Он просто не мыслил себе жизни без Саванны. Но придется смириться. Ничего не поделаешь. И уж если рвать, то сразу, не мешкая. Адам посмотрел Саванне в глаза и бесстрастным тоном сказал:
— Не возражаю, дорогая. Ты получишь развод, если хочешь.
Такого поворота Саванна не ожидала. Она была уверена, что Адам возмутится, станет упрекать ее, и приготовилась к отпору. Но он, как говорится, выбил почву у нее из-под ног, и теперь она не знала, что делать дальше. Саванна никак не хотела себе признаться в том, что ей совершенно не нужен развод и весь этот разговор она завела для того лишь, чтобы услышать его признание в любви. Чтобы он на коленях молил ее не покидать его. Но ничего этого не случилось, и Саванну душил нервный смех.
Она поставила себя в дурацкое положение, потому что более жалкого фарса, который сама устроила, и представить себе не могла. По крайней мере теперь она знает правду. Он не любит ее. Иначе с такой легкостью не согласился бы на развод. Ее аквамариновые глаза потемнели, словно предштормовое море, она с вызовом посмотрела на Адама и тихо спросила:
— Что для этого нужно сделать?
— Право, не знаю, — тем же бесстрастным тоном ответил Адам. — Напишу в Натчез своему адвокату и попрошу объяснить, как это делается. — Неожиданно взгляд его стал колючим. — Хочешь, чтобы я покинул Кампо-де-Верде прямо сейчас?
Вопрос застал Саванну врасплох. Она промямлила что-то невразумительное, потом взяла себя в руки и со вздохом промолвила:
— Зачем же прямо сейчас? Мы все сказали друг другу и можем расстаться друзьями.
Его глаза засверкали. В два прыжка он очутился рядом с Саванной, порывисто обнял ее и прильнул губами к ее губам. Она соскучилась по его ласкам и задрожала всем телом, словно целая вечность прошла с тех пор, как они были близки. Зарывшись пальцами в его густые темные волосы, она нежно перебирала их, опьяненная его близостью, забыв обо всем на свете, и не сразу пришла в себя, когда он вдруг оттолкнул ее и довольно грубо сказал:
— Расстаться друзьями? Такое мне и в голову не приходило с самой первой нашей встречи. Мы можем быть либо врагами, либо любовниками. Но друзьями — никогда. Слишком банально для нас!
Слово «друзьями» он буквально выплюнул, как что-то отвратительное, осквернившее его язык. Саванна во все глаза смотрела на него. Предательское тело все еще желало близости с ним.
— Адам, давай не будем ссориться, — не глядя на него, жалобно произнесла Саванна. — Я не собираюсь быть твоей возлюбленной, но после пережитого мы не можем стать врагами. Поэтому я предлагаю тебе дружбу.
— Не понимаю, что мешает тебе быть моей возлюбленной. Мы стали любовниками с первой нашей встречи. Я знаю, ты не хотела выходить за меня замуж, но почему не можешь быть моей возлюбленной? Ведь это даже оскорбительно!
О Боже, что за пытка! Она не в силах объяснить ему, как уязвлена ее гордость. До чего унизительно быть нелюбимой женой! Саванна впала в отчаяние.
— Но ведь не станешь же ты отрицать, что мы не любим друг друга, — слегка охрипшим от волнения голосом сказала она и печально добавила: — С потерей ребенка все решилось само собой, и нам незачем продолжать наши супружеские отношения. Это просто бессмысленно. Так что не заставляй меня еще больше страдать. Пожалуйста! Я не выдержу. Единственное, что нам остается, — это развод.
В бессильной ярости Адам смотрел на Саванну. Она стояла не шелохнувшись, словно застыла. К ярости примешивалась обида. И все же где-то, в самой глубине сознания, мерцал слабый огонек надежды. Она ответила на его поцелуй, не осталась равнодушна к его объятиям. Да и сам разговор о разводе причинял ей боль. Адам не мог этого не заметить. Он ни за что не отпустит Саванну, хоть и согласился на развод, будет бороться за нее. Он любит ее и сделает все, чтобы завоевать ее любовь. Он ласково взял ее за плечи, повернул к себе лицом, заглянул в ее прекрасные аквамариновые глаза. Он боготворил эту женщину, но в силу своего характера старался ее сломить, навязать ей свою волю, даже был с ней жесток. Однако с этим покончено. Теперь все будет по-другому. Адам не собирался сдаваться, хотя и потерпел поражение.
— Саванна, клянусь, я дам тебе развод, если хочешь, но… — Он замолчал, чертыхнулся про себя и продолжал: — Мы сделали все не так! Совершили много ошибок! Ребенок! Свадьба! — Он вздохнул и, глядя ей прямо в глаза, спокойно сказал: — Возможно, ты права и нам следует стать друзьями. — На его губах мелькнула улыбка. — Ни разув жизни не дружил с женщиной и не знаю, может ли жеребец превратиться в мерина.
