Капитан Сэйбер, как она по старой привычке еще называла иногда Кристофера, оставался для нее загадкой. Она пыталась оживить в памяти свои детские встречи с этим человеком, но это были слишком давние воспоминания, и они никак не совпадали с тем реальным образом, который она видела перед собой. Сейчас перед ней слегка приоткрылось его загадочное прошлое.
Она не сводила внимательного взгляда с Кристофера. А он, казалось, нимало не смутился и с улыбкой отвечал тете:
– Да, я вернулся! А мне вместо приветствия намекают на отъезд.
– Я вижу, ты вырос в бойкого острослова. Только не вздумай тягаться со мной! – фыркнула Регина. Потом повернулась к Саймону и с напускной капризностью провозгласила:
– Меня накормят когда-нибудь? Я умираю с голоду!
За ужином не смолкали разговоры. Регина потчевала всех свежими новостями. Она почти не задавала вопросов и, казалось, приняла неожиданную встречу как нечто естественное. Однако Кристофер был настороже: он чувствовал, что тетка едва ли проглотит наживку в виде его фантастической истории. Ловя на себе ее испытующий взгляд, он испытывал крайнюю неловкость.
Этой ночью он не мог заснуть. Сомнения и опасения терзали его с новой силой. Надо быть полным идиотом, в отчаянии думал он, чтобы рассчитывать запросто вернуться в Англию, избавиться от Николь и миссис Иглстон как от ненужного багажа, обвести вокруг пальца родных, быстренько разведать планы британского генерального штаба и упорхнуть обратно в Новый Орлеан!
Они с Саймоном собирались на следующий день отправиться на Сент-Джеймс-стрит, где тот хотел представить своего внука завсегдатаям местных клубов. Однако утром посыльный доставил Кристоферу записку от Баринга, в которой тот просил о немедленной встрече. Что могло ему понадобиться?
Извинившись перед дедом, Кристофер отправился в Сити. В доме Баринга его провели в библиотеку, где хозяин беседовал с незнакомым мужчиной средних лет. Они расположились в креслах с высокими спинками, обитых красной марокканской кожей. Когда Кристофер вошел, Баринг поднялся ему навстречу.
– Хорошо, что вы так быстро пришли. Я очень на это рассчитывал. У меня для вас сюрприз. – С этими словами Баринг подвел Кристофера к незнакомцу, который остался сидеть.
– Альберт, это джентльмен, о котором я говорил. Монро отзывается о нем весьма лестно. Кристофер Саксон, позвольте представить вам мистера Альберта Галлатина. Альберт, мистер Саксон меньше двух недель назад прибыл прямо из Нового Орлеана. Не сомневаюсь, что вам впоследствии найдется о чем побеседовать.
Кристофер обменялся с Галлатином рукопожатием, но не удержался от изумленной реплики:
– Сэр! Я никак не ожидал встретить вас в Лондоне. Насколько мне было известно, вы должны были находиться в России, в Санкт-Петербурге.
Галлатин усмехнулся:
– И я действительно там был. В течение нескольких месяцев мне пришлось играть роль путешественника. Поскольку никаких результатов достичь не удалось, мы с Байярдом решили уехать. Я надеялся, что в Лондоне меня ждут хорошие новости, но похоже, что и тут ничего не достигнуто.
Баринг смущенно пожал плечами:
– Я же неоднократно писал, что мое правительство категорически отвергает любое посредничество. Оно расценивается как постороннее вмешательство в государственные дела. К счастью, ваш мистер Монро принял предложение о прямых переговорах, так что по крайней мере это препятствие устранено.
Галлатин кивнул, но тут же задал вопрос:
– А как насчет досмотра судов?
Баринг смутился еще больше.
– Это требование не может быть принято. Командование флота на это не пойдет. Это не юридический вопрос, а вопрос жизни и смерти.
Галлатин, казалось, не был тронут пафосом Барин-га, но Кристофер сильно заинтересовался. Ведь в основе конфликта лежало недовольство американских моряков произволом со стороны англичан. Поводом для объявления войны послужило задержание американских судов, а теперь, когда встал вопрос о мирных переговорах, англичане отказываются даже касаться этой темы! Кристофер холодно заметил:
– , Вы считаете допустимым, что ваши военные корабли останавливают наши суда, захватывают американских граждан, которых потом силой принуждают служить в Королевском флоте?
Этот вопрос очень волновал его. Ведь к службе на военном корабле когда-то принудили его самого!
Баринг не ответил. Он и сам не одобрял подобной практики, но был не в силах ей воспрепятствовать. А на американских судах нередко находили английских дезертиров. Если и были захвачены американцы, во что ему верилось с трудом, то всего лишь несколько человек.
Галлатин постарался разрядить накалявшуюся атмосферу.
