Возвратный удар разбил в щепки кресло, бывшее моей тюрьмой. Спинка его взлетела в воздух и задела Рорка по голове, сбив его с помоста.
Я бросился к другой куче сокровищ, наваленных вокруг. Под руку мне подвернулась наконец рукоять меча. Я надеялся наткнуться на тяжелый прямой меч, но это оказалась разукрашенная драгоценностями сабелька. Катвир вслед за мной соскочил с помоста. Виндиктксвара в его руках взмахивала в такт ударам хвоста. Я с трудом уместил полторы ладони на рукояти сабли и ссутулился, передразнивая его стойку.
– Если хочешь, Кардье, попробуй оттянуть конец. Мы ведь оба хорошо знаем, чем закончится этот бой, – он указал концом меча на значки на моей повязке. – Пока я здесь дремал, ты терял мастерство. А ведь ты и прежде не мог победить меня в единоборстве. На что же ты надеешься теперь?
Я улыбнулся, демонстрируя уверенность, которой не было в моем сердце.
– За шестнадцать лет загробной жизни ты ничуть не поумнел. Хроники Фарскри говорят, что я должен тебя убить, а если первый раз не считается, мне придется постараться для тебя и во второй.
Через его плечо мне виден был поединок между Рорком и Врашем. Враш взмахнул Жезлом, словно из пращи метнув в Рорка четыре огненных шара. Рорк, с Посохом Эметерия в левой руке, пробормотал заклинание, от которого Посох вспыхнул синим пламенем. Один взмах этим Посохом, и шары растаяли в голубых огненных языках.
Катвир приближался осторожно. Он отбил мой клинок и сделал скользящий выпад, но я поднырнул под меч и ушел вправо вслед за своим клинком. Он развернулся ко мне, проводя горизонтальный удар, который рассек бы меня надвое, если бы я, держа саблю в одной руке, не сбил его клинка, одновременно увернувшись от острия. Я ожидал, что он отступит, но он удивил меня, оставив клинки сцепленными.
А удивляться не следовало. Он уводил виндиктксвару вверх от себя, заставляя меня отвести клинок. Точно так же использовал свое превосходство в силе и Дальт. Он вынуждал меня принять позицию, выгодную для него.
Наученный сражениями с братом, я отскочил назад, за пределы досягаемости его меча. Дальт на его месте бросился бы вперед очертя голову и дал бы мне возможность, уйдя в сторону, нанести боковой удар.
Катвир поступил иначе. Он обрушил сверху удар, который я принял на клинок, скользнул вправо и, зацепив мою саблю, увел ее вперед. Я почувствовал, как тыльная сторона клинка уперлась в доски помоста, и понял, что дело плохо. Плечи Катвира напряглись, и он всей мощью нажал на виндиктксвару.
Мой клинок со звонким щелчком лопнул, оставив у меня в руках три дюйма стали на красивой золотой рукоятке.
– С тобой покончено, Кардье!
– Не путай меня с этой железкой, – я выбросил руку вперед, метнув обломок в ногу Катвира.
Он попал в правое колено и отскочил, не причинив никакого видимого ущерба. Катвир зарычал и взмахнул мечом, забрызгав пол кровью.
– Со мной это не пройдет, Кардье.
– Постараюсь придумать что-нибудь другое, вот только раздобуду подходящий инструмент.
Я отскочил от помоста и вспрыгнул на нижнюю террасу, на мгновение замер, поскользнувшись на расползающейся груде золота, и перескочил выше в тот самый миг, когда меч Катвира выбил искры из камня под моими ногами.
– Побегай, Кардье, побегай! От этого клинка не убежишь, – Катвир слизнул с меча кровь Кроча. – Одно прикосновение, один укол, и ты умрешь страшной смертью. Я слишком долго ждал в могиле, чтобы отказаться от такого удовольствия.