Не это жаждала услышать Саванна, но она была благодарна судьбе за то, что он решил не спешить с разводом и согласился на дружбу. Нельзя сказать, чтобы Саванна была от такой перспективы в восторге, однако она виду не подала и, растянув губы в улыбке, сказала:
— Уверена, из тебя получится замечательный мерин!
— Я постараюсь, — мрачно заявил Адам, — только не испытывай моего терпения: иной мерин на поверку оказывается жеребцом. И тут уж ничего не поделаешь.
— Мне тоже нелегко, Адам. Поверь, я не хотела тебя обидеть.
Адам поморщился. Все складывалось не так, как ему хотелось бы, и он решил сменить тему разговора, причинившего ему столько боли. Он подошел к столу, взял записку и протянул Саванне:
— От Боудена. Оказывается, наш старый приятель Майкейя посетил Новый Орлеан и очень интересовался тобой. Вряд ли он пришел в восторг от того, что я выдал себя за Джейсона Сэвиджа, и уж тем более когда узнал, что ты стала моей женой.
Саванна схватила записку, прочла, и их проблемы сразу же потускнели перед лицом надвигающейся опасности. Страх охватил молодую женщину. Она слишком хорошо знала Майкейю. Он буквально зверел, когда его оставляли в дураках, даже по его собственной вине, и готов был на любую, самую страшную месть. Записка Боудена это лишний раз подтверждала. Саванна с тревогой взглянула на Адама:
— Майкейя что-то замыслил против тебя. Что будем делать?
Адам пожал плечами:
— Не знаю. Подождем, пока не объявится, тогда и решим. Боуден пишет, что отправил записку с двумя самыми надежными людьми и сам вскоре приедет сюда. Чем больше будет глаз, тем меньше шансов оказаться застигнутыми врасплох. Единственное, что нам остается, — это быть начеку и не терять головы. Ты хорошо знаешь Майкейю. — Адам задумчиво посмотрел на Саванну. — Что он, по-твоему, собирается предпринять?
— Боюсь, — Саванна в волнении сделала шаг вперед, — он намерен тебя убить, судя по тому, что пишет Боуден о его реакции на твое имя! — Она приблизилась к Адаму и схватила его за лацканы камзола. В глазах ее затаился страх, когда она тихо сказала: — Мы с Боуденом с детства знаем его. Ему нравится мучить людей, истязать их. Недаром его прозвали Живодером. Я была совсем еще маленькой, когда однажды увидела, как он выстрелил в человека лишь потому, что ему не понравилась его шляпа! — Она слегка тряхнула Адама, будто для того, чтобы он понял, какая страшная ему грозит опасность. — Ты чудом остался жив, когда он похитил тебя. И то потому, что он принял тебя за Джейсона Сэвиджа, располагавшего необходимыми сведениями. Ты был ему нужен живым. Но теперь… — С каждой минутой тревога Саванны росла. Наконец она тяжело вздохнула и решительно заявила: — Ты должен уехать. Майкейя знает, где ты, и не замедлит сюда явиться. Тем более что в этих местах дома отстоят далеко один от другого, и это ухудшает положение.
— Нет, — Адам покачал головой, — я тебя не оставлю! И не убегу, как трусливая собака, поджав хвост! К тому же не забывай, что он неравнодушен к тебе. — Лицо Адама посуровело. — А ты хочешь, чтобы я оставил ему тебя на растерзание!
— Все это глупости, Адам! Я всегда с ним справлялась, справлюсь и на этот раз. А тебя он убьет! Клянусь!
— Я никогда себе не прощу, если этот негодяй причинит тебе зло! Поняла? И хватит об этом! — в сердцах сказал Адам.
Забота Адама в этот момент не вызвала у Саванны ничего, кроме досады. Конечно, Майкейя похитил ее, но она сама виновата. Недооценила его. Больше такое не повторится. Она сумеет постоять за себя. Сейчас главное уберечь от опасности Адама. Речь идет о его жизни. И ради этого она готова пойти на любой риск,
— Моей жизни по крайней мере ничто не грозит, чего нельзя сказать о твоей, — холодно заявила она.
— Но если меня убьют, тебе не придется беспокоиться о разводе, моя дорогая!
Охваченная страхом и яростью, Саванна дала Адаму пощечину.
— Не мог придумать что-нибудь поумнее? — вскричала она, покраснев от обиды. Ничего подобного Адам не ожидал и невольно дотронулся до горевшей щеки. Он напоминал сейчас вырвавшегося из клетки раненого тигра. От пощечины долго сдерживаемая обида, разочарование и страсть выплеснулись наружу, и он с напускным спокойствием произнес:
— Я, кажется, однажды предупреждал тебя, чтобы ты никогда этого не делала!
Саванна смотрела на Адама, не в силах пошевелиться от страха. Из-за ее пощечины он потерял контроль над собой. Это было видно по выражению его лица. Но ведь она не хотела! Так уж получилось. Неожиданно Адам заключил ее в объятия и стал неистово целовать, а она застонала от восторга, вместо того чтобы оттолкнуть его.
Это было настоящее безумие! Она могла поклясться, что не хочет близости с ним без любви. Ради этого и затеяла весь сегодняшний разговор. Но тело, как всегда, опять ее подвело. И она отвечала на его ласки, не слушая голос рассудка, забыв о благоразумии.
Она ненавидела себя, презирала за слабость, пыталась обуздать свою плоть доводами рассудка. Все тщетно. Она любила его и потому хотела и не могла устоять перед ним. Каждое его прикосновение, каждый поцелуй вызывали ликование и восторг во всем теле, и она тонула в волнах блаженства и плыла по течению. Не было ничего прекраснее его пылающих губ, его сладостного языка, его сильных объятий, его горячего тела.
Все ее благие намерения улетучились словно дым. С самого начала Адам пробудил в ней женщину, и она, не отдавая себе в этом отчета, с первого же поцелуя покорилась его мужской силе и обаянию. Отбросив прочь все сомнения, забыв о гордости, она еще крепче прижалась к нему и обвила его шею руками.
Объединившись, любовь и страсть сметают на своем пути все препятствия. Адам разорвал на ней платье и обезумел, когда ее груди с коралловыми сосками вырвались на волю. Он покусывал то один сосок, то другой, щекотал их языком, доводя Саванну до неистовства. Волны желания накатывали на нее все с новой и новой силой, и она задыхалась от наслаждения. Он обжигал ее своими поцелуями, пламя страсти разгоралось все ярче и ярче.
Вначале Адамом двигала жажда возмездия за нанесенное ему оскорбление, но стоило ему обнять ее и прильнуть губами к ее губам, как он забыл обо всем, счастливый от сознания, что вновь держит в объятиях свою жену. Адам жить без нее не мог, мечтал о ней день и ночь, но из гордости скрывал свои чувства. Однако сейчас он уже не в силах был оттолкнуть ее. Отчаяние, ярость и страх отступили перед безумной жаждой обладать ею. Он любил ее! Хотел ее! Все остальное не имело никакого значения.
Адам не в силах был оторваться от ее грудей, от них исходил какой-то пряный аромат, как и от всего ее удивительно нежного тела. Желание становилось все неистовее, он с трудом сдерживался, чтобы не войти в ее горячее лоно. Саванна полностью отдалась во власть Адама, все крепче прижималась к нему, извивалась в его объятиях и чувствовала, что он изнемогает от желания и близок к завершению любовного поединка. Его одежда мешала ей ощущать его горячее тело, и она со стоном разорвала ее. С губ Адама едва не слетело проклятие, и он, оторвавшись от ее губ, умудрился за несколько секунд сбросить с себя галстук, рубашку, жилет и камзол, которые разлетелись в разные стороны, затем снял ботинки и снова заключил Саванну в объятия. Время будто остановилось. Мир исчез. Не осталось ничего, кроме их безумного желания. Адам, придерживая ее за бедра, прижался к ней так, чтобы она почувствовала между ног его мужское могущество. В каждом его движении сквозила нервозность, словно он боялся, как бы Саванна не вырвалась из его объятий, а к нему не вернулось благоразумие.
Адам стонал от удовольствия, ощущая на плечах и спине руки Саванны. Она то нежно гладила его, то впивалась ногтями в кожу, когда он покусывал ее восхитительные соски. Наконец он не выдержал и сорвал с нее платье, змейкой свернувшееся у ее ног.
Словами не передать, какой восторг охватил Адама, какое он испытал блаженство, когда увидел Саванну без одежды, во всем ее великолепии, ощутив под ладонями ее нежное податливое тело. Он смотрел на нее, не в силах унять бившую его дрожь и не довольствуясь больше поцелуями и жаркими ласками. Он хотел ее всю. Жаждал с ней слиться, насладиться теплом ее лона, воспарить к небесам.
Смутно сознавая, что делает, Адам повернул Саванну и бережно опустил на стол так, что ее длинные стройные ноги свешивались вниз, а сверкающие волосы разметались вокруг плеч. Теперь он мог любоваться ее чудесным телом, сводившим его с ума. Выпуклостями грудей, пышными бедрами, огненными завитками между ног. В этот момент Саванна являла собой картину, поистине эротическую, о которой Адам и мечтать не мог. Он склонился над ней и продолжал осыпать поцелуями, в то время как она, изнемогая от страсти, щекотала его соски, исторгая из его груди стоны. Затем руки ее скользнули к темной дорожке волос, уходившей вниз, потом дальше, пока не добрались до живого бугорка, рвавшегося на волю. Саванна принялась гладить его, от чего пришла в еще большее возбуждение, которое передалось и Адаму.
Заниматься любовью на столе оказалось гораздо приятнее, чем в постели. Во всяком случае, острота ощущений не шла ни в какое сравнение. Адам устроился между ее свисающими со стола ногами, и она ощущала грудью и животом жар его тела, а спиной прохладу полированного стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45