– А я могу.
– Осторожно, ямка.
– Спасибо, эв имяхранитель, вы очень любезны. – Голос Цапли вымерз, в нем прозрачно звенел лед, и обломок поежился.
– Всего доброго! – За ворота их проводил неизменный Хуб, калитка закрылась, и возница распахнул дверцу экипажа.


А напоследок я скажу

О том, насколько «Жаркий полдень» – курорт вызывающе сибаритский, Иван получил представление уже на подъезде. Столько роскошных автомобилей и конных экипажей он не видел в одном месте никогда. Иван и Аглая подъезжали к месту «единовременного приема вод шестью сотнями человек» по главной дороге, и от обилия солнца на хроме и начищенной бронзе рябило в глазах. Высокие ажурные кованые ворота двумя мотылиными крыльями распахнулись перед новыми гостями. Бронзовая ограда, увитая патиновым вьюном, убегала в обе стороны куда-то очень далеко, к самому горизонту.
Целебные воды, промыслом Фанеса всеблагого, отворились на скальном плато, неподалеку от побережья. Врачеватели Пераса, все, как один, пребывали по этому поводу в недоумении. Полагали, что в состав бьющих из-под земли источников непостижимым образом входит вода пресная с примесью малой толики морской.
Носильщик погрузил на тележку вещи Ивана и Аглаи, а распорядитель отточенным жестом пригласил следовать за собой. Дорогой Иван вертел головой во все стороны и… холодел от ужаса, воспевая осанны своей прозорливости. Прекрасные дьяволицы с жарким огнем в глазах фланировали стайками и в одиночку, и не будь с ним «самовара», обломок не продержался бы и нескольких дней. Аглая холодно несла себя по дорожкам, вымощенным розовым сланцем, а точеный профиль, шутливо воспетый Иваном в первую их встречу, горделиво вздернула к небесам.
– Ваш номер. – Распорядитель толкнул двустворчатую дверь на третьем этаже, вошел первым и раздернул на окнах шторы цвета спелого лайма.
Пожелание Ивана администрация выполнила по мере возможности. Никакого ампира, лепнины и позолоты. Чистые грани, прямые углы, стекло, полированный металл, камень.
– Когда я бываю в Акриотерме, поневоле становлюсь подвержен размышлизму. – Иван взгромоздил дорожный баул Аглаи на стол и пригласил спутницу распаковываться. – В доме старика Просто не могу наесться пустотой, воздухом и светом. Аглаюшка, часто ли ты попадаешь в высшее общество, где вынуждена поддерживать светскую беседу?
– Я храмовая Цапля, – холодно отчеканила девушка и сбросила с головы капюшон. – Не стала невестой басилевса, но не понаслышке знаю, что такое «бомонд».
– Должно быть, в разговоре великосветские пустозвоны частенько прикрывают свое незнание какой-нибудь загадочной словесной мишурой? Говорят малопонятную ерунду вроде: «Что и говорить, непознаваемый феномен!»
Аглая не ответила, лишь вопросительно подняла на имяхранителя холодные глаза.
– Спиши в утиль титулярные ужимки. Безнадежно старо! Запишешь или запомнишь?
– Говори.
– Если тебе станет скучно, оборви разговор на самом интересном месте и оставь собеседника в недоумении: «Эв Незнайка, запомните, пожалуйста, слово «бетон». За ним будущее!»


Мы с Тамарой ходим парой

Кастора с женой Иван приметил тем же вечером, за ужином. Обломок остался неузнан благодаря смене облика – длинноволосому парику и многодневной щетине, отпущенной загодя.
– Ты недоговариваешь, Иван. – Аглая казалась изящной глыбой льда, говорила мелодично и звонко, рубила слова аккуратно и взвешенно. Тонко постукивала серебряным прибором по фарфоровой тарелке. – Обрисуй мне хотя бы контуры своих задач. Я не знаю, что мне нужно делать.
– Не понимаю твоих метаний. – Ивана всецело захватило наблюдение за подопечным. – Будь естественной, вот и все.
– Ты отстранен и глух. Смотришь на меня и не видишь. Отчего-то напряжен, и создается такое впечатление, что приехал сюда вовсе не отдыхать. К тому же парик, борода… Я могу узнать все, что у тебя на уме. Тебе это известно. Но не хочу пускать в ход умение. Хочу быть с тобою честной. Как мне себя вести?
– Аглаюшка, веди себя как Цапля. Так будет легче и тебе, и мне. Ты словно первый раз с мужчиной.
– Но впервые мне не хочется использовать умение. Хочу быть сама собой.
– А? Что? Ты что-то сказала?
– Прослушал… Это даже хорошо. Я ничего не говорила. Ночью ты останешься довольным, мой господин.
– Ага, – бездумно ответил Иван.
Кастор отлучился по естественной надобности, и обломок немедленно последовал за ним. Аглая сопроводила этот демарш взглядом холодных серых глаз и молча вернулась к трапезе.