Между тем колдовской поединок на помосте продолжался. Взмах Посоха, и в воздухе возник пылающий лазурный сокол. Он спикировал на Враша, но тот быстро очертил Жезлом квадрат. Огненный куб заключил в себя птицу и вместе с ней обрушился на землю. Создания обоих магов растворились в фиолетовой вспышке, но Рорк уже вызвал к жизни змею, которая метнулась к Врашу. Враш выбросил ей навстречу палящий красный треугольник, но мне было уже не до того. Упав на колени, я откапывал новый меч. Он был на пару дюймов длиннее, чем хотелось бы, зато выглядел достаточно прочным, чтобы устоять против ударов Катвира. В то же время он оказался достаточно легок и уравновешен, чтобы я мог свободно им работать. Катвир, хоть и не носил знаков ранга, с мечом обращался мастерски, и я радовался хорошему клинку, понимая, что, в отличие от виндиктксвары, одного его прикосновения будет недостаточно, чтобы убить ха'демона.
Спрыгнув обратно на дно пещеры, я ушел от косого удара и, не выпрямляясь, сделал выпад снизу вверх, заставив его отступить. Встречный выпад я пропустил слева от себя и дотянулся острием до его левого плеча.
Катвир отступил, коснулся царапины пальцем и слизнул с него кровь.
– Я так долго ничего не чувствовал, что мне и это в радость, – он с усмешкой отер руку о грудь. – Спасибо, что напомнил, как приходится порой повозиться и с мелкой мошкой.
Ха'демон снова закрутил меч ветряной мельницей, нанося удары сверху, справа и слева. От одних я уклонялся, другие принимал на клинок. А через один низкий – просто перепрыгнул и, приземляясь, глубоким выпадом проткнул ему правое бедро. Он гневно взревел, и я отскочил, вытаскивая клинок, но не успел.
Его правая рука рванулась вперед. Удар пришелся почти плашмя, вспоров кожу и мышцы на боку. Ребра треснули под тяжестью его меча, но я удержал меч в руке, падая, чтобы уйти от верной смерти.
"Он ударил меня виндиктксварой. Я уже мертв!"
Перекатившись в сидячее положение, я прижал к ране локоть. Она уже горела от попавшего в нее пота. Я просунул под мышку левую ладонь и поморщился, чувствуя, как между пальцами просачивается теплая кровь. Я нащупал вспоротые мышцы и осколки кости. Из-за сломанных ребер было больно дышать, но не в том дело! Я получил удар виндиктксварой, выкованной специально для меня! Я же видел, что сделал с Тирконом простой кинжал. И Катвир клялся, что я вспыхну пламенем от одного прикосновения. Я пытался нащупать левой рукой искры, прислушивался, не разгорается ли в груди колдовской огонь. Может быть, мне удастся его затушить?
Катвир отступил назад, разглядывая кровоточащий порез на бедре. Он прижал к ране правую руку, словно рассчитывал, что исцелит ее, смазав кровью из плеча. Когда это не помогло, он вытер руку о собственный живот и взглянул на меня:
– Твой последний удар был хорош. Ты сильнее, чем я ожидал. Жаль. Я отсюда чую запах твоей крови. Я достал тебя. Так кончается история Кардье, бича Черных Теней.
Он пристально смотрел на меня, будто я мог загореться от одного его взгляда. В ответный взгляд я вложил всю свою ненависть. Я покажу ему, что я не боюсь, я не дам ему насладиться победой. Кем бы я ни был, кем бы он меня ни считал – я умру, как мужчина.
Но, собирая свою волю в комок, я вдруг осознал, что вовсе не умираю. Я не чувствовал в ране огня. Обычная резкая боль от пореза и острая боль в сломанных ребрах. Я испытывал такое и раньше и не умер от этого. "Может, я и умру, но не сию минуту!"
Я высвободил левую руку и оперся на край террасы. Ухватившись покрепче, чтобы не соскользнули перепачканные в крови пальцы, я поднялся на ноги.