– Допустим, вопрос о досмотре судов поднят не будет. Однако наши правительства согласились на переговоры. О чем же пойдет речь на переговорах? О погоде?
– Я вас понимаю, – удрученно вздохнул Баринг. – Я понятия не имею, в каком направлении будут идти переговоры. Однако подготовка к встрече идет вовсю. – Он натужно улыбнулся. – Впрочем, вы сами знаете, как это бывает.
Галлатин знал. Сначала российский царь предложил свое посредничество, которое якобы было встречено американцами с энтузиазмом. Потом выяснилось, что гораздо предпочтительнее прямые переговоры. Теперь, когда этот вопрос, кажется, был улажен, англичане проявили чрезвычайную разборчивость в выборе места встречи. Порой начинало казаться, что высокие делегации так никогда и не сойдутся за столом переговоров.
Байярд и Галлатин провели в России несколько месяцев и не добились ничего. Абсолютно ничего! Миссия в Санкт-Петербург потерпела полное фиаско. Когда около года назад они прибыли в российскую столицу, первое, о чем они узнали, был отказ американской стороны от царского посредничества. Следовало бы немедленно вернуться в Соединенные Штаты, но этого не допускал дипломатический этикет. Будучи посланцами к царскому двору, они должны были предстать перед его величеством и вручить свои верительные грамоты. После этого лишь сам царь мог принять решение, считать ли ему законченным свое участие в переговорах. В течение последующих девяти месяцев Галлатин и Байярд убивали время в ожидании этого решения. Поэтому американский посланник хорошо представлял себе, «как это бывает».
Кристофер, со своей стороны, тоже кое-что понимал. Галлатин мог считать, будто проволочки вызваны бюрократическими формальностями, но Кристофер не мог отделаться от впечатления, что англичане намеренно тянут время, собирая силы для решающего удара. Однако было бы неосмотрительно высказывать такое подозрение в присутствии Баринга. Поэтому, прежде чем раскланяться, Кристофер условился с Галлатином о встрече с глазу на глаз.
Ни он, ни Джесон не могли предположить, что Галлатин и Байярд объявятся в Лондоне. Это, правда, никак не способствовало достижению его цели, но, кажется, и не мешало. Оставалось неясным, чего рассчитывают добиться американские посланцы.
Как и он сам, они находились на территории враждебной державы, не обладая дипломатическим статусом. Они не могли рассчитывать, что будут приняты где-либо официально, и потому ограничились сбором обрывочных сведений. В таком же положении находился и Кристофер, но он надеялся, что ему будет легче внедриться в английскую среду и получить доступ к необходимым данным. Он должен был конкретно выяснить, планируют ли англичане наступление на Юге.
Ему не терпелось увидеться с Галлатином. Но до условленной встречи оставалось еще несколько часов. Их он провел, бесцельно бродя по улицам, ибо не желал ничьего вмешательства в свои дела и не стал возвращаться на Кевендиш-сквер.
По указанному адресу он прибыл на четверть часа раньше и был весьма польщен, что Галлатин встретил его лично. После обмена приветствиями Галлатин без обиняков приступил к делу:
– Итак, молодой человек, чем я могу быть вам полезен?
– Не уверен, что вы можете быть мне полезны. Я просто хотел кое-что с вами приватно обсудить. Галлатин, казалось, удивился.
– Нечто такое, о чем не следовало заводить речь в присутствии Баринге?
– Да! Я не сомневаюсь в симпатии мистера Барин-га к Соединенным Штатам, но понимаю, что его положение двойственно. – Понизив голос, Кристофер заговорщически произнес:
– По-моему, английское правительство умышленно откладывает начало переговоров. У меня есть сильное подозрение, что англичане хотели бы предварительно одержать крупную военную победу. Это позволит им вести диалог с позиции силы.
– Безусловно. Я уверен, что их планы именно таковы.
– Вы уверены? – переспросил Кристофер, пораженный спокойным тоном собеседника. Галлатин устало кивнул.
– О да, мой друг. Я не сомневаюсь, что англичане намерены выдвинуть территориальные притязания. А для этого им нужен железный кулак, чтобы стукнуть им по столу переговоров.
Это послужит мне уроком, подумал Кристофер. То, что не искушенному в политике дилетанту кажется важным открытием, для людей сведущих вполне очевидно.
А Галлатин продолжал:
– Я привык к тому, что люди, особенно политики, говорят одно, а делают другое. Так всегда было и всегда будет. И не в нашей власти это изменить. Я написал Монро о своих подозрениях и надеюсь, он теперь понимает: нам повезет, если удастся сохранить довоенные границы. Я предупредил его, что в этом году возможно крупное британское вторжение. Поэтому переговоры необходимо ускорить. Иначе мы как нация окажемся перед смертельной угрозой. Лучше забыть о своих притязаниях на канадскую территорию, если мы не хотим снова попасть под британское владычество.