Иван не уставал благодарить Провидение, а более того – собственную предусмотрительность за то, что рядом с ним Аглая. Дни напролет она, словно молниеотвод, принимала на себя пламенные взгляды молодых голодных дьяволиц, и обломок, будто заговоренный рыцарь на поле брани, оставался невредим. Ночами же… пожаловаться ему было, право, не на что. Более того, Иван получил то, о чем мечтал наипаче всего, – свободные руки днем. Кастор не сидел на месте, отдавался отдыху всей душой. На пятый день Иван заподозрил, что имяхранитель номер три уже жалеет, что прибыл в это райское место с женой. Несколько раз обломок примечал жаркие разговоры Кастора с какой-нибудь из молодиц, и всякий раз «вовремя» на сцену выходила Янга. Гримасу на лице Кастора при том нужно было видеть! А вот таинственный Некто обнаруживаться не спешил. Иван был этому и рад, и не рад. Уж лучше бы все кончилось побыстрее, думал он иногда. Вместе с тем сбывались его собственные прогнозы «о кануне полнолуния», что не могло не тешить прозорливое самолюбие.
В ожидании конца месяца Иван ходил по следам Кастора, словно охотничий пес.


Торг уместен

– Не крути головой, его здесь нет. Пока нет.
День ото дня Аглая становилась с Иваном все любезнее, хотя Ивану казалось – холоднее. Он чувствовал неясный дискомфорт и, не будь всецело поглощен слежкой…
– Кого нет?
– Того крепкого молодого человека, за которым ты следишь как мать за ребенком.
Обломок только брови приподнял в удивлении.
– Иван, я поняла, что такое «свой самовар» и зачем ты привез меня сюда. Пожалуйста, не стой столбом. Это купальня, здесь принимают воды. Разденься сам и помоги мне.
Сыщик поневоле без возражений принял белый пеплум Аглаи, помог девушке разоблачиться и разделся сам. Купальню архитектор представил себе весьма оригинально – огромный водоем в скальном бассейне неправильной формы, естественная колоннада и маленькие кабинки на двоих с длинными ажурными ширмами по бокам.
В купальных костюмах прелестницы выглядели чрезвычайно волнующе. Нынешний сезон предписывал для модниц короткое газовое платье значительно выше колен, на одной бретельке, вроде греческой туники. Однако находились и такие дамы, которые предпочитали не отгораживаться от воды тканью. Аглая даже в мокром и полностью прозрачном купальном костюме выглядела так, что мужчины, соседи по купальне, нет-нет да и косились в ее сторону.
– Тебе очень идет. – Она оглядела Ивана с ног до головы и одобрительно кивнула. – Извини, что говорю это лишь теперь. Раньше ты не услышал бы.
Иван в черном трико наподобие борцовского смотрелся весьма импозантно, на него обращали внимание. Для того чтобы не быть узнанным, ему приходилось то и дело сбрасывать длинные волосы на лицо. Вне воды было легче – широкополый боливар преображал Ивана полностью. Впрочем, Кастор на мужчин не смотрел, взгляд его туманили аппетитные женские прелести, и для голодных глаз недостатка в пище не было.
Подопечный Ивана без разбору глотал блюда местной кухни развлечений, обломок «заказывал» себе то же самое. Несколько раз Кастор пристально вглядывался в небритого здоровяка, чем-то отдаленно похожего на… впрочем, нет, Кастор всякий раз убеждал себя, что обознался. Иван, холодея, сутулился и прятался за чью-нибудь спину, и ни разу коллега его не узнал. А Кастор был непоседлив. Вслед за ним пришлось ехать на сафари, принять участие в конкурсе выпивох, состязании по стрельбе… Даже в бальный зал их с Аглаей затащил неугомонный «номер три».
Фанты, крикет, шароплавание (желающих пощекотать себе нервы нашлось предостаточно), новомодная забава – волейбол. Этой игрой Иван проникся, а учитывая изрядное преимущество в росте, так и вовсе сделался опасным для соперников игроком. Само собой пришло понимание того, что и как нужно делать с мячом. Обломок «снимал» мяч на такой высоте и лупил с такой силой, что мяч взбивал на половине противника бурунчики песка. Его действия напоминали работу катапульты, и никто по доброй воле под такие удары не лез. Приходилось лишь следить за тем, чтобы не оказаться с Кастором в одной команде. Впрочем, широкополая панама на резинке, парик и короткая борода славно маскировали Ивана. Каждый удачный удар сопровождал взрыв эмоций, зрители рукоплескали, особенно усердствовали дьяволицы. К собственному ужасу, двух самых отчаянных своих поклонниц обломок начал узнавать в лицо – они попадались на глаза чаще обычного… и вряд ли случайно.
В том, что эти опасливые подозрения имеют под собой более чем прочный фундамент, Иван убедился на десятый день пребывания в «Жарком полдне». Возвращаясь в номер раньше положенного (Кастор почувствовал легкое недомогание и вернулся к себе – «переел» развлечений), через неплотно прикрытую дверь обломок услышал голоса. Говорили женщины. Две. Доставать кистень пока не следовало, но узнать, в чем дело, – определенно!
Иван тенью скользнул к двери, отворил пошире и замер.
– …Это же видно всем! Он на вас и внимания не обращает! Вы ему не нужны!
– Деточка, сколько вам лет?
– Много! Двадцать! Вы холодная, да просто ледяная! И сказать по чести, не смотритесь около него!
– Надеюсь, не открою тайны, если скажу, что объект ваших воздыханий обломок? Переживший свой кризис, вставший на ноги, но обломок.
– Я знаю! Ну и что! Скоро наступит такое время, когда равенство…
– Тссс, деточка моя! Тише. Стены здесь обычно глухи, но от подобных слов даже у них могут вырасти уши. Ваш папа разделяет ваши убеждения? Судя по всему, нет.
– Откуда вы знаете?
– Чтобы иметь возможность греть косточки на этом плато и мокнуть в бассейне, нужен очень толстый кошелек. Карман вашего папы оттопырен весьма пространно, причем оттопырился он в благословенные времена, когда равенством и не пахло. Следовательно, вашего папеньку все в современном положении дел устраивает. В том числе кастовое неравенство. Я и не сомневалась в его лояльности. Нужно быть идиотом, чтобы рубить сук, на котором сидишь.
– При чем здесь мой папа? Что за намеки, Цапля? Речь идет не о нем!
– Успокойтесь, барышня, я не знаю вашего папеньку, но и вы не навлекайте беду на родителя. Держите рот на замке. Итак, Иван.
– Да, Иван! Вы ему не подходите совершенно и смотритесь, как глыба льда рядом с костром. Он горячий, очень горячий, я знаю!
– Я это тоже знаю, – Иван не видел, но Аглая, должно быть, улыбнулась. Ну бестия! – Полагаете, вы рядом с ним будете смотреться куда более органично?
– Да, полагаю!
– Вы просто взалкали романтики, приключений. У вас ведь еще не было обломка? Тем более такого обломка?
«Когда начнут торговаться, дождусь пика цен, выскочу из-за двери и крикну «продавай!» – про себя усмехнулся Иван.
– Не было! Ну и что? Я опытная! Уж получше вас!
– А Иван такой огромный, – продолжала издеваться Аглая. – Считаете, размер имеет значение?
– Вы просто дура! Старая дура!
– Я старше вас всего на пять лет. И мне хватит пяти минут, чтобы поменяться с вами местами.
– Я стану четвертьвековой клячей?
– Нет, двадцатилетней дурой. Часы на стене, засекайте.
Иван отогнул рукав сорочки, бросил взгляд на «Лонжин», кивнул. По-видимому, то же сделала претендентка.
– Для начала задам всего два вопроса. Вы знаете, кто я и почему Иван ходит с бородой?
– Нет, не знаю! – с вызовом бросила дьяволица.
– Не напрягайте голос, он еще пригодится. Слушайте меня очень внимательно. Синяя Борода, кто он?
– Что? – Претендентка на мгновение потерялась. Призвала на помощь память. – Ну-у-у, старая сказка. Герцог или граф. Он убивал своих жен.
– Мне жаль вас. Лучше бы это было сказкой. Вы знаете все, за исключением самого главного: за что и как он убивал несчастных.
– За что и как? – Напора в голосе юной дьяволицы несколько убавилось.
– Они ему просто надоедали. Очень быстро. Хватало нескольких дней, и Синяя Борода, словно паук, выпивал свою жертву. Гораздо интереснее способ, каким он это делал. Вы как раз всей душой стремитесь возлечь на плаху.
– Что?
– Возляжете и одним прекрасным утром не встанете с постели. Ведь вы согласились, что размер имеет значение. А сейчас поймете, почему только храмовая Цапля может безбоязненно делить ложе с Синей Бородой. Для всех остальных оно зовется плахой. Может быть, сами догадаетесь, почему только храмовой Цапле не страшен Синяя Борода?
– Цапли обладают умением. – Голос дьяволицы окончательно сорвался, и она подпустила петуха.
– Недоступным обычным женщинам, – улыбнулась Аглая.
– Но… но борода Ивана вовсе не синяя! – ошарашенно пробормотала претендентка.
– Деточка, синей борода бывает только в сумерках. И лишь когда начинает отрастать. Вы замечали, что нижняя часть лица мужчин через день после бритья становится синей?
– Д-да. Фанес всеблагой!!!
– Деточка, Синяя Борода дремлет в каждом мужчине. Но в моем она уже пробудилась! Что я слышу? Кажется, пришел тот, о ком мы так увлекательно беседуем. Иван! – позвала Аглая. – К тебе гостья!
«Бестия, настоящая бестия!» Ивану пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не рассмеяться. Стоило ему хлопнуть входной дверью и шумно войти в гостиную, мимо стремглав промчалось нечто молодое и донельзя перепуганное.
«Кажется, меня больше не покупают».
Аглая холодно улыбнулась ему, развела руками и пожала плечами.
– Надо было продавать на пике цены. – Уже не пряча ухмылки, он опустился в кресло.
– Я не простила бы себе ее гибели. Кроме того, эта пигалица сорвала бы тебе всю охоту. Да и самоварчик из нее так себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63