– Тут-то ты и ошибаешься. Я так силен, что тебе и не снилось. И я не Кардье! – я взмахнул перед ним окровавленной рукой. – Вот так, Катвир. Мы оба пережили свое соперничество. Давай же покончим с ним.
Он уставился на меня, рыча в недоумении и ярости. Я отер руку о повязку и осторожно двинулся вперед. Кровь еще стекала по ребрам, но о ране я не тревожился. Я даже позволил ему взглянуть на нее, чтобы вернее раздразнить, а потом напал на него, как нападал на Дальта, Джофа и даже на деда. Я перехватил у него роль палача, вынудив играть роль жертвы.
Ложный выпад наверх и удар снизу Катвир отбил круговой защитой. Я отдернул острие – металл с визгом скользнул по металлу – и уколол в открывшуюся справа грудь, тут же отступив – но не далеко – от его запоздалого выпада.
"Раненый и окровавленный – окажешься ли ты сильнее Дальта?"
Катвир крякнул, получив рану, и шатнулся, оказавшись снова на расстоянии удара. Я провел клинок вдоль его меча. Сцепив гарды, вскинул руку, уводя его меч вверх и, извернувшись всем телом, проскользнул ему под правый локоть. Окровавленная рукоять выскользнула из захвата, и меч, крутясь, взлетел в воздух. Он еще не ударился о землю, и Катвир, припадавший на раненую ногу, еще не успел разогнуться, а я уже вонзил меч ему под мышку, проткнув и легкое, и сердце.
Я вытащил меч и приготовился отпрыгнуть в сторону, но он развернулся и одним движением лапы зашвырнул меня на помост. Рухнув на него со стуком, я перекатился на колени, ободрав их так же, как его когти разодрали мне грудь. Сжав кулаки, я ждал следующей атаки бхарашади.
Катвир сделал один мощный шаг, потом споткнулся и запрокинулся назад. Поскользнувшись в лиловой луже собственной крови, он упал на ступени помоста. Его грудь раздирал страшный кашель, и последние слова замерли на губах бледными пузырями. Того, что он сказал, магия мне не перевела, да это было и ни к чему. Ненависть, заполнившая взгляд умирающего, сказала мне все.
Между тем на помосте продолжалась магическая дуэль. Одним оборотом Жезла Враш создал щит, отбивший голубую молнию, посланную Посохом в левой руке Рорка. На месте их столкновения мелькнула ослепительная белая вспышка. Враш приготовился к отражению новой атаки Рорка, с улыбкой взглянув на голубую летучую мышь, созданную движением руки рейдера.
Враш презрительно взмахнул Жезлом, очерчивая тот же квадрат, которым он остановил птицу. Магический куб загорелся в воздухе, но летучая мышь свободно проплыла сквозь красную клетку и вцепилась когтями в лицо колдуна. Бхарашади пронзительно завопил и судорожно вскинул руку с Жезлом. Клыки волшебного зверька сомкнулись на правой кисти Враша, вырвав полоску шкуры. Бхарашади скорчился от боли и выронил Жезл Первого Пламени.
Не успел Жезл коснуться земли, как Рорк уже наставил Посох на колдуна и пробормотал:
– Мне нужно его сердце.
Из Посоха на тонкой нити метнулся голубой коготь. Он вонзился в грудь бхарашади и дернулся назад. Колдун с недоверием уставился на собственную грудь, зажимая руками зияющую рану, и, подняв глаза, потянулся за своим еще трепещущим сердцем.
Рорк улыбнулся:
– Давай помогу.
Рорк запихал вспыхнувшее сердце обратно в грудь Враша. Вопль бхарашади оборвался. Языки пламени вырвавлись изо рта и ноздрей. Оставляя над лицом и грудью дымные полосы, Враш запрокинулся на спину и ударился о помост.
За ним нетвердо поднялся Риндик и шагнул на помост с поднятым мечом. Ни я, ни Рорк не успели ничего предпринять: две стрелы по самое оперение ушли в грудь воина бхарашэди. Я обернулся к тоннелю, из которого появился Враш. Кит и Осана уже накладывали новые стрелы, а Ирин и Донла только что спустили тетиву. Двое из двенадцати барабанщиков свалились со своих насестов. За ними быстро последовали другие, которых наши спутники выхватывали из груды медленно просыпающихся бхарашади.
Уничтожив всех живых, наши друзья начали спускаться к помосту. Я предостерегающе поднял руку:
– Нет, стойте там. Мы сами к вам поднимемся.
Я повернулся к Рорку и, задыхаясь, опустился на колени.
– Так ты знал, верно?
Он улыбнулся мне:
– О том, что с помощью Посоха защиты Жезла не пробить? Потому-то я и отвлек его внимание бесполезной атакой, усыпив бдительность. Он защищался одним и тем же приемом. Потому что против Посоха годилась любая защита. А свою боевую мышь я создал, не используя Посоха, и его защита не сработала.
– Не о том, Рорк. Ты знал насчет Крона, что это мой пес. И про Изумрудного коня, и откуда я знал, как найти Умбру, – я сглотнул. – Ты с самого начала знал, что я – Кардье.
Рорк очень медленно наклонил голову:
– Игези, освободив меня от Фальчара, отвел меня туда, где Крон стоял над тобой на страже. Он сказал, что Фальчар переместил тебя в зону, где время течет в обратную сторону, и ты превратился в младенца, лет примерно двух. Мы вынесли тебя назад, в Империю, оставив на радость бхарашади только твои сапоги. Мы мало кому сказали о том, что с тобой случилось: только Адину, Ивадне, твоей жене Мерль, Этелин и императору. Я подозреваю, что позднее он посвятил в это дело маршала. Нам нужно было, чтобы ты снова вырос Кардье, таким же, как прежде, поэтому мы старались как можно точнее воспроизвести твое обучение и образ жизни.
Я уставился на него, потеряв дар речи:
– Зачем?
– Чтобы ты исполнил предсказанное в Хрониках Фарскри.
– Но ведь я уже убил Катвира.
Волшебник покачал головой:
– Не то пророчество, а другое, в котором сказано, что сразивший Катвира уничтожит Некролеум.
Бесчисленные совпадения и странности сложились в единую картину. Я, как и Кардье, приехал в Геракополис на императорский бал по случаю Медвежьего праздника. У нас был один и тот же учитель фехтования, вот только обучение получилось иным, потому что Кит сбежал, а у Адина теперь не было двух дочерей, которые отвлекали бы меня от занятий. Меня заставили прочитать все книги, которые читал мой отец, но никогда не показывали его дневников. И ребенком я окунал деревянную лошадку в зеленую краску, потому что у меня сохранились воспоминания об Изумрудном коне, который носил меня сквозь Хаос, и свист, которым я призывал его, был тот самый свист, на который я приучил отзываться Стайла.
"Непосильная работа – вырастить во второй раз того же человека, какой явился в Геракополис сорок лет назад. Но они взялись за нее, потому что это было необходимо".
– Я понимаю, – протянув руку, я взял у него Посох Эметерия. – Уведи их отсюда.
Рорк помедлил мгновение и поднялся. Подобрав с земли Жезл Первого Пламени, он пошел по ступеням, ведущим к устью тоннеля. Я смотрел, как он подходит к остальным и что-то говорит им, а потом они все вместе уходят, оставляя меня одного в этом дворце смерти.
Я подошел к ступеням, поднял виндиктксвару, так заботливо приготовленную для меня Катвиром, отер о его шерсть и заткнул за пояс набедренной повязки. Держа Жезл в левой руке, я обошел тело Катвира и опустился на колени над Крочем.
Пес взглянул на меня, и я закусил дрожащую нижнюю губу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42