– Я думаю точно так же! И я рад, что эти соображения вы довели до сведения государственного секретаря. Наш конгресс, должно быть, витает в облаках, если рассчитывает что-то выиграть в этой войне.
Галлатин бросил на Кристофера печальный взгляд.
– Увы, конгресс действительно витает в облаках! Поскольку к этому нечего было добавить, он в завершение произнес:
– Я рад, что вы зашли ко мне поделиться своими мыслями. Вы располагаете более широкими возможностями изучения ситуации, и ваше мнение для меня ценно. Признаюсь, я удовлетворен тем, что не одинок в своих подозрениях. Будем надеяться, что мне удастся убедить Монро и Медисона.
Кристофер понял, что беседа завершена, и стал прощаться.
– Сэр, если я смогу быть вам полезен, дайте мне знать. Я охотно сделаю все, что в моих силах. Галлатин протянул ему руку.
– Я обязательно свяжусь с вами, если возникнет необходимость. И вы, со своей стороны, без промедления обращайтесь ко мне, когда понадобится. Нам, американцам, надо держаться друг друга.
Кристофер улыбнулся:
– Особенно на чужой земле! Галлатин кивнул:
– Да, особенно…
Уходил Кристофер удовлетворенным. Его соображения небеспочвенны и цель оправдана. Вторжение скорее всего последует. Но когда? И что еще важнее – где?
Саймон был недоволен, что первый день своего пребывания на Кевендиш-сквер Кристофер провел неизвестно где. Когда они встретились за обедом, он не упустил случая посетовать на невоспитанность нынешней молодежи. От необходимости оправдаться Кристофера избавило появление дам, поскольку недовольство Саймона обратилось на тетушку Регину. Смерив сестру колючим взглядом, Саймон фыркнул:
– Что за слухи до меня доносились о том, будто в нашем доме готовится бал? Черт побери, Регина, я не желаю, чтобы здесь все перевернулось вверх тормашками по твоей прихоти. Ты – моя гостья, не забывай об этом!
– В свое время это был и мой дом, – заметила та. – И кстати, как мы организуем выход Николь в свет, если не начнем с собственного бала? Любой другой вариант выглядел бы несолидно. Даже Летиция со мной согласна!
– Правда, Саймон, так будет лучше, – вмешалась миссис Иглстон. – Ты ведь не станешь возражать? – Она умоляюще посмотрела на Саймона.
К изумлению Кристофера и Николь, черты лица старика вдруг смягчились, голос утратил суровость, и он неуверенно пробормотал:
– Ну… я не думаю, что один-единственный бал внесет много суеты…
Регина довольно улыбнулась, удовлетворенная результатом. Саймон всегда размякал в присутствии Летиции, и она беззастенчиво воспользовалась этим.
Неожиданная смена настроения старого лорда изумила Николь, и она обратила вопросительный взгляд на Кристофера. Но он лишь шепнул одними губами:
– Потом объясню…
Правда, возможность увидеться один на один представилась им лишь через несколько дней. В тот вечер дед обедал в клубе, а миссис Иглстон и леди Дерби уединились в гостиной, увлеченно обсуждая план предстоящего бала.
Николь отправилась в музыкальную гостиную, чтобы немного поупражняться в игре на фортепиано. За этим занятием ее и застал Кристофер.
Он предполагал увидеть всех трех женщин вместе и, застав ее одну, немного смутился. Правда, их отношения в последнее время были весьма поверхностны, с соблюдением всех приличий. Казалось, они с Николь неплохо ладят. Поэтому он решил, что было бы неловко просто повернуться и уйти. Он прикрыл за собой дверь и подошел к пианино.
– Готовишься к карьере пианистки? – спросил он с легкой иронической улыбкой. Николь наморщила носик.
– Где уж мне! Просто миссис Иглстон и ваша двоюродная бабка решили обсуждать свои планы без меня. Я имела неосторожность спросить, почему так важно послать приглашения княгине Эстерхази и графине Ливен.
– Действительно, почему это так важно? – заинтересовался Кристофер.
– От них зависит мое положение в свете, – серьезно ответила Николь. – Если я не заслужу их благосклонности и не буду удостоена ответных приглашений, это будет означать, что я не принята в обществе.
Кристофер недоверчиво покачал головой:
– Неужели твой успех всецело зависит от этих двух особ?
– Не только. Леди Регина называла и других, я просто не запомнила всех имен. Кажется, она знает лондонский свет, как полководец – свое войско.
– Не хотел бы я служить под началом такого командира! – заметил Кристофер.
Николь с улыбкой пожала плечами. Впервые за долгое время она чувствовала себя с ним легко и непринужденно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52