- И не можем мы отпустить этого "некто",
пока не будем знать, его фамилию, имя и отчество... Я хочу, чтоб вы
поехали сегодня в Ужву. Необходимо по всей форме допросить Верещака.
Главное: когда Романец приехал в Ужву; когда уехал; где - точно
зафиксировать с выходом на место - Верещак видел Романца в тот момент,
когда в машине сидел этот _н_е_к_т_о_: в центре города у телеателье, как
говорил мне Верещак, или же Романец действительно подобрал пассажира уже
за Ужвой у магазина хозтоваров. И еще: надо проверить следственным
экспериментом, мог ли Верещак слышать голоса разговаривавших в комнате
Бабич, стоя у заборчика своего сада?.. Кто у вас дома готовит? - вдруг
спросил Щерба.
- Мама, - удивился Скорик.
- Вкусно?
- Очень.
- То-то я смотрю, как вы мучаетесь с макаронами и котлетой. Скорик
засмеялся.
- Я позвоню в Ужвинскую прокуратуру, попрошу, чтоб вам помогли...
Сегодня у нас что? Пятница? - Щерба глянул на часы с календариком. -
Романца на повторный допрос я вызову на среду. В понедельник мы с вами
встретимся и подобьем бабки... Мне Верещак показался мужиком
обстоятельным. Есть такие люди, любят подробности и излагают их так, как
они именно и запомнились, - без сомнений и фантазий...
Расставаясь, они не предполагали, что через сутки вновь встретятся за
трапезой...

В субботу вечером перед ужином Щерба собрался было в подвал, чтоб
взять банку огурцов. Он рылся на кухне в ящике буфета, ища ключи, когда
раздался телефонный звонок.
- Михаил Михайлович!.. Добрый вечер!.. Это Виктор! Надо встретиться!
- узнал Щерба Скорика. Голос того был нетерпелив, возбужден, напорист.
Необычным казалось и то, что Скорик назвал себя просто "Виктор", чего
прежде не бывало, обычно, звоня, он говорил: "Это Скорик".
- Что за срочность? Вы откуда? - спросил Щерба.
- Из дому... Есть что рассказывать!
- Как съездили в Ужву?
- Лучше не бывает! - торжествовал голос Скорика. - Так где и когда,
Михаил Михайлович? - настаивал Скорик.
- Можем у меня. - Щербе никуда не хотелось выходить из дому. -
Поужинаем. Годится?
- Давайте!
В непосредственности этого жадного согласия Щерба уловил не
бесцеремонность, а безразличие к самому ужину, желание как можно быстрее
встретиться.
- Приходите к восьми. Адрес знаете? Улица Гонты восемь, квартира 4, -
назвал Щерба.
Весь их разговор слышала жена Щербы, сидевшая у телевизора.
- Кого это ты приглашаешь? - встала она.
- Одного следователя.
- Как ты можешь приглашать незнакомого человека к ужину, не спросив у
меня, есть ли чем кормить? Ставишь в дурацкое положение!
- Свари картошку. Селедка у нас есть еще?.. Прекрасно! Сейчас занесу
огурцы. Вчера я купил кусок кооперативной ветчины... Не создавай из ерунды
проблему... Можно еще открыть банку лосося...
Скорик пришел к восьми. В руках его был портфель.
"Что он, бутылку принес?" - удивился Щерба.
Но Скорик поставил портфель аккуратно в прихожей, и вслед за Щербой
прошел в комнату. Лицо его было возбужденным. Он чему-то улыбался.
- Давайте прямо к столу, - сказал Щерба. - Есть хочется. Разносолов
не обещаю, но картошка у нас вкусная, селедочка неплохая, атлантическая
баночная.
Они сидели вдвоем. Жена Щербы ушла в другую комнату.
- Ну что? - спросил Щерба.
Скорик вышел в прихожую, вернулся с целлофановой папкой и подал ее
Щербе:
- Допрос Верещака.
Щерба читал, отмечая точность вопросов и конкретность ответов
Верещака. Здесь было все, что тот уже рассказывал Щербе, никаких
противоречий или изменений в указаниях места, времени.
Вопрос Скорика: "Вы говорили, что видели в субботу, как Романец
уезжал. В котором часу это было? Где именно вы видели Романца с человеком
в машине?"
Ответ Верещака: "Стоял я возле телеателье. К семи уже шло. Они в семь
закрывают. Табличку даже повесили "Закрыто". Гляжу, белая машина
проскочила, а в ней Славка. Я еще рукой помахал ему. Но он не видел.
Машина что? Вжик и проехала. А рядом со Славкой еще кто-то. Только Славка
сидел стороной ко мне, а пассажир по другой бок. Не успел разглядеть его.
Да еще и солнце отблескивало от стекла, как от зеркала..."
- Ну что ж, хорошо, - закончил читать Щерба. - Пьете? - Щерба
обхватил широкой ладонью бутылку "Столичной".
- Повод есть.
- Что-то вы темните, Виктор Борисович, - поглядывая на него, Щерба
наполнил рюмки. - Так за что?
- Сейчас расскажу.
Оба ели с аппетитом, Скорик к удивлению Щербы, даже как-то торопливо.
Потом, отложив вилку, встал.
- А теперь сюрприз, Михаил Михайлович, - он быстро прошел в прихожую,
Щерба слышал, как щелкнул замок портфеля. Скорик вернулся с целлофановым
кульком. - Михаил Михайлович, у вас ненужной газеты не найдется?
Вынув из пачки, лежавшей на телевизоре, Щерба недоумевая, протянул
газету Скорику. Тот расстелил ее на полу, как фокусник, глядя на Щербу,
запустил руку в кулек и извлек оттуда пару сравнительно новых туфель.
- Где вы их нашли? - оторопел Щерба. - Это _о_н_и_?
- Это мои. Я ездил в них в Ужву. Вот, - и Скорик повернул туфли к
глазам Щербы подметками.
Обе подметки и каблук были густо измазаны оранжевой краской.
Скорик опустил обувь на газету.
Они стояли, глядя друг на друга: Щерба, прищурясь, что-то соображая,
Скорик - выжидающе.
- Садитесь, картошка стынет, - сказал наконец Щерба, возвращаясь к
столу. Не спрашивая, он налил обе рюмки. - Ну? - поднял глаза на Скорика.
- Рассказывайте.
- Калитка во двор Бабич была открыта, - начал Скорик. - Я поднялся по
крыльцу на веранду. Сразу почувствовал запах свежей краски. Внутри
веранды, в центре, дверь. Подергал - заперта. И тут меня окликнул Верещак:
"Эй, товарищ, куда?! Там покрашено! Заперто тут, вход у них со двора через
кухню. А вы к кому?" Я двинулся назад, но нагадить успел прилично: на полу
хорошие следы моих ног... Объяснил ему, кто я и зачем приехал. Повел он
меня к себе. Допрашиваю его, а сам на туфли поглядываю. Жалко, ацетоном
мыть придется. Поймал он мой взгляд и говорит: "И вам не повезло, и мне.
Первый раз покрасил, а на следующий день был у них какой-то гость, видно
чужой, не знал, что с веранды хода нет, ну и полез, как вы. Второй раз
сегодня пришлось покрывать". Закончил я допрос, мысленно перебираю, не
упустил ли что-нибудь. И тут меня как кольнуло: а когда он первый раз
красил? Спросил. "Ульяна давно просила меня обновить. Все подходящей
краски не было. А тут выбросили. Купил, значит. Во вторую пятницу месяца
было, ко мне как раз из телеателье приезжали гарантийщики, забирали в
ремонт телевизор". Угадываете, Михаил Михайлович, о чем я подумал?
- Угадываю, угадываю - буркнул Щерба.
- Вторая пятница - это четырнадцатое, и человек, наследивший в
субботу был чужой, не знал, что вход со двора, полез на веранду... Ну,
закончил я допрос, попросил у Верещака какую-нибудь старую обувь. Дал он
мне разбитые кеды, на два номера больше. Я переобулся, свои туфли в газету
завернул... Вот и все... Да, я еще взял у Верещака в баночку из-под
майонеза этой краски.
- Вот это вы правильно сделали.
- Как считаете, зацепились мы?
- Во всяком случае, есть чем заняться, - неопределенно ответил
Щерба...
Потом они пили чай, рассуждали и под конец Щерба сказал:
- Если Верещак что-то напутал, а Романец не соврал, что подобрал
человека на выезде из Ужвы, тогда мы опять попали впросак. А если соврал
Романец и прав Верещак, тогда приплюсуем сюда и наши с вами фантазии, что
Романец увозил гостя Ульяны Бабич из ее дома. В этом случае надо искать
его следы в машине скульптора. Коврик в "Ладе" ворсистый. Пусть не явные,
но какие-то следы краски на ворсе должны остаться. Краска свежая. В
машине, во время движения, при торможении человек упирается ногами в пол.
Коврик изымите. Вместе с баночкой краски, что вы привезли, с вашими
туфлями его надо отдать в НИИ судебной экспертизы. Дальнейшее зависит от
результатов экспертизы.
- Как долго они это делают, Михаил Михайлович?
- И месяц, и два. Думаю, в данном случае недели за две управятся.
Позвоню, попрошу, чтоб поторопились...
- А Романца в среду будете допрашивать?
- Нет. Есть смысл подождать результаты экспертизы, но наблюдение за
ним установим.
Прошло не две, как рассчитывал Щерба, а три недели. Откуда-то
натянуло набрякшие сизые тучи, медленно, низко ползли они над городом, то
в одном его районе, то в другом вдруг срывался дождь. Похолодало. Даже
днем было хмуро, серо.
Щерба ходил уже в плотной куртке и кепочке из темной буклированной
ткани, а Скорик в модном стального цвета плаще, кокетливо подняв воротник,
без головного убора, но с элегантным японским зонтиком...
Позавчера получили заключение экспертизы: краска на ворсе коврика из
"Лады" Окпыша, из баночки, привезенной Скориком, и на его туфлях имеет
общую групповую принадлежность. Щерба понимал, что подобное заключение
могло играть роль лишь косвенную, в совокупности с другими
доказательствами, но и то слава богу.
Сценарий допроса Романца Щерба и Скорик проговорили накануне. Сейчас,
ожидая Романца, Щерба думал, что за время истекшее с момента первого
допроса, Романец, если версия их чего-то стоит, получил возможность
успокоиться и как-то подготовить себя к следующей встрече в этом кабинете.
Думал Щерба и о том, что обыск в его квартире спустя столько времени уже
ничего не даст, не дурак же он, что-то хранить дома. По сообщению
оперативников ничего необычного в его поведении не было...
Романец опоздал минут на пятнадцать, извинился, сославшись на
какую-то срочную работу. Внешне он не изменился, был спокоен, не сетовал,
не возмущался, будто давал понять: "Я понимаю, это неизбежная
формальность, рад помочь, чем смогу, надеюсь, что пробуду тут недолго".
Он ждал, что следователь придвинет к себе бланк протокола допроса,
возьмет ручку и приступит. Но тот сидел, откинувшись в кресле, потом вдруг
спросил:
- Как самочувствие Ульяны Васильевны?
Такое начало было несколько неожиданным. Романец шевельнулся в
кресле, посмотрел на Щербу, ответил:
- Плохо. Безнадежно. Это уже второй инсульт.
- Сочувствую, - покивал Щерба. - Она знает, что с предполагавшимся
наследством произошла ошибка?
- Какая ошибка? - Романец бросил руки на колени, словно хотел
привстать.
- Разве вы не в курсе дела?
- Нет... Что за наследство? - спросил Романец, вытирая лоб платком. -
Душно у вас.
- Ну, раз вы не знаете, оставим это... Я открою форточку, - Щерба
подошел к окну и потянул рычаг фрамуги, затем вернулся к столу, сел,
придвинул к себе бланк протокола допроса, взял ручку. - Начнем, Ярослав
Федорович, не будем терять времени. - Про себя Щерба отметил: "Он сразу
спросил, "какая ошибка". Если он не в курсе дела, естественней был бы
вопрос, о каком наследстве речь, а потом уже об ошибке с ним". - Итак, в
котором часу вы прибыли пятнадцатого августа, в субботу, в Ужву?
- Я уже говорил - около двенадцати.
- В своей машине?
- Нет. Моя была не в порядке.
- А что случилось?
- Полетел подшипник трамблера.
- На чьей же вы приехали?
- Я попросил у приятеля... Назвать фамилию?
- Да. И модель машины.
- Окпыш. Он скульптор. У него "Лада".
- За то время, что вы находились в доме Ульяны Васильевны, кто-нибудь
заходил?
- Нет... Я уже говорил вам.
- А вот Верещак в своих показаниях утверждает, что слышал разговор
между Ульяной Васильевной, вами и еще каким-то мужчиной, - Щерба умышленно
сказал "слышал разговор", а не "слышал голоса".
- Тут он что-то напутал... О чем же мы говорили, если так?
- Вот я и хотел у вас уточнить.
- Напутал он, - дернул головой Романец.
- В котором часу вы уехали из Ужвы?
- Около семи.
- Один?
- Прошлый раз вы записали с моих слов, что уехал я один, -
раздраженно сказал Романец, - и что на выезде из Ужвы, возле магазина
хозтоваров подобрал голосовавшего человека. Повторяю это и сейчас.
- Тут неувязочка, Ярослав Федорович. Верещак, будучи в центре Ужвы,
возле телеателье, видел, как вы проехали и рядом с вами сидел еще один
человек. Что ж, и здесь Верещак напутал? Странная путаница. Не так ли?..
На меня он произвел впечатление человека памятливого, - Щерба в упор
посмотрел на Романца.
- Просто... не знаю... - Романец развел руками.
- Вы постарайтесь вспомнить это обстоятельство, а пока пойдем
дальше... Где вы высадили вашего пассажира?
- У въезда в Ужву, возле автостанции.
- И куда оттуда?
- Ставить машину к Окпышу в гараж.
- Каким маршрутом?
- Через въездной путепровод, потом по Шевченко и повернул на
Техническую. У него мастерская и гараж там.
- Значит, вы ехали самым коротким путем? Как я понимаю, езды было
минут пятнадцать, верно? По южной окраине города?
- Да.
- По дороге никуда не сворачивали?
- Нет.
- Хорошо помните? Подумайте.
- Нет, никуда. С путепровода прямо к Окпышу.
- В котором часу это было?
- В начале десятого.
- А вот Окпыш говорит, что было это около двенадцати ночи. Как тут
быть?
- Не знаю.
- От Окпыша куда вы направились?
- Домой.
- Выходили куда-нибудь еще?
- Нет. Выпил чаю, почитал и лег спать.
- Значит в центр и на восточную окраину города не заезжали?
- Конечно нет. Это не по дороге. Да и бензин кончался, лампочка
мигала.
- Хорошо помните?
- Да.
- Тогда объясните, Ярослав Федорович, каким образом в ту же ночь
"Лада" Окпыша могла оказаться в другом конце города, на улице Садовой,
возле конечной трамвайной остановки? Вот снимки ее протекторов. Оба правых
колеса, - Щерба достал из конверта фотографии и положил перед Романцом. -
Хочу сразу заметить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30