отдадут! — ответил гаутп-штурмфюрер.
— Ну, не у русских танков, а где-нибудь в деревне у местных крестьян. Да и вообще, ведь должна же быть поблизости бензозаправка?!
— Мы в России, идиот! Ты видел здесь хотя бы одну бензозаправку?!
— А как же тогда русские заправляют свои автомашины? Или они на лошадях ездят?
— Вот именно! На лошадях!.. А еще на танках! — Фон Блицман от досады сплюнул.
Ситуация была скверная. Вот так оказаться в тылу противника в полной неизвестности, да еще и с последними литрами бензина. Оставалось только одно — ехать к мосту через Швянтойи, а когда кончится бензин, продолжать движение пешком. Вскоре двигатель несколько раз «чихнул» и заглох. Бак был пуст. Йозеф тяжело вздохнул, грязно выругался, отхлебнул из фляжки шнапса и приказал собираться для дальнейшего продолжения марша в пешем строю. Экипаж, взяв свои личные вещи, сложенные в ранцы, автоматы МП-38 и снятый с танка пулемет, зашагал по лесной тропинке, бросив новенький танк. Светило солнце, пробиваясь сквозь листву русских березок, пели птицы. А немецкие танкисты во главе со своим командиром, мрачные и злые, понуро брели на северо-запад, время от времени сверяясь с картой и компасом.
Вскоре впереди послышался шум автомобильных моторов. Оказалось, что танк не доехал всего пару километров до шоссе, идущего от Утяны в направлении Купишкиса. По шоссе шли колонны русских грузовиков. А далеко на северо-западе можно было расслышать звуки идущего боя. С ревом низко-низко над деревьями пронеслись русские штурмовики Ил-2. Путь на север явно был закрыт. Оставалось только переправиться через реку вдали от автомобильного моста и идти дальше, прячась по лесам. Фон Блицман даже уже подумал, что следует дождаться ночи и продолжить движение лишь с наступлением темноты.
— Хальт! Хэнде хох! — послышался сзади чей-то грубый окрик, сопровождаемый клацанием затворов.
Танкисты уронили оружие и, подняв руки, медленно повернулись. Из кустов выходили, наставив на них такие же автоматы МП-38, крепкие, мрачного вида парни в эсэсовском камуфляже и затянутых камуфляжной тканью касках.
— Их бин гауптштурмфюрер фон Блицман! Йозеф фон Блицман! Третья танковая дивизия СС «Тотенкопф»! — сказал гауптштурмфюрер.
— Обершарфюрер СС Ганс Пункер, разведка дивизии «Тотенкопф», — устало ответил командир немецких разведчиков, не убирая палец со спускового крючка. — Что здесь делаете?
— Перегоняли технику для пополнения дивизии. Колонна столкнулась с превосходящими силами русских. Понесли потери. Вынуждены были отойти. Затем получили приказ двигаться на север, ведя разведку. Но кончилось горючее. Танк стоит недалеко отсюда в лесу.
— Ладно, пойдете с нами. Мы сейчас как раз возвращаемся, — предложил разведчик.
В кустах на берегу Швянтойи, которая в своих верховьях была весьма неширокой рекой, разведывательную группу дожидалась надувная резиновая лодка. А на другом берегу стоял небольшой разведывательный полугусеничный бронетранспортер SdKfz-250. Танкистов посадили внутрь кузова этой маленькой, но скоростной машинки, а сами разведчики уселись поверх бортов. Бронетранспортер двинулся через лес в сторону, откуда вдали отчетливо слышались звуки боя.
— Где идет бой?
— Наша дивизия сегодня отбила у русских Ракишкис и пытается прорваться на Утяну, — пояснил командир разведчиков и, сплюнув, добавил: — Все значительно хуже, чем предполагало командование. Вслед за четырьмя танковыми дивизиями большевики ввели в прорыв еще две мотострелковые. А теперь на грузовиках перебрасывают обычную пехоту и противотанковую артиллерию, укрепляют фланги.
Бронетранспортер мчался по лесной дороге, подпрыгивая на ухабах. Мимо мелькали белые стволы берез, подсвечиваемые лучами заходящего солнца. Заканчивался третий день войны.
25 июня 1941 года. Окрестности поселка Сведасаи.
Штаб 3-й танковой дивизии СС «Тотенкопф».
Бронетранспортер с разведывательной группой долго кружил по лесным дорогам, а то и шел прямо через лес, чтобы объехать русские части. И в расположение дивизии, ведущей бой около Сведасаи, они добрались уже поздно вечером. Сразу после прибытия Йозефа отвели в штаб дивизии. Проще говоря, к штабному бронетранспортеру командира дивизии группен-фюрера СС Эйке.
— Хайль Гитлер! — прокричал гауптштурмфюрер фон Блицман, вытянув руку.
Группенфюрер поднял мрачный взгляд от разложенной на капоте штабного SdKfz.251 карты и посмотрел на гауптштурмфюрера, которого привели разведчики. По их словам, он пробился вместе со своим экипажем. Это был тот самый фон Блицман, который должен был перегонять колонну новых танков численностью около роты для пополнения дивизии. Он должен был прибыть еще днем. Как сейчас не хватало этих танков. Конечно, дивизии удалось с ходу взять Ракишкис, выбив оттуда после непродолжительного боя русский стрелковый батальон, но под Сведасаи противник уже успел занять оборону, отрыв окопы. И хотя здесь оборонялся также всего лишь стрелковый батальон, но он был усилен противотанковым дивизионом. Выбить его с ходу не удалось, а дивизия понесла серьезные потери.
Попытки штурма были прекращены после третьей атаки и потери еще тридцати одного танка из чуть более сотни оставшихся после авианалета русских штурмовиков. Во время этого налета было уничтожено за двадцать минут пятьдесят три танка, сорок четыре бронетранспортера и восемнадцать самоходных орудий. Это был настоящий ад. Что это у русских за самолеты и где они берут таких отчаянных летчиков?! Русские штурмовики атаковали, когда дивизия, совершив форсированный сорокакилометровый марш, еще только начала разворачиваться в боевые порядки. Они появились неожиданно, и град кассетных бомб обрушился на с грудившуюся на шоссе колонну техники. Самолеты летели очень низко, практически над самыми макушками деревьев. У зенитчиков было слишком мало времени, чтобы развернуть стволы орудий в сторону проносившихся над самыми головами штурмовиков. Более того, самолеты еще и сами стреляли по зениткам из пулеметов, вызывая панику среди расчетов.
Но самое страшное было то, что русские применили крайне простое, но ужасно эффективное средство, предназначенное для уничтожения бронетехники. Это были крохотные кумулятивные бомбочки весом всего по два с половиной килограмма, град которых обрушили русские штурмовики на колонну дивизии. Главное их преимущество состоит в том, что летчику практически не надо прицеливаться. Достаточно просто вывалить из бомбовой кассеты почти сотню таких бомбочек. Одного попадания на крышу танка или бронемашины было достаточно, чтобы сжечь ее.
Вот и стояли на шоссе покрытые копотью танки и бронемашины, у которых на совершенно целой броне были лишь небольшие отверстия, прожженные кумулятивной струей. Многие из этих машин могут быть отремонтированы и возвращены в строй. Но машины нужны сейчас, а ремонтные подразделения не успели даже отбуксировать их с шоссе, чтобы хотя бы расчистить проезд.
Но ведь есть и целые машины, имеющие лишь небольшие повреждения, но без экипажей, сгоревших заживо в своих танках. Вот и пригодится этот фон Блицман с его парнями. Он вроде воевал уже и в Польше, и во Франции. Был подбит в бою под Каунасом. Сегодня вон как храбро сражался во главе всего одной роты против целого полка новейших русских танков. Завтра предстоит тяжелый день, и если дивизия сможет осуществить план своего командира, то русские будут разбиты. А чтобы подбодрить этого гауптштурмфюрера, его можно и к награде представить. Тем более что количество награжденных повысит и статус всей дивизии